Порочная страсть 4 страница

Хэлин быстро подавила свое удивление. Карло упоминал, что его отец не совсем здоров, но она не ожидала увидеть его в инвалидном кресле. Представляя ее, Карло подошел и встал рядом с отцом.

Даже если бы ей не сказали, она бы не сомневалась, что это его отец. Ошибиться было трудно — сходство граничило с зеркальным отражением за исключением того, что у этого человека голова была вся седая. А лицо такое же: с резкими чертами и высокомерное, но только больше морщин, и кожа свисает тяжелыми складками. Даже сидя он производил впечатление очень высокого человека. Она перевела взгляд на Карло, небрежно прислонившегося к креслу. Он смотрел ей прямо в глаза. В этот момент отец заговорил:

— Ты опоздал, Карло. Ты же знаешь, как я ненавижу непунктуальность. — Карло ответил не сразу, а позволил своему взгляду откровенно блуждать по стоявшей перед ним девушке, задерживаясь на прядях золотистых волос, свободно ниспадающих на плечи, на линии ее грудей, просвебодно ниспадающих на плечи, на линии ее грудей, просвечивающих сквозь кремовый шелк платья, потом скользнуть ниже, к ее бедрам и длинным, прекрасной формы ножкам.

— Согласись, отец, что Хэлина — достаточно веская причина для любого мужчины, чтобы опоздать? — ответил он, а его взгляд пополз вверх по ее телу.

Ей показалось, будто эти оценивающие глаза раздели ее донага, и помимо воли краска стыда стала заливать ей лицо. Двое мужчин дружно засмеялись, очарованные ее застенчивостью. Отец сказал:

— На этот раз тебя можно простить, сынок. Она и в самом деле редкостная девушка.

При этих словах Хэлин напряглась, ее охватила ярость. Они обсуждали ее как какого-то зверя на аукционе. Но она не потеряла самообладания. — Благодарю вас, синьор Манзитти. — Мило улыбаясь, она добавила не без сарказма:

— Вы слишком добры.

На изборожденном морщинами лице старика ожили, засветились хитрецой глаза. — У нее есть характер, у этой женщины, Карло. Ты сделал хороший выбор. Вместе вы сделаете прекрасных сыновей.

— Мы безусловно намерены их сделать, не так ли, Хэлина? — сказал с вызовом Карло, глядя ей прямо в глаза и, похоже, развлекаясь огоньками ярости, которые там плясали. Он как бы подзадоривал Хэлин не согласиться с ним. Она уже хотела было поступить именно так, уже готова была сказать им обоим, что именно она думает о них, как он медленно придвинулся к ней и взял пальцами ее запястье, будто надел наручник. Он стоял, возвышаясь над ней, как какое-то хищное животное. Игривость покинула его. Его темные глаза стали как щели.

— Не так ли, Хэлина? — повторил он низким угрожающим голосом, Раскрасневшаяся и обозленная, она выдерживала его взгляд несколько долгих мгновений. Затем, опустив голову, пробормотала:

— Да, Карло.

Старик закудахтал от удовольствия, отнюдь не омраченного демонстрацией силы, которую устроил его сын. — Правильно, мой мальчик. Пусть она знает, кто хозяин.

Карло пропустил замечание отца мимо ушей. Он смотрел на склоненную голову Хэлин, и выражение нежного сострадания мелькнуло и мгновенно пропало на его лице. Он сказал:

— Давайте лучше пойдем обедать. Отец, ты напугал Хэлину. Она еще не привыкла к речистым сицилийским мужчинам.

Через высокие двойные двери они вошли в столовую. Карло пропустил отца вперед и усадил во главе стола, затем предложил Хэлин стул слева от отца, а сам расположился напротив нее. Хэлин, поблагодарив, села. Где-то в глубине ее сознания теплилась смутная надежда, что она отдаст себя на милость доброго старичка, которого возмутит поведение сына, и он поможет ей вернуться домой. После встречи с отцом Карло, эти иллюзии испарились. Пожалуй, он был похуже сына. Он бы сам поступил таким же образом, к тому же не выжидая, как Карло, пришла она к горькому выводу.

