Март, 1485, Келебреттское Горы

Солнце обжигало лицо своими лучами, оно будто отыгрывалось за все то время, которое провело под пеленой полного мрака. Теперь же светило не жалело ни себя, ни людей, которые устало возвращались в Святую Землю.

Природа словно проснулось от зимней спячки (хоть на самом деле и была зима, в лоне Мать‑Горы и сейчас была поздняя весна). Уж слишком быстро оживились леса, их зелень стала все сильнее и яростнее тянуться к солнцу, купаться в его первозданных лучах, которых так долго не хватало деревьям. Радостно запели птицы, забегали трусливые зайцы, убегая от искусных волков, но уже простых, животных волков, ничего общего не имеющих с бестиями ликантропами.

Все цвело и наслаждалось, словно жизнь, наконец, постучалась в двери природы, все радовалось и плясало, словно под звуки мелодичной арфы, которую играло веселое солнце. Все жило…

Вот только варвары, кто совсем недавно стоял перед смертельной угрозой полного истребления, кто тянулся всем своим нутром к жизни, кто должен был радоваться жизни как никто другой, больше лесов и живности летающей и ползающей в ней, только они сейчас шли не живы, ни мертвы. Низко опустив головы, скрывая свои налитые грустью глаза от величественного светила, они шли к своей Святой Земле. радость победы сменило горечь осознания того, кого же они все таки победили. В лицах каждого читалось бессилие и тоска, ярость и злоба на того, неизвестно кого, кто превратил несчастных юношей и девушек в страшных ночных монстров. Оборотни были истреблены, в корень разбиты и унесены сталью и огнем с лица матери‑земли, но это не радовало, как должно было быть, это только заливало души горного племени ноющей тоской.

Варвары пробирались сквозь зеленые леса, сквозь вековые деревья и их младших братьев и сестер дубов и грабов. Наступала весна, хотя она всегда царила в этих лесах, весна, которой Темный Валар в своем раннем могуществе одарил эти земли своей веной красотой, своими – еще тогда не Темными – силами он создал эту красоту. Это был его подарок горцам, но его ранняя любовь к этому племени быстро исчезла, когда они вошли в Последнюю Войну не под его стягами. Красота этих мест осталась нетронутой, Сила Хазгила не оставила эти места, они не стали похожими на остальные уголки земли, но во всей этой красоте читалось не только добро, но и вечная злоба, проклятия на племя предавшее своего дарителя.

Но у варваров в головах сейчас находили место не высокие материи, а обычное будничное "как жить дальше". Их племя практически сошло на нет, и без того малолюдные Келебреттские Горы теперь и вовсе остались незаселенны. Последние несколько тысяч варваров пока что не спешили покидать лоно своей Великой – Мать‑Горы.

С пропитанием стало легче, теперь уже каждый варвар не брезговал носить при себе лук, теперь каждый начал постигать искусство дальнего боя, при всем их отвращении к «подлому» оружию – лукам. Надо сказать для никогда не державших в руках лук, варвары были неплохие стрелки, конечно, первые дни на обеденном столе последних из племени было не так много яств, их сумели добывать только Лесные Охотники (а их осталось не больше пяти десятков) и, вспомнивший свое мастерство стрельбы из лука, Немо. Дичи было немного, сперва приходилось привыкать к ноющему животу, и к вечному голоду. Но чем больше проходило времени, тем все чаще стали встречаться лоси и антороги, тем умелее становились стрелки‑недоучки из рядов варваров, и тем полнее и изобильнее становились воинские посиделки. Теперь Немо стал забывать о той смрадной похлебке, которую ему довелось испробовать – да и не один раз – в Последнем Пристанище, теперь горцы готовили куда как более приятную вечерню. Жарилось мясо на вертеле, искусно изготовленным из железных прутьев, попахивали пряности, которыми изобиловал лес, в общем "все, как полагается, все, как просит неумолимый желудок с его вечным голодом".

С едой проблем не было, Немо уже не раз внутренним голосом хвалил искусных поваров варварского племени, здесь заботились не только о мышцах и силе, но, по‑видимому, и животе. Не доставали северянина и перемолвки старых женщин, которые некогда обвиняли во всех смертных грехах, обвалившихся на варваров, как снег на голову. Теперь Немо даже чувствовал, как за его спиной – не осмеливаясь все же, несмотря на всю свою прямоту, делать это в лицо – шептались варвары. Но все эти шепоты были только о Великом Северянине, который спас их племя, который размахивал чистым огнем, который разил их лютых врагов оборотней наповал всего одним своим ударом.

Немо старался не обольщаться на льстивые речи в его адрес, старался даже не слышать их за своей спиной, но от уважения, которым проникли к нему горцы, все же теплело в груди.

… Люди шли дружной толпой, с минуты на минуту они должны войти в Святую Землю, и вот, наконец, это произошло.

Несмотря на все ожидания, Последнее Пристанище не представляло собой груду полуразложившихся тел, но зрелище недавнего поле брани куда как еще более непривлекательно, чем ему полагалось быть. Вместо разложившихся тел, все поле было усеяно человеческими – и нечеловеческими – костяшками, обглоданными до самого, что ни на сеть, отвратительного образа. Мясо на костях было съедено под чистую, видно оборотни погуляли здесь на славу, не побрезговав ни людской плотью, ни плотью своих. Кое‑где костяшки все же покрывало полугнилостное мясо, развеивающее в воздухе отвратительным смрадом, от которого недавний обед хотел вылезти наружу. Святую Землю, словно туманом, обволакивал неведомый дым, с характерным гнилостным запахом. Зрелище не из приятных, после таких картин никогда не сядешь за стол, по крайней мере, еще так с неделю.

