ЧАСТЬ III 5 страница. И если Варягу удалось уцелеть и выжить в лесу – значит, он непременно должен куда‑то податься к своим

И если Варягу удалось уцелеть и выжить в лесу – значит, он непременно должен куда‑то податься к своим. Куда же? Беспалый знал, что на всю округу – а это километров сто в радиусе – все «схвачено» краевым МВД и ВВ. Близкое соседство с несколькими воровскими зонами и поселениями заставило жителей близлежащих деревень и городков бдительно нести вахту и чуть что докладывать местным ментам о появлении подозрительных гостей. Такое случалось не раз и не два – именно Александр Тимофеевич убедил краевое руководство выделить специальный премиальный фонд для поощрения граждан, сообщавших о своевременных сигналах, о всех чужаках, что неожиданно возникали на железнодорожных полустанках, автобусных станциях и рынках. Граждане исправно «сигналили» – и показатели борьбы с преступностью в районе да и в крае оставались на должном уровне. Беспалому потом за эту инициативу объявили благодарность…

Естественно, Варяг об этом вряд ли мог знать. Но на то он и вор, чтобы чуять опасность за версту. Нет, в город, на автостанцию, на полустанки он не попрется, ни за что не станет светиться. Тогда куда? Не может же он неделями бродить по тайге без жратвы. Какой‑то маршрут у него должен быть – не случайно же он подался на север, а не на юг – как все нормальные беглые зеки. Значит, там где‑то у него есть лежбище. Но где?

Беспалый расстегнул ворот рубашки. Он проводил глазами толстую мамашу с коляской, в которой скакал годовалый карапуз. По пруду плавали сизые утки. Он посмотрел на часы. Шесть. Еще час до встречи… Надо дать команду Кротову послать поисковую группу – пусть прочешут леса и населенные пункты вплоть до северной границы края. Пусть берет две‑три БМПешки и – вперед. За двое суток управятся.

– Товарищ подполковник, закурить не найдется? – раздался над головой певучий женский голос. Беспалый поднял глаза. Перед ним стояла молодая девка в черном тонком жакете. Черные пышные волосы ниже плеч, глаза огромные, чуть раскосые, тоже черные. Из‑под ярко‑красной юбчонки, едва прикрывавшей срамное место, тянулись две стройные ноги. Беспалый даже успел заметить на гладкой смуглой ляжке соломенные волосики.

Он немного смешался и произнес как можно более строго:

– Не курю, барышня!

Барышня не смутилась и с улыбкой спросила:

– Разве так бывает: милиционер, да еще уральский – и не курит? Ведь нервная работа, война с преступностью.

Девица явно хотела раскрутить его на беседу.

– Почему вы решили, что я уральский? – удивился Беспалый.

Длинноногая присела рядом на скамейку – ее и без того короткая юбка поехала вверх, обнаружив краешек красных кружевных трусиков. Беспалый невольно отвел взгляд.

– А потому, товарищ подполковник, что у вас из портфеля торчит… я имею в виду, торчит газетка – а на ней написано: «Уральский вестник».

Беспалый посмотрел – и точно: он купил газету вчера в аэропорту. Глазастая девица!

– Лихо, – одобрительно сказал Беспалый. – Вы случаем не в МУРе работаете?

Девица расхохоталась, обнажив два ряда ровных жемчужно‑белых зубов.

– Нет, я по другой части. По воздушной.

– Стюардесса?

Девица кокетливо встряхнула черной гривой.

– Что‑то в этом роде. Вон видите – высотка стоит, – и она показала пальцем на возвышающуюся посреди парка группу панельных многоэтажек. – Это общежитие Института Гражданской авиации. Я там обитаю.

Беспалый кивнул и машинально глянул на часы. Четверть седьмого. Он откровенно проехался взглядом по девице. Хороша, стерва. Очень хороша. Лицо, грудь, задница, ноги – все при ней. Интересно, чего она привязалась – уж наверное, не из простого любопытства? И в очередной раз за эти два дня подполковник Беспалый подивился Москве – как тут у них все чудно, все не как у нас. Девки сами на улице пристают…

– …Ну так что скажешь, подполковник? – услышал он обращенный к себе вопрос.