Заставив себя собраться с духом, она оглядела комнату. Обеденный стол был огромных размеров и прекрасно сервирован: тонкой работы серебряные приборы и хрустальные рюмки с безупречным совершенством заполняли пространство снежно-белой скатерти. Очаровательный букет красных роз в центре стола и цветов фрезии в серебряной вазе добавляли последний штрих к этой картине.

Вошла Роза, толкая перед собой большой сервировочный столик. За ней следовала другая женщина, которую старик представил как свою дочь Симонетту, и предложил ей место рядом с Хэлин. Симонетта была очень милая женщина, одетая во все черное. Хэлин предположила, что она вдова, но потом ее осенило: Симонетта была копией Стефано; очевидно, она приходилась ему матерью. И поскольку она совершенно не была похожа на Карло, Хэлин пришла к выводу, что Симонетта пошла в их с Карло, мать, которая давно умерла. Эти ее размышления были прерваны Розой, подавшей первое блюдо — вкуснейший черепаховый суп, настолько наваристый, что ложка почти стояла в нем торчком.

Разговор вращался вокруг свадьбы и необходимых приготовлений к ней, перемежаясь с множеством легкомыслепных шуток, которые Хэлин становилось все труднее переносить. Поэтому, когда пришла пора встать из-за стола, она с огромным облегчением последовала за остальными в гостиную.

Голова у нее начала побаливать, она страшно устала. Только она опустилась на софу, как ей пришлось скрыть свое изумление: мощная фигура Карло расположилась рядом, причем слишком близко, чтобы ей было удобно. Легкий пряный запах его одеколона дразняще щекотал ей ноздри, и она не стала ничего предпринимать, когда его рука легла ей на плечи. Все ее тело встрепенулось от его прикосновения. Нет, от страха, упрямо сказала она себе.

— Ты не возражаешь, если мы уедем?

Смысл слов дошел до Хэлин как в тумане, и она издала вздох облегчения. Вечер наконец-то подходил к концу.

Карло поднялся и подал ей руку. Выражение какой-то особенной нежности озарило черты его лица, и он произнес:

— Пойдем, моя дорогая, ты засыпаешь. У тебя был длинный день. — На какую-то секунду его забота ввела ее в заблуждение, она протянула ему руку и позволила поднять себя на ноги. Его рука обвилась вокруг ее талии и привлекла к себе. Прижавшись к нему, она расслабилась. Она действительно очень устала, а вино и обильный ужин еще более замедлили ее реакцию. Отец с Симонеттой проводили их до двери. Вздохнув свежего вечернего воздуха, Хэлин слегка ожила и вся напряглась под рукой у Карло. Он снова добился, чего хотел, снова обманом вынудил ее подчиниться, и все это напоказ своей семье, подумала она с мятежным протестом.

— Не так плохо, как ты ожидала? — поинтересовался Карло.

Хэлин взглянула на человека, сидевшего за рулем, не в силах определить в темноте машины выражение его лица. — Симонетта очень мила. Она мне понравилась.

— А отец мой не очень, гм? А почему? Он в восторге от тебя. Ты произвела на всех потрясающее впечатление. Твоя нервозность добавила как раз то, что так подобает девушке, которая впервые знакомится со своей будущей семьей. Поздравляю тебя. Вечер прошел прекрасно.

— Благодаря тебе, — саркастически парировала Хэлин. — Ты всегда так манипулируешь людьми, даже собственной семьей? — Ей было ясно, что Карло весь вечер тонко направлял беседу в нужное русло, умело отсекая все неудобные вопросы. Так, когда Симонетта спросила Хэлин о ее семье и поинтересовалась, кто будет свидетелем на свадьбе, он увел разговор в сторону, сообщив сестре, что завтра они с Хэлин обедают с его друзьями, которые и согласились быть свидетелями.

