Харламова, Е. В. 10 страница

– Зайди к нам на кухню, после того, как вернешься. Не более чем через полчаса, пожалуйста.

Лукас крепко сжимал шлем в своих руках. Он кивнул в сторону профессора Хеллера и надел шлем на голову. Когда он повернулся, чтобы удостовериться, правильно ли я застегнула свой, наши взгляды встретились, но ни один из нас не сказал ни слова. В течение десятиминутной поездки домой, мои мысли так и не прояснились. В голову не приходило никаких волшебных слов, или оправданий его лжи. Я не могла ничего сказать или сделать, кроме, как услышать его причины.

Мы приехали, и я слезла с мотоцикла, неумело стаскивая с себя шлем и освобождая волосы из резинки своими неуклюжими пальцами в перчатках. Все еще сидя на мотоцикле, он тоже снял с себя шлем, и отложил их оба, как будто не планировал снова одевать свой. Когда я повернулась к нему, он уставился на свои руки, крепко сжимаемые руль.

– Ты уже знала, так ведь? – Он говорил тихо, и я не могла определить его настроение.

– Да.

Он поднял взгляд на меня, хмурясь и заглядывая мне в глаза.

– Почему ты ничего не сказала?

– Почему не сказал ты? – ответила я. Я не хотела отвечать на вопросы. Я хотела получить ответы на свои, и мне не нравилось, что он собирался заставить меня задать их вслух. – Так тебя зовут Лендон? Но Ральф зовет тебя Лукас. И та девчонка… другие люди тоже зовут тебя Лукас. Так что, правда?

Он вернул взгляд на свои руки, и, как наполненный воздухом шарик, в мои внутренности наполнились злостью. Он решал, что мне рассказать, а что утаить. Харлей мягко рычал, готовый сорваться с места в любую минуту.

– Оба правда. Лендон мое первое имя, Лукас второе. Сейчас… я представляюсь как Лукас. Но Чарльз – профессор Хеллер, знает меня очень давно. Он все еще зовет меня Лендон. – Он снова поднял глаза. – Я думаю, ты знаешь, как трудно это, заставить людей называть тебя как‑то еще, от того, как они уже привыкли тебя называть.

Все логично. Кроме той части, когда он притворялся быть двумя разными личностями со мной.

– Ты мог бы мне сказать. Но не сказал. Ты мне врал.

Он выключил мотоцикл и поставил его на подножку. Встав передо мной, он сжал меня за плечи.

– Я никогда тебе не врал. Ты сделала выводы, основанные на том, как Ча… профессор Хеллер меня назвал. Просмотри свою почту. Я никогда не называл себя Лендоном.

Я вырвалась из его хватки.

– Но ты позволил мне называть тебя Лендоном.

Он опустил руки, но уставился на меня сверху вниз, не позволяя двигаться.

– Ты права, это моя вина. И мне очень жаль. Я хотел тебя, и это не могло случиться с Лендоном. Все, что происходит между нами против правил, и я их нарушил.

Я проглотила ком в горле. Я слышала то, что он еще не озвучил. Он говорил мне, что между нами все кончено, вот так. Отвратительная реальность отверженности, которую несколько недель начал Кеннеди, захлестнула меня с головой, и я снова начала тонуть. Мои родители оставили меня, Кеннеди меня бросил, мои друзья, за исключением Эрин и Мегги, отвернулись от меня. И теперь Лукас – и Лендон. Двое совсем разных отношений, но оба ставшие очень значимыми для меня.

– Значит все кончено.

Он просто смотрел на меня, но я не могла не чувствовать, что это было как будто его пальцы пробегались по моему лицу.

– Иначе твоя оценка будет под угрозой. Сегодня, когда я вернусь, я возьму всю вину на себя; профессор Хеллер не будет тебя ни в чем винить.

– Значит все кончено, – повторила я.

– Да.

Повернувшись, я вошла в здание и не слышала, как завелся мотоцикл до того, как ступила на первую ступеньку лестницы.

Глава 16

– Мисс Уоллис, пожалуйста, задержитесь после занятия.

Я подняла глаза, чтобы встретиться взглядом с профессором Хеллером на лекции в понедельник, и кивнула в знак своего согласия.

– Ооооо, – сказал Бенджи. – Ах ты, маленький смутьян. – Его улыбка увяла, когда он увидел мое лицо. – Что случилось? У тебя на самом деле неприятности? – Он глянул назад, намекая на единственную причину моей возможной размолвки с профессором. – Он что, узнал о – сама знаешь. – Он наклонил голову в сторону Лукаса.

– Да.

Его глаза расширились, и он понизил голос.

– О, черт, ты серьезно? Откуда?

Я покачала головой.

– Это не важно. Он узнал, все кончено.

Сжав губы, он запихнул тетрадь свой в рюкзак и вздохнул.

– Вот, паршиво. Мне жаль. – Его каре‑зеленые глаза были полны понимания. – Я могу что‑то сделать?

Я снова покачала головой, желая сменить тему.

– Я буду в порядке. Как прошло твое откровение?

Широко улыбаясь, он расставил руки в стороны.

– Как видишь, я все еще цел, все жизненно‑необходимые части тела на месте. – Он подергал бровями, и закинул рюкзак себе на плечо, после того, как получил от меня игривый толчок. – Все прошло хорошо. Поговорить об этом о открытую стало облегчением для нас обоих, я думаю.

– Отлично, – я была рада за него, хоть у меня и не было того же опыта с публичными признаниями в последнее время. Я не смотрела на Лукаса. Когда я зашла в аудиторию, перед началом занятия, он был поглощен своим альбомом, избегая даже взгляда в мою сторону.

– Привет, Жаклин. – Улыбнулся Кеннеди, когда мы проходили мимо, как будто довольный тем, что наконец‑то вспомнил мое имя.

– Привет, – ответила я, проскальзывая мимо него по пути к столу преподавателя.

Когда я остановилась на нижней ступени, профессор Хеллер оглядел головы студентов вокруг него и попросил меня зайти к нему после обеда, чтобы забрать свою работу. Выражение его лица сказало мне о том, что это было больше приказом, чем просьбой. С горящим лицом, я сказала, что приду.

***

– Ты не сделала ничего такого, поэтому, тебе не о чем волноваться. Скорее всего, он хочет удостовериться, что Лукас‑Лендон‑кто бы там он ни был, не воспользовался тобой.

Я была благодарна за уверения Эрин, какими бы ошибочными они ни были.

Лежа на кровати, свесив ноги с края, я смотрела на квадратик неба, видимый из нашего окна. Меня знобило, даже в нашей через чур теплой комнате. Еще прошлой зимой мы с Эрин обнаружили, что наша доисторичская система отопления нагревала нашу крохотную комнату практически до температуры сауны, чтобы потом выключиться, дать ей остыть и снова превратить ее в сауну. Было удивительно, как мы обе не заработали себе пневмонию к Февралю.

– Лендон был идеальным репетитором. А то, что между мной и Лукасом никого не касается.

– Кроме меня, – поправила Эрин.

Я повернулась к ней и слегка улыбнулась.

– Кроме тебя.

Она добавила блесток на плакат для своего сестринства.

– Во сколько тебе нужно быть там?

– Между 15.30 и 16.30.

– Тебе лучше поторопиться. Как только я закончу с этим, я отправляюсь на работу. Кинь мне сообщение, если будет нужно надрать кому‑нибудь зад. И не забудь – завтра мы поедем за платьями для вечеринки братств на этих выходных".

Об умении моей соседки мгновенно менять тему, можно было слагать легенды.

– Я помню.

***

Профессор Хеллер взирал на меня, сидящую по другую сторону его стола, уже второй раз за этот семестр, и я пыталась не ерзать на стуле от его пристального взгляда. Я никогда не была одной из тех учащихся, кто постоянно нарывался на неприятности с учителями; обнаружив себя в данной позиции, второй раз в течение нескольких недель, было просто уму непостижимо.

С тех пор, как я заняла, указанное мне место, он больше на меня не смотрел, роясь среди бумаг и папок на его столе, пока не вытащил из какой‑то стопки мою работу, и пробормотал:

– А‑ха.

Он досконально просмотрел ее, пролистывая скрепленные страницы. Я подумала, поставил ли он уже оценку, и скажется ли на ее судьбе то, что я скажу или не скажу в ближайшие несколько минут.

Он прочистил горло и я съежилась.

– Я поговорил с Мистером Максфилдом, о чем, я предполагаю, ты уже знаешь.

Я сделала нервный вдох.

– Нет, сэр. Мы не разговаривали.

Он приподнял брови, расширив глаза.

– Понятно. – Он нахмурился, как будто не понимая чего‑то. – Ну, я спрошу тебя о том, о чем спросил его, и буду благодарен за твою правдивость. Помогал ли он тебе в написании этой работы?

Я тоже нахмурилась, не вполне понимая, что конкретно он спрашивал.

– Он помог мне с несколькими источниками информации. Прочитал финальную версию проекта и отметил несколько моих недочетов и ошибок, которые мне нужно было исправить, прежде, чем сдавать ее. Но работа моя.

Он кивнул и вздохнул.

– Хорошо. Был еще тест, о котором ты получила… так сказать преждевременное уведомление… по сравнению с остальными студентами, так?

Я сглотнула.

– Он посоветовал мне заполнить, присланную им таблицу. – Профессор Хеллер одарил меня пристальным взглядом и одной поднятой бровью, и я уточнила: – Он настоял на том, чтобы я сделала это. Но он не говорил мне, что будет тест, и, честно говоря, я просто подумала, что он просто деспот – я не даже не подозревала, что там мог быть какой‑то намек на… – Черт

– Он полностью взял на себя вину за ошибку в своем суждении, мисс Уоллис.

Я не могла дышать, мои мысли разбегались. С самого первого момента, как я его увидела – лицом к лицу с Баком, после того, как, я предполагаю, он снял его с меня – он меня защищал. Были ли наши отношения, каковы бы они ни были, опасностью для его работы?

Я придвинулась ближе, положив руку на стол.

– Лукас не… он ни в какой мере не пользовался своим положением в отношении меня. Он очень помог мне, как репетитор. Во время его дополнительных занятий у меня был другой предмет, поэтому я не могла их посещать, но он отправлял мне задания по электронной почте. – Я остановилась, бездыханная, пытаясь не ухудшить ситуацию своими словами. Я не могла позволить ему думать, что я какая‑то безрассудная девчонка, иначе мое заявление совсем не будет иметь никакого значения. – У него не должно быть неприятностей по моей вине.

Мой профессор уставился на мою работу, все еще в его руках. Если такое вообще было возможно, он выглядел еще более растерянным, чем до этого. Нахмурив лоб, он поднял глаза, и некоторое время смотрел на меня. – Он также сказал ты не знала, что парень с которым ты… встречалась… был твоим репетитором. Что ваши академические отношения ограничивались перепиской по интернету.

Я кивнула, не желая сказать что‑нибудь противоположное тому, что уже сказал Лукас.

Он снова вздохнул, откинувшись на стуле в раздумьях, и закрыв рукой рот. Наконец, он подвинул мою работу ко мне.

– Твое исследование и выводы были очень впечатляющими для второкурсницы. Хорошая работа, мисс Уоллис. Если ты получишь хорошую оценку на финальном экзамене, твоя итоговая отметка не пострадает от твоего, эмоционального потрясения в середине семестра. Небольшой совет, это не будет единственным случаем в твоей жизни, когда что‑то выбьет тебя из колеи. В будущем, как и в реальном мире – профессора и работодатели не будут такими понимающими. Нам всем приходится, как говорит моя дочь, терпеть и не жаловаться.

Я подавила желание открыть последнюю страницу и проверить свою оценку.

– Да, сэр. – Я знала, что мне надо встать, поблагодарить его и покинуть его офис, пока удача была на моей стороне. Но я не могла этого сделать. – А Лукас? У него неприятности? Он… потеряет ли он работу?

Он покачал головой.

– На мой взгляд, ничего плохого не случилось, хоть я и напомнил Лендону – эм, Лукасу – что иногда то, как представляется ситуация оказывается важнее, чем то, что случилось на самом деле. На этой ноте, я посоветовал ему ограничить ваши отношения до чисто профессиональных, до конца семестра.

Лукас не упоминал о возможности продолжения наших отношений в будущем. Его ответ на то, что все ли между нами кончено был достаточно однозначным, он не прислал мне ни одного сообщения или письма, опровергающих это, и ни разу не глянул на меня сегодня в классе, по крайней мере, я так думаю.

– Спасибо, профессор Хеллер. – Я дождалась, пока я вышла на улицу, чтобы проверить свою оценку – 94 балла из 100. Точно, гораздо лучше, чем то, что я бы получила на экзамене в середине семестра, если бы я его не пропустила.

***

Я игнорировала Лукаса по дороге к своему месту в начале занятия в среду и пятницу, а также по его окончанию, особенно, когда обнаружила Кеннеди, ждущего меня в проходе оба раза. В среду мой бывший спросил, как мои дела с репетиторством.

– Что? – я споткнулась на следующей ступеньке, и он поймал меня за локоть.

– У тебя были два восьмиклассника, или девятиклассника, влюбленных в тебя? – Он засмеялся, и две девчонки, которых мы проходили мимо, повернули на него головы; как и характерно Кеннеди, он или притворился, либо на самом деле не заметил. "Или сейчас уже все твои ученики влюбленны в тебя?

Аа – уроки контрабаса, не экономика. Повернув на улице за угол, я застегнула свою куртку до конца и сунула подбородок в мой мягкий шарф, прячась от порывов ледяного ветра, а он поднял воротник и засунул руки в карманы.

– По большей части, я не знаю, о чем они думают. Они все какие‑то угрюмые.

Он посмотрел на меня и улыбнулся, приковывая мое внимание к ямочке на его щеке, как это было в самый первый раз, когда я ее заметила, и оттуда, к его красивым зеленым глазам. Он легонько толкнул меня локтем.

– Их угрюмость – явное свидетельство их влюбленности.

Хмурясь, я отвела глаза и ускорила шаг. Я не представляла, к чему он клонил, и не хотела этого знать.

– Увидимся позже, Кеннеди. Я опаздываю на испанский.

Он поймал меня за руку.

– Мегги сказала, что ты придешь на вечеринку в субботу?

Я кивнула. Эрин и я провели четыре часа во Вторник в поисках платьев и туфлей. Она вовсю работала над тем, чтобы заставить Чаза раскаяться в том, что решил не падать на колени и целовать землю под ее ногами.

– Что стало с "я люблю охоту"? спросила я, когда она отложила в сторону десятое или одиннадцатое не‑очень‑подходящее платье, перед тем, как влезть в крошечный кусочек серебряного материала с разрезом на бедре.

Улыбаясь в зеркале почти звериным оскалом, она подождала, пока я ее застегну, чтобы рассмотреть себя повнимательнее в этом, светоотражающем платье, которое оттеняло ее рыжие волосы, как будто ее голова была в огне.

– О, я и собираюсь поохотиться, – проурчала она.

Я последовала дальше, не оглядываясь, и он прокричал мне в след:

– Увидимся позже, Жаклин.

Я перебирала в голове все возможные отговорки, которыми я могла воспользоваться, чтобы попытаться избежать этой вечеринки, с опозданием подмечая, что мне просто не следовало соглашаться сопровождать Эрин. Моя обычно разумная соседка была серьезно настроена, по крайней мере, на один вечер, заставить своего бывшего парня кусать себе локти. На ужине в пятницу она сказала:

– Мне нужно сделать это. В качестве заключения. – Мегги через стол выгнула на меня бровь. По мне, так Суббота не могла пройти быстрее из‑за драмы между Эрин и Чазом, попытками Кеннеди, воскресить наши отношения и присутствием Бака на этой вечеринке.

***

Избегать встречаться глазами с Лукасом на занятии по самообороне оказалось труднее, чем избегать друг друга на экономике, но Лукасу и мне удалось делать это в течение первого часа. Самой странной частью прошедшей недели были таблицы, которые он продолжал мне присылать, но без каких‑либо лишних комментариев. Все, что было сказано в письме: Новая таблица в приложении, ЛМ.

– Сначала мы сосредоточимся на наиболее легко исполнимом защитном ударе с близкого расстояния – ударе коленом, другие типы ударов могут быть слишком сложны для выполнения либо нападающий может просто от них уклониться. – Голос Ральфа вернул меня обратно в класс. – И, я подразумеваю, что вы, дамы, знаете, куда вам следует целиться этим коленом.

Разделившись на две группы, как и две недели назад, я встала в очередь к Дону и Эрин последовала за мной. Он держал толстую подушку с лямкой для руки, чтобы зафиксировать ее на месте, объяснил основы удара коленом и спросил, есть ли желающие помочь с демонстрацией, на что Эрин с удовольствием согласилась. Я гордилась тем, как она озвучила, "НЕТ!" и, схватив Дона за плечи, дала коленом в подушку. Я узнала движение, Лукас использовал его на Баке, только он ударил его под подбородок, а не в пах. Бак тогда распластался на земле. И остался там.

Когда подошла моя очередь, с поддержкой моей группы и повторениями Дона.

– Еще раз! – после каждого удара, моя неуверенность испарилась. Оживленная, с расширенными глазами и трясущаяся от адреналина, я подошла к Эрин. Она засмеялась и сказала:

– Я знаю, круто, да?

Мы следовали дальше по ударам, и каждый раз, когда я ударяла Дона и слышала его довольный рык, мой страх о том, что в реальной ситуации я не смогу исполнить это, становился все меньше. Вики – седая женщина, которая, сама того не зная, помогла мне найти в себе силы остаться в классе две недели назад – спросила как, даже при правильном ударе в нужное место, мы можем выиграть бой против мужчины его размера.

Дон напомнил нам, что главным было не выиграть бой, а иметь возможность освободиться.

– Каждая секунда дает вам возможность убежать.

Когда Ральф анонсировал короткий перерыв, я из подтишка глянула на Лукаса. Поверх голов двух девчонок, одна из которых что‑то ему говорила, его глаза были на мне, их ледяной серо‑голубой практически был бесцветен по другую сторону, ярко освещенной, комнаты. После утренней физической активности я почувствовала себя ошеломленной. Мое дыхание стало прерывистым, и ни один из нас не отвернулся, пока Эрин не потянула меня за руку.

– Пошли, влюбленная моя, – пробормотала она, чтобы никто больше не услышал.

Я покраснела и позволила ей вывести меня в коридор к раздевалке. Наклонившись над раковиной, я плеснула холодной воды себе на лицо и уставилась в зеркало, думая о том, что видел Лукас, когда смотрел на меня. Что видел Кеннеди. Что видел Бак.

– Втюрилась поуши, разве нет? – Эрин протянула мне бумажное полотенце и сжала губы, наклоняя голову, пока тоже изучала мое отражение в зеркале. Ее темные глаза встретились с моими. – Мне следовало знать, что моя тактика не сработает с тобой. Если тебе от этого станет легче, он выглядит также взвинчено, как и ты.

Я закатила глаза, вытирая воду с щек.

– Веришь или нет, мне от этого не легче.

Она выгнула бровь, переводя взгляд на свое отражение, исправляя невидимый изъян на своей губе и собирая свои непослушные волосы в хвост.

– Ммм‑хмм.

***

– Следующий час или около того, мы посвятим изучению еще несколько движений – защите от захвата и удушья. На следующей неделе, мы попрактикуем все то, что мы изучили. – Хлопнув в ладоши, Ральф добавил: – Делитесь и начнем.

После того, как мы автоматически разделились на предыдущие группы, Ральф обратился к мужчинам, одетым в защитное снаряжение, скрывающее их с головой.

– Дон, Лукас, поменяйтесь‑ка группами, изменим тактику атаки немного.

О, Боже. Вот и избежали друг друга.

Хотя я и знала, что у меня не было возможности предотвратить это, мой мозг перебирал варианты того, как уклониться от того, чтобы перед всеми вокруг руки Лукаса сомкнулись на мне. Первая атака называлась медвежье объятие, и бесстрашная седовласая Вики вызвалась желающей помочь продемонстрировать для нас защитные движения в замедленном действии. Я наблюдала за этим с Эрин и еще тремя женщинами в моей группе, но мое сердце билось так сильно, как будто хотело выпрыгнуть из груди. А он еще даже до меня не дотронулся.

Необходимость защитных подушек для головы стала понятна, когда он объяснил удар головой – затылком в нос или рот нападающего. Было также наступление (все засмеялись, когда Лукас попросил не наступать со всей силы на его, не защищенные подушками, ботинки – он с удовольствием просто среагирует так, как будто мы сделали это со всей силы), локтем в ребра, а также удар, который Ральф, подошедший понаблюдать за нашим прогрессом, назвал газонокосилка.

Встав перед Лукасом, он сказал:

– Это одно из тех движений, которое мы советуем не использовать во всю силу на наших храбрых инструкторах. – Он повернулся и хлопнул Лукаса по плечу. – Мы же не хотим лишить наших парней радости отцовства. – Когда женщины захихикали, Лукас слегка порозовел и уставился в пол, скривив губы в сардоническую улыбку. – В реальной ситуации, если у вас свободна рука, вы можете потянуться назад и схватиться за хозяйство, поворачивая и вытягивая вверх, как будто пытаясь завести газонокосилку.

Он продемонстрировал это, вместе со звуками заводящейся газонокосилки, даже группа Дона наблюдала за этим и смеялась. Лукас прикусил губу и покачал головой.

По очереди, мы становились перед ним, лицом к группе, в ожидании его хватки, чтобы попрактиковать выученные движения. Любимицей более взрослых женщин была газонокосилка, и все ее использовали, вместе со звуковым сопровождением. С горящими глазами Эрин использовала все до единого, только что выученные нами, движения – удар затылком, наступ, поцарапать голень, локоть в живот одной рукой и газонокосилку другой. Женщины в группе активно ей поаплодировали и Лукас сказал:

– Отличная работа. К этому моменту он будет валяться на земле, и молить тебя о побеге.

– Следует мне еще его стукнуть? – спросила она на полном серьезе.

– Эм… если он больше не нападает, просто беги. Ты не хочешь, чтобы он схватил тебя за ногу и потянул вниз. – Эрин кивнула и подошла ко мне, сжимая мою руку.

Он смотрел в мои глаза, пока я приближалась. Я не отводила глаз до тех пор, пока не повернулась спиной прямо перед ним, пытаясь сконцентрироваться на том, что мне следовало делать дальше.

Внезапно, он обвил меня руками, но его объятие было нежнее, чем у любого настоящего нападающего. Его сильные руки были крепки и неподатливы. Нервничая, я забыла все выученные движения и безуспешно попыталась вырваться.

– Ударь меня, Жаклин, – сказал он мне в ухо. – Локтем.

Я двинула локтем в его, закрытый подушкой, живот и он хрюкнул.

– Хорошо. Наступ.

Я осторожно наступила ему на ногу.

– Удар головой.

Верхушка моей головы еле доставала до его подбородка, но я все же его ударила.

– Газонокосилка. – Его голос был мягким, с придыханием, и я не могла, даже призвав все свое воображение, представить себя трогающей его там, чтобы сделать ему больно.

Без дополнительных звуков и сильно краснея, я сделала необходимое движение, и он меня отпустил. Направляясь к Эрин, я бы чувствовала себя глупо, если бы каждая женщина в комнате не проделала все то же самое, что я только что сделала. За исключением того, что они не делали это с парнем, который превращал их внутренности в жидкую лаву. Не с парнем, к которому хотелось повернуться лицом и оказаться в тех же объятиях.

Мои одногруппницы похвалили меня как будто я не замерла в самом начале.

Переднее медвежье объятие было хуже, но по тому, как глаза Лукаса слегка расширились, когда я подняла на него взгляд, прижатая грудью к его груди. Как сказала Эрин, ему было не все равно – и это заставило меня почувствовать себя одновременно и лучше и хуже.

Удушье было проще, и я освободилась без его подсказок.

И затем урок был окончен, и Ральф попросил нас попрактиковаться до следующего занятия.

– На следующей неделе, парни будут полностью одеты в защитные костюмы, и вы сможете выбить из них весь дух.

Эрин и Вики дали "пять" друг другу, и Ральф, потирая руки, одарил их улыбкой.

– Безжалостные и жаждущие крови. Именно то, что мне хочется увидеть.

Глава 17

Я не была ни на одной Греческой7 вечеринке со времен Хеллоуина, и, с того случая на лестнице, видела Бака только мельком – всегда в группе, и всегда на публике. Когда он двигался ближе, я отодвигалась подальше, как будто меня отталкивало все его существование, что было правдой. От одной мысли о нем у меня до сих пор пересыхало во рту и сводило живот.

В нашей комнате, после последнего взгляда в зеркало, Эрин повернулась ко мне.

– Ему лучше держаться как можно дальше от тебя, а то я попрактикую на нем свое умение газонокосилки на его заднице, – заявила она.

– Это движение не для использования на заднице, – пошутила я, передергиваясь от мысли о руках Бака на мне. Я надеялась, что Эрин была готова к тени, потому, что я была не намерена отпускать ее ни на шаг.

Обвив рукой мои плечи, она повернула нас обоих лицом к большому зеркалу.

– Мы выглядим с ног сногсшибательно, подруга. – Наши глаза встретились в отражении. – Спасибо, что делаешь это. Девчонки меня поддерживают, но они не ты. Я чувствую себя увереннее, зная, что ты будешь со мной.

Я улыбнулась и приобняла ее. Мы и, правда, выглядели сногсшибательно. В своем блестящем серебряном платье и серебряных босоножках, Эрин была своим собственным диско‑шаром. Мое синее, облегающее фигуру платье – простого покроя впереди и точного цвета моих глаз – выглядело простенько, если даже не тускло по сравнению с Эрин, но только до тех пор, пока я не повернусь спиной. Занятия йогой и игра на контрабасе помогли подтянуть мою спину, и платье открывало ее почти полностью своим V‑образным разрезом до пояса. Одни только умопомрачительные каблуки на моих ногах скрывали всю ту тусклость.

Эрин сделала несколько танцевальных движений.

– Пошли, заставим Чаза пожалеть, что он вообще родился.

Я закатила глаза и засмеялась.

– Ох, Эрин. Я так рада, что ты на моей стороне.

– Вот именно, дурочка, – она шлепнула меня по заднице, и мы схватили наши куртки.

Не сговариваясь, мы прошли мимо боковой и последовали дальше, к широкой и открытой главной лестнице, чтобы встретиться с нашим шофером на вечер. Все кого мы проходили мимо пялились на нас с открытыми ртами, один первокурсник даже запнулся на ступени, переводя взгляд от меня к Эрин. Он поднимался наверх, поэтому приземлился на руки, практически у ног Эрин.

– Вау, – прошептал он, оглядывая ее.

Проходя мимо, она похлопала его по голове.

– Ооо, такой милый, – проворковала она, как будто он был щенком. Его, полное обожания, выражение лица доказывало, что вот здесь есть парень, готовый возвести ее на пьедестал и боготворить. Но я подозревала, что Эрин совсем не хотела этого от парня, вне зависимости от того, что она говорила.

***

Парни из братства Чаза превзошли сами себя, они повесили настоящий диско‑шар и наняли группу на вечер. Облаченные в костюмы, галстуки и зашкаливающий уровень самоуверенности, они выглядели потрясно, каждый из них знал это. Двое новичков стояли у двери. Один взял нашу верхнюю одежду, а второй, после проверки приглашения Эрин, протянул нам несколько билетиков для, организованного на кухне, "бара", а также парочку билетов для лотереи, расположившейся на одном из столов, за которым наблюдал еще один новичок.

Призы состояли, в основном, из электроники – от плейеров iPod и приставок до 42 дюймового телевизора.

– Парни, – сделала гримасу Эрин. – Где день в СПА? Или подарочная карточка в Victoria's Secret? – Глаза у охранника стола расширились, он явно одобрил ее последнее предложение.

– Привет, Эрин, – сказал глубокий голос. Мы повернулись, это был Чаз, отлично выглядевший в своем идеально‑сидящем черном костюме с красным галстуком, который очень хорошо гармонировал с волосами Эрин. Он посмотрел на меня теплым и дружелюбным взглядом. – Привет, Жаклин. – Я не чувствовала от него никакого обвинения в том, что их отношения пострадали из‑за того, что Эрин встала на мою сторону.

– Привет, Чаз. Все выглядит просто отлично. – Я ответила за нас обеих, потому, что Эрин продолжала двигаться под музыку, махая рукой своим друзьям, как будто ее бывшего вообще не существовало. Темой этой ежегодной вечеринки в этом году стала Субботняя жара. Группа сменила песню с чего‑то вроде Keith Urban к Bee Gees – что было популярно, скорее всего, во времена детства моих родителей.

Чаз небрежно огляделся, и вернул на меня свой взгляд.

– Спасибо, – ответил он, и сфокусировал все свое внимание на Эрин. Наблюдая за уже вовсю танцующими людьми, она схватила один из красных стаканов с подноса, проходившего мимо парня. Парень стал что‑то возражать, но Чаз одарил его убийственным взглядом и тот, сжав губы, поспешил ретироваться.

Он смотрел на нее все то время, пока она стояла, попивая из стакана и игнорируя его. Его намерения были очевидны, и тот факт, что Эрин намеренно не смотрела в его сторону, говорил мне о том, что она совсем не была иммунна к этому. Всю оставшуюся ночь они вращались на орбитах друг друга, но он также больше не пытался с ней заговорить.

Я знала, что Чаз был хорошим парнем, хоть и легко вводимый в заблуждение. Он проглотил историю Бака о том, что случилось между нами той ночью, и спорил с Эрин по поводу того, что скорее всего я просто была пьяна и не помню четко все то, что произошло. Скорее всего, он был одним из тех парней, для кого насильники выглядели как уроды, выпрыгивающие из кустов и нападающие на разных, ничего не подозревающих, девушек. Насильниками не были твой рубаха‑парень коллега по работе, или один из братства, или твой лучший друг.

Может ему просто никогда не приходило в голову, что его лучший друг способен в течение пяти минут вырвать из девушки всю уверенность в себе. Что он мог обидеть кого‑то невинного так сильно, как будто бы это был его враг. Что он мог сделать ей больно по какой‑то искаженной попытке отомстить за свою собственную беспомощность. Что он мог заставить ее постоянно чувствовать страх, и плевать ему на это.

Дата добавления: 2015-05-06