– Что? – не понял он.

– Ну, я же тебя приглашаю к себе в гости, – девица наклонилась к нему вплотную и обдала волной сладковатых духов. – Я в общежитии живу – заходи на рюмку чая, дорогой. Тебе же делать нечего. Чего тут‑то сидеть просто так? Ты же из ментовской общаги на Фестивальной – точно? А сам в столицу приехал в командировку, по делам службы? Так?

Девица перла напролом, как танк. Беспалый даже смутился, но вида не подал.

– Вы просто Шерлок Холмс, милая. Но извините, барышня. В другой раз. У меня сейчас времени нет по гостям чаевничать. В другой раз… Можем тут встретиться завтра, если хочешь, – вдруг сказал Беспалый, впиваясь взглядом в ее обнаженные ляжки. – Вечерком. Ты, я вижу, здешняя, а я тоже тут рядом. Забьем стрелку? Ну, лады?

Девица наморщила носик.

– Ну, так попробуем, подполковник. Завтра часов в семь на этой же лавке. Придешь?

Беспалый кивнул. Девица поднялась, запахнула черный жакет и, развернувшись, медленно зашагала по утоптанной тропинке парка. Только сейчас Беспалый понял, что его ширинка грозит вот‑вот лопнуть под мощным натиском изнутри.

«Да, блин, дела», – подумал Александр Тимофеевич. Ему приходилось иметь дело с проститутками – с полупьяными, грубыми, дурно пахнущими вокзальными шлюхами, когда он приезжал в краевой центр. Все они были в летах или напротив, совсем малолетки, размалеванные как куклы. При виде строгого офицера они, как правило, отводили глаза, принимались поправлять чулки и вообще старались не выделяться из вокзальной толпы. Изредка какая‑нибудь шлюшонка – из старых и опытных – осмеливалась подвалить к подполковнику и без обиняков предлагала «двадцать два удовольствия со скидкой». Беспалый проституток презирал. В койку он мог лечь только с давно знакомой бабой – желательно с чистюлей. Ну, такой, как медсеструха Лизавета. Или как кто‑то из райцентровских замужних баб. А вот на проституток у него не вставал.

Но на эту московскую Беспалый запал. А что, думал он, отчего бы не сходить с длинноножкой к ней в общежитие. Или даже лучше к себе ее привести – там и трахнуть разок‑другой. Только капитана своего надо спровадить. Он даже усмехнулся: ну смотри, как школьник желторотый раскочегарился…

Без пятнадцати семь он встал и двинулся к кафе «Парус». Приземистое здание располагалось как раз под окнами общежития, куда его только что приглашала соблазнительная брюнетка.

У кафе стояло несколько иномарок – здоровый черный «мерседес» с тонированными стеклами, каплевидная «Мицубиси» и еще какая‑то вишневая игрушечка. У входа отирались трое парней откровенно неинтеллигентного вида. При виде подполковника внутренних войск они оборвали разговор и напряженно ввинтили взгляды в странного гостя. Беспалый подошел, но бугаи сомкнули свои «стройные ряды», явно не желая пропустить его внутрь.

– Позвольте пройти! – грозно выпалил Беспалый, еще не зная, то ли ему по‑хорошему разобраться с парнями, то ли нарваться на скандал. Один из бугаев сказал тихо:

– Закрыто на спецобслуживание. Двигай, подполковник, к метро – там тебе и пиво будет, и сосиска в булке, и журнал «Советская милиция» в придачу.