— Не благодари меня, дорогая, — усмехнулся он. — Я оказал услугу самому себе. Не хочу, чтобы ты страдала нервным истощением в нашу брачную ночь.

Ответа не последовало. Упоминание о брачной ночи наполнило ее ужасом, мысль о том, что этот человек будет обладать ею, была слишком страшной, чтобы смириться с ней. Хэлин еще глубже забилась в кресло, ее пальцы нервно крутили кольцо. Боже, какая западня!

В своих девичьих мечтах о свадьбе она представляла себя плывущей по проходу к алтарю под руку с отцом, сияющей от счастья, что будет женой некому доброму, нежному человеку. Вся ее семья и друзья соберутся там, чтобы пожелать ей удачи… Теперь ничего не сбудется. Кто бы мог подумать, что какие-то два года так круто повернут жизнь юной девушки? Слезы жалости к самой себе затуманили глаза. Она сердито смахнула их тыльной стороной ладони. Она не доставит ему удовольствия, он не увидит ее плачущей.

Заставляя себя говорить спокойным голосом, она спросила:

— Кому будет поручена роль моего отца на нашей свадьбе? — Вспомнив, что брат Марии живет на Сицилии, она тут же ответила сама себе:

— Полагаю, Роберто? Ведь он твой друг. — Ее немного покоробило, что он не приехал на похороны Марии, но тем не менее она сказала:

— Это был бы правильный выбор, в конце концов из моих родственников он единственный мужчина в солидном возрасте.

Машина вильнула и резко затормозила на обочине.

— Ты разве не знаешь? — грубовато спросил Карло. Он повернулся на сиденье и уставился на нее, на губах блуждала недобрая улыбка.

— Не знаю чего? — спросила она осторожно, недоумевая, почему они остановились.

— Он умер. Умер за неделю до Марии.

Хэлин задохнулась от ужаса, ее рука то взлетала к губам, то безвольно падала вниз. — О, нет! Нет, Карло, не могу поверить. Он был так юн, так полон жизни.

Карло пристально вглядывался в обращенное к нему прекрасное лицо, на котором отразились потрясение и ужас, отразились искренне даже на его, Карло, циничный взгляд. — Или ты величайшая актриса в мире, или ты действительно не знала. Интересно, что из двух?

— Правда, я и понятия не имела! — В ее голосе бушевали эмоции. — Ведь должны были быть похороны, но Мария никуда из дома не уезжала. — С осуждающей интонацией она спросила:

— А ты вовремя дал ей знать, чтобы она успела приехать? — Она не исключала, что он мог утаить на время печальное известие просто из мести.

— О, я сообщил ей, как же. Она точно знала, что случилось. Он пропал в море. Отправился под парусом, разыгрался шторм. Яхту обнаружили, но тело так и не нашли. Что меня интересует, так это почему тебе ничего не сказали. Должно быть, твой отец боялся меня больше, чем я предполагал.

— Отец никого за свою жизнь не боялся и, конечно, тебя тоже, — решительно встала было на защиту Хэлин, добавив:

— Меня, наверное, не было в те дни дома или что-то еще. — Ее голос сник, она опустила глаза, чтобы скрыть свою неуверенность. В глубине души она тоже недоумевала, почему ей не сказали. Вердикт отца, запрещающий впредь какое-либо упоминание о римских каникулах, ясное дело, не распространялся на Роберто. Ее мысли обратились к самой себе, и она вздохнула, признавая, что здесь есть, вероятно, и ее вина. Она так настойчиво стремилась выбросить римский эпизод из памяти, что никогда не заговаривала с Марией о ее брате. Она видела его только один раз — в тот вечер, когда Карло сделал ей предложение, и воспоминания об этом всегда причиняли ей боль.

Рука Карло легла ей на плечо, привлекая к себе. Он взял большим и указательным пальцами ее за подбородок и приподнял лицо вверх, совсем близко к своему. Психологическая атмосфера в машине незаметно изменилась, в воздухе нарастало напряжение. Под его полным какой-то темной энергии взглядом Хэлин чувствовала себя как в ловушке, она была не в состоянии отвести глаза. Казалось, он может прочесть каждую ее мысль.