Повсюду была разбросана сталь мечей, неуклюжие доспехи и шлемы, которые успели превратиться в груду железа, под силой массивных челюстей и когтей ликантропов. Видно оборотни уж сильно возненавидели все людское племя, они не оставили от лагеря и камня на камне, точнее бревна на бревне, не оставили в покое и сталь оружия, которым люди рубали их собратьев, здесь не могло повстречаться и одного уцелевшего меча, все они были разбиты на мелкие кусочки, которые при всем желании не собрать воедино.

Но людей пугало совсем не это. Их Святая Земля была осквернена, и никогда не вымыть из нее боли и страданий, коеми она теперь переполнена, никогда люди не вернуться в лоно Мать‑Горы, оби сами прокляли ее естество своими муками и смертельными стонами.

Именно это пугало людей. Не то, что теперь придется все восстанавливать, не то, что их племя сократилось больше чем на две трите, не это, а какие‑то жалкие – а может, и не жалкие – суеверия, непонятные проклятия. А Немо уже начинал думать, что со всем этим варвары уже давно покончили, если в Темный Замок, спасая свои жизни залезли, но, видимо, он ошибся…

К северянину подошел здоровенный человек, хотя и со всего одной рукой, бои не сладкое зрелище, это "не героический пафос и сияние побед, а кровь, грязь, хрупкость человеческого существа, ставшего легкой добычей бога войны". Этому варвару повезло, он отдал всего руку, не жизнь, всего одну руку, – многим другим пришлось отдать жизни – но и это немалая цена за спасение. Но за столь удивительное спасение, которым спасся этот горец, даже рука не столь большая цена.

Это был Рог‑Варр, ему все же ужалось спастись, ему удалось сохранить свою жизнь в туннеле, его вытащил враг. Обезумевший оборотень при виде огня, бушующего впереди, потерялся, он схватил человека, который нервно отмахивался мечом – это и был Рог‑Варр – и потащил свою находку вон из туннеля. Оборотень со своей живой ношей против течения своих собратьев все же пробился к выходу, все же спас свою жизнь. Но не на долго, он уцелел от огня, но не выжил под сталью. Рог‑Варр отрубил бестии голову, но и сам потерял при этом руку.

Дальше все было словно в сказке: от потери крови глава Клана Железных Клыков потерял сознание, а очнулся уже в бдительных руках варваров, которые невесть как уцелели – хотя и считались в списке мертвых – также невесть как сумели собраться. И впрямь, как в сказке, сумели найти тело Рог‑Варра, которого оборотень утащил далеко от пещеры в Мать‑Горе, теми же сказочными способами поставили его на ноги и сделали своим предводителем.

Потом долгий путь по следам своих, и следам оборотней, без пищи и крова, без сна и отдыха, и вот собранные войска достигли Темного Замка, где уже вовсю разыгрался бой, потом схватка и победа (детей и женщин, которые были в отряде, возглавляемом Рог‑Варром, не стали посылать в бой, они должны были наблюдать со стороны). Теперь все племя насчитывало не больше трех тысяч, из них всего пять сотен мужчин, остальные женщины и подростки.

И теперь Рог‑Варр тихо подобравшись к северянину положил свою увесистую единственную руку на плечо Немо, от удивления северянин даже встрепенулся.

– Ты по‑прежнему хочешь уйти? – буднично спросил северянина глава Клана Железных Клыков.

– Да, – коротко ответил Немо, но, не выдержав своего обретенного хладнокровия истинного воина, все же продолжил: – Я пришел сюда совершенно с другой целью, я не собирался спасать ваше племя, а, наоборот, обезглавить его. Я давал слово наместнику своего города убить Вождя, а вместо этого дал ему клятву верности, я шел сюда с жаждой убийства, я утолил этот голод, смертью других, пусть и не совсем людей, полулюдей, но как бы то ни было… – уже едва сдерживая накатывающие слезы, но не слабости и бессилия, а скорее скорби за тем, кого убил, закончил Немо.

– Ты спас нас, мы перед тобой в неоплатном долгу, – так же спокойно, как и прежде заметил Рог‑Варр, – У нас много кланов, которые остались без своих предводителей, они с огромным почтением станут под твое главенство, здесь все и каждый глубоко ценит тебя, тебя, твое мастерство и мужество! – почти радостно договорил варвар.

– Все равно мне здесь не место, – меланхолично ответил Немо, – У вас тоже немало людей, которые смогут честно распорядиться возложенной на них нише главы клана. Они лучше справятся с этой задачи, лучше, чем пришелец, чужак…

– Да брось ты! – не выдержал и в сердцах воскликнул Рог‑Варр, – Ты уже триста раз нам не чужак, ты Спаситель, – и куда только делся тот Рог‑Варр, который вышел на «честный» бой с Немо после недолгого военного совета, в начале пребывания северянина в стане варваров? – Ты, рискуя собственной жизнью, защищал женщин и детей, которые еще и проклинали тебя за спиной! Ты… ты!., ‑ захлебываясь в собственных словах горланил своим басом варвар, кстати, он имел несравненное ораторское мастерство, как для простого горца, обычно люди этого племени ограничивались четкими, словно на военном смотре, словами.

– Не стоит лишних слов Рог‑Варр… – нехотя ответил Немо.

– Они не лишние, просто глупо отпускать того, кто может тебе еще стократ пригодиться и помочь в трудную минуту! – моментально воскликнул Рог‑Варр, даже не дав северянину закончить свою речь.