Беспалый никак не ожидал такого поворота событий. Даже смешно: ему здесь назначена встреча с всесильным человеком из ФСБ, а она может сорваться из‑за какой‑то шантрапы. Беспалый соображал, как же ему поступить. Остаться снаружи – глупо. Вступить с парнями в пререкания – бесполезно: эти трое его завалят в момент. Он беспомощно оглянулся по сторонам в надежде увидеть Николая Ивановича. И вспомнил: он же не знает его в лицо, да и фамилию ведь никогда не слышал. Ну, дела… блин…

В этот момент из‑за спины бугаев показался щеголевато одетый мужчина лет тридцати с небольшим. На нем был импортный темно‑серый костюм и ярко‑желтый галстук в красный горох. Он мельком взглянул на подполковника и тихо бросил:

– Это ко мне, все в порядке.

«Быки» тотчас расступились, освобождая Беспалому путь. Тот в совершеннейшем недоумении шагнул вперед, к мужчине в галстуке.

– Александр Тимофеевич? – улыбнулся мужчина.

– Николай Иванович? – недоуменно протянул Беспалый.

– Проходите, Александр Тимофеевич! – Коля увлек гостя внутрь. Внутри кафе «Парус» представляло собой полутемное помещение с пустующими низкими столиками. У дальней стены тянулась массивная стойка бара, ярко освещенная потолочными лампами. Играла тихая музыка. Коля отвел Беспалого в угол и пригласил сесть в кожаное кресло.

Беспалый уже устал удивляться. Но начало разговора с Колей его смутило: он готовился к другому… Коля почему‑то пустился в долгий рассказ о ситуации в Москве и Петербурге, о тайной войне между банками, о трудностях экономического развития в постсоветской России, о противостоянии «молодых реформаторов» и «старой гвардии».

– Граница между правоохранной работой и преступностью у нас всегда была как бы размыта – преступники на поверку оказывались вовсе не преступниками, а внедренными сотрудниками органов. А вот сотрудники органов, увы, порой бывали уличены в связях с уголовным миром. Хотя тщательно это скрывали… Или пытались скрыть. Иные даже умудрялись дослужиться до высоких должностей – тюрьмами, колониями руководили!

После этой фразы Коля сделал паузу. Он явно ждал реакции Беспалого. Александр Тимофеевич похолодел – Коля безусловно знал о тайне его отца, Тимофея Беспалого, бывшего участника шайки Муллы и отсидевшего за это срок в далеких тридцатых. Но почему он об этом вспомнил? Беспалому вдруг вспомнился недавний разговор с покойным Муллой – старик тоже брал его на испуг, рассказав странную и страшную историю о воровской юности Тимохи Беспалого. «Круто парень завернул. И методы знакомые, как будто у меня учился, падла. Ну что ты дальше запоешь, Коля?» – подумал Беспалый.

– Жизнь – странная штука, Николай Иванович, – заметил Беспалый. – Она бросает человека так, что иногда и сам толком не разберешь, что с тобой происходит. Но главное – это знать, чего ты хочешь в этой жизни. Чего от тебя ждут. Главное – что у тебя за душой.

Коля улыбнулся.

– Так‑то оно так. Да ведь как докажешь, что у тебя за душой именно то, а не это. Кстати, как здоровье вашего батюшки?

– Спасибо, не жалуется, – коротко ответил Беспалый.

– А Мулла, значит, отдал Аллаху душу? – «Откуда знает, гад? – пронеслось в голове у Александра Тимофеевича. – Неужели у него и на моей зоне стукачки имеются?»

– Убит старик. В перестрелке.

– Что‑то у вас там, я смотрю, вся головка криминального мира перебита – Мулла, Варяг, Щеголь… Как будто там у вас снайпер орудовал.

Беспалый промолчал и решил сменить тему.

– Скажите, вы ведь меня не за этим сюда пригласили, Николай Иванович? Неужели смерть какого‑то вора – такое уж важное дело, чтобы о нем надо было говорить вдали от посторонних глаз и ушей?

Лицо Коли окаменело – и Беспалый понял, что ляпнул глупость.