— Вспоминаешь, не так ли, сага? — медленно протянул он голосом соблазнителя. Его рука оторвалась от ее лица и дразняще задержалась на пике ее груди. — У меня остались такие яркие воспоминания о прекрасной юной девушке, которая таяла в моих объятиях, чьи губы с безудержной страстью ласкали мое тело, девушке, которая обещала стать моей женой.

Хэлин трепетала в его руках, ее лицо залила краска, она была не в состоянии отрицать правоту его слов. Его голова склонилась к ней, рука накрыла ладонью ее полную грудь. Ей нужно было остановить его, иначе с ней произошло бы то, о чем он ей напомнил — она снова растаяла бы в его объятиях. Она уже чувствовала, как огонь занимается внизу живота. Сделав страшное волевое усилие, она отбросила его руку и выпалила:

— Единственное, о чем мне нужно всегда помнить, — это как мой отец рассказал о тебе всю правду. Ты был помолвлен с Марией, и твое самолюбие не выдержало, когда она бросила тебя и вышла за отца. Ты решил вынудить меня выйти за тебя замуж с одной целью — отомстить. И ты не можешь отрицать это, — закончила она на глубоком вздохе.

Невзирая на это извержение слов, губы Карло, его влажный язык нежно прикасались к ее рту. Он поднял голову, его хрипловатый циничный смех оскорбил се слух.

— Насколько я помню, ты очень хотела, чтобы тебя вынудили. — Затем добавил, полностью отдавая себе отчет в том, что она пытается скрыть силу его воздействия на нее:

— И скоро захочешь снова.

Хэлин уперлась руками в его грудь, стараясь оттолкнуть, но он схватил ее за запястья. В его глазах светился черный лед, а голос звенел, как хрупкое стекло. Он продолжал:

— Когда-то я был помолвлен с Марией, в этом твой отец прав. Что касается остального, то я не думал, что оно нуждается в объяснении. Однако не учел, просто до того вечера не знал, как одержим твой отец собственническими инстинктами в отношении тебя, как он ненавидит мою семью.

Пелена слез застилала от Хэлин его красивое лицо. Ее нежные губы дрожали. Чувства, с которыми она боролась весь день, наконец, взяли верх. Слезинки сверкали на ее длинных ресницах, как капли дождя в лучах солнца, быстро и бурно скатываясь вниз по щекам. Ее стройное тело содрогалось в рыданиях, с которыми она никак не могла справиться.

Карло мягко привлек ее в свои объятия, уютно приняв ее затылок в колыбель своей ладони и нежно согревая ее теплом своей широкой груди. — Ну-ну, полно, Хэлина, все будет хорошо. Я не хотел расстраивать тебя. Не плачь, ну, пожалуйста, не плачь, — успокаивающе шептал он над ее склоненной головой.

Но она не слышала его, унесенная штормом рыданий. Она оплакивала Роберто, Марию, своего отца и, наверное, больше всех саму себя.

Способность управлять своими чувствами медленно возвращалась к Хэлин. Сильная рука Карло гладила ее волосы, тепло его тела обволакивало и успокаивало ее, как не успокоило бы ни одно лекарство. На секунду она забыла, что он ее враг и, еще всхлипывая, но уже умиротворенная положила голову ему на грудь. Все страхи покинули ее в уютном раю его объятий, и на какое-то время он стал прежним Карло, нежным, чутким, каким он был в тот далекий день, когда они впервые встретились.

Потом она уже не видела, как большой, сильный мужчина снял с себя пиджак и, уложив ее, спящую, на сиденье, бережно закутал в него. Не почувствовала она и поцелуя, легко благословившего ее уста.

Автомобиль бесшумно мчался в ночи, на губах водителя играла улыбка.