– Прямота, – позволил себе усмехнуться северянин, – Как все же хорошо, когда твой собеседник не лицемерит и не врет тебе в глаза, наверное, на такое способны только варвары!

– Так почему же ты уходишь? – опять на прямик сказал варвар.

– Мне здесь не место, в тысяча первый раз я тебе это повторяю, точно так же как человеку нечего делать в волчьей стае, я знаю, такие случаи бывали, но как человек потом сможет стать тем, кто он есть на самом деле?! ‑ отчеканил на одном вздохе Немо, – Я не хочу сказать, что вы – волчья стая, скорее наоборот, волк здесь я! Пришел, чтобы убить и насытившись остаюсь там, где больше и лучше. Нет, я не останусь.

– Но почему? – уже совсем забыв о приличии затеребил рукав дорожного плаща северянина Рог‑Варр.

– Нет, и на этом все сказано, – откинув руку надоедливого варвара, категорично ответил Немо.

– Но все же… почему?! ‑ не унимался варвар.

– У меня есть незаконченные дела, правда, я еще не знаю, где именно, но они у меня есть… – стал объяснять варвару, словно любопытному мальчишке, северянин, – На мне лежит месть, я должен отомстить, за родителей и за… девушку, свою женщину.

– Ясно… – протянул горец, – но не стоит заходить слишком далеко в ненависть и жажду мести, это путь во Тьму.

– Спасибо за совет, но эти слова я уже не раз слышал, – с косой улыбкой на лице парировал Немо.

– И к этим словам следует прислушаться, – невозмутимо ответил варвар.

– Я пока что их и придерживаюсь. Если бы делал иначе, то вряд ли я не поднял бы свой меч на Квал‑Тарра… Вождя, – поправил сам себя Немо.

– Тот самый, который теперь носит он! – усмехнулся Рог‑Варр, но без капли насмешки, даже, наоборот, с немалой гордостью, что их Вождь теперь носит меч Великого Северянина, да еще и его даго!

– Я знаю, мне здесь рады, я и сам был бы рад остаться, честно, этого бы я хотел больше всего на свете, мира и спокойствия, который здесь царит. Без злобы и ненависти, без лицемерия и предательств, но… я не могу! – опять с некоей меланхоличностью заговорил северянин, – Не могу… – повторил он еще раз.

– Ты должен убить тех, кто убил дорогое тебе… – задумчиво процедил Рог‑Варр, – Я, и вообще никто, не будем тебе мешать, это твой выбор, твоя судьба, так иди же по пути, который она тебе указала.

– Наседаешь на бедного северянина Однорукий?! ‑ откуда не возьмись появился Квал‑Тарр с двумя братьями Локками, Локк‑Дорра, как и полагается, быстро поставили на ноги, от ранения не осталось и следа.

– Только без издевательств! – возмутился Рог‑Варр.

– Да не обижайся! – умиротворяющее провозгласил Квал‑Тарр, несмотря на всю прискорбность ситуации Вождь не терял надежды на лучшее, главное, что племя еще живо, женщины смогут понарожать детей, которые потом еще в трижды увеличат племя, и всего через два поколения оно будет насчитывать столько же сколько и прежде. Как известно, во время тяжелых воин, дети рождаются быстрее и чаще, чем при долгом мире, или женщины бояться, что не успеют родить, или мужчины хотят оставить после себя потомство, тем не менее…

– Мне не пристало обижаться! – снова возмутился Рог‑Варр, но именно возмутился, не обиделся или тому подобное, а именно возмутился.

– Будет тебе! – хлопнул по плечу главу клана Вождь, – О чем вы беседовали? – дружелюбно спросил Квал‑Тарр.

Вот теперь Немо вспомнил былого Квал‑Тарра, которого он встретил в одной далекой отсюда таверне, когда они с отцом ехал на Восточные Состязания. Веселый и жизнерадостный, хоть и с небольшой усталостью и тоской в глазах, непоколебимый и прямой, не забывающий, что такое чувство юмора, в общем именно тот человек, которого так давно забыл видеть в Квал‑Тарре Немо.

– Обсуждали, как лучше тебе выпустить кишки, насмешник! – забыв о приличии перед Вождем Племени, буркнул Рог‑Варр.

– Ты все же собираешься покинуть нас Немо? – не обращая внимания на издевательские слова Рог‑Варра, сказал Квал‑Тарр, – Я бы очень хотел, чтобы ты остался, занял бы место моего советника, жил бы припеваючи!

– Нет, брат, – позволил себе так назвать Вождя Немо, ведь как ни крути теперь они кровные братья! – Я сделал свой выбор, и прошу, не мешать мне в его исполнении.

– Не буду, – коротко ответил Вождь, – Когда собираешься выступать?

– Чем скорее, тем лучше, – мгновенно ответил Немо, – Я итак слишком тут подзадержался, а ты, надеюсь, не забыл, что у меня есть отец. Волнуется небось, – по‑простецки осведомился северянин.

– Конечно, как я могу забыть, весельчака Гефеста? – протянул варвар, – Ладно, мы сопроводим тебя в Келебреттское Предгорье, затем тебе придется ехать самому, мы дадим тебе лошадь, – ты знаешь какие они у нас – быстро добраться не сможешь, не северные скакуны и даже не ханские, но все же лучше, чем пешком пыль вздымать, не забудем о припасах, дадим на всю дорогу, чтобы тебе не пришлось там корешки жевать, все равно в поле другого не найдешь. В общем, снарядим тебя по полной программе, если надо и кольчугу дадим, ты ведь свою во время купания во рве Темного Замка утопил, в том свежем дерь… ну не будем – поправил сам себя Вождь.

