Рычащий Ричард

Очередная тусовка в «ночнушке» – так мы с приятелями называем клубы – принесла в мою жизнь восточную женщину, имя которой я не выговаривал. Она вытворяла бедрами такое, что воздух становился влажным от мужского вожделения. На нее покушались все самцы в зале. Я был в этой же очереди, и она выбрала меня. Естественно я ждал своих выходных, чтобы согласно расписанию попасть в наше холостяцкое убежище и провести приятно время в объятиях роскошной амазонки. Надо заметить, что все героини моих романов ассоциировались с представителями флоры и фауны, имена я забывал, а вот ассоциируя их с животными, держу в памяти, так что у меня свой собственный зоопарк. У меня была антилопа гну – стройная изящная девушка, куда я ее только не гнул – бывшая гимнастка, в постели она была просто класс! Но еще круче женщина‑змея – боже, в какие конструкции она только не загибалась. Была бабочка из‑за татуировки на плече, еще мартышка, во время оргазма она выпучивала глазки, чем невероятно смешила меня. Помню моль – бесцветная коллега по работе, кстати, я выиграл, когда мы на нее ставили с Джорджем и Брендоном. После наших сексуальных утех я сгреб деньги и был таков, игнорируя сослуживицу, которая тут же перестала для меня быть привлекательной. Она потом вокруг меня месяц порхала, преследуя до, после и во время работы. Была еще корова, в вымени которой заключался весь спор, и ставки значительно увеличились из‑за ее размера лифчика. Когда я увидел ее грудь – боялся заиметь клаустрофобию – таких арбузов я не держал в руках за всю мою сознательную жизнь! Бледная овечка – у нее был голос такой тихий и слегка дребезжащий, меня начинало укачивать, когда я слышал эти блеющие звуки. Ее кожа была настолько прозрачной, что смело можно было изучать венозную и капиллярную систему, но вот фигурой ее создатель не обделил.

Золотая рыбка – это тоже королева моего разума… что она делала в постели – все желания исполняла. С ней я постоянно задумывался о разводе с моей силиконовой куклой. Ради смеха друзья однажды спросили, кто в моем зоопарке супруга, я честно ответил: ленивец. Была у меня еще пчелка, утконос, даже скунс, ну и много других прекрасных представительниц слабого пола животного происхождения… Что касается моей восточной амазонки, почему‑то она мне виделась страусом – длинноногая, с внушительной филейной частью, плоской грудью и абсолютным отсутствием мозгов. Первый ее вопрос после секса был весьма скромный: как зовут мою жену. Я дал понять, что не собираюсь обсуждать с ней свою личную жизнь.

– А кто тогда я для тебя, Ричард? – протянула она, сыграв удивление. Я видел разных артисток, но подобных дилетанток встречать не приходилось. Ее узенькие глазки округлились, а ротик приоткрылся, подбородок стал дрожать, она начала старательно пытаться заплакать.

– Не рекомендую тебе со мной ссориться, – прощебетала женщина‑страус и откинулась на подушки. Я внимательно посмотрел на свою новую зверушку, не понимая, какой именно смысл вкладывает она в свой спектакль и чего ждет в результате.

– Говори, – прорычал я недовольно, борясь с яростью, которая охватывала все мое существо. Что‑то екнуло у меня внутри, я стал сравнивать свои ощущения: предчувствие нового витка, которого я с таким трепетом ждал, и омерзение от того, что впустил в свою жизнь сказочно расчетливую суку с романтичной азиатской внешностью, еле говорящей по‑английски. Но нет, интуиция подсказывала, что это всего лишь временная неприятность, совсем незначительная и гадкая, как свежая лепешка коровьего дерьма: в него наступишь ботинком – ничего криминального не произошло, но столько возни, чтобы избавиться от переваренных частиц и запаха! Я часто бывал на ферме у бабушки и дедушки и знаю толк в дерьме! Красотка заявила, что прекрасно знает мою жену, а также уровень моего благосостояния. Я похвалил ее за прозорливость, сдерживая ругательные слова, и с достоинством выслушал ее предложение о некой ежемесячной стипендии за добросовестное молчание. В моей богатой биографии было всякое, но бунт в зоопарке – это впервые! Я взял мобильный телефон и позвонил Брендону, чтобы проконсультироваться.