– Александр Тимофеевич, смерть Заки Зайдуллы важна хотя бы потому, что он был, как я понимаю, последней ниточкой, связывающей вас с преступным прошлым вашего отца. Конечно, в архивах остались документы – материалы суда, личное дело Тимофея Беспалого и прочее. Но вот в вашем личном деле никаких упоминаний о связях вашего отца и вора в законе Муллы нет. А ведь особисты должны были бы об этом знать. Знаете, когда представление на очередное звание рассматривается наверху, в управлении кадров МВД, там любят порыться в деле кандидата на звание… полковника, скажем. Но это так, к слову. Я пригласил вас по другому делу. Разве не понятно?

Но Беспалый уже все понял. Коля исключительно четко обрисовал ситуацию. Сейчас он приступит к основному – к вербовке Беспалого, а упоминание об отце, о Мулле – это крючок, на который Коля на всякий случай насадил Беспалого, предупреждая его возможную несговорчивость…

Тут разговор внезапно перешел на тему денег КПСС. Беспалый слушал и недоумевал: зачем Николай Иванович ему все это выкладывает – иногда ему даже казалось, что молодому эфэсбэшнику доставляет удовольствие слушать самого себя: у него был приятный, хорошо поставленный голос телевизионного диктора, он говорил хоть и тихо, но очень четко, и Беспалый даже поймал себя на мысли, что ему нравится Колин голос, и это, пожалуй, единственное, что ему нравилось в Коле.

– …Помните, сколько было шуму в начале девяностых годов по поводу золота партии! Шумели‑шумели, искали по всему свету – на Багамах, в Швейцарии. Но тут, под носом у себя, покопаться никто не додумался! А ведь все случилось как в «Двенадцати стульях» у Ильфа и Петрова – читали? Остап Бендер искал брильянты в стуле, а брильянты давно уже превратились в Дом культуры! Так и деньги КПСС – они, конечно, были и есть. Но только не в швейцарских банках… – Коля сделал паузу.

Беспалый вопросительно посмотрел на него. Коля приблизился к его уху и прошептал театральным шепотом:

– Они крутятся в деле. В большом деле. Они работают на Россию. На Россию‑матушку, которую мы чуть было не потеряли!

– Что‑то я не совсем вас понимаю, – пробормотал Беспалый.

– Да не вы один! – усмехнулся Коля. – Многие не понимают. Ну вот взять, скажем, Авиапромышленный банк – есть такой в Москве. Один из крупнейших сейчас банков – восьмое место в рейтинге. У него уставный фонд когда‑то был десять тысяч рублей, а сейчас его одни только активы – под сто миллиардов. Это, если перевести по нынешнему курсу, почти двадцать миллиардов долларов. А как он создавался? Откуда такие колоссальные деньги? Из тумбочки КПСС! Жена президента Авиабанка была племянницей товарища Кручинина. Не помните – был такой заведующий одним интересным отделом ЦК КПСС? Товарищ Кручинин сидел на партийной кассе – не зря его называли «Мартином Борманом». Так вот он из тех самых легендарных денег КПСС выдал мужу племянницы крупный кредит на создание банка. Под честное слово выдал и под два процента годовых. Дело было в девяностом году, когда всем уже было ясно, куда страна катится. Товарищ Кручинин в девяностом‑девяносто первом такие же кредиты раздавал своим людям направо и налево. А после путча товарищ вдруг раз – и с десятого этажа – прыг‑скок! А вы говорите: деньги КПСС, деньги КПСС!… – Коля развалился в кресле и поднял палец вверх. – Денежки‑то вот они! Крутятся, работают. Десятки коммерческих банков, десятки государственных акционерных обществ, ювелирные дела, нефтяные трубы, да мало ли что… А дурачки пускай их ищут по всему свету.

Беспалый кашлянул:

– Я не то имел в виду, Николай Иванович. Я не вполне понимаю, какое все это отношение имеет к… нашему делу.

Коля нахмурился и подался вперед.