– Нет, кольчуг не надо, они только увеличат вес, и ничего больше, какие могут у меня быть противники? – задумчиво ответил Немо.

– Те же вампиры! – припомнил старых друзей варвар‑вождь, – Мы ж их тогда, в Ущелье Черепов, не всех перебили, а они такие еще детки, чуть что, тут как тут!

– Переживем! – невозмутимо ответил Немо, видно не хотел отягощать горцев своими требованиями, дай то, дай это, да и по возможности лучше уйти налегке.

– Ну, как знаешь, – вздохнул Квал‑Тарр, он видимо наоборот, хотел нагрузить северянина под завязку, – Значит, выступаешь немедленно? – еще раз позволил себе спросить Вождь.

– Да, – коротко ответил Немо, и спустился в белёсный туман, который окутывал Святую Землю, за ним последовали и остальные, никто не хотел задерживаться в этом месте, все спешили вернуться в свои отчие – по‑настоящему отчие, не те, которые были в лоне Мать‑Горы, а вне ее – дома.

Загремел рог Вождя и вся людская толпа зашевелилась, медленно, огибая Святую Землю – Последнее Пристанище, если быть точнее – пытаясь как можно меньше мешать остаткам людей их вечному сну. Людское море стало сочиться в темноту туннеля Мать‑Горы…

* * *

Последние из племени не стали далеко уходить от Мать‑Горы, они разбили свой лагерь в пять тысяч человек сразу же после туннеля, связывающего Святую Землю и остальные Келебреттские Горы. Водопады Нур… вот это уже зрелище куда как поприятнее, чем то с каким встретила обездоленных людей Святая Земля. Чистая голубая вода, сбегает по отвесному склоку, образуя внизу небольшое озерце, которое впоследствии перерастет в быструю реку Колку, берущую здесь свои истоки. Вокруг озера раскинулись зеленые, не по ранней весне леса, и до этих мест дошла рука тогда еще не Темного Хазгила.

Пели певчие птицы, озеро кишело разной диковинной рыбой, бери в руки гарпун и в одиночку сможешь прокормить все это пятитысячное племя! Шутка, конечно же, но не без доли правды.

Жизнь снова закипела в стане варваров, вся грусть исчезла без следа, теперь время отмечать победу, наметилось огромное пиршество с массовыми гуляниями и плясками, пивовары – такие имелись и у варваров – начали свой кропотливый труд, обеспечить пивом всех, да еще и столь стойких к горячительным – не хуже баснеписанных гномов – варваров, дело не из легких. Работали повара и поварихи, подавляюще большинство все же последних, хотя повар‑мужчина ценился у варваров не меньше храброго воина!

Закипели приготовления, празднество наметилось на третий понедельник весны.

Готовились без исключения все, но вот не все к празднику, Немо готовился покинуть варваров, только не знал когда это сделать. Тянуть время и отчаливать после гулянки не хотелось, отрывать от веселья остальных и добавлять им грусть – а отъезду северянина, ой, как не радовались – тоже.

Но, как ни крути, победа досталась варварам нелегким путем, и Немо тоже приложил немалую толику к ней, и все же, несмотря ни на что, решено было остаться, но как только, так сразу сматывать удочки и возвращаться в Нимфею.

Люди с огромным облечением снимали с себя тяжелые доспехи, с огромной радостью прятали подальше мечи, – конечно же, на время. Радость переполняла душу каждого, они спасены, такой невероятной угрозы уже не было больше пяти поколений, уже не одну сотню лет все это воинственное племя – несмотря на все то, что им приписывали, в том числе и нападения на беззащитные обозы – жило в полном мире. Легкие стычки с оборотнями были всегда, но до войны таких масштабов дело никогда не доходило, но все же дошло. А люди встретили эту беду, как полагается ее встречать сильным мира сего, и они победили, хотя войско оборотней и превосходило их в десятки раз. Немалая заслуга в победе приписывалась Немо, его готовы были всюду и везде носить на руках, и если бы не холод и хладнокровие со стороны северянина именно так бы и было. Немо считали Спасителем, уже сейчас стали рассказывать невероятные – но и правдивые в то же время – истории о подвиге Немо. Великий Северянин, так именовали теперь его варвары, Великий, ибо свершил чудо, о том, что из‑за него многие правила, традиции и каноны племени были нарушены, никто старался не вспоминать. Сейчас все племя находилось абсолютно на другой ступени своего развития, они, оставаясь гордецами, не побросали луки, даже арбалеты с собой прихватили из проклятого Замка, хотя это и «подлое»! оружие. Они стали и изменять своей тактике, теперь отход не именовался бегством, он не значил, что варвар показал спину, изменилось многое, но многое осталось, как и прежде. Сила, храбрость, умение и доблесть в бою по‑прежнему были качествами каждого из гордого народа горцев.

… Последние приготовления сделаны, последние котлы с пивом потухли, последнее мясо на вертелах было готово к поступлению в желудок, натянута последняя кожа на барабаны, вырезаны из дерева последние не то гармошки, не то дудку – народный инструмент, как сказали бы на юге. В общем, все было сделано, и даже день уже сменялся ночным сумраком, в небе появлялась луна, а солнце уже давно скрылось за увешанным деревьями скелетом Мать‑Горы. Струи водопада стали ударятся о водную гладь с музыкальным ритмом, выбивая невероятные мелодии, люди стали заигрывать на своих не то гармошках, не то дудках, забили барабаны под такт шуму водопадных капель.

Празднество началось…

Немо ходил по лагерю веселых горцев, свой среди чужих, белая ворона среди черных воронов, но все же свой, имеющий немало почтения со стороны "чужих".

