Одиннадцатая

Ханна открыла дверь в спальню ногой, потому что ее руки были заняты, и высыпала свою ношу на кровать, по очереди называя каждую вещь.

– Романтические женские киношки, попкорн, кексы, журналы, коктейли, суфле, лаки для ногтей, резинки для волос, макияжный набор… отличная, кстати, была идея, Кэти.

Нэт лежала, опираясь на подушку, и читала журнал. Она громко открыла пакет попкорна и принялась ожесточенно хрустеть.

– У нас уже целую вечность не было девичьей пижамной вечеринки.

Ханна взяла хула‑хуп и завертела бедрами. Даже слоняясь по дому в домашних трениках, без капли косметики на лице, с собранными в простой хвост волосами она выглядела замечательно.

– Ну, с чего начнем, Кэти? Кино или прическа? Никто не мечтает о гигантском начесе?

– На самом деле, я просто хотела поболтать, – промямлила я. – Ну, о вещах… всяких.

Нэт тут же захлопнула журнал и подползла ко мне.

– А это серьезно!

– Нет, вовсе нет, – слабо возразила я. – Но некоторые вещи слегка… личные и нуждаются в некоей… уединенности…

Глаза Ханны стали выглядеть совсем огромными на ее миловидном лице. Она отбросила обруч и присела к нам на кровать, так что теперь я была зажата между ними обеими. Я повалилась назад и стала смотреть на розовую люстру, сомневаясь, готова я делиться этим с ними или нет. У Ханны была замечательная комната, оформленная в слегка небрежном французском стиле: нежно‑голубые стены, балдахин над кроватью. На стенах развешаны подборки широкоформатных снимков из ее последней поездки в Париж, и везде она запечатлена рядом со всякими достопримечательностями.

– И что ты натворила? – прямо спросила Нэт.

Я глубоко вздохнула.

– Эээ… кое‑что, совсем не похожее на меня.

Ханна вытянулась и поспешно закрыла Нэт уши.

– Ей нельзя рассказывать такие вещи, она же с семи лет мечтала стать монашкой!

Нэт зашикала на нее.

– Неправда.

– После того как ты увидела шоу «Звуки музыки», ты стала носить клобук и звать себя сестрой Натали!

Нэт швырнула в Ханну тапочком, но изрядно промахнулась.

– Замолчи уже и дай Кэти рассказать.

Я смущенно захихикала и долго не могла взять себя в руки, чтобы продолжить говорить.

– Ну… в общем‑то… Мерлин пригласил поехать с ним в кемпинг… всего на одну ночь… а я согласилась.

Ханна прижала ладони к щекам.

– Ого, с ума сойти можно.

– Слишком рано, – прокомментировала Нэт совершенно другим тоном.

– Я знаю, что рановато, – оправдывалась я. – Я хотела сказать, что мы не так давно вместе, но мне кажется, будто я знаю его уже целую вечность, а он признался, что захотел быть со мной сразу же, как только увидел в первый раз, просто никак не мог осмелиться…

– Да, он действительно не торопился, – согласилась Ханна.

– Но теперь он все компенсирует, – я почувствовала, что краснею.

– Кэти втюююрилась, – мягко подколола Нэт.

Ханна присела на колени с сияющим видом.

– Это правда?

Я вытянула руки.

– Думаю, да… но раньше со мной такого не было, поэтому я не уверена.

Она пытливо уставилась на меня.

– А симптомы?

– Ну… у меня постоянно словно бабочки в животе… сердце бьется слишком сильно, мучает бессонница, странные сновидения, жар, неспособность думать… такое ощущение, будто я нездорова.

– А влюбленность – это и есть болезнь, – с видом знатока ответила Ханна. – Я где‑то прочитала, что какой‑то ученый исследовал все физические симптомы влюбленного и они были такими же, как у временно помешавшегося.

– О, это как нельзя кстати, – ухмыльнулась я.

Тут Нэт встряла в разговор со своим математическим складом ума.

– По статистике, вероятность встретить свою настоящую вторую половинку приближается к одному на семьсот миллионов.

– Как несправедливо! – воскликнула Ханна. – А как можно увеличить эту вероятность?

– Никак, все абсолютно случайно.

– Это делает ситуацию еще более восхитительной, – мечтательно сказала я. – Мы с Мерлином оказались в нужное время в нужном месте, чтобы вот так встретиться. Будто это было предначертано.

– Ты должна быть уверена в его чувствах, – заметила Нэт.

– Ну, конечно! – тут же ответила я, но затем поправила себя. – Практически уверена. Он замечательный, но иногда мне как будто приходится бороться за его внимание, потому что он может быть так погружен в себя и поглощен своими мыслями.

– А ты уверена, что он просто не строит из себя недотрогу? – пошутила Нэт. Она стала пить коктейль через трубочку, громко хлюпая. – Мы хотим знать все самые грязные подробности.

