Общие вопросы. Ментов в виде цитат, реминисценций и аллюзий

Г л а в а I

ментов в виде цитат, реминисценций и аллюзий. Большую роль в развитии теории интертекстуальности сыграли идеи М.М. Бах­тина о «чужом слове», «двуголосном слове», развитые многими исследователями, в частности Ю. Кристевой. В последние деся­тилетия XX века проблемы интертекстуальности активно разра­батывались, однако многое в них осталось незавершенным.

Одной из причин неразработанности теории интертекс­туальности как проблемы композиционно-стилистической яв­ляется большое разнообразие размеров, форм и функций включения «другого голоса». Общий признак этих включений — смена субъекта речи: автор может дать слово друго­му реальному автору и процитировать его в тексте или в эпиг­рафе, подобно тому как Достоевский цитирует Пушкина и Еван­гелие в эпиграфах к роману «Бесы», или включить в текст соб­ственные стихи под видом стихов персонажа, как в «Докторе Живаго».

Включения особенно различны по длине. Это может быть одно какое-то взятое в кавычки «чужое слово» или целый ро­ман внутри другого романа («Мастер и Маргарита» Булгакова, «Дар» Набокова). Включение может быть маркировано указанием на источник в тексте или в специальных комментариях автора, но нередко читателю приходится самому догадываться о перво­начальном тексте, как, например, в пародиях, и тогда эта ак­тивная работа читателя становится фактором, повышающим удовольствие от чтения. Цитаты могут весьма разнообразно пе­реосмысляться, трансформироваться, сокращаться, приводиться фрагментами (название романа А. Кристи «By the pricking of my thumbs» сокращенно цитирует слова ведьмы в Макбете. Ведьма говорит, что зуд в пальцах подсказывает ей, что приближается кто-то злой, и, действительно, появляется Макбет. У читателя такая цитата создает предчувствие чего-то зловещего).

Все эти очень разнородные включения в текст объединены одним общим признаком — сменой субъекта речи. Это может быть данный автор, его персонаж или другой автор. Повест­вование от 1-го лица может сменяться дистанцированным по­вествованием в 3-м лице («Дэниел Мартин» Фаулза).

Другой причиной неразработанности этой тематики является большая сложность и разнообразие модальностей функций и импликаций — оценочных, характерологических, композицион­ных, идейных. Импликации могут быть связаны с тем, что каж­дое чужое слово насыщено отзвуками чужих высказываний, к

которым автор текста относится как с пиететом, так и с иро­нией. Бахтин очень образно трактует каждый текст как диалог (он очень любит это выражение). Диалогичность, по его мне­нию, состоит в том, что каждое высказывание можно в самом широком смысле рассматривать как ответ на все предшествую­щие высказывания в данной сфере, что, конечно, очень спра­ведливо не только для художественных, но и особенно для на­учных текстов.

Эта диалогичность связана с тем, что реальной единицей речевого общения является высказывание, границей которого оказывается смена речевых субъектов, то есть смена говорящих или пишущих. Простейшая форма — реальный диалог с его сме­ной реплик — представлена в романе в значительно усложнен­ной форме: диалог между персонажами, прямые обращения ав­тора к читателю, включения в виде писем, дневников и других сочинений персонажей и т.д. В основе восприятия художествен­ного слова лежит диалог писателя с читателем, творческое по­нимание которого обусловлено его культурой, содержанием его тезауруса, его личностью и окружающей его действительностью.

Понять — значит соотнести со своим тезаурусом. Тезаурусом в широком смысле слова называют совокупность накопленных человеком знаний, а в более узком — отражающий эти знания и опыт словарь. Ассоциативный тезаурус личности есть основан­ный на опыте предшествующих поколений способ организации в сознании всех сведений о мире с учетом связей между ними Тезаурус личности должен непрерывно расти на основании об­разования все новых и новых ассоциативных связей.

Для образного представления интертекстуальности можно воспользоваться идеей оптического поля. Напомним, что в фи­зике полем называют пространство, в котором действует сила или силы, а оптическим полем — пространство, в котором мож­но видеть предметы сквозь линзу. Такой линзой для нас оказы­вается цитата, то есть преднамеренное введение чужих слов. То, что читатель сквозь эту линзу увидит, зависит от первоначаль­ного контекста, из которого цитата взята, и от того, в кото­рый она помещена, в какой мере она маркирована и трансфор­мирована формально и семантически; все это связано с тезау­русом реципиента, зависит от его умения быть читателем.

Остановимся подробнее на разных типах включения. Попы­таемся расположить их по порядку, так, как их может встретить читатель.

Глава I

Дата добавления: 2015-05-06