Северянин не забыл прихватить с собой свежевырубленную дубовую кружку, в котором пенилось свежее пиво, ароматное и вкусное, с терпким вкусом, который моментально давал в голову.

Все гуляли и веселились. Северянин даже не думал, что варвары способны на такое, не было ритуальных танцев у костра, хотя и костер и танцы то были, но совсем не ритуальные. Танцевали, словно в лагере армии Южной Короны, можно сказать «цивилизованно», хотя это слово сюда мало подходило. Мужчины не заботясь о своей гордости, забыв о своих масках хладнокровия, пускались в пляс, но – точно, как гномы – даже танцуя, не выпускали из рук деревянные кружки с хмельным пивом.

Радость и веселье переполняло всех, даже задумчивый в последнее время Немо, не смог удержаться, когда к нему в один миг подлетели сразу три симпатичных девчонки постарше – даже постарше его самого, хотя им и совсем недавно перевалило за второй десяток. Немо плясал с такой душевной радостью, какую уже не испытывал очень давно, надо вспомнить когда? Ах, да, как можно забыть, когда была жива Анадель, тогда каждый день сердце северянина переполняло подобное чувство, но не стоит о грустном, сегодня надо забыть печаль, только веселье и хотя б недолгое забытье в хмельном дурмане.

Три симпатичнее девушки со смуглыми мордашками и искренними улыбками потянули северянина в самый центр танцующего люда, надо сказать танцор из Немо был некудышний, но танец со смертью на поле брани, когда один против десятерых и спасает только пляска с ощетинившимися мечами, такой танец у него получался куда как неплохо. Он взял уроки мастерства у искусства войны, чем‑то сродненной с искусством танца, и, надо сказать, получилось совсем не дурно.

А девушки, совсем потеряв головы, стали кружиться вокруг северянина, который уже чуть ли в присядку не пошел. Симпатичные мордашки совсем еще молодых девушек следили за каждым движением северянина, уже сейчас оценивая его, как возможного претендента на руку и сердце, но Немо об этом не думал, он и не мог думать, для него все эти красотки с манящими кругляшками груди и точными правильными формами, с гладкой и нежной смуглой кожей, пышными – но в самую меру – ягодицами, с налитыми лаской и нежностью глазами, все это не привлекало северянина, точнее привлекало, но не настолько, чтобы отказаться от своей утраченной любви – Анадель. Северянин просто изливал душу, танцуя и играя с этими симпатичными девушками, он просто наслаждался, не физически, а духовно, изливал душу и этим все сказано.

Лилось пиво, слышались смех и песни, толпа людей радовалась победе, которая потом войдет в легенды, как победа даже не под предводительством Вождя, а Великого Северянина, который держал в руке Огненный Меч из чистого пламени.

Одна девушка, порасторопнее, схватила северянина за руку и поволокла прочь из шумной толпы, Немо не сопротивлялся, он напротив, сам шел туда, куда вела его молоденькая девушка лет двадцати. Ноги сами вели его вслед за убегающей в лесную гущу девушки, которая так и не отпустила руку северянина.

Остановились они на небольшой полянке, со всех сторон окруженной лесными исполинами. Над головами блистали маленькие ночные светила звезд, сегодня тоже поддавшиеся веселью и дарящие столько света, сколько только могли, не заботясь, что завтра они не смогут давать свет, намедни исчерпав все свои силы.

Девушка сразу стала лезть к Немо со своими пламенными поцелуями, но мужчина отстранил девицу от себя, положив тяжелые мозолистые от долгого держания меча руки ей на талию. Немо чувствовал, как его губы сами просятся, притягиваются к полным губам неизвестной девушки, а ведь он даже не знал ее имени! Но северянин не в силах был сделать этот шаг к сближению, он хотел бы сорваться с места и убежать от скованной желанием горянки, словно девственница перед своей первой ночью, которую она должна была провести в совместном с мужчиной ложе, но и это было сверх сил северянина. Он просто стоял в некоем оцепенении и не в силах даже был оторвать взгляда от миндалевидных глаз своей спутницы, полной желания и страсти.

"Что со мной такое?! Я не в силах оторвать от нее взгляд, я не в силах совладать с собой, я даже не в силах удержаться, чтобы не пуститься в похоть! Но я не могу этого сделать, не могу, иначе… иначе мне надо будет остаться, я не смогу тогда не остаться, тоска по этой неведомой красотке найдет меня везде, куда бы я не пошел. Нельзя! Мне нельзя этого делать! – мысленно говорил себе Немо, но его тело и руки не повиновались, его губы уже сами дотронулись до шее этой горянки, пошли вверх и вскоре уста парня и девушки сошлись в пламенном – не хуже того чистого племени Огненного Меча – поцелуе ".

Но поцелуй не успел долго продлиться, разум все же взял вверх над телом и северянин, словно в ужасе от самого себя, от своего чрезмерного желания и нескромности, отпрыгнул от девушки.

– Нет!… нельзя… я не могу… мне нельзя… – задыхаясь и заикаясь одновременно проговорил Немо.

– Почему? – мелодичным голосом, словно вода в льющемся водопаде, спросил девушка.

– Просто… просто нельзя… – тем же способом ответил Немо, и почему все варвары любят этот вопрос: «почему»? Почему ты уезжаешь, почему не можешь остаться, почему не можешь просто взять и сплестись с этой девушкой в танце любви?

– Не переживай северянин, – тихим шепотом ответила дочь гор, – Никто не узнает о том, что здесь было.

– Потому что ничего не было и не будет, – приходя в себя отпарировал Немо.