Глава 5

Хэлин медленно открыла глаза. Раннее утреннее солнце проникало в окно, наполняя комнату золотистым свечением. Ее сонный взгляд остановился на часах на столике около кровати. Семь… Сладко зевнув, она прикрыла рот рукой — и замерла. Рука метнулась к груди, события минувшего дня замелькали в сознании будто фильм, который прокручивают на бешеной скорости. И в тот же миг она поняла, что лежит абсолютно обнаженной под легким покрывалом. Должно быть, ее уложил в постель Карло. Кроме своего нервного срыва и рыданий в его объятиях она ничего не помнила. При мысли об этом ее щеки зарделись, она со вздохом перевернулась на живот и зарылась головой в подушку.

Она подумала о бабушке и Андреа, четко представляя себе, что Карло в точности выполнит свои угрозы, если она не согласится на его требования.

Не сказано ли где-то в Библии, что грехи отца падут на детей? Она никогда в такое не верила, но опыт ее отношений с Карло доказал это почти буквально. Он вознамерился заставить ее Заплатить за оскорбление, будто бы нанесенное ему отцом. И кроме того, как насчет ее собственного бегства от него?

Оглядываясь в прошлое, она пришла к выводу, что ее заставили убежать от Карло и страх, и в той же мере обида, но больше всего стыд. Стыд за свое поведение, за ту распутную девицу, какой она стала в его объятиях. Возвращаясь в мыслях к минувшему, она убеждалась, что самую сильную боль ей причинило унижение, удар по ее самолюбию. Карло умышленно и жестоко обнажил чувственную сторону ее натуры. Он не только не сдерживал ее страстные ласки, но с наслаждением купался в них и тем самым вел ее за собой по Тропе эротики. И она была такой прилежной ученицей, что правда о подлинных мотивах его поведения чуть было не убила ее.

Но уж на сей раз ему так легко этого не добиться, поклялась себе Хэлин. Теперь она старше, намного умнее. Она смирилась с тем, что, если не произойдет чуда, свадьба все-таки состоится. Но хочет он того или нет, она поставит ему несколько собственных условий. Готовность принять свое ближайшее будущее, как оно есть, внесла некоторую упорядоченность в сумятицу, царившую в ее утомленной голове, и ее вновь потянуло ко сну.

— Хэлин разбудило позвякивание посуды. Взгляд на часы помог осознать, что уже почти полдень, и она села в кровати, отбросив с лица пряди разметавшихся волос. В комнату вошла София, которая несла поднос с большим кофейником и чашкой на блюдечке. Вспомнив, что на ней нет даже ночной сорочки, Хэлин поспешно подоткнула вокруг себя одеяло. Тем временем София подошла к кровати.

— Buon giomo, signorina, вы хорошо поспали. Сейчас уже почти полдень, и я принесла вам завтрак, — сказала София, радостно улыбаясь.

— Buon giomo, София. Извините, что встаю так поздно, вам нужно было разбудить меня пораньше, — виновато ответила Хэлин по-итальянски, даже не задумываясь, на каком языке она говорит. — Я выпью кофе на террасе, если можно. О, а это Focaccia, мой любимый! — воскликнула она, заметив на подносе ноздристый, ароматный хлеб.

— Si, signorina, Patrono заказал его. Он говорит, вы его обожаете, — повернувшись, София вышла на террасу. Хэлин выпрыгнула из-под одеяла и схватила свой махровый халат, висевший на спинке кровати. Облачившись в него, она туго затянула на талии пояс, надеясь, что София не заметила ее наготы, и вышла вслед за ней на террасу. Любопытно, что Карло запомнил ее пристрастие к Focaccia! Она отведала его в первый раз много лет назад, когда еще ребенком побывала на Сицилии. Ей нравился вкус этого душистого хлеба, особенно когда его макаешь в кофе с молоком. Прошли годы, и в одном из тех порхающих с темы на тему разговоров, какие бывают между влюбленными, Карло спросил ее, что ей больше всего понравилось в Италии. И она ответила, поддразнивая его: “Focaccia”. Он потянулся к ней, обнял, и они закончили беседу поцелуями.

