Харламова, Е. В. 16 страница

Это могло бы быть идеальным моментом для крика, но я еле могла дышать. Я слышала, как позади меня раздавались шаги, и сфокусировалась на двери Лукаса вверх по лестнице. Я была практически в середине подъездной дорожки, когда Бак бросился на меня сзади и схватил за волосы, болезненно останавливая меня. Мы упали, и я вскрикнула, незамедлительно переворачиваясь на бок, как учил Лукас, и скидывая его с меня.

Откуда ни возьмись, появился Лукас. Как темный ангел мести, он схватил Бака и откинул его подальше от меня, поместив себя между нами. Как маленький краб, я отползла подальше. Он кинул на меня один взгляд, его бесцветные глаза горели в приглушенном свете, отбрасываемом боковыми прожекторами дома, затем, он вернул свое внимание Баку, который успел подняться на ноги. Кровь покрывала место между его носом и верхней губой, а также была размазана на его подбородке, но кроме этого, на нем было мало.

На углу дома включился второй прожектор, лучше освещая место происходящего.

Тяжело дыша, я глянула себе на грудь и не смогла отвести взгляда. Моя розово‑белая трикотажная рубашка была залита кровью от ворота до живота. Из‑за нашей позиции в машине, когда я ударила Бака головой в нос, на моей груди оказалась большая часть его крови.

Сидя посреди двора Хеллеров, я сражалась с желанием сорвать с себя эту рубашку.

Нагибаясь, он попытался обойти Лукаса. Вместо того чтобы повернуться с ним, Лукас просто сделал шаг в сторону, оставаясь спиной ко мне, и блокируя Баку возможность приблизиться.

Голос Бака был грубым рыком.

– Я разобью тебе эту губу, мальчик‑эмо. На этот раз я не облажаюсь. Я трезв как стеклышко, и сначала надеру тебе задницу, прежде, чем снова трахну твою маленькую шлюшку.

Лживый ублюдок.

Лукас не подгонял его, и сначала даже не ответил, но потом я услышала его сдержанный голос:

– Ты ошибаешься, Бак. – Ни на секунду не отрывая от него глаз, Лукас расстегнул свою кожаную куртку, снял и отбросил ее в сторону. Когда он закатил длинные рукава своей футболки до локтей, я заметила, что он был одет в те же джинсы, которые он надел при мне, и ковбойские ботинки, которые, наверное, он схватил второпях, потому, что их не надо было зашнуровывать, как его черные военные ботинки.

Бак попытался нанести первый удар, но Лукас блокировал его. Он попробовал снова с тем же результатом, и затем подался вперед, чтобы схватить Лукаса. Получив удар по почкам и левому уху, Бак отшатнулся в сторону, показывая на меня пальцем.

– Сучка. Ты думаешь, что слишком хороша для меня, но ты просто шлюха.

Лукас следовал за ним, оставаясь между нами. Когла Бак атаковал, Лукас схватил его за руку и развернул, чтобы наградить его, отлично выполненным, ударом снизу в челюсть. Голова Бака вывернулась так далеко, что он почти мог прямо смотреть назад через плечо. Он повернулся обратно и Лукас ударил его еще раз, прямо в рот. Сохраняя свою защитную позицию и размяв шею, полуулыбка Лукаса стала пугающей, совсем не такой, какой он обычно одаривал меня.

Бак взревел и бросился вперед, они повалились на землю. В соотношении роста, они были наравне. В весе Бак превосходил Лукаса на 15–20 кг, и он воспользовался этим, чтобы прижать Лукаса и ударить его два раза по голове, прежде чем он вывернулся, скидывая Бака с себя прямо ему на голову. Упав на спину, Бак потряс головой, как будто пытаясь ее прочистить.

Лукас атаковал его, прижимая к земле, и отвешивая четыре быстрых удара. Звуки, которые казались мне ударами отбивного молотка моего отца по говяжей отбивной, мой желудок скрутило. Лицо Бака быстро становилось неузнаваемым, и хотя мне не было его жаль, я боялась, что Лукас уже переходил черту к тому, что можно было назвать убойной силой.

– Лендон! Остановись!