– Я не прошу слишком многого, я хочу выносить и выкормить твоего ребенка, – моментально ответила девушка.

От прямоты девушки у Немо затряслись все поджилки, такой союз мог бы исполнить великого воина, или воительницу, смотря как распорядиться судьба. Вся это варварская прямолинейность иногда не такая уж привлекательная штука, взять к примеру вот эту девушку.

"Чертова прямота, "сделай ей ребенка, никто не узнает" и все будет чики‑пуки, но узнаю я, и этого будет достаточно! Не смей, Немо! Не смей! – уговаривал сам себя северянин ".

– Мне хочется, чтобы мой ребенок был похож на тебя, будь то девочка или мальчик, а лучше двойня, – тем временем продолжала девушка, – Ты не можешь отказать мне, я знаю ты скоро покинешь нас. Это будет не сегодня, так завтра, но я не хочу отпускать тебя… – девушка невольно осеклась – или я тебе не по нутру?

Немо не знал, что ответить, скажи он правду, от девушки уже никак не отделаешься, разве что в серьез бежать отсюда сломя голову, как девственница в первую брачную ночь. Но и соврать, глядя в эти прекрасные миндалевидные глаза, он не мог.

– Ты мне по нутру, если не сказать большего, но как ты себе это представляешь? – наконец, осилил себя Немо, наконец, его язык слушался разума, который уже придумал, как и не соврать и отбиться от прекрасной, нет, распрекрасной, девушки, – Как ты себе это представляешь – с нажимом повторил северянин, – у меня родиться ребенок, а я даже не буду знать его имени, не буду знать его стать, я не могу так. Хотя твоя красота сводит меня с ума! – все же не смог не сказать то, что и в самом деле чувствовал, Немо.

– Если я и впрямь так хороша, почему…

– Я уже сказал! – перебил девушку Немо.

– Почему ты не хочешь соединить наши тела, наши сердца? Почему не хочешь дать новую жизнь? – продолжала, несмотря на пылкий всплеск северянина, девушка, – Почему?

– Я уже сказал… – прикрываясь мнимым спокойствием ответил северянин,

Он даже не почувствовал, как ноги сами понесли его к девушке, он не почувствовал, как сильно ему захотелось слиться с этой девой, имя которой он по‑прежнему не знал. Немо потянуло невероятной силой к той, что так хотела родить совместное с ним чадо, что с таким желанием смотрела на него своими не по‑варварски миндалевидными глазами, которая непонятно как смогла вытянуть его, Немо, из гулкой толпы, которая так жадно упивалась неловкими движениями воина‑танцора из далекого Андариона.

Немо не смог осилить себя, его руки нежно прикоснулись к талии девушки, губы прижались к губам, то, чего так хотела дочь гор, произошло само по себе, с вмешательством неведомых сил, даже вне воли самого северянина, словно сейчас им руководила чья‑то тайная сила, а не он сам.

– Спасибо… – услышал Немо тихий голос прекрасной девушки, которая была в его объятиях.

… Где‑то далеко играла музыка, доносился гул веселой толпы, мелькали факела и пылали костры, а двое нагих людей, мужчина и женщина, лежали на примятой лесной траве, на небольшой опушке, окрест которой шумел в своем неподвижном танце вековой лес.

Люди лежали, подняв свои взгляды на звездное небо, которое сегодня кишмя кишело светлячками звезд, даже луна вылезла посмотреть на людей в самый центр ночного небосвода, чтобы не пропустить прекрасное зрелище.

Сегодня Немо был счастлив, его сердце переполняло неведомое им уже давно чувство, чувство истинной любви, которую он не чувствовал после трагичной смерти Анадель, и думал что уже никогда не почувствует, но он ошибся, на счастье или на беду, время покажет.

Сейчас это счастье, завтра, будет завтра, только как теперь уезжать? Как теперь выкинуть из памяти эти чудесные глаза, это грациозное тело? Как?

Девушка лежала рядом с северянином, прижавшись всем своим воистину непревзойденным телом к телу Немо, сильно притискивая кругляшки своей груди к северянину. Она получило того, чего желала, но будет ли в этом что‑то из тех грез, которые она сама себе намалевала? Легко ли ей будет самой растить этого ребенка? Ведь теперь ни один мужчина не станет за ней ухаживать, несмотря на всю ее природную красоту. Что ты наделал северянин?!

Я ведь даже не знаю, как тебя зовут, – заговорил северянин, плотнее прижимая девушку к себе.

Адель, (Что за странное сходство? Это ведь даже не имя для дочери гор! Неужели?… Нет! Она не могла знать о смерти моей возлюбленной) не обращай внимания на то, что это имя не широко используется в Горах, – словно читая несказанные мысли северянина, мелодично, словно жаворонок ранним утром, в час пробуждения человеческого племени, пропела девушка.

– Адель… – задумчиво повторил имя девушки северянин, – Странно, мою умершую женщину звали почти так же, ее звали Анадель…

– Да, определенно сходство есть… ты ее любил? – моментально, даже не дав северянину закончить его задумчивую речь, выпалила девушка.

– Да, – напрягаясь всем телом, ответил он, как же все таки он позволил себе сделать то, что он сделал? Или кто‑то другой на время овладел его телом? Да, хорошо было бы все списать на неведомые силы, но… – Я не думал, что когда‑нибудь смогу полюбить снова, но я ошибся.

– О чем ты? – неожиданно мягко спросила девушка, северянин ожидал совершенно другого, криков и воплей, вроде как: "ты осквернил меня, теперь ты обязан стать моим мужем!", ничего подобного не было, а только мягкий девичий голосок.