– Кому звоним, милый? – нарочито ласково спросила расчетливая страусиха.

– Опытному адвокату, знающему толк в уголовных делах и криминалистике. Хочу проконсультироваться по поводу шантажа, – ответил я холодно. На самом деле я хотел взять ее на мушку и посмотреть реакцию, я был прав, она начала волноваться, но старательно это скрывала. Брендон быстро включился в игру и даже попросил передать трубку болтливой мечтательнице, ее карьера шантажистки подходила к закату. Судя по ее лицу, «адвокат» говорил с ней резко и грамотно, когда речь друга закончилась, она даже несколько минут сидела молча, уставившись в одну точку. Мне было очень интересно: что за волшебный текст произнес мой товарищ, коль на девушку напал временный столбняк. Я был уверен, что такой опытный коллега‑ловелас как Брендон быстро сориентируется и поможет выкарабкаться из столь неприятной ситуации, ведь столько раз он сам выходил «сухим из воды», хотя был связан не только брачными узами, но и жестким контрактом, при измене супруге мой приятель мог остаться без всего нажитого непосильными трудами.

– Где у вас камеры? – спросила тихим голосом обиженная женщина, превратившись вдруг в маленького разочарованного страусенка. Восточная «мечта идиота» не стала ждать ответа на вопрос, спокойно оделась и вышла из комнаты. В следующие минуты случилось перевоплощение – глупая птица, вместо того чтобы бежать со всех ног, как и положено страусу, влетела в комнату словно злая ведьма и начала орать, оглядываясь по сторонам, обращаясь к вымышленной Брендоном видеокамере.

– Мне наплевать, что вы все сняли, да пусть узнает моя мать, что я шлюха – все равно я ее ненавижу! Всех ненавижу!

После столь осмысленного текста она упала на пол и начала как‑то странно хрипеть, глаза ее закатились.

– О, да я ошибался – ты не такая уж плохая актриса, – воскликнул я почти восхищенно, но после того, как на ее губах появилась пена, я понял, что это не театральный этюд. На кухне я нашел ложку и вернулся, чтобы помочь несостоявшейся шантажистке.

Мы сидели на кухне и пили чай. Грозная амазонка снова стала робким страусенком и поведала грустную историю о матери‑тиранке, держащей в кулаке всю семью. Я слушал ее рассказ, а сам то и дело заглядывал в декольте – конечно, я сочувствовал ее несчастной судьбе, но удовлетворение страстного желания было для меня намного важнее. Всю ночь я утешал ее, трагедия открыла распутную даму с новой страстной стороны. Наутро я предложил ей стать моей любовницей и достойную стипендию, согласно которой моя строптивая птичка станет ручной. Я называю это просто – «прикормка».

Страсть к красивым женщинам у меня с юности. Мать моя за собой не ухаживала и выглядела всегда как пугало. Я вполне мог стать гомосексуалистом, ведь как утверждает статистика в неполноценной семье, где родительница асексуальна, психика взрослеющего мальчика нарушается, и у него немного шансов вырасти полноценным мужчиной. Спасла меня одна женщина. Рос я в пригороде, где дома стояли так тесно друг к другу, что, высунувшись в окно, можно было запросто постучаться к соседям. Рядом с нами жила молодая разведенная женщина, которая была похожа на фотомодель, которую боготворили все подростки восьмидесятых. Джиа Каранджи волновала умы и организмы подрастающих сосунков и была недостижимой мечтой. В то время котировались в основном блондинки, и на фоне их она была настоящим алмазом. Страстная, сексуальная, дерзкая – идеальная женщина! Уже глядя на нее я чувствовал себя счастливым. Ее почти точная копия часто оголялась в окне напротив. Наши спальни находились так близко, что я мог свободно наблюдать за ее передвижениями сквозь тонкую занавеску. Она бывала и в одном нижнем белье и даже без него. Что в те моменты творилось с моим воображением – описать не могу! Правда иногда приходилось наблюдать, как одинокая и любвеобильная женщина приводила кавалеров. Таким образом, заочно я познавал азбуку секса. Я жутко ревновал ее ко всем волосатым чудовищам, которые возникали в ее жизни. И однажды я ей честно признался в этом. Она забирала газету, которую каждое утро расшвыривал почтальон, моя мать одновременно отправила меня подобрать печатное издание. Соседка была очарована моей откровенностью и пригласила навестить ее вечером. Тогда и состоялся мой первый половой акт. Как любой мужчина, я никогда этого не забуду! До сих пор мурашки по коже бегают при воспоминании об этом феноменальном событии! Если бы я встретил женщину с ее неповторимым запахом, даже не могу представить, что было бы! Какое‑то время мы спали вместе, я отпрашивался у матери в гости к друзьям, а сам нырял тихонько к моей страстной соседке, которая была моим гуру секса. Ее звали Мэрилин, как Монро, но они были такие разные! Затем я уехал в Нью‑Йорк на учебу и наша связь оборвалась. Услышал как‑то, что она спилась от одиночества. Но я ее помню волнующей и сексуальной лавиной, самой потрясающей женщиной в моей жизни.