Она попыталась выбросить эти воспоминания из головы. Почему-то они волновали ее. Карло ей не нравится, убеждала она себя, у нее не было никаких иллюзий насчет того, как он к ней относится, тем более, что он высказался по этому поводу довольно откровенно. Она станет той, кого будут использовать. Чтобы родить сына и наследника для семейства Манзитти и в то же время утолить его жгучую жажду мести, как обманутого любовника. Ей не хотелось бы думать о нем, даже как о заботливом человеке. Вот почему она довольно сухо поблагодарила Софию и приказала ей удалиться.

Улыбка тотчас исчезла с лица Софии, и Хэлин пожалела о своей резкости.

— Si, signorina, Patrono просил передать вам, чтобы вы были готовы к двенадцати.

Не желая огорчать пожилую женщину, Хэлин заставила себя ослепительно улыбнуться. — Спасибо, София, я буду готова, — мягко сказала она, и была вновь вознаграждена лицезрением поразительного ассортимента искусственных зубов, которым обладала София. Та вышла немного успокоенной.

С голодным азартом Хэлин впилась зубами в еду, говоря себе, что никто еще не выигрывал войну на пустой желудок. Со вздохом не столько удовлетворения, сколько покорности она встала, чтобы полюбоваться видом залива. По обе стороны пляжа из моря поднимались скалы, молчаливые часовые, охранявшие уединенность виллы и ее окрестностей.

Ну, что ж, если, ей суждено быть женой-невольницей Карло, он вряд ли мог бы выбрать более красивое место для ее заточения! Смутное ощущение чего-то знакомого, которое появилось у нее сразу после приезда сюда, все еще преследовало ее. Потом ее осенило. Конечно же она уже была здесь с отцом, когда они гостили у его друга на побережье залива Кастелламмаре. Пока мужчины вели беседу, Хэлин отправилась на разведку. Бродила довольно долго, и ей стало нестерпимо жарко. Сбросив одежду, она вошла нагой в море, проплыла вокруг косы и очутилась на этом пляже. Нежилась здесь некоторое время, думая, что она одна, пока не увидела мужчину. Тогда Хэлин бросилась стрелой назад, уплыв так же, как и приплыла. Какое совпадение, что спустя много лет Карло строит виллу как раз у этой лагуны! Возможно, именно он был тем незнакомцем в тот день. Встряхнув головой, она торопливо повернулась и поспешила внутрь дома. Право же, она становится слишком большой фантазеркой!

Она быстро приняла душ и облачилась в смелое бикини зеленого цвета, набросив сверху сарафанчик в тон. Если они отправятся в гости к людям вроде Карло, у них наверняка есть бассейн, так что ее не застанут врасплох. Она расчесала свои длинные волосы и стянула их сзади зеленой шелковой лентой. Мазок несмываемой тушью по ресницам, бледная с влажным блеском помада на губы — и она готова.

Хэлин расположилась с утренней газетой в шезлонге на открытой веранде, довольная тем, что никто не нарушает ее одиночества. София сказала, что им нужно выйти в двенадцать, время подошло, но она не собиралась идти искать Карло. Чем меньше она будет находиться в его компании, тем лучше для нее.

Ощущение странного покалывания сзади на шее предупредило ее о появлении Карло. Оторвав взгляд от газеты, она увидела его стоящим с небрежной грацией в дверях гостиной. Он был одет в выходной темный костюм-тройку, безукоризненно облегавший его крупную фигуру. Подходя к ней, он одной рукой ослабил узел галстука. Расстегнув несколько верхних пуговиц шелковой сорочки, заговорил; — Кажется, ты хорошо выспалась и теперь пребываешь в ожидании меня. Я польщен! — В насмешке было что-то сардоническое. Приблизившись, он провел пальцем сверху вниз по ее щеке.

Хэлин вздрогнула и уронила газету на столик. — София сказала, что мы должны выехать в двенадцать. Подобно твоему отцу, я ненавижу непунктуальность, — заявила она, показав, что тоже склонна к сарказму.