– Дуреха, я влюбился в тебя! – озаряя свое лицо истинной улыбкой, которая уже давно не украшала его, погрубевших не по годам, черт лица.

– Так значит, ты останешься?! ‑ жадно спросила девушка, Анадель.

Это был словно укол в сердце, вернуться нельзя, остаться тоже, меж двух огней! "Из двух зол выбирай худшее" – не в самое подходящее время вспомнил Немо слова Малаха, старик знахарь не даром не хотел пускать его в это путешествие, но, что бы было со всем племенем, не помоги им Немо, еще в самом первом сражении, когда его спас своим мечом, теперь уже однорукий Рог‑Варр? Немо терялся в догадках, вернуться, остаться, остаться, вернуться, что же, наконец?!

– Не знаю, – после долгой неловкой паузы все же ответил Немо, – Меня ждет отец, ведь он, наверняка, думает, что меня уже нет среди живых. Но я не могу и не хочу после сегодняшнего вечера оставлять тебя одну.

– Ты можешь поехать к отцу, а потом вернуться, – предложила девушка.

Немо не нашел, что ответить.

В голову вклинилась абсолютно другая мысль. Как девушку могли назвать таким именем, варвары, которые считали невозможным называть своих чад неугодными Горам именами? Такое имя у варваров просто нельзя было повстречать, а тут, что очень странно, его дают девушке. Еще одно совпадение, Немо потерял шкатулку с прахом своей возлюбленной, точнее не потерял, а неловко забыл, оставил на дне не то болота, не то чего то еще, в общем, в жидкости наполнявшей ров в Темном Замке. Искать прах, напомнило бы поиски иголки в стогу сена, только вот сено это одно, а жижа во рве, абсолютно другое.

А вот теперь появляется «новая» девушка – Адель, и Немо, как малолетний пацан влюбляется в нее с первого взгляда! Еще и какая‑то, совсем непонятная сила, притянула его в самый последний момент к хрупкому телу девушки, что тоже признак далеко не варварских кровей, варварки, может, и не обделены природной красотой, но особой хрупкостью тела они никогда не отличались! Будь перед северянином чистая горянка, он не сомневаясь отверг бы ее заигрывания, при одном только воспоминании об утраченной любви, но с этой девушкой это не прошло!

– Пора в лагерь! – невозмутимо, вдруг оборвала застоявшуюся тишину девушка, – Нас могут и спохватиться, ладно меня, но тебя – Великого Гостя – уж точно.

Немо и на это ничего не ответил, только еще сильнее прижал нагое тело Адель, дочери Гор, к себе. Несмотря ни на что уходить трижды не хотелось, но это все же пришлось сделать, хотя к этому времени звездное небо уже стало сереть, приближался рассвет. Рассвет, который станет причиной долгой разлуки, а может и бесконечной разлуки, полного расставания с той, которую всего за ночь успел так сильно полюбить Немо.

Сегодня он уедет, оставит эту девушку, Адель, одну, и возможно уже никогда ее не увидит.

Но все же двое людей возвращались к шумной гулянке остальных.

Когда Немо и Адель вернулись, празднество подходило к концу, оказывается, в хмеле и веселье все забыли про северянина, не спохватились и горянку. Значит, никто не узнает о том, что сегодня произошло, только когда пузико девушки станет увеличиваться с каждым днем, только тогда станет ясно, что в ее утробе растет ребенок, но вот только от кого?…

* * *

Немо расстался с Адель без слов и поцелуев, только с упорными взглядами в глаза другу…

И в тот же миг его настиг охмелевший от чрезмерного выпитого Вождь, но Квал‑Тарр все же твердо ощущал под своими ногами землю, и если бы северянин не знал его так хорошо, мог бы даже подумать что все это лишь от недосмотренных снов и раннего подъема. По бокам от Вождя недвижимыми изваяниями стояли двое его верных друзей, помощников, но не слуг и телохранителей, два брата Локков.

Все собрано и готово, к твоему уходу, можешь выезжать, когда пожелаешь, – неожиданно сурово проговорил Квал‑Тарр, неужто прознал про тайные связи северянина? Но нет, варвары слишком прямолинейны, чтобы чуть что не сказать все в лицо.

Сегодня… я собираюсь уезжать сегодня.

Как желаешь, только еще одного сопровождающего не хватает, а он строго‑настрого попросил без него – никуда! – снова своим привычно‑веселым, еще и слегка пьяным голосом отчеканил Квал‑Тарр,

"Значит, показалось, просто показалось, нет никакой суровости, но чего ты опасаешься? – укорил сам себя Немо, ‑ Что кто‑то пронюхает о твоих делах и тебе придется ответить за все? То есть остаться? Да какой же ты после этого воин? Ты – подлец! – крикнул в сердцах северянин ".

Рог‑Варр, "еще один сопровождающий" был именно он, не заставил себя ждать. Он, словно по зову, моментально появился из неоткуда. Бодрый, хотя видно его единственная рука сегодня сменила не одну кружку с пивом, и, наверное, не первого десятка!

Все были в сборе, все было готово, все ждали только последнего слова северянина, прежде чем отправиться в дорогу, горцы еще в душе надеялись, что северянин переменит свое решение и останется в Келебреттских Горах. Но Немо так не сделал, после его завсегдатых слов "Пора в путь" по примеру названного отца, процессия потянулась прочь из разбитого варварами лагеря, где еще слышались последние звуки губных гармошек‑дудок варварских музыкантов, последние еще не успевшие окончательно свалиться с ног от усталости гуляки, и одиноко стоящая девушка, провожавшая своего возлюбленного грустным взглядом, но с чистым сердцем. Почему‑то ей казалось, что она больше никогда не повстречает своего возлюбленного…

* * *

– Здесь нам пора прощаться, – грустно осведомился Квал‑Тарр, – Ты все еще так сильно хочешь покинуть Келебреттские Горы?