Я посмотрела сначала на одну подругу, затем на другую.

– Ну, дом Мерлина больше напоминает вокзал, со всеми этими бродячими художниками, толкущимися вокруг, а мы просто хотим побыть наедине. Только и всего.

– И все?

– Ну да, это просто возможность полюбоваться на закат и проснуться в объятиях друг у друга.

Нэт стала изображать, будто играет на скрипке, а Ханна защекотала меня за шею.

– Ты что, правда такая дурочка? Чтобы проснуться вместе, надо для начала спать вместе!

– Ну, мы будем в палатке… и в спальных мешках…

Она резко схватила меня за плечи и заговорила со мной медленно и тихо, как будто я была нашкодившим ребенком или настоящей идиоткой.

– Ты хоть понимаешь, на что согласилась, Кэти? Это тебе не поход с группой девочек‑скаутов. У него чуточку другие планы.

Нэт повалилась на спину и задрыгала ногами в воздухе, корчась от хохота. Вскоре я присоединилась к ней, чувствуя, как напряжение, скопившееся за последние недели, постепенно оставляет меня. Экзекуция надо мной продолжалась еще около часа и прерывалась только на суфле в шоколаде. Мы обсудили всех мальчиков, с которыми когда‑либо встречались, что в моем случае не заняло много времени: весь мой романтический опыт сводился к нескольким поцелуям со множеством слюней.

– Мне нужно признаться еще кое в чем, – начала я, размазывая шоколад по подбородку. – Одна я не смогу сделать это, мне требуется алиби. Можно, я скажу, что была здесь?

Ханна слегка поникла.

– Мама с папой, конечно, замечательные, но они терпеть не могут, когда я вру. Если они узнают об этом…

– Это всего лишь на одну ночь, так что они ничего не узнают. Я уже все предусмотрела и сказала маме, что твои родители собираются уезжать и ты не хочешь оставаться одна.

– А если они случайно встретятся?

– Это исключено. Мама почти не выходит на улицу, машина постоянно стоит у дома, а если она захочет поговорить со мной, то позвонит по мобильному.

– Кэти, а Мерлин не давит на тебя? – с тревогой спросила Нэт.

– Нет, он совсем не такой.

– Ты можешь даже не понимать, что он это делает.

Я довольно улыбнулась, не беспокоясь о том, насколько отвратительно в этот момент выгляжу.

– Нет, наоборот, все происходит именно так, как нужно.

Нэт включила ноутбук.

– Тогда давайте расскажем об этом на фэйсбуке. Что Кэти втюююрилась и уже готова на…

Она замолчала и уставилась на экран, с каждой секундой бледнея все больше и больше. Затем она открыла рот, собираясь что‑то сказать, но не смогла, и ее губы задрожали.

Я никогда не видела ее такой, и это было ужасным зрелищем, будто смотришь на автомобильную аварию в замедленной съемке и не можешь ничего поделать. Затем она подняла глаза на меня. Я ничего не понимала, но она смотрела так, что я почувствовала себя в чем‑то виноватой. Я посмотрела на Ханну, ожидая объяснений, но та только покачала головой в недоумении. Нэт сдавленно всхлипнула и вылетела из комнаты. Ханна побежала за ней. Я услышала, как захлопнулся замок на двери в ванную, затем еще несколько щелчков, когда Ханна попыталась поговорить с Нэт через закрытую дверь. Я осталась сидеть на кровати в полной растерянности.

Возможно, я лезла не в свои дела, но любопытство взяло верх, и я решилась развернуть ноутбук и узнать, что она там увидела. Когда я начала читать, то внутри у меня все сжалось. На личной страничке Нэт были развернуты издевательства такого масштаба, каких мне еще не приходилось видеть. Там было множество комментариев от студентов колледжа по поводу влюбленности Нэт в Адама и, что еще ужаснее, издевательские любовные заклинания. Выглядело так, будто все сговорились и сочинили дурацкие опусы – кто‑то просто противные, а кто‑то совершенно бесчеловечные.

Это было даже больше, чем просто унижение, и единожды вынесенное на публичное обозрение, все это быстро станет достоянием общественности. Неудивительно, что Нэт была так раздавлена. Я растерянно чавкала попкорном, пытаясь представить себя на ее месте, не в состоянии придумать ни единого способа, чем бы ей помочь.

Наконец из ванной появилась бледная фигура с красными глазами, опухшими от слез. Она направилась прямо ко мне, встала и произнесла всего три слова.

– Ты кому‑нибудь рассказывала?

Я даже не могла предположить, что все обернется подобным образом.

– Нет! – закричала я. – Конечно же я никому не рассказывала! Я не могла так поступить ни в коем случае. Я бы ни за что не рассказала этого.