– Самое непосредственное. Покойный Варяг и его покровители давно уже пытались подобрать эти деньги. Его покровители там… – Коля опять поднял палец вверх, но теперь Беспалый, кажется, догадался, что он подразумевает. – … хотят прибрать к своим рукам все эти колоссальные средства. Они развязали тотальную войну против «старой гвардии» и хотят выдавить нас из большого бизнеса. К этой войне были подключены крупнейшие силы российского криминалитета. В частности, ваш «покойный слуга» Варяг. Теперь вам ясно? Часть старых партийных денег уже перетекла в общак. И теперь надо позаботиться о том, как их вернуть. Да и сам общак неплохо бы оприходовать! И вы в этом можете нам помочь!

Беспалый уже ничего не понимал. Коля говорил загадками.

– Нет, Николай Иванович. Я встречался сегодня утром с генералом Артамоновым. У меня с ним разговор получился очень четкий и ясный.

– Кстати, вы мне расскажите об Артамонове, – оживился Коля. – Это – один из самых опасных! Вы знаете, что он многие годы вел Варяга?

– Неужели? – Беспалый изобразил изумление. Так, выходит, его догадка была верной. Артамонов повязан с Варягом. Теперь надо и у этого говоруна выяснить, что именно их связывало. И кому из них – Артамонову или Коле – выгоднее живой Варяг, а кому – мертвый.

– Да‑да, – мрачно кивнул Коля. – Поймите одну простую вещь: нынешняя власть все ведет к тому, чтобы пустить Россию по миру. Все эти их эм‑вэ‑эфы, всемирные банки, займы, вся эта гайдаровщина, все эти ваучеры – все имеет одну цель: выдоить из России как можно больше.

К столику подошел бугай – один из тех, кто не пускал Беспалого в кафе. Он наклонился над Колей и что‑то зашептал ему на ухо. Коля закивал.

– Александр Тимофеевич, мне придется скоро уехать, вызывает начальство. Пожалуйста, в двух словах расскажите мне о вашем разговоре с Артамоновым. И главное – все‑таки что с Игнатовым?

Беспалый собрался с мыслями. Теперь он сообразил, что надо говорить. Он понял, что Артамонов и Коля представляют два мощных противоборствующих лагеря, которые ведут друг с другом отчаянную борьбу – да что там борьбу! – войну не на жизнь, а на смерть за власть, а главное – за деньги. И ему, Александру Беспалому, начальнику далекой колонии строгого режима, отнюдь не улыбалось оказаться между молотом и наковальней, стать щепкой в бурном водопаде. Нет, они его недооценили, не раскусили – ни Артамонов, ни Коля. У Александра Беспалого есть свой интерес в этой заварушке – Варяг! И его общак тоже. И пока личный интерес Беспалого совпадает с большими денежными интересами этих политических гиен, он будет с ними вести совместную игру. А лавируя между ними, поступать по их указке, но по своему усмотрению.

Он вкратце поведал Коле об утренней встрече в МВД, опустив все детали доверительной просьбы Артамонова написать рапорт о генерале Калистратове. Дойдя до Варяга, Беспалый стал тщательно выбирать слова.

Он решил еще раз прощупать Колю и твердым голосом сказал:

– По моим данным, Варяг убит. И уже похоронен на зоне. Теперь его дело можно сдать в архив. – Колю это известие, в общем, обрадовало.

– С одной стороны, конечно, теперь сложнее будет подобраться к общаку, а с другой стороны… хрен с ним. Баба – с воза, кобыле легче! Я вам должен сказать, что смерть Варяга нам даже на руку. Пока не могу вам более детально все прояснить, но скажу одно: вы нам здорово помогли, Александр Тимофеевич. Теперь, кажется, мы их полностью обезглавили. Что ж, можно дать команду нашему человеку в Ленинграде… в смысле – Петербурге, – Коля на мгновение задумался. – Не хотите, кстати, съездить туда? Вам бы надо с ним познакомиться. И рассказать о Варяге. Они же старые знакомые. Беспалый покачал головой.

– У меня вызов в Москву на коллегию министерства. И билет туда‑обратно. В Петербург мне никак невозможно заехать…

– Пустяки! – махнул Коля рукой. – Мы вам выпишем соответствующую бумагу – через МВД. Билет поменяете. Вы нам должны помочь найти общак. Поезжайте в Питер к нашим. Там обо всем договоритесь. Поедете проводить доследование в связи с обстоятельствами ареста Игнатова – попробуете установить, кто из его людей еще остался в городе. Хотя вроде бы всех вырезали. И тем не менее… Между прочим, это и в самом деле необходимо сделать. И с нашим человеком познакомитесь…

– С кем?

– Там узнаете, – уклонился от ответа Коля.

ГЛАВА 32

На следующий день Беспалый прибыл на коллегию, но оказалось, что ее перенесли на неопределенный срок. Всем участникам (тем более докладчикам) приказали ждать. Ожидание затянулось на несколько дней, которые Беспалый провел с пользой для себя: с девкой гулял по столице, а вечером шел в общежитие Института Гражданской авиации. Состоявшееся через неделю заседание, посвященное состоянию исправительных учреждений России, вел замминистра, курирующий ГУИН. Собрались в кабинете министра, который, как успел услышать Беспалый, находился где‑то за границей. Доклад подполковника Беспалого был поставлен четвертым вопросом.

Беспалый чувствовал себя неуютно в большом холодном зале с тяжелыми белыми портьерами на высоких окнах. Артамонов сидел за центральным столом и делал вид, что с Беспалым не знаком. Он достал какие‑то бумаги из папки, перебирал их, что‑то записывал ручкой.

Когда очередь дошла до Беспалого, его пригласили на трибуну. Он прочитал свой рапорт и с тревогой стал ждать вопросов. Один из генералов поднял палец и помахал председательствующему, прося слова. В этот момент громко загудел телефон – это был не звонок, а именно зуммер. Замминистра снял трубку и, ни слова не говоря, приложил к уху.

– Я попрошу присутствующих на несколько минут покинуть зал, – сообщил он с озабоченным лицом.

Генералы шумно поднялись и вышли через боковую дверь в приемную. Беспалый встал у окна и выглянул на улицу. По широкому проспекту неслись нескончаемые вереницы машин. В отдалении виднелась какая‑то дымящая труба. «Мерзкий город, – подумал вдруг Беспалый. – И чего это сюда все лезут?» К нему подошел генерал Артамонов. Он приветственно кивнул и тихо спросил:

– Написали?

– Так точно! – ответил Беспалый.

– Сейчас можете передать?

Беспалый открыл портфель и вынул полиэтиленовую непрозрачную папочку. Артамонов взял ее и бросил в свой кейс.

– Хорошо. У меня к вам просьба. Важная просьба. Сегодня же отдайте приказ об организации усиленных поисков Варяга. Он вряд ли мог уйти далеко. Найдите его во что бы то ни стало – достаньте хоть из‑под земли!

И тут Беспалого точно током ударило. Из‑под земли! Ну как же он раньше не догадался! Тупица!… Подземный ход! Зеки вполне могли прорыть подземный ход – по нему‑то Варяг и ушел. «Кроты» на зонах всегда ценились – они разрабатывали планы подземных лазов, руководили землеройными работами и часто становились первыми, кто уходил на волю по свежевырытому «метро». Стареешь, Александр Тимофеевич! Сначала забыл татуировку на сомнительном трупе проверить. Потом не догадался поискать в окрестностях колонии выход из зековской «подземки»…

– Что это с вами? – встревожился Артамонов. – Вам нехорошо?

– Нет‑нет, – поторопился успокоить его Беспалый. – Все нормально. Просто я немного разволновался. Первый раз все ж таки в таком высоком собрании. А почему председатель попросил всех выйти? Артамонов пожал плечами.

– Такая, понимаете, есть негласная традиция. Когда по вертушке звонят– посторонние присутствовать при разговоре не должны.

Беспалый про себя хмыкнул: ну и ну! Когда ему из Москвы звонят – кто бы ни был у него в кабинете, хоть дежурный офицер, хоть зек – тайный агент, он никого не выгоняет…

Через пять минут членов коллегии пригласили в кабинет министра.

– Нам придется сворачиваться, – объявил замминистра. – Звонили из администрации президента. Мне надо срочно вылететь в Минводы… Мы только что заслушали подполковника Беспалого. Вопросы к нему есть? Все ясно? Бунт заключенных подавлен, порядок в колонии восстановлен. Да, подполковник, вы не сообщили нам о потерях.

– Виноват, товарищ заместитель министра, – Беспалый встал. Чем он слушал, этот мудак в лампасах? Сказал же – убитых столько‑то, раненых столько‑то… – Потери составили…

– Извините, Михал Михалыч, подполковник о потерях упоминал, но он не сказал о главном, – перебил его пожилой генерал‑лейтенант с очень знакомым голосом. – Товарищ Беспалый, у вас в колонии находился опасный преступник Игнатов. Что с ним?

Беспалый чуть не ахнул: да это же Калистратов! Как же он изменился: совсем в старика превратился, краше в гроб кладут! Беспалый бросил взгляд на Артамонова: мол, как отвечать? Артамонов моргнул и незаметно для окружающих опустил большой палец вниз.

– Игнатов погиб. В перестрелке. Труп был похоронен на кладбище, – отчеканил Беспалый и снова поглядел на Артамонова. Тот слегка кивнул: правильно.

На присутствующих это не произвело никакого впечатления. То ли они не знали, кто такой Игнатов, то ли их мысли были заняты своими делами и они не слушали провинциального подполковника.

Замминистра встал и поднял руку.

– Все, товарищи. Давайте закругляться. А вы, подполковник Беспалый, переговорите с генералом Калистратовым в рабочем порядке. Я вижу, у него к вам есть дополнительные вопросы. Ведь Игнатов проходил по Северо‑Западному округу?

В приемной Беспалый подошел к Калистратову. Калистратов выглядел хреново – видно, у старого генерала были неприятности.

– Товарищ генерал, вы же знаете, что произошло с Игнатовым, мы это с вами подробно обсуждали по телефону, – с едва скрываемой насмешкой произнес Беспалый. – Мне неясно, почему вы у меня при всех об этом спросили.

– Я не обязан вам докладывать, подполковник, о своих намерениях! – повысил голос Калистратов. – Раз я спросил – значит, мне надо было спросить. При всех.

«Интересно, – подумал Александр Тимофеевич, – а знает ли он о моей встрече с „Колей“? Похоже, что нет. А раз так – генерала нынче не всегда держат в курсе дела». И он с облегчением процедил:

– А я полагал, что вы всех, кого надо, проинформировали. Выходит, члены коллегии не в курсе… о вашем заботливом отношении к Варягу?

Калистратов при этих словах заметно побледнел.

– А вы наглец, подполковник! – выдохнул он и, резко развернувшись, удалился.

После обеда Беспалый, как договаривались, позвонил Коле но новому телефону. Номер почему‑то начинался с «восьмерки» – как межгород. Выходит, «Коля» уже обретался где‑то под Москвой.

Коля сказал, что выезжать в Ленинград – он почему‑то упрямо называл Петербург по старинке – надо сегодня в ночь, что билеты уже доставлены к нему в общежитие на Фестивальную вместе с командировочным предписанием.

Беспалый чертыхнулся про себя: накрылось очередное свидание с московской шалуньей. Но делать нечего. С половыми излишествами придется повременить.

Он и сам рвался в Питер – надеялся там вынюхать все, что сможет, про контакты Варяга. Тем более намекнул, что сидящий в Петербурге человек выведет его на нужный след. А это очень важно, особенно сейчас. Если Варяг жив и не удастся его взять в тайге по горячим следам, то он обязательно где‑нибудь, по своим старым адресам, засветится. Тут‑то Беспалый его и прижмет!

ГЛАВА 33

– Знаешь, Марьяша, мне придется на несколько дней уехать. – Он провел рукой по ее голому плечу и скользнул ниже, к смугловатой выпуклости груди.

– Что, Витюша, командировка? – отозвалась она, взяла его сильную ладонь и положила на свой уже отвердевший сосок.

– Командировка. В Германию.

Марианна не стала его мучить расспросами. Не спросила даже, надолго ли. Она давно заметила, что Виктор Синцов – человек скрытный: о себе он рассказывал неохотно, и она практически ничего про него не знала. Но это Марианну не беспокоило: она почему‑то испытывала к нему подсознательное доверие. Наверное, оттого, что ее приворожила, загипнотизировала его мужская сила, Да, ее Виктор был сильный – это она в нем сразу распознала и это ее в нем и привлекало прежде всего. От него просто веяло несгибаемой, упрямой, мощью – не только физической, но и душевной. Похоже, это был человек с железной волей. Марианна видела, как бесстрашно он сцепился с тремя бандитами в ресторане, она видела, как спокойно он воспринял ее взволнованный рассказ о встрече в «Гостинке» с одним из тех бандитов…

При всей своей внутренней силе он оказался удивительно нежным, внимательным, предупредительным. Цветы каждый вечер, за три недели знакомства три флакона французских духов, дорогое шампанское к ужину. Каждый вечер они проводили вдвоем – до его переезда к ней они встречались всегда у него в квартире, потом, когда она его заманила к себе – естественно, у нее. В рестораны он Марианну не приглашал, а она сама не предлагала.

На прошлой неделе он пришел к ней и принес – ну надо же! – несколько номеров «Крим‑экспресса» и «Криминальной недели». Это ее удивило: странно, такой серьезный человек, бизнесмен, а читает какую‑то бульварщину. Действительно, у каждого свои слабости. Или причуды.

У себя на работе она часто думала о нем, все гадала, что он за тип. А воспоминания о ночах, проведенных с ним в постели, неизменно заставляли ее ощущать сладкий зуд, и волна возбуждения пробегала по ее телу, заставляя хотеть его еще и еще…

Да, любовник он потрясающий. Вот и сейчас, чувствуя, как его ласковые пальцы трогают набрякший сосок, как другая его рука уже устремилась к ее животу и дальше вниз, к треугольнику волос между ляжками, ею овладела сладкая истома желания. Классный любовник! Она невольно хихикнула. В его‑то возрасте! А сколько ему, кстати, лет? На вид лет сорок пять – сорок семь. Она провела рукой по его светлым волосам и стала всматриваться в спокойное лицо, изборожденное резкими овражками морщин. Обветренное многими ветрами лицо много пережившего и много повидавшего человека.

Кто же он, этот сильный, спокойный, нежный самец? В ее представлении таким мог быть… наемный убийца. Да‑да, вот ведь какая дурацкая мысль!

Виктор властно откинул одеяло с ее обнаженного тела и, привстав на локти, стал жадно оглядывать ее груди, живот, талию, бедра. Потом так же властно просунул ладонь между ляжек и раздвинул их широко в стороны. Губы Марианны тронула робкая улыбка – хотя минуло уже три недели, как они стали любовниками, она все еще стеснялась его. А он – нет. Виктор стал ласкать ее там, сжимая медленно наливающиеся, набухающие губы, проскальзывая пальцами в скользкий податливый зев… Она застонала. Боже, как, же ей было приятно!

Она ждала этого момента, мысленно поторапливала его, подгоняла. Вот он наконец лег на нее, почти всей тяжестью своего сильного мускулистого тела, – и мощно, но нежно вошел в нее. Ей показалось, что внутри у нее оказался горячий поршень. Поршень начал мерно всаживаться и выходить, всаживаться и выходить… Она ощутила спазматический толчок там, потом все сжалось и запульсировало. Горячий поршень убыстрил движения: дыхание Виктора участилось и стало шумным. Это еще больше распалило ее. Она согнула ноги в коленях и расставила их пошире. Он выпрямил руки, а она обхватила его могучую спину руками.

Дата добавления: 2015-05-06