Профессор Хеллер бежал к нам через двор.

Он оттащил Лукаса от Бака, который больше не двигался. На секунду, Лукас пытался сопротивляться, и я боялась, что профессору Хеллеру тоже достанется, но я недооценила своего профессора и его военное прошлое. Сжимая железной хваткой грудь и руки Лукаса, он рявкнул:

– Прекрати! Она в безопасности. Сынок, она в безопасности. – Лукас расслабился и профессор Хеллер ослабил хватку.

В то же самое мгновение глаза Лукаса нашли меня и он ринулся в моем направлении. На расстоянии было слышно приближающиеся сирены. Я услышала, как они завернули за угол в конце улицы, в тот же самый момент, как Лукас упал на траву передо мной на колени. Его сильно трясло, бьющемуся в его теле адреналину не было выхода. Тяжело дыша, он уставился на меня, осторожно поднимая руку, как будто боялся, что я могу отстраниться от его прикосновения.

Моя челюсть болела, и по его выражению лица я поняла, что, должно быть, она выглядела плохо. Он провел по ней пальцами, и я вздрогнула. Он сразу убрал руку, и я поднялась на колени.

– Пожалуйста, прикоснись ко мне. Мне нужно почувствовать твое прикосновение.

Мне не пришлось просить дважды. Он обвил меня руками, сажая к себе на колени и прижимая к груди.

– Его кровь? С носа? – Он оттянул рубашку от моей груди, но она приклеилась, из‑за уже засыхающей крови, к лифчику под ней и моей коже.

Я кивнула с отвращением.

– Молодец, девочка. – Его руки снова обхватили меня. – Боже, ты такая чертовски замечательная.

Я подумала о крови Бака на моей коже и потянула за край своей рубашки.

– Я хочу ее снять. Я хочу ее снять.

Он сглотнул.

– Да. Скоро. – Его пальцы нежно пробежались по моему лицу. – Мне так жаль, Жаклин. Господи, я не могу поверить, что вот так выпроводил тебя за дверь. – Он замолчал, его грудь резко вздымалась и опадала. – Пожалуйста, прости меня.

Я повернулась в его объятии, кладя голову ему под подбородок и пытаясь, стать как можно меньше, чтобы быть ближе к нему.

– Прости, что я искала о ней информацию. Я не знала…

– Шшш, малыш… не сейчас. Позволь мне просто подержать тебя в объятиях.

Схватив с земли свою куртку, он обернул ее вокруг меня и прижал к себе еще сильнее, мы больше не говорили.

Приехала скорая, и медики подняли Бака, по крайней мере, он был еще жив. С бесстрастно скрещенными на груди руками, один из полицейских наблюдал за тем, как Бака положили на носилки, тогда как его партнер разговаривал об этой стычке с профессором Хеллером.

– Лен… Лукас, – позвал он. – Тебе и Жаклин нужно сделать заявление. – Лукас осторожно поднялся, сгребая меня и помогая встать. Профессор Хеллер положил руку ему на плечо. – Этот молодой человек сын моего близкого друга. Он снимает квартиру над моим гаражом. – Он окинул нас странным взглядом, прежде, чем продолжать. – Как я уже сказал, тому парню… – он указал на Бака, которого в этот момент погружали в машину скорой помощи – …судом было запрещено приближаться к ней, что он нарушил, придя домой к ее парню. – Ага, вот и причина странного взгляда.

Глаза полицейских немного расширились, когда они заметили мою окровавленную рубашку.

– Это его кровь, – сказала я, указывая на скорую.

Один их них улыбнулся и повторил слова Лукаса:

– Молодец, девочка.

Я облокотилась на Лукаса, и он прижал меня крепче к себе. Офицеры, уже задобренные профессором Хеллером, не могли быть более понимающими. Двадцать минут и все наши показания спустя, они и Бак уехали; Лукас и я собрали все мои вещи из внедорожника и дороги и убедили профессора Хеллера и его семью, что позаботимся о телесных повреждениях друг друга.

