Большой куш 1 страница

Часть 1

За деньги мы найдем людей, с людьми мы сделаем деньги.

Цезарь

Глава 1

Вдох, выдох, вдох, выдох. Опустился – вдох, отжался – выдох. Сколько уже сделано отжиманий, сто, двести или больше, Виктор Савченко давно сбился со счета, но упорно продолжал отжиматься от пахнущих йодом и солью досок палубы.

Шок после гибели полковника Фарука прошел, вернее сказать, он и не наступал. Смерть Махмуда Аббаса бывший морской пехотинец, волей судьбы оказавшийся на яхте с экипажем ливийских диверсантов, воспринял как неизбежные нюансы тайной войны. «Все образуется», – успокаивал себя Виктор, когда трое ливийцев, собравшись в кают‑компании «Аграбы», решали, какие действия предпринимать. Тогда Савченко был уверен в том, что уже в ближайшие дни, может быть даже в ближайшие часы, появится Христофоров или его помощник Кирилл Лялькин, дадут распоряжения, что делать… А потом возвращение домой. Впрочем, дом для него понятие абстрактное. Последние несколько лет для бывшего разведчика морской пехоты (Героя России «посмертно») домом был закрытый учебный центр диверсантов ФСБ.

Настоящий шок в сознании Виктора наступил вечером, когда по телевизору в программе местных новостей сообщили: «В связи с убийством Заурбека Галиперова арестованы трое российских граждан». И на весь экран показали три фото, на двух из которых Савченко узнал Христофорова и Лялькина.

«Это какая‑то нелепая случайность или провокация. Утром будет опровержение», – пытался себя успокоить Виктор. Ночью он заснуть так и не смог, прокручивая все возможные варианты, но информации у него было все же слишком мало. Наступившее утро не принесло облегчения.

«Сегодня утром из полицейского комиссариата был отпущен российский дипломат Илья Титов, – сообщил в утренних новостях диктор в белом национальном наряде, – в связи с тем, что торговый представитель России является обладателем международного иммунитета. Двое других россиян по‑прежнему находятся под стражей, в отношении их ведется следствие о причастности к взрыву у главной мечети. В ближайшее время ожидается выступление министра иностранных дел России…»

– Проклятые русские! – истерично заорал Мустафа, с ненавистью плюнув в экран телевизора. Оказавшийся рядом Али схватил здоровяка за плечо, швырнул в кресло и с разворота надавил коленом на грудную клетку.

– Успокойся, или отправишься кормить акул. Нам сейчас лучше затаиться и спокойно ждать.

Но покоя на «Аграбе» уже не было, не добавило его и выступление министра иностранных дел.

«Двое россиян – Владимир Христофоров и Кирилл Лялькин – в действительности являются сотрудниками Министерства обороны России. Но в Буктаре находились как частные лица (туристическая поездка во время отпуска) и никакого отношения к убийству Заурбека Галиперова не имеют».

Вот это был настоящий шок для Виктора. Напряженный мозг выдавал одну и ту же мысль: «Меня использовали». Он вспомнил встречу с Христофоровым в стамбульском супермаркете, когда ему передали контейнер с инструкцией и «жучками». Это только еще раз подтверждало его догадку. Но боевой опыт упорно подсказывал диверсанту другой вариант. «У нас камикадзе не готовят, даже в самой безнадежной ситуации есть выход. Операцию по ликвидации Сказочника можно было провести по всем правилам спецмероприятий, а не так топорно». И наконец последняя мысль, которая не давала Виктору поверить в предательство своих: «При чем тут Министерство обороны?»

Чтобы не зацикливаться на этих горьких думах, Савченко решил загрузить себя физическими упражнениями.

Солнце еще не взошло, едва окрашивая линию горизонта в нежно‑персиковый цвет. Виктор сошел с яхты на остывший за ночь бетон причала. Сперва медленно, потом быстрее пробежал с десяток кругов по свободной территории яхт‑клуба. После бега разминка, растяжка, качание пресса и отжимания. Наконец, посчитав, что достаточно разогрел мышцы, Виктор принялся выполнять като – бой с тенью. Отрабатывал самые простые удары, блоки и связки из тех, что заучил в секции карате до призыва в армию.

– Надо бы этому русскому шею свернуть, – наблюдая за тренировкой Савченко, зло сказал Мустафа, вопросительно взглянув на стоявшего рядом Ясера. – Аллах свидетель, не без помощи этого гада погиб полковник Фарук. Я бы лично ему глаза вырвал и заставил сожрать.