Гнев вспыхнул в его темных глазах, но ему удалось сразу скрыть его. — Ты решила быть разумной и вести себя как и подобает послушной невесте, — заметил он, не обращая внимания на ее колкость.

— Если под этим ты имеешь в виду, уступила ли я твоему шантажу и выйду ли за тебя замуж, ответ будет “да”. Ты знал, что он будет таким. Я не позволю, чтобы ты навредил Андреа, тем более что по собственному опыту знаю, какая ты жестокая свинья.

— Ты так хорошо меня знаешь, сага, — многозначительно произнес Карло. Он гипнотизировал ее взглядом, в глубине его глаз плясали огоньки чувственного наслаждения. — По сути, знаешь каждый мой мускул.

Хэлин вскочила на ноги, заливаясь пунцовой краской от его намека. — Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять: ты выполнишь все свои угрозы, — уточнила она.

— Отлично, значит, мы договорились. Теперь, если ты разрешишь, пойду переоденусь. — Его пальцы ловко расстегнули пуговицы жилета, затем он снял пиджак, заметив:

— Чертовски, жарко в таком наряде. — И повернулся, чтобы уйти.

Хэлин поймала себя на том, что с восхищением наблюдает за ним. Пропитанная потом рубашка прилипла к его мускулистому торсу, брюки плотно обтягивали твердые ягодицы и длинные, длинные ноги. При росте в шесть футов четыре дюйма он являл собой поистине прекрасный экземпляр самца.

— Нет, постой! — воскликнула Хэлин, вспомнив о своем недавнем решении поговорить с ним. — Я хотела бы обсудить…

Карло не остановился, но бросил на ходу, как бы отстраняя ее от себя:

— Не сейчас, а то опоздаем.

Глаза Хэлин расширились от обиды. Ему наплевать, что она согласилась на его предложение, до такой степени он был уверен в этом. Он мог бы как-то показать, что доволен ее согласием выйти за него замуж, подумала она. Но потом отбросила эту мысль в дальний уголок своего сознания, не желая разбираться в ее подспудных мотивах. С каким наслаждением она нанесла бы удар по его дубовому мужскому самолюбию. Обида за собственную беспомощность укрепила ее решимость.

— Карло, я никуда не поеду с тобой, пока ты не выслушаешь, что я хочу тебе сказать. У меня есть несколько своих собственных условий, и если ты не примешь их, тебе же будет хуже. — Она с трудом удержалась от того, чтобы не добавить по-детски:

— Что, получил! — С превеликим удовольствием она увидела, как ее слова остановили его на полдороге. Но когда он повернулся и пошел к ней назад, ей понадобилось все ее мужество, чтобы не потерять присутствия духа. От его холодного равнодушия не осталось и следа.

— Вот как! Ты угрожаешь мне, Хэлина? — спросил он голосом, в котором звенели льдинки. Его сильные руки схватили ее за плечи. Ее кожа горела там, где он прикоснулся к ней, но она не дала себя запугать этой холодной интонацией.

— Спорить с тобой не хочу, но скажу, что думаю.

— Ну-ну, уж не хочешь ли ты бросить мне вызов, гм? — руки Карло на ее плечах расслабились, и он изучал мятежный румянец на ее прелестном лице. — Сегодня утром ты другая. Вчера ты выглядела запуганной. Интересно, чем вызваны эти перемены? Правильно ли будет сказать, что ты, возможно, решила вести себя как взрослая? — Судя по его тону, он не сомневался в своем умозаключении.

— Возможно, я стала взрослой в последние двадцать четыре часа.

Карло отпустил ее и повернул назад, к дому, пробормотав:

— Хотелось бы верить этому.

Если бы Хэлин не была так погружена в собственные переживания, она могла бы подивиться его замечанию или обратить внимание, как понуро ссутулились его широкие плечи. Вместо этого она твердо спросила:

— Ты собираешься меня выслушать, Карло?

— Да, если это необходимо. Можешь говорить, пока я переодеваюсь.

— Я не поднимусь с тобой наверх.

— Не будь смешной. Что, ты вообразила, я с тобой сотворю? Прыгну на тебя, как только войдешь в мою комнату? — Он повернулся к ней, его бровь насмешливо изогнулась. — Бог ты мой, мне послышалось, будто ты сказала, что стала взрослой. Я намерен переодеться, причем сию минуту. Если захочешь поговорить, знаешь, где меня найти, — отчеканил он голосом, в котором слышалось раздражение. Потом повернулся и быстро ушел в дом.

Она медленно последовала за ним наверх в его комнату. Он был прав, она действительно вела себя, как ребенок.

— Налей мне виски. Вон там, — он показал на шкафчик у окна. — Приму душ и вернусь через минуту.

— Стоит ли пить так рано? Ничего хорошего в этом нет. — Я разговариваю с ним, как сварливая жена, рассеянно подумала она, направляясь к шкафчику.

— Мне нужно выпить, — ответил он и вышел через открытую боковую дверь туда, где, по предположению Хэлин, находилась ванная комната.

Когда он удалился, Хэлин вздохнула с облегчением. Что он имел в виду, говоря, что ему нужно выпить? Когда они встречались раньше, он пил очень мало: рюмку вина при случае или шампанского. И, конечно же, не виски. На мгновение она засомневалась: не нервничает ли он так же, как она сама, но потом поморщилась, дивясь собственной глупости. Этот человек без нервов, выкованный из чистой стали, весь и целиком. Налив добрую порцию спиртного в хрустальный стакан, она оставила его на шкафчике и стала рассматривать комнату.

Ее собственная спальня была прелестна, но эта — просто фантастика. Такие же арочные окна выходили на террасу, но этим сходство и ограничивалось. Комната Карло была намного просторнее и решена в цветах темно-бежевом и каштановом. Художественная гипсовая лепнина на стенах и потолке поблескивала позолотой. Пол покрывал кремовый ковер, а окна обрамляли каштановые портьеры, отороченные золотой бахромой. Но что заставило ее ахнуть, так это кровать. Огромная, с богатой резьбой, под балдахином на четырех колоннах, она была задрапирована каштановыми занавесками и покрывалом в тон, изумительно расшитым золотым шелком. Явно старинная вещь, более подходящая гарему какого-нибудь султана, чем вилле на Сицилии. И тем не менее, она каким-то образом прекрасно вписывалась в эту комнату. Она так и представила Карло нежащимся на подушках, как какой-нибудь восточный правитель.

— Когда кончишь любоваться нашей кроватью, может быть, скажешь мне, какой такой важный разговор заставил тебя посетить нашу спальню.

Вздрогнув, Хэлин увидела Карло, поднимающего стакан с виски. Его влажные после душа волосы завитками ниспадали на лоб. Он переоделся, теперь на нем были плотно облегающие коричневые брюки и кремовая спортивная рубашка с коротким рукавами. Ни один мужчина не имеет права так хорошо выглядеть, подумала она. Потом, осознав, что он сказал, возразила:

— Что ты имеешь в виду, говоря “наша кровать”?

— Это главная спальня, к ванной комнате здесь примыкает комната-гардероб. До сегодняшнего дня эта спальня была моей. К сожалению, у меня пока не было времени, как ты, наверное, заметила, заняться остальными помещениями. Меблировка виллы даст тебе интерес в жизни, пока не родятся дети, — закончил он и рассмеялся — таким изумленным было выражение ее лица.

— Я пока не видела всю виллу. По-твоему, она еще не закончена? — спросила Хэлин, на секунду отвлеченная от своей первоначальной мысли.

— Нет, строительство завершено, но ты захватила меня немножко врасплох, что касается всего остального. Я не предполагал приглашать тебя сюда до ноября.

— Ты не предполагал чего? — вскричала она. — Тогда почему же я сегодня здесь?

Дата добавления: 2015-05-06