Не говоря ни слова, Лукас провел меня вверх по лестнице в свою квартиру и прямиком в ванную. Он включил душ, приподнял и посадил меня на столешницу раковины, чтобы стянуть с меня ботинки и носки. Не останавливаясь, он снял с меня рубашку и лифчик и бросил их в корзину для мусора. За ними последовала его футболка, на которой также были капли крови его и Бака.

Стоя между моих ног, он повернул мое лицо к свету, чтобы получше рассмотреть скулу.

– У тебя будет синяк. После душа мы приложим немного льда, чтобы уменьшить опухоль. – Он крепко сжал челюсть. – Он… ударил тебя?

Я покачала головой, которая от этого немного заболела.

– Просто сильно меня схватил. Это конечно болезненно, но, по правде говоря, место, которым я дала ему в нос, болит больше.

– Правда? – Он откинул мои волосы назад и поцеловал меня в лоб так нежно, что я даже не почувствовала. – Я так горжусь тобой. Я хочу, чтобы ты мне обо всем рассказала, когда сможешь… и когда я буду в состоянии слушать, потому, что сейчас я все еще слишком зол.

Я кивнула.

– Окей.

Он пробежался пальцами по моему затылку и шее.

– Я знал, что я все испортил. Я садился на мотоцикл, чтобы последовать за тобой, когда увидел тебя, бегущую по подъездной дорожке. – Мышца на его скуле дернулась. – Когда он повалил тебя на землю… мне хотелось его убить. Я думаю, если бы Чарльз не остановил меня, я бы точно его убил.

Я не двинулась с места, пока он раздевался. Затем он снял меня со столешницы, стянул с меня джинсы и трусики, и помог забраться в душ, где изучил каждую клеточку моего тела. На нас обоих были синяки в неожиданных местах, и я еле‑еле могла поднять руки.

– Это нормально, – сказал он, скрепляя полотенце у себя на бедрах и заматывая меня в другое. – Во время драки, ты не замечаешь всех тех мест, куда получаешь удары, падаешь или ударяешься обо что‑то. Адреналин перекрывает все это – на время.

С его темных волос капала вода, стекая струйками по спине и груди. Он усадил меня, чтобы вытереть мои волосы, и я наблюдала за тем, как ручейки бежали по его татуированной коже, пробегаясь по розе, через слова, и двигаясь ниже, по животу и линии волос, чтобы в конечном итоге, впитаться полотенцем.

Я закрыла глаза.

– Последний раз, когда кто‑то вытирал мои волосы за меня, было в шестом классе, когда я сломала руку.

Он нежно поднимал каждую прядь, прижимая к ней полотенце, чтобы промокнуть воду, не спутывая их.

– Как ты ее сломала?

Я улыбнулась.

– Я упала с дерева.

Он засмеялся, и этот звук смягчил всю ноющую боль в моем теле.

– Ты упала с дерева?

Я скосила на него глаза.

– Я думаю, частью этого также был мальчик и пари на 'слабо'.

Его взгляд обжигал.

– Ах.

Он сел на корточки передо мной.

– Останься здесь сегодня, Жаклин. Мне нужно, чтобы ты осталась со мной, по крайней мере, сегодня. Пожалуйста. – Он взял мою руку в свои, и я поднесла вторую к его лицу, удивляясь тому, как его глаза могут выглядеть как кусочки льда, и тем не менее греть меня до самой сердцевины. Под одним из его глаз начал образовываться синяк, и на скуле кожа была немного содрана, но кроме этого, он выглядел нормально.

Его следующие слова были шепотом.

– Последними словами моего отца, перед тем как он уехал в ту командировку, были: 'Ты мужчина в доме, пока меня нет. Позаботься о своей матери'. – Мои глаза наполнились слезами, также как и его. Он громко сглотнул. – Я не смог защитить ее. Я не смог ее спасти.

Я притянула его голову себе на грудь и обвила его руками. Стоя на коленях, он крепко обнимал меня, плача. Поглаживая его волосы и держа его в объятиях, я знала, что сегодняшняя ночь задела его за живое. То, что терзало Лукаса, было намного глубже ужасов той ночи восемь лет назад. Тем, что мучило его, было безрассудное чувство вины.