– Прекрати брызгать слюной, – равнодушно произнес Ясер. Он был совершенно спокоен, и если за что‑то переживал, то только о том, что не получается вернуться на базу. – Али велел ничего не предпринимать, пока не поступит команда из Триполи. И вообще, на твоем месте, Мустафа, я бы не злил его. Али сейчас как уж на раскаленной сковородке, смотри, как бы тебе не оказаться крайним. Лучше сцепи зубы и жди своего часа.

– Шайтан бы их всех побрал, – сплюнул за борт Мустафа.

Али, занявший после гибели полковника Аббаса его каюту, не решился принимать какие‑либо самостоятельные меры, а отправил в Триполи радиограмму, зашифрованную его личным кодом. Два дня руководство Истихбарат[1]хранило молчание, видимо, шло осмысление произошедшего, и эксперты‑аналитики пытались определить, какие последствия может вызвать данное событие.

Наконец на третий день пришло сообщение из Триполи.

«Аладдину.

В связи с гибелью Дельфина (позывной Фарука), командование группой возлагается на вас. В султанат для расследования этого инцидента направляется особая оперативно‑следственная бригада под руководством Варана (майор Назир Шах), в подчинение которого переходит ваша группа вплоть до специального распоряжения.

Синдбад».

Несколько раз прочитав расшифровку радиограммы, Али впервые за последнее время облегченно вздохнул. Наконец хоть какая‑то определенность появилась, и, главное, направляемый в Буктар «особист» майор Назир Шах был хорошо знаком диверсанту. Он приходился ему двоюродным братом, поэтому переживать за свою жизнь и карьеру не приходилось.

Охота на дикого гуся интересное занятие, но оно требует терпения и выдержки.

Гусь – птица не только вредная (пожирает озимые с полей), но и осторожная. Ближе чем на двести метров человека не подпустит, а жесткое перо не всякой дроби «по зубам». Так что охотиться на диких гусей с гладкоствольным ружьем – пустая трата времени.

Для успешной охоты нужен малокалиберный карабин, верный глаз, выдержка и заранее прикормленное поле.

Последнее время гусиной охотой заинтересовался директор ФСБ, уже дважды он выезжал на выходные в Подмосковье на колхозные поля и оба раза привозил домой великолепных серых красавцев с аккуратно простреленными головами.

В это воскресенье генерал вновь пожаловал на пшеничное поле колхоза «Красный луч», ныне объединенного фермерского хозяйства, сохранившего то же название.

Прибыл руководитель Федеральной службы безопасности в компании своего адъютанта и двух полковников из управления тылового обеспечения, завзятых охотников. При них бессменно находился снайпер, на тот случай, если кто из охотников промахнется, не возвращаться же домой без трофея. Но это, как говорится, за кадром.

Тяжелый внедорожник «Мицубиси Паджеро» подкатил к месту засады, когда было еще совсем темно.

– Вот она, кормушка гусиная, – указывая в направлении поля, сообщил адъютант директору ФСБ. – Прилетают сюда каждый божий день, совсем обнаглели, твари пернатые.

Генерал вытащил из багажника свой рюкзак со всем необходимым для засады (все‑таки не пацан, да и на дворе не май месяц), забросил на плечо зачехленный карабин, ни к кому не обращаясь, сказал:

– Пока есть время, думаю, лучше всего расположиться в засаде без суеты. – Закинул рюкзак за спину и уверенно зашагал в направлении лесной опушки.

Место для засады генерал подбирал лично. Развесистый куст калины с гроздьями ярко‑красных ягод, под ним вырыто место для охотника, предусмотрительно выложенное пучками сухой травы. С этого места все поле было как на ладони, но даже не это было самым ценным. Сразу за кустом брала свое начало небольшая балка, извивающейся гадюкой уходящая в глубину леса. Свою лежку генерал мог покинуть совершенно незаметно для окружающих и так же незаметно вернуться обратно.

Раскрыв свой рюкзак, директор ФСБ вытащил скатанный в рулон спальник, трехслойный, с подогревом, рядом поставил термос с крепко заваренным цейлонским чаем, в последнюю очередь расчехлил малокалиберный карабин «зауэр» с шестикратным цейсовским оптическим прицелом. После всех приготовлений генерал опустился на спальник и замер в ожидании.

Часовая стрелка дважды совершила оборот вокруг своей оси, прежде чем стало светать. В предрассветных сумерках, как на концерте эстрадной звезды, стали откуда‑то выползать клубы молочно‑белого тумана.

Директор ФСБ всмотрелся в циферблат наручных часов – четверть девятого. Самое время выбираться из укрытия.

Левой рукой прижав карабин к туловищу, генерал стал по‑рачьи отползать. Вот его ноги в камуфлированных «джунгль‑бутцах» спустились вниз по скользким краям балки, теперь можно выпрямиться во весь рост.

Теперь можно было не опасаться, что кто‑то его заметит, директор строго‑настрого приказал адъютанту, чтобы не было никакой охраны.

«Хотел бы охотиться под охраной, поехал бы в Завидово…»

Оказавшись в глубине леса, контрразведчик выбрался из балки и осторожно пошел по едва виднеющейся тропе. Тот, к кому стремился на встречу генерал, поджидал его в сотне метров, сидя на стволе давно рухнувшей сосны.

– Доброе утро, – первым поприветствовал коллегу руководитель Службы внешней разведки. Главный разведчик, как заядлый рыбак, в теплом комбинезоне и прорезиненной плащ‑накидке выехал на рыбалку на здешние пруды. К поваленному дереву он прислонил спиннинг, у ног лежал туго набитый рюкзак.

Директор ФСБ пожал руку разведчика. Их утренняя конфиденциальная встреча была связана с последними событиями в султанате Буктар.

– Что можете сказать? – без долгих проволочек поинтересовался он.

– Ликвидация Галиперова вместе с ливийцем Фаруком, если это, конечно, не трагическая случайность, а чтобы верить в подобные случайности, я еще недостаточно стар, – немного пространно заговорил он. – Поэтому мое мнение – если отбросить официальные версии – месть «кровников» и «наших спецслужб», – наиболее вероятным является тот факт, что заинтересованность ливийской яхтой не прошла бесследно. Скорее всего, кто‑то из ливийцев контролировал «Аграбу». В Триполи, видимо, решили не рисковать и одним махом обрубить все хвосты, а заодно и организовать подставу. Так сказать, щелкнули по носу.

– А если это не ливийцы? – усаживаясь рядом на сосну, спросил директор ФСБ.

– Это вряд ли. Американцам, англичанам в этом регионе мудрить особо не приходится. Там они себя чувствуют хозяевами. Установи они, что ваши люди – агенты ФСБ, они просто похитили бы их. Обвинив в похищении иранских повстанцев, террористов из «Аль Каиды» или еще кого. После чего с пленниками можно делать все, что угодно, «выпотрошив» при помощи современных средств допроса, а потом отдать на съедение акулам. И все, никаких следов. Решительно говорю, что в этой ситуации нечего огород городить.

– Выходит, переиграли нас вчистую?

– Такое в нашем деле, к сожалению, бывает, – то ли утешая коллегу, то ли констатируя факт, развел руками руководитель СВР. – Теперь наша задача – с наименьшими потерями выйти из этой передряги.

– Вам‑то чего переживать, ваши люди оказались вне зоны поражения. А вот на моих плотно насели. Только вот чего мне непонятно, почему их объявили «представителями Министерства обороны»?

– Это все, что мы успели сделать. Перевести стрелки на армейцев. С трудом уговорили министра иностранных дел не называть их чекистами, чтобы не усугублять ажиотаж. Все‑таки военные люди могут уничтожать полевых командиров и по личной инициативе.

– Хрен редьки не слаще, – недовольно двинул плечами директор ФСБ. – Теперь, кроме арабов, журналистов, на нас и министр обороны будет иметь зуб.

– Ничего, последний в этом списке мужик правильный, на мелочах не циклится. Думаю, договоримся, в крайнем случае будем должны военным. Сейчас надо думать, как выдернуть ваших людей без особой шумихи.

– Есть на примете одна мыслишка, – опираясь на ствол карабина, задумчиво произнес контрразведчик. – Сейчас в Питере выступает сборная по тяжелой атлетике султаната Буктар. Попробуем их поддеть если не на терроризме и шпионаже, то хотя бы на примитивной контрабанде, а дальше посмотрим.

– Ну, дай‑то бог, – кивнул начальник СВР и демонстративно посмотрел на часы. Разговор был окончен, операция «Флинт» сорвалась, даже не начавшись…

На стук дверь открыл Сервант, его лицо после одиночного ночного возлияния приобрело серовато‑землистый цвет, но при виде молодой женщины мутные белки глаз блеснули, а согнутый, как у гориллы, позвоночник выпрямился.

– Доброе утро, надеюсь, у леди сегодня настроение получше вчерашнего? – осведомился гигант на своем чудовищном английском языке, делая легкий реверанс.

Воронцова выразительно посмотрела на помятую физиономию авторитета, будто решая про себя, стоит ли с ним начинать сейчас разговор или нет. Времени оставалось в обрез, поэтому следовало поторопиться.

Алена вошла в комнату и уселась в глубокое кожаное кресло.

Холл каюты люкс напоминал нечто среднее между пещерой людоеда и воровским притоном. На столе стояла почти пустая двухлитровая бутылка серебряного «Смирнова», мельхиоровое блюдо с обглоданным скелетом молочного поросенка, множество тарелок с остатками каких‑то закусок, раскрошенные ломти хлеба. Судно чуть заметно качнулось, и из‑под стола с пронзительным звоном выкатилось с полдюжины пустых бутылок пепси.

– Хорошо, что с горя хоть проституток не притащил сюда, – язвительно усмехнувшись, на чистом русском языке произнесла Воронцова.

– Что?! – Не успевший протрезветь после ночной пьянки авторитет заподозрил, что у него начались слуховые галлюцинации.

– Сядь, – закинув ногу на ногу, властно произнесла молодая женщина. – Сергей, у меня к тебе серьезный разговор.

– Сергей? – не заметив, что тоже перешел на русский, бывший мичман подошел нетвердой походкой к столу и выудил из пачки мятую сигарету.

– С бодуна курить я бы тебе не советовала. Лучше прими‑ка контрастный душ, иногда помогает.

– Это лучше, – машинально согласился Сервант. Покачиваясь и недоуменно потряхивая головой, он послушно прошел в ванную. В течение четверти часа оттуда доносился шум льющейся воды, наконец все стихло и через минуту криминальный авторитет появился во всей своей красе.

Могучий торс прикрывал длинный банный халат, завязанный тугим узлом на плоском животе, коротко остриженные волосы блестели, вымытые дорогим шампунем с ополаскивателем, в глазах ни грамма мути. К большому удивлению Алены, Сервант вышел из ванны абсолютно трезвым. Ввалившись в кресло напротив Воронцовой, он надежно запахнул полы халата внизу живота, что красноречиво свидетельствовало о том, что на смену романтическим чувствам пришло чисто деловое отношение.

– Ну что же, поговорим по‑взрослому, – наконец нарушил молчание авторитет, и помещение каюты заволокло густым ароматом ментола. Не иначе он использовал целый тюбик зубной пасты. – Я не верю, зая, что ты внештатная дочка Кашпировского или Чумака, поэтому первый мой вопрос будет такой: откуда ты узнала, что меня зовут Сергей, а не Рикардо Хосе Мария, мать его, Гонсалес? И не вздумай заявить, что сам во сне проговорился.

Последнее предложение прозвучало довольно угрожающе, особенно учитывая выражение лица мужчины. На что Алена ответила мягкой улыбкой и блеском больших карих глаз.

– Нет, во сне ты не проговорился, – молодая женщина отрицательно мотнула головой. – И даже твой ужасно безграмотный английский язык здесь ни при чем. Просто я знаю, что ты никакой не Рикардо Хосе Мария, мать его, Гонсалес, а самый что ни на есть обычный Севрюков Сергей Васильевич, в прошлом мичман спецназа Черноморского флота, в настоящее время криминальный авторитет Сервант. Кстати, который лично мне обязан жизнью.

– Что‑о? – на могучей шее боевого пловца напряглись жилы, расширенные зрачки угрожающе засверкали. Упираясь руками в подлокотники кресла, Сервант попытался подняться.

– Несколько месяцев назад чеченский банкир Азим тебя заказал, даже киллеры поджидали у вашей штаб‑квартиры «Фудзияма». Но ты их перехитрил, потому что я тебя предупредила.

– Мне мужик звонил, – угрюмо проворчал Сергей.

– А мог звонить и ребенок, – спокойно парировала Алена. – В моем сотовом много разных функций, в том числе и подмена голосов. – Склонив голову, она добавила: – Мы, славяне, должны держаться друг друга…

– Значит, наша встреча не была случайной? – спросил Сервант упавшим голосом. Именно эту фразу произнес незнакомец, предупреждая о покушении. Сейчас, глядя на ту, которую еще полчаса назад безумно желал, он пытался понять, кто же сидит перед ним (женщины в сфере убийств на заказ ничем не уступают мужчинам, а кое в чем и превосходят), киллер по его душу или сотрудник Итерпола.

– Не поверишь, – Алена опустила веки, – совершенно случайно увидела тебя в судовом ресторане через два дня после начала круиза. Да и потом все получилось случайно, если ты помнишь, я даже противилась нашему знакомству. (Сейчас Воронцова немного лукавила, но что за женщина без лукавства?)

– Допустим, я тебе поверил, только объясни мне, пожалуйста, одну простую вещь, ты столько времени корчила из себя египтянку, для чего именно сегодня потребовалось раскрывать свои карты?

– Я действительно египтянка, хотя и не урожденная, – пояснила женщина, «легенда» для разведчика – это святое, и отходить от нее тот не вправе ни на йоту. – А почему до сегодняшнего дня я молчала, думала, что закончится наш романтический круиз, и все…

– Так что же пошло не так? – авторитет вновь подался вперед, его глаза подозрительно сузились, он действительно сейчас был похож на тигра, готовящегося к броску на жертву.

– В Буктаре меня должны были ждать люди, за двенадцать часов до прибытия «Варшавы» в порт позвонить и сообщить, что ждут. Но никто мне не позвонил.

– Из‑за этого стоило так расстраиваться? – неожиданно мягко улыбнулся Сергей. – Круиз ведь полностью оплачен или нет?

– Да при чем здесь круиз? – недовольно передернула плечиками Воронцова. – Была разработана схема, по которой без особого напряжения можно было обеспечить себя на всю жизнь. Да что на всю жизнь, на десять богатых жизней.

Криминальный авторитет, как матерая щука, заглотил блесну, едва та успела упасть в воду. Расслабленно откинувшись в глубоком кресле, Сервант с усмешкой произнес:

– А вот с этого места попрошу подробней.

Глаза молодой женщины внезапно испуганно округлились, она прикусила нижнюю губу, как будто про себя решая, говорить или нет.

– Не, подруга, ты же сама затеяла этот разговор, или я не прав?

– Что тебе известно о султанате Буктар? – наконец решилась Алена.

Сергей на мгновение задумался, вспоминая, что же ему известно об этом государстве.

– Ну султанат, ну островное государство, экспортер нефти.

– Правильно, а ты знаешь, что благодаря этой самой нефти глава государства султан Мохамед абу Хаджи входит в десятку богатейших людей мира – сорок семь миллиардов долларов.

– Да ты никак собралась его «крышевать»? – непринужденно хохотнул авторитет, но все равно было заметно, что цифра его впечатлила.

– Все не так, – спокойно ответила женщина, в ее голосе звучали нотки превосходства. Ей было известно то, что здоровенному бугаю даже во сне не могло привидеться. – Все деньги султана лежат в банках Швейцарии, Люксембурга, Германии, Бельгии, Лихтенштейн, Великобритании и Штатов. Но так как он человек авантюрного склада ума, то кое‑что держит под рукой. А именно, в его сокровищнице золота и драгоценностей более чем на сто миллионов долларов.

– Ого‑го, – невольно присвистнул Сервант. – Это же, наверно, грузовик рыжья.

– Три трейлера, – со знанием дела поправила женщина. – Золото не в слитках, а в изделиях. К тому же все драгоценности именные, под списком. При первой же попытке реализации это окажется ниточкой к похитителям.

– Тогда на кой ты мне об этом талдычишь? – громыхнул Сергей, – сумма в сто миллионов баксов, конечно, впечатляет, но не настолько, чтобы за подобную впечатлительность с тебя живьем спустили шкуру. А арабам такой трюк провернуть, как два пальца воткнуть в песок.

– Я не говорю о золоте, – покачала головой Алена, – просто выдаю всю имеющуюся информацию. Золото брать – это в будущем нажить себе большие неприятности, а вот похищение грязно‑зеленых денег ничем не грозит. Султан хранит в своей сокровищнице десять миллионов баксов в купюрах, бывших в употреблении с незафиксированными номерами. Мало ли какая блажь монарху взбредет в голову, вдруг он пожелает сделать некое приобретение, и чтобы эта покупка осталась в тайне? Вот поэтому десять миллионов у него постоянно находятся под рукой в пластиковых брикетах по сто тысяч.

– И ты, конечно же, знаешь, где находится эта сокровищница? – неожиданно съязвил Сервант.

– Да, я знаю, где находится сокровищница, мне известна система сигнализации, расположение постов и количество охранного гарнизона, – бесстрастно ответила Воронцова, и это была истинная правда. Год назад египетская резидентура совершенно случайно вышла на секретаря главного казначея султаната. Юноша долгие годы обучался в закрытых учебных заведениях Запада, где вместе с получением образования приобрел еще одну страсть – любовь к представителям своего пола. На этом его и взяли, расплатиться юный мужеложец мог только известной ему информацией. Правдивость информации о сокровищнице султана Буктара подтвердилась, но использовать ее не стали. Алена была достаточно осведомлена об этом, потому что в свое время курировала этот вопрос.

– Ну а если те, кто должен был тебя встречать, погорели, значит, и сокровищница тю‑тю? – осторожно спросил авторитет. Он уже забыл о том, что его спасла эта женщина, не беспокоил больше вопрос, как она вышла на него и почему они оказались на одном теплоходе за тридевять земель. Цифра в десять миллионов долларов, которые к тому же невозможно проследить, оказала на него должное впечатление.

– Они – низовое звено, боевики, – Алена пренебрежительно махнула рукой. – Ничего не знают, их задача – выполнять грязную работу. Не они, так другие появятся.

– То есть, как я понял, эту работу ты хочешь предложить мне?

– Пятерка за догадливость.

– Сколько? – склонил голову Сервант, разглядывая свои мощные руки, и тут же поправился: – На какую долю я могу рассчитывать со своими парнями?

– Половина, – бесстрастно ответила Воронцова.

– Половина? – возмутился Сергей. – А не много ли тебе одной?

– Я не одна. Эти деньги мало взять, их еще нужно вывезти. Надеюсь, ты не забыл, что Буктар – остров? Кроме того, их предстоит доставить в Европу и незаметно разместить на счетах банков. А за подобные услуги нужно платить, вот отсюда и выходит половина.

Теперь наступила очередь Серванта закусить губу. Предложение более чем заманчивое.

– У меня есть время подумать?

– Есть, – Воронцова выпрямилась во весь рост. – Но только до отправления «Варшавы». Старший помощник капитана с нами в доле, – не моргнув глазом, соврала она. – Если лайнер уйдет, деньги вывезти мы не сможем. В этом случае лучше вообще не начинать. – И направилась к выходу.

– Не беспокойся, девочка, – бросил ей вслед Сервант. – Ты не забывай, что в прошлом я боевой пловец, а нас обучали корабли уничтожать не только при помощи взрывчатки, но и подручными средствами. Так что «Варшава» без нас не уйдет…

Тюремный коридор был узким, с низкими потолками. Казалось, что вот‑вот ударишься головой, поневоле приходилось втягивать ее в плечи.

Христофорова конвоировали два узкоплечих охранника неопределенного возраста. Один шел впереди арестованного, указывая направление движения, другой наступал на пятки. Владимир, следуя за надзирателем, пытался просчитывать все «за» и «против» ситуации, в которой оказался.

Из полицейского участка, куда их доставили вечером, уже на следующий день обоих чекистов перевели в городскую тюрьму. Это было плохо, обычно в камере предварительного заключения в полицейском участке держат во время проведения следствия и до суда. Тем более там имеется специально оборудованный блок.

В тюрьме их рассадили по разным камерам, это тоже плохо. Одиночные камеры в Буктарской тюрьме больше напоминали горловину колодца, полтора на полтора, даже нар нет, спать приходится на полу в полусидячем положении. От еды Христофоров категорически отказался (похлебка неопределенного цвета с подозрительным запахом) и постоянно требовал встречи с консулом. Еду по‑прежнему приносили, а требование о встрече с представителями российской дипломатической миссии, кажется, не собирались выполнять.

Через двое суток повели на допрос, кандалы не стали надевать. Это хорошо – обычно перемещение заключенных по тюрьме проводят только в кандалах.

«И что же мы имеем в активе? – напряженно думал полковник. – В активе хорошего мало, потому что «против» гораздо больше, чем «за». Надо ждать и пытаться выяснить, что же произошло. И только потом искать выход из устроенной кем‑то посторонним западни». Коридор резко повернул налево, немного расширился, здесь даже имелась парочка узких зарешеченных окон, похожих на старинные бойницы, выходящие на внутренний дворик тюрьмы. С противоположной стороны коридора оказались две массивные двери из толстых деревянных досок.

Впереди идущий охранник открыл крайнюю дверь и немного посторонился, пропуская Владимира вперед. Как только арестованный вошел, надзиратели встали за его спиной.

Владимир оглядел помещение: небольшая комната с неоштукатуренными стенами, окон здесь не было. Зато по периметру на высоте вытянутой руки были подвешены светильники в зарешеченных плафонах. Напротив двери стоял небольшой письменный стол, за которым сидел уже знакомый комиссар криминальной полиции Абуала Малик, рядом с ним, сложив руки на груди, стоял высокий худощавый мужчина с явно европейской внешностью, глаза прикрывали очки с дымчатыми стеклами. Как показалось Христофорову, при его появлении в уголках рта этого субъекта промелькнула злорадная ухмылка.

Вслед за Христофоровым ввели второго задержанного.

– Добрый день, Владимир Николаевич, – встав рядом с полковником, буднично поздоровался Лялькин, как будто они встретились не в тюрьме далекого знойного султаната, а в коридоре управления ФСБ.

– Привет, Кирилл, – кивнул Христофоров.

– Присаживайтесь, – предложил комиссар Малик, указывая на две табуретки, установленные перед письменным столом.

Опускаясь на табурет, Владимир отметил, что основание чугунное, таким не особо помашешь, даже если и удастся оторвать от пола.

– Итак, господа Христофоров и Лялькин, – на английском языке заговорил комиссар, стоявший рядом с ним тип в очках быстро перевел на русский язык. Все юридические формальности были соблюдены. – В отношении вас принято решение начать расследование по поводу взрыва автомобиля в районе центральной мечети, повлекшего гибель пяти человек. – Малик изъяснялся каким‑то механическим голосом, будто телефонный ответчик, зато переводчик говорил свободно и почти без акцента.

Христофоров решил на первом допросе не играть в молчанку, а, наоборот, принять активное участие в беседе, может, и выплывет что‑то интересное.

– Все это ложь, – бесстрастным тоном проговорил полковник, непринужденно закинув ногу на ногу. – В день взрыва мы находились на территории российской торговой миссии.

– У вас нет свидетелей, которые могли бы подтвердить этот факт, а у нас они есть, – комиссар был непрошибаем. – Двое патрульных полицейских готовы подтвердить под присягой, что видели вас возле мечети за несколько минут до взрыва.

– Ну да, – кивнул Христофоров. – Ваши люди подтвердят все, что им прикажут.

Переводчик перевел слова арестанта, но и эта реплика не имела успеха. Абуала Малик продолжил:

– Кроме того, на территории торгового представительства найдены фрагменты взрывного устройства, идентичные с теми, что найдены на месте взрыва автомобиля.

– Бикфордов шнур, – хмыкнул Христофоров. – Полный бред.

– Факт, соответственно запротоколированный. Ну и, наконец, на вчерашнем брифинге министр иностранных дел признал тот факт, что вы, господа, являетесь сотрудниками российских спецслужб. Этот факт, конечно же, косвенный, но именно он подтверждает правильность первоначальной версии.

В кабинете повисла гробовая тишина, после сказанного комиссаром арестованным было о чем подумать. И думы их сейчас одолевали абсолютно одинаковые. Чужие их подставили, а свои тут же сдали. Впрочем, чего еще можно было ожидать, если операция, которую они разрабатывали, официально не существовала.

Пауза затянулась, переводчик, сняв очки, тщательно протер носовым платком и снова водрузил на нос. Немного склонившись к Малику, он тихо произнес:

– Оставьте нас ненадолго.

Абуала Малик кивнул, отодвинул стул и встал из‑за стола, уступив место переводчику. Что‑то рявкнул на арабском языке вертухаям, те молча развернулись и вышли из кабинета. Проходя мимо арестованных, комиссар небрежно бросил на английском:

– Между прочим, за убийство у нас в султанате предусмотрена смертная казнь через отсечение головы. Примите мой совет, давайте сотрудничать.

Дата добавления: 2015-05-06