Ноябрь, 1484, Травансаль, Восточное Ханство 3 страница

– Мне шестнадцать, родилась я в Травансале, в семье воина. Отец умер на войне, мать умерла от болезни. После смерти родителей за мной ухаживала моя старшая сестра, но она вышла замуж и теперь я осталась совсем одна. Попала сюда я очень просто, я еле добралась до столицы – Кураста – приняла участие в подборе девушки для чемпиона турнира. Победила. Меня привезли обратно в Травансаль, и вот я здесь.

– Ясно, я Немо, сын Гефеста и сын Неромо, моя история не красивее твоей, но, чтобы рассказать ее понадобиться куда больше времени, поэтому я лучше промолчу. На вопрос, почему у меня два отца, ответить не сложно, Неромо – мой родной отец, он погиб, а Гефест – это отец, который меня воспитал, научил всему, что я знаю.

– Может, ты расскажешь свою историю мне? – вмешался в разговор Хрисаах, – Я не прочь услышать ее, к тому же я ведь должен знать, к кому уходит Древняя Восточная Реликвия!

– Да, когда я смогу поведать тебе свою жизнь? – словно старому другу, ответил Немо.

– Вечером, сегодня вечером. Заодно и получишь свой Приз.

– Хорошо.

– И все‑таки, почему ты закричал? – поинтересовался хан.

– Не при девушке, – коротко ответил Немо.

– Ты можешь идти. – обратился к Ашере хан.

– До встречи, Немо. – прежней музыкой полился девичий голос, северянин не ответил, лишь в прощальном жесте приклонил голову. Девушка ушла. Немо подождал, пока Ашеру не скрыли улицы города, и потом с некоторым запозданием ответил на вопрос Хрисааха.

– Крысы, всему виной эти туннельные крысы, я не уважаю их с самого детства. – краснея ответил Немо.

– Крысы?! ‑ удивился хан – Вот это воин! Пройти испытание сложнейшее из сложных, и испугаться крыс! Да‑а… я удивлен!

Дворцовую площадь огласил громкий хохот Хрисааха и Гефеста, чуть позже к ним присоединился и лучистый смех Немо…

Глава VIII. Дорога в Кураст

Ноябрь, 1484, Травансаль‑Кураст, Восточное Ханство

После неимоверной победы Немо, прошло уже три дня. Весть о появлении Чемпиона уже успела облететь всю Древнюю Столицу, уже не в редкость для Немо были перешептывания и вежливые поклоны, когда он выходил на улицы города, нередко его угощали свежим пивом, когда он посещал трактир. Почти каждый в городе уже знал победителя в лицо, знали, что он отказался от Восточной красавицы, ходили даже слухи, что Чемпион увезет с собой Восточную Реликвию. С передачей же Славы Ондала хан тянул, все время продлевая и продлевая тот день, когда у Шлема появиться новый хозяин.

Немо частенько заходил к Квал‑Тарру, варвар быстро шел на поправку, но сам ходить еще не мог, слишком уж непросты были те ранения, которые он получил в "смертельном туннеле". Стрелы были отравлены. Квал‑Тарр чудом остался жив, но варвар был слишком силен и телом, и духом, чтобы какой‑то там яд смог забрать его жизнь.

Немо постоянно говорил с варваром, в основном ни о чем, но иногда разговор заходил за Славу Ондала, каждый раз при этом лицо Квал‑Тарра менялось. Из обычного веселого и радостного, становилось угрюмым и болезненным. Немо делал вид, что не замечал.

Северянин рвался домой, но предстояла еще дорога в Кураст, а что‑то творилось в Южной Короне, в Нимфее, что‑то о чем никто не знал. С юга приходили вести, но ни одна не стоила и ломанного гроша, простые сплетни. Немо волновался, его тревожили мысли и догадки, надо было быстрее возвращаться, но… есть большое «но» – долг перед отцом и долг ожидания, без Приза Немо возвращаться не хотел.

Время текло неумолимо, каждый день был однообразен и типичен. Северянин пытался загладить тревогу, сидя на берегу моря, но после Чемпионства это стало очень сложно. Немо не оставляли в покое чужие взгляды, слова, жесты, каждый норовил пожать руку, дернуть за плечо, мальчишки не отходили, преследовали северянина по пятам. Все это не давало думать, тревожное чувство не покидало Немо ни на миг, даже во сне его переносило в ужасающие места, по сравнению с которыми резня в Найнлоу могла показаться детской игрушкой. В одном из снов появилась Анадель, она манила его рукой, но Немо не мог пошевелиться, он словно врос в землю, ноги налились свинцом, отяготели. Не было сил сделать даже один шаг, а Анадель все звала, звала за собой. Потом жуткие язвы повзбухали кровавыми пятнами на ее лице, по нему прокатилась болезненная гримаса, девушка упала, вмиг ее тело стал разъедать неведомая мила, Анадель словно таяла. Ни с того ни с сего разыгравшийся, сумасшедший ветер, кусочек за кусочком срывая с девушки плоть, оставляя от прекрасного тела одни кости, но и они вскоре превратились в прах, их подхватили невидимые руки ветра и унесли за собой. Немо продолжал стоять… один посреди выжженного поля, так и не в силах шевельнуться…

На этом сон заканчивался.