Когда он успокоился, я сказала:

– Я останусь сегодня. Сделаешь тоже кое‑то для меня?

Он пытался подавить свое инстинктивное подозрение, я видела, как он делал это раньше, но никогда с такого близкого расстояния. Он сделал глубокий нервный вдох, беря себя в руки.

– Да. Все, что ты хочешь. – Его голос был хриплым. Когда он провел языком по колечку в губе, я так его хотела, что было трудно тратить время на разговоры.

– Пойдем со мной на концерт Харрисона завтра вечером? Он мой любимый восьмиклассник, и я пообещала ему, что приду.

Он выгнул бровь и моргнул.

– Эм. Хорошо. И это все?

Я снова кивнула.

Он покачал головой и встал, одаряя меня своей призрачной улыбкой.

– Я пойду, принесу нам пару пакетов со льдом из морозилки, почему бы тебе пока не забраться в постель?

Я встала, положив одну руку ему на грудь, и посмотрела на него.

– Это пари на 'слабо'?

Он накрыл мою руку своей, а второй притянул меня ближе. Наклонившись, он нежно меня поцеловал.

– Оно и есть. Но падать с нее не разрешается.

Глава 27

Актовый зал в средней школе был забит родителями, вооруженными видеокамерами, скучающими родственниками, и небольшими группками бабушек и дедушек. Вальсируя между кучками людей, стоящих в проходе, я и Лукас заняли места в середине зала. Я глянула на зелененькую программку. Харрисон был в главном оркестре, а значит, появится на сцене нескоро. Я давала уроки еще парочке мальчишек здесь в младшем оркестре, и никогда до этого не видела их выступления. И поэтому нервничала за всех их.

Я наклонилась поближе к Лукасу, чтобы никто из родителей меня не услышал.

– Мне, скорее всего, нужно сразу предупредить тебя, что большинство из этих ребят начали играть всего несколько месяцев назад – особенно в первом оркестре – поэтому они могут быть немного… неопытными.

Уголок его рта приподнялся, и мне захотелось наклониться еще ближе и поцеловать его, но я не стала этого делать.

– Это так ты вежливо меня просишь приготовиться к нескольким звукам, типа как ногтями‑по‑меловой‑доске? – спросил он.

В тот момент с правой секции актового зала я услышала голос Харрисона.

– Мисс Уоллис! – Я пыталась найти его в море мальчишек в черных костюмах и девчонок в сиреневых платьях до колена. Я обнаружила его белокурую голову примерно в то же самое время, как он заметил Лукаса, сидящего рядом со мной. Махающая мне рука замерла, и его глаза расширились. Когда я улыбнулась и помахала ему, он уныло махнул мне в ответ.

– Я так понимаю, что это один из тех, что влюблены в тебя. – Лукас уставился на ботинок, балансирующий на его колене, и поцарапал поношенный шов, пытаясь не засмеяться.

– Что? Они все влюблены в меня. Я же сексуальная девчонка из колледжа, помнишь? – я засмеялась, и его глаза впились в мои.

Он наклонился ко мне и прошептал в ухо:

– Очень сексуальная. Теперь ты заставила меня думать о том, как ты выглядела этим утром, когда я проснулся с тобой в моих объятиях, в моей постели. Буду ли я слишком жаден, если попрошу тебя остаться со мной сегодня тоже?

Когда наши глаза встретились, мое лицо потеплело от его комплимента.

– Я боялась, что ты никогда уже не попросишь об этом.

Он взял меня за руку, положив мне на колени, как раз когда дирижер занял свое место на сцене.

Полтора часа спустя, Харрисон нашел меня в конце актового зала. Он держал в руках букет роз с длинным стеблем, цвет которых был таким же насыщенным, как и стыдливый румянец на его лице.

– Я хотел подарить тебе это, – выпалил он, всучивая букет мне в руки. Его родители стояли в нескольких метрах от нас, позволяя ему доставить цветы самому.

Я взяла букет и вдохнула запах роз, пока он подвинулся и бросил беглый взгляд на Лукаса.

– Спасибо, Харрисон. Они очень красивые. Я очень гордилась тобою сегодня – твое вибрато было улетным.