Наконец‑то я сознался себе, что ненавижу своего начальника. Я и раньше плохо к нему относился, но придумывал для себя разные отговорки. Это из‑за высокой зарплаты и премий. Дело в том, что так уж принято в сфере бизнеса – либо ты лижешь зад, либо тебе. Так вот, каждый, кто находится под кем‑то, мечтает поменяться с ним местами и доминировать. И эта гонка за короной становится основной идеей, причем очень навязчивой. Каждый из нас стремится в результате завладеть всем миром, а в идеале – захватить Вселенную! Причем, в параллели с фантазиями о высочайшей должности растут и мечты о соответствующих атрибутах. Ну, например, если бы я был президентом той компании, в которой я работаю, то у меня была бы такая‑то машина, такая‑то баба, а я сам был бы с бицепсами как у Арнольда Шварценеггера и с белозубой улыбкой… Хотя… все это у меня уже есть, но при условии того, что я буду находиться на вершине Олимпа, качество сопутствующего товара значительно улучшится! В моей постели не будет ошиваться зоопарк, а по vip‑приглашениям туда попадут самые лучшие представительницы женского пола. Наш «генерал» – мужик не плохой, но очень своеобразный. Любит устраивать «мужские дни», которые проходят к счастью не часто – раз в сезон. То мы едем в Лас‑Вегас всей командой или ходим в походы, как недоскауты. Лучший отдых – поездка на побережье! Все вылазки возглавляет наш царь и десять‑двенадцать главных «лизунов». Я среди них занимаю почетное место! Хотелось бы приукрасить действительность я прокричать громогласно: «я не таааакоооой!». Но, к сожалению себя не обманешь. Я люблю деньги, а чтобы они плодились и размножались на счетах и в бумажнике, приходится лезть из кожи вон. Помню наш первый выезд на Гавайи… я увидел босса без одежды и ужаснулся: про женщин с бородой я слышал, но про мужчин с грудью третьего размера – не приходилось. Он вполне может носить женские лифчики, парни шутят, что, скорее всего, индивидуальный отдых начальства отличается более изысканными развлечениями и женские детали одежды вполне могут присутствовать на телах людей, чей годовой доход составляет… собственно, не буду смущать цифрами, так как сам не уверен, что сумма достоверна, но интуиция подсказывает, что нолей в ней гораздо больше, чем я могу предположить! Так вот, наш президент в банные дни сидит во главе застолья, свесив мясистую грудь и рассказывает разные истории, по его мнению, весьма забавные, а мы, лизоблюды, начинаем тихонько смеяться уже с первых слов, а когда смешная история заканчивается – валяемся от хохота под столами. Наутро болит диафрагма и те мышцы лица, благодаря которым образуется улыбка. Все ненавидят этот день, но приходят каждый раз и снова смеются, ведь знают, что в понедельник, придя на работу, любители сауны обнаружат на своих рабочих столах маленькие конвертики с солидной премией. Я часто представляю толстый зад своего начальника и нас – доблестных сотрудников фирмы – стоящими напротив на коленях и выкрикивающими фанатичные фразы восславляющие нашего босса, после чего каждый трогательно целует это объемное место. Можно сказать – это моя сексуальная фантазия. И я тихонько рычу, высовывая при этом язык: «Ничего, это совсем ненадолго! Скоро наступит время Ричарда, и я пошлю к чертям твой толстый зад!».

Глава 4

Дата добавления: 2015-05-06