– Только мы с тобой знали о любовном заговоре, Кэти. Мы обсуждали его на ярмарке.

Я приложила руку к сердцу.

– Я ни одной живой душе про это не говорила, клянусь тебе, и я не называла это любовным заговором, это название придумала ты. Я просто не понимаю. Адам даже не в нашем колледже, и его знают совсем немногие.

Они обе теперь пристально смотрели на меня, и между нами как будто пробежала тень. Я уже знала, что это означает: они во мне засомневались.

Нэт вымученно улыбнулась.

– Если ты клянешься, что ты ничего не рассказывала, я тебе верю.

Даже сейчас она не стала злиться и попыталась поверить мне. Это так характерно для нее – быть настолько всепрощающей, но мне от этого стало только хуже. Хотя я не была виновата, но чувствовала себя таковой. Поскольку после произошедшего воцарилась неприятная атмосфера, мне пришлось убраться домой. Я обняла Нэт на прощание и ушла. Было всего восемь вечера, и я написала Люку эсэмэс, надеясь поделиться с ним своей тревогой.

Он ответил сразу же.

«Операция Женевьева: кое‑что может тебя заинтересовать».

– Ты сейчас похожа на мультяшку, у которой над головой нарисовали тучу с молниями и дождем, – шутливо прокомментировал он мою угрюмую физиономию.

Я на отяжелевших ногах добрела в его комнату, чувствуя слабость во всем теле, и стала рассеянно раскачиваться на матрасе, рассказывая ему о сегодняшнем происшествии.

– Я подозреваю, что в этом замешана Женевьева, – пожаловалась я. – Но у меня нет никаких доказательств. Терпеть издевательства самой – это одно, но смотреть, как делают больно Нэт, выше моих сил. Так я останусь вообще без друзей.

Люк понимающе закивал.

– Я знаю. И именно поэтому ты должна дать ей отпор. – Он вынул из сумки листок бумаги и передал мне. – Только не очень обольщайся. Это может быть что‑то, а может быть и ничего.

Я быстро пробежала глазами записи. Это была ксерокопия газетной заметки, в которой рассказывалось о женатой паре, погибшей при пожаре. Я дочитала и разочарованно вздохнула.

– Взгляни на дату, – настаивал он. – Канун Рождества две тысячи первого года. А ты говорила, что родители Женевьевы погибли как раз на Рождество, когда ей было всего семь. Просто подсчитай.

– Но она рассказывала, что они погибли в автокатастрофе, – возразила я. – И их имена? Их звали Джейн и Пол Мортон, а фамилия Женевьевы – Парадиз.

Люк сосредоточенно вдохнул и выдохнул несколько раз, затем соединил ладони и пальцы в некое подобие арки и уперся в них подбородком.

– Я проверил и перепроверил все произошедшие несчастные случаи за два года по всей стране. И эти люди – единственные, погибшие в сочельник, у которых осталась дочка‑сирота.

– А как ее звали?

– Грейс.

Я соскочила с кровати и схватилась за голову, пытаясь заставить себя думать.

– Но в таком случае Женевьева сменила имя и фамилию. И лжет по поводу аварии.

– Все возможно.

– Тогда она могла соврать и по поводу даты.

– Конечно, – признал Люк. – Но на моей практике, когда люди лгут, обычно все же сохраняется крупица правды. Тем более эта дата такая особенная.

Я подошла к доске, надеясь на вдохновение.

– Она абсолютная загадка, потому что у нее нет прошлого. Она может изображать из себя кого угодно и рассказывать людям любые небылицы о своей жизни.

Брови Люка взволнованно взлетели вверх.

– Но… стоит ли это того, чтобы проверять?

Я горячо закивала.

– Раз встретив Женевьеву, никто уже не способен ее быстро забыть.

– Это случилось в маленьком городке, в захолустье, за Йорком, называется он… погоди‑ка… Нижний Крокстон. Мы съездим туда завтра и поговорим с местными жителями. Попробуем что‑нибудь раскопать.

Я слегка поморщилась.

– Завтра я должна была увидеться с Мерлином, но… думаю, из‑за одного раза он не обидится. Я придумаю какое‑нибудь оправдание.

Люк выглядел удивленным.

– Ты что, не скажешь ему правду?

– Нет, это всего лишь маленькая ложь по такому важному поводу. Я ему потом позвоню. Когда все это наконец закончится, он поймет.

– Мы можем выехать с самого утра, – предложил Люк.

Я зажмурилась, предвкушая приключения.

– А нам надо будет скрываться?

– Ну, ты можешь присобачить себе фальшивую бороду и нацепить темные очки, а я… могу просто поехать в обычном виде.

Я схватила подушку с кровати и продолжала лупить его ею до тех пор, пока он не пообещал прекратить подтрунивать надо мной.

ГЛАВА

Дата добавления: 2015-05-06