Время уходило, каждый день был на счету, а дни все шли, шли… и шли без толку.

Приближался еще один вечер, приближалась еще одна встреча с ханом в его дворце. Может, на этот раз Немо посчастливиться и он, наконец, получит свою награду? Северянин направился в ханский дворец в сопровождении Гефеста. Кузнец не одобрял желания Немо получить Славу Ондала, всеми путями хотел отговорить сына, но он был неуклонен. Снова ноги ступали по уже изученным дорожным камням, тесно сбитыми друг с другом. Снова перед глазами встал дворец во всей своей красе. Многочисленные купольные башни, высокие резные ворота, три десятка стражей, несущих днем и ночью вахту на входе в ханский обитель. Снова капитан ведет их в необъятный обеденный зал, где уже ждет своих гостей сам хан. Это процессия было не в первой, точнее уже в четвертый раз. Немо и Гефест сели на насиженные места напротив хана. Красивые девушки‑служанки тенями выпорхнули из всех арок в дальнем конце залы, неся с собой разные яства, аккуратно выставляя их на длинном дубовом столе. За несколько секунд стол стал ломиться от приборов и еды. Девушки отточенными до автоматизма движениями скрылись из залы, также легко и воздушно, незаметно и изыскано.

В огромной пиршественной зале осталось всего трое. Даже вездесущих телохранителей хана не было, что было непривычно и нетрадиционно.

– Приветствую вас почтенные гости! – как‑то непривычно торжественно начал хан – Немо, твои ожидания скоро прекратятся, твоя награда при мне, подойди и возьми ее!

Немо встал, не спеша подошел к хану, только теперь он разглядел шелковую тряпицу, которой был накрыт округлый предмет. Хрисаах протянул его северянину, Немо немного помедлил и взял Славу Ондала. Шелковая ткань, покрывавшая артефакт, слетела сама собой, в руках Немо остался только точно и грациозно сработанный Шлем, он полыхнул в руках северянина ярким, слепящим голубым светом. Пронзительное сияние озарило всю комнату, пробиваясь непринужденными лучами в самые потайные уголки залы. Хану и Гефесту пришлось прикрыть глаза руками, Немо же не отводил глаз от своего приобретения. Свет поглотил все вокруг, но вскоре он померк и превратился в ничто. Снова затрепетали огоньки пламени на настенных факелах, засветили закатные лучи солнца в высокие окна.

– Что это было?! ‑ удивленно провопил Гефест, когда свет опал.

– Я не знаю, такого никогда не происходило… никогда! – взволновано отвечал хан.

– Немо, что это? – не отводил взгляда от сына Гефест.

Северянин не отвечал. Смотрел стеклянным взглядом на четкие грани Шлема.

– Немо! – крикнул Хрисаах, пытаясь выхватить из рук северянина награду.

– Все в порядке, – отводя реликвию подальше от рук хана, протянул он в ответ. – У меня такое ощущение, будто я уже где‑то видел этот Шлем. Но где? Его сила мне знакома. Но откуда? Его свет помнит меня, он узнал мои руки, почувствовал мою душу. – голос Немо звенел металлом, огромная сила появилась откуда‑то в нем.

Вставая и отводя Гефеста в дальний конец трапезной залы, хан тихо прошептал:

– Может, это Он?! ‑ говорил он так тихо, что не услышали б даже стены. – Это объяснит его победу.

– Нет, не думаю. Уж я‑то с Малахом узнали б об этом первыми.

– Но Малах в здесь! Ты не забыл?! Он ни разу не покидает Нимфею за долгих десять лет. Объясни, какие силы могли заставить его покинуть добровольную ссылку? До сего дня я не думал, что такие силы существуют. Но Малхазтофей тут!

– Да. И он скрыл от Немо свое пребывание в Древней столице. Все это очень странно.

– Странно, но у нас есть лишь догадки. Что сказал тебе Малах, когда остановил перед входом в "туннель"? – еще больше понизил голос Хрисаах.

– Ничего конкретного. Сказал, что Немо сам творец своей судьбы, приказал не вмешиваться.

Хрисаах уставился пол, словно найдя в нем то, что искал. Несколько мгновений стоял молча, что‑то натужно обдумывая.

– Я больше не смею задерживать вас в Травансале. – громко выговорил хан, поворачиваясь лицом к Немо, стоявшим в двух десятках шагов. – Я могу предложить вам поехать в Кураст со мной. Там меня ждут неотложные дела. Знаю, ваш путь лежит на торги в Курасте. Дорога в сопровождении моей личной охраны убережет вас от случайных стычек. Но кроме этого вы можете продать свой товар мне, тогда необходимость в долгой поездке отпадет сама собой. Ценой я не обижу.