Он расплылся в улыбке, хоть и пытался ее сдержать, что сделало его похожим на маньяка.

– Это все благодаря тебе.

Я покачала головой.

– Это ты играл и практиковался.

Он перенес вес с одной ноги на другую.

– Ты звучал отлично, чувак. Как бы мне хотелось тоже уметь играть на инструменте, – сказал Лукас.

Харрисон окинул его взглядом.

– Спасибо, – пробормотал он, хмурясь. Хоть мой ученик был выше меня, он был достаточно долговязым по сравнению с Лукасом. – Было больно? Я про губу?

Лукас пожал плечами.

– Не очень. Но я употребил тогда несколько неприличных слов.

Харрисон улыбнулся.

– Клево.

***

Несколько часов спустя мы лежали полутемной комнате лицом друг к другу на одной подушке. Я сделала глубокий вдох, молясь о том, чтобы снова не оттолкнуть от себя Лукаса. Я никогда не чувствовала себя более привязанной к кому‑то.

– Что ты думаешь о Харрисоне?

Он пристально на меня посмотрел.

– Он кажется хорошим пареньком.

Я кивнула.

– Так и есть. Я провела пальцем вдоль его лица, и он притянул меня ближе.

– К чему все это? – Он ухмыльнулся. – Ты бросаешь меня, чтобы быть с Харрисоном, Жаклин?

Смотря в его глаза, я спросила:

– Если бы Харрисон был на той парковке в ту ночь, вместо тебя, ты думаешь, он захотел бы помочь мне? – Не отрывая от меня взгляда, он не ответил. – Если бы кто‑то сказал ему позаботиться обо мне, ты думаешь, кто‑то бы винил его за то, если бы он не смог остановить происходящее той ночи?

Он резко выдохнул.

– Я знаю, что ты пытаешься этим сказать…

– Нет, Лукас. Ты слышишь это, но ты не знаешь. Я уверена в том, что твой отец на самом деле не ожидал этого от тебя. Я уверена, что он даже не помнит, что говорил тебе это. Он винит себя, а ты винишь себя, но никто из вас не виноват.

Его глаза наполнились слезами, и он громко сглотнул, крепко меня сжимая.

– Я никогда не забуду ее голос той ночью. – Его голос оборвался из‑за слез. – Как я могу не винить себя?

Мои собственные слезы побежали на подушку между нами.

– Лукас, подумай о Харрисоне. Увидь себя тем мальчиком, каким ты был, и перестань винить его за то, что вполне возможно не смог бы остановить даже взрослый мужчина. Что ты мне говорил снова и снова? Это не было твоей виной. Тебе нужно с кем‑то поговорить, и постараться найти силы простить себя за ответственность, которую твоя мама никогда бы не хотела, чтобы ты брал на себя. Ты постараешься? Пожалуйста?

Он смахнул с моего лица слезинку.

– И как я тебя нашел?

Я покачала головой.

– Может быть я там, где мне и нужно быть.

– Я буду так по тебе скучать. Не могу поверить, что ты бросаешь меня. – Эрин уселась рядом со мной на диване Хеллеров. Вечеринка в честь выпускного Лукаса была шашлыками на заднем дворе, и мы убежали от жары и влажности, чтобы насладиться несколькими минутами под кондиционером.

Я положила голову на ее загорелое плечо.

– Почему бы тебе не поехать со мной?

Она засмеялась и положила свою голову поверх моей.

– Это также глупо, как и идея о том, чтобы тебе остаться здесь. Тебе надо идти и делать великие вещи, а мне придется остаться здесь и делать мои. Но, тем не менее, это не значит, что это не удручает.

Я подала документы в три консерватории, чтобы перевестись осенью. Все это казалось сном, пока я с блеском не сыграла на прослушивании в Оберлине – моем первом выборе – и две недели назад не получила письмо по электронной почте сообщающее о том, что меня приняли.

– Да, я думаю, что тебе лучше остаться тут и позаботиться о Чазе.

Сопротивление Эрин о возобновлении отношений с Чазом было сломлено на День Святого Валентина, когда он появился с бронью в их любимом отеле и до этого две недели подряд каждый день отправлял ей цветы, превратив нашу комнату в оранжерею. С помощью Эрин, Чаз перенес приближающийся суд своего бывшего лучшего друга – и все последующие ему сплетни и россказни. Недавняя сделка с законом, на которую пошел Бак, сделав чистосердечное признание за снижение срока, была для всех большим облегчением, хотя, скорее всего, он не отсидит и половину его двухгодичного срока.

Через открытые стеклянные двери мы наблюдали, как наши парни разговаривают на заднем дворе. Они никогда не будут лучшими друзьями, но они хорошо ладили, не смотря на то, какими разными казались.

Лукас был абсолютно уверен в том, что между нами все будет прекрасно, когда подстрекал меня подать документы на перевод в программу музыкальных представлений. Он все еще был уверен, и я верила ему, но это не значило, что я хотела два года встречаться с ним на расстоянии. Намертво уперевшись против того, чтобы я сделала свой академический выбор на основании его дальнейших планов, он не позволял мне оставаться здесь, и не говорил мне, куда отправил свое резюме в поисках работы.

– Я не буду просить тебя жертвовать тем, что ты хочешь ради меня, Жаклин.

– Но я хочу тебя, – пробормотала тогда я, зная, что он был прав; у меня не было никакого логического аргумента. В отношении некоторых вещей, он был сыном своего отца.

Рей Максфилд стал для меня одним из любимейших людей. На весенних каникулах Лукас привез меня к себе домой, я никогда не видела, чтобы раньше он так нервничал. По какой‑то причине, я и его отец сразу нашли общий язык. Я могла видеть в нем наставника индивидуальности Лукаса – его темный юмор и интеллект. За ночь до нашего отъезда, Рей порылся на чердаке лодочного домика и принес три картины в рамках, написанные акварелью, с маленьким мальчиком, играющем на берегу моря. В углу каждой картины со своим единственным сыном Розмари поставила подпись – Розмари Лукас Максфилд. Мы повесили их в спальне Лукаса, над его столом.

Страннее всего было то, что сейчас на улице рядом с Чарльзом и Синди сидел Рей. Он взял отпуск от своей лодки в честь выпускного своего сына – его первый отпуск с тех пор, как он покинул Александрию.

***

– В пятницу я принял предложение о работе.

Вот и оно. После отправки резюме в десяток компаний в течение его последнего семестра, Лукаса приглашали на несколько интервью, и потом на несколько повторных интервью. Неделю назад, я слышала, как Чарльз говорил Синди о том, что Лукас получил хорошее предложение от инженерной фирмы в городе. Я ждала о том, чтобы он сам мне об этом сказал.

Когда я уеду в Августе в Оберлин, мы будем жить в двух тысячах километров друг от друга.

– Ох? – я избегала смотреть на него, боясь заплакать.

Засовывая остатки еды, которые Синди настояла, чтобы мы взяли с собой, в холодильник, я больше никак это не прокомментировала, и он облокотился на кухонную стойку, наблюдая за мной. Наконец, все было убрано, и я больше не могла откладывать неизбежное.

Увидев выражение на моем лице, он схватил меня за руку.

– Иди сюда.

Когда он подвел меня к дивану, я сморгнула слезы и прочитала про себя лекцию, которая в основном состояла из – прекрати плакать… прекрати плакать… прекрати плакать.

Сев в угол, он посадил меня себе на колени. Я в пол‑уха слушала о технических деталях его работы, размерах компании, впечатляющей зарплате и дате начала работы – второй недели Июля. По большей части, я думала о том, как часто я смогу летать домой. Для студентов музыки свободных выходных почти не существовало. Обязательные репетиции и выступления были нескончаемыми.

– Так что моим единственным вопросом остается – хочу ли я жить в Оберлине и ездить на работу в Кливленд, или жить рядом с Кливлендом и ездить к тебе? – Подпирая одной рукой свою голову, он смотрел на меня в ожидании.

Я моргнула.

– Что?

Он невинно улыбнулся.

– Ох – я не сказал тебе об этой части? Компания находится в Кливленде.

– Кливленде, штат Огайо? Ты согласился на работу в Кливленде, Огайо? – Кливленд был всего в получасе езды от моего колледжа.

– Да.

Мои глаза наполнились слезами.

– Но почему?

Выгнув бровь, он свободной рукой заткнул прядь волос мне за ухо.

– Ты слышала, сколько они готовы мне платить, так? И чтобы быть ближе к тебе. – Смахивая слезинку с моей щеки, он добавил. – По большей части, чтобы быть ближе к тебе.

Я взвесила все то, что я поняла, последовав за Кеннеди и все то, что Лукас поклялся никогда от меня не просить.

– Но ты все время говорил о том, что мне не следует выбрасывать на ветер свои желания или то, кем я хочу стать, только ради того, чтобы быть с тобой – разве то же самое не относится к тебе?

Вздохнув, он взял мое лицо руками и посмотрел мне в глаза.

– Во‑первых, это замечательная работа, и я жду начала с нетерпением. – Когда он притянул меня ближе и поцеловал, я облокотилась на его грудь, засовывая одну руку ему под футболку. Я забыла, что он не закончил свое объяснение до того, как он прошептал мне в рот: – Во‑вторых, я полон амбиций, но я могу добиться успеха практически где угодно. – Вставая, он продолжил меня целовать, неся меня на руках к себе в спальню. Когда он поставил меня на пол, я сдернула свою маечку, и забралась в центр кровати, наблюдая за тем, как он снял свою футболку через голову. Я могла записать его, делая это и прокручивая, смотреть весь день… если бы не знала, что последует дальше.

Забираясь на кровать, он медленно лег на меня сверху, мягко заводя мои руки мне за голову, как он сделал это самый первый раз, когда рисовал меня. Одной рукой он скрестил и скрепил мои запястья. Он научил меня всем возможным путям освобождения из этой позиции, но с ним я ни за что не хотела освобождаться. Он был настроен, идти медленно – я это обожала, но это также значило, что он доведет меня до умопомрачения прежде, чем мы закончим. В предвкушении я прикусила губу.

Он смотрел на меня, и я исследовала его красивые глаза, что‑то, что я никогда не устану делать.

– Что я не могу делать где угодно, так это быть с тобой. – Наклоняясь ближе, он провел языком по моим губам и пальцами по моей коже, пока я не выгнулась и не поймала его рот своим.

Он отпустил мои запястья, и я обвила его шею руками, чувствуя, как наши сердца бьются в унисон, пока его губы следовали извилистой дорожкой от моего уха и вниз.

– Решение быть с тобой не было сложным, Жаклин, – выдохнул он, отодвигаясь, последний раз, чтобы посмотреть мне в глаза. – Это было легко. Невероятно легко.

Технологические основы сварки плавлением: конспект лек-

ций / Е.В. Харламова. – Новосибирск: изд-во НГТУ, 2006. –
44 с.

В работе описаны основные способы сварки плавлением, процессы, протекающие при формировании сварных соединений. Рассмотрены сущность и техника при различных способах сварки плавлением. Описаны сварочные материалы, их область применения, приведена маркировка. Даны рекомендации по выбору режимов сварки.

УДК

© Новосибирский государственный

технический университет, 2006

Оглавление

Введение.......................................................................................... 4

1. Основные понятия и определения.............................................. 6

1.1. Классификация видов дуговой сварки плавлением.......... 7

1.2. Схемы процессов.............................................................. 10

2. Классификация сварных соединений и швов........................... 15

2.1. Конструктивные элементы сварных соединений при дуговой

и электрошлаковой сварке............................................... 19

2.2. Конструктивные элементы сварных соединений

при плазменной, электронно-лучевой и лазерной сварке 23

3. Сварочная дуга и ее свойства................................................... 24

3.1. Столб дуги........................................................................ 25

3.2. Анодная область............................................................... 27

3.3. Общие характеристики сварочной дуги.......................... 28

3.4. Виды сварочных дуг.......................................................... 29

3.5. Зажигание и развитие сварочной дуги.............................. 31

4. Сварочные материалы............................................................... 32

Список литературы...................................................................... 43

Дата добавления: 2015-05-06