– Никогда не хотел, и сейчас не хочу, но я чувствую, что мне надо в Нимфею. Чувство, как тогда в Травансале, ты помнишь? – на одном дыхании ответил Немо.

– Помню, и не могу забыть… – также грустно сказал Вождь, – Ты чувствовал опасность и она была, надеюсь, на этот раз ты ошибешься…

– Надеюсь, – оборвал невеселую речь варвара Немо, казалось еще немного слов и Квал‑Тарр разрыдается, но это только "казалось", – Квал, а у вас есть в лагере девушка по имени Адель?

– И тебя зачаровала? – с некоим подобием улыбки ответил вопросом на вопрос варвар, – Есть, как ей не быть?

Немо захотелось одарить Вождя вопросами, такими как "почему ее так назвали?", "в ней есть неварварская кровь?" или "как она попала к вам?", но ничего этого северянин не спросил, он просто простонал в сердце, еще раз проклял себя за то, что натворил. И, помотав головой, откидывая прочь все эти скверные мысли, продолжил разговор:

– Ладно, время не ждет, мне пора, – Немо еле сдерживал накатывающиеся слезы.

Он и не думал, что расставание столь противня штука, даже когда он прощался с Анадель в Нимфее, его сердце так не терзало неведомое чувство. Почему‑то он знал, что девушку варварку – или не варварку, какая разница! – он никогда не увидит. Вот с остальными его судьба еще сведет и с Квал‑Тарром и братцами Локками и с Рог‑Варром, поэтому прощание в Келебреттском Предгорье не так сильно гложет его сердце, как бессловесное прощанье с Адель – девушкой из Келебреттских Гор.

– Подождет! – негодующе прикрикнул Рог‑Варр, – Подождет твое время, надо попрощаться, как следует, а потом дуй на все четыре стороны! – прямота варваров неподражаема!

Попрощались и впрямь, "как следует"! Только не просто, пообнимавшись, приглушив кружку другую пива и даже не целый бочонок, нет, прощались совершенно не так, люди братались, и делали это кровью. Для варваров – пик дружбы – братство крови!

– Теперь все мы кровные братья! – отозвался молчаливый по своему обыкновению Локк‑Дорр.

– Братья! – подтвердил многоголосых хор людей.

– А тебе пора, – тихо осведомился Квал‑Тарр, глядя упорным взглядом в самые глаза Немо.

И северянин пошел прочь со смутными сомнениями и грустным сердцем…

Немо медленно пробирался вниз по скалистому склону, обвешанным, словно грудь великого полководца медалями, деревянными стражами леса, которые уже вот‑вот станут расступаться, лес станет редеть и уже совсем скоро сойдет на нет, впрочем как и горы. А пока Немо месил своими сапогами грязь, в которую превратил землю растаявший снег (в отличии от местности у Мать‑Горы, в остальных Келебреттских Горах природа и не думала отступать от привычных правил, был снег, теперь его нет, но есть слякоть и грязь). Северянин вел в уздах небольшого навьюченного конька, как только эта бедная лошадка выдерживала весь этот груз? Но, несмотря на рост, эта лошадка, – чуть побольше пони – могла выдержать куда больше.

Немо поспешно удалялся, а его провожали пристальные взгляды кровных братьев, сегодня северянин покидает Келебреттские Горы, не выполнив своей первозданной Цели, но выполнив другую. Он обрел не кучу врагов, как считал вначале своего пути, а именно столько же друзей. Только вот жаль Норгим и Арнел, и еще этот предатель Гвилдор, не разделили эту радость обретения новых друзей вместе с Немо, они умерли (скорее всего умер и торговец, его северянин сам того не зная послал на верную смерть), но значит, так тому и быть! Не стоит обвинять во всем себя или неудачливую судьбу, все равно уже ничего не изменишь.

Немо шел, впереди его ждет родительский дом, сзади провожают взгляды друзей, еще дальше взгляд любимой.

Четверо варваров следили за тем, как северянин скрывается в тени деревьев, когда же пропал и последний его силуэт, они еще немного постояли и молчаливой процессией побрели обратно в лагерь…

Скрываясь в тени деревьев спину северянина ласкала взглядом Адель. Она успела привязаться, влюбиться в того, кто отличался от жестких варваров. Она смотрела, как единственный свет, который смог посетить ее душу уходит без следа. "Он уже не вернется – думала она, – Мне самой надо следовать за ним…"

… Стал накрапывать мелкий надоедливый дождик, но перерастать во что‑то больше он не собирался. Спускалась первозданная ночь, темная и непроглядная, без единой звездочки, только иногда показывала свои округлые поля "мертвое солнце", выглядывая, словно шпион, из дождевых туч, и глядя за тем, как северянин покидает Горы.

Мелкая капель барабанила о землю, еще больше превращая ее в грязь, липкую и противную. Но это ничуть не беспокоило одиноко бредущего странника, он возвращался домой, и никакая непогода, никакие препятствия не помешают ему в этом…

[1]Мать‑Гора – варварская святыня. Центральная гора Келебреттских кряжей, самая высокая точка в Келебретт. Начало Пути Старейшин. По легендам на вершине Мать‑Горы живут Мадавк и Корлик – два западных ученика Великого Харада.

[2]Gjcktlytt ghbcnfybot – последнее пристанище – келебреттское наречие.

Дата добавления: 2015-03-29