– Спасибо за великодушие, но у нас договор с северянами, которые дали нам защиту по пути в Восточное Ханство. – Гефест выкрикивал слова у самого уха Хрисааха – Мы не можем нарушить данного слова, поэтому обязаны ехать в Кураст. Что же до поездки с самим ханом… нам надо спешить, как знает хан, каждый день на счету, а мы и так слишком долго просидели здесь. Моего сына не покидает тревожное чувство, и избавиться от него можно, только добравшись в Нимфею.

– Значит, вы отказываетесь от моего сопровождения?

– Да, – коротко ответил Немо, бросая быстрый взгляд на отца.

– Да, – повторил Гефест. – Не смеем отягощать хану его путь в Кураст. – беседа наполнилась какой‑то официальностью.

– Причина конечно не в отягощении, – сделал упор на последнее слово хан – Но я и сам понимаю, что сильно вас задержал. Если вам будет угодно, я предоставлю вам пару своих людей.

– В этом нет надобности. – отрезал Немо.

– Как угодно, просто я не хотел, чтобы со Шлемом что‑то произошло, ответственность за его сохранность все же на мне!

– Нет причин к волнению, он в надежных руках. – парировал северянин.

– Не спорю, но все же…

– Это решено! – отчеканил Немо. – Завтра нас ждет долгая дорога, мне надо повидаться с Квал‑Тарром перед отъездом, поэтому прошу разрешение откланяться.

– Еще одно, Немо, сын Гефеста. Возьми эту бумагу, подорожная, подписанная лично мной, вы сможете беспрепятственно ездить, где пожелаете, в пределах страны, разумеется. И вот еще одна бумага, в Курасте по ней вы сможете получить некую сумму золота или серебра, по вашему усмотрению. В добрый путь, надеюсь, наши дороги еще не раз пересекутся!

– До скорой встречи! – в один голос сказали Немо и Гефест.

Они вышли из дворца и пошли по вечерним улицам Травансаля в постоялый двор. Фонари ярко освещали дорогу, огоньки трепетали в стеклянном заточении, играли своим светом с ночными тенями.

Немо и его отец подошли к трактиру, снова показал свои сплетения дикий виноград, окутывающий зеленым покрывалом скелет здания с ног до головы. Чемпион крепко сжимал в своих цепких руках свою Награду. По истине превосходящую подвиг, даже столь отважный и сложный.

"Завтра выезжаем, наконец! Сколько можно сидеть в этом «прекрасном» городе, он уже порядком поднадоел. Почему хан тянул? Почему отдал Славу Ондала именно сегодня?

А Гефест стал не похож сам на себя, после того, как я прошел "смертельный туннель", почему? Не может же быть, что он завидует?! Нет, такого быть не может, но что же тогда? На все мои вопросы отвечает одно и то же "Ничего, ничего, с чего это ты взял, что со мной что‑то не так?". А ведь с ним действительно что‑то не так, такое ощущение, что я вернулся оттуда не такой, как вошел. Будто Гефест смерть повидал, пока я по туннелям шатался! А может, обиделся на меня за то, что я ничего не рассказал об увиденном в «туннеле»? А что там говорить? Я и вспоминать все это не хочу!

Только подумаю: падающие двери, с огромными острыми шипами, которые режут плоть, как подтаявшее масло; стрелы, которые летят сразу со всех сторон, да так летят, что не увернуться, единственное спасения – быстро нырять вниз, прижиматься к полу и молить, чтоб из под земли не вылезли эти проклятые навостренные шипы; – а ведь они разят еще лучше тех самых дверей! – а всего лучше был тот проклятый круглый камень, который, казалось, вот‑вот и сомнет меня и Квала в две кровавые лепешки, раздавит тело так, что мама родная не узнает! Даже кости в порошок перемолоть сможет, еле спасся тогда. Протиснул Квал‑Тарра в какую‑то щель, а сам не смог, пришлось другую искать, а потом возвращаться. А на себе такую тушу, как варвар тащить – сущее наказание! А он без сознания так и провалялся весь путь в этом чертовом туннеле. Думал, с ним вместе помру, убьет меня варвар тем, что просто есть! Но не бросать же? Пусть даже в лицо смерти смотрел бы все равно не бросил! А Старуха и впрямь была рядом, казалось еще чуть‑чуть и вцепиться в тебя, и не отпустит больше никогда! Но нет, кто‑то решил по‑другому! Даже от этих вертящихся железных монстров спасся и варвара умудрился вытащить! Как подумаешь об этом, так в жар бросает! А Гефест еще обижается… С чего? Ни за что в жизни больше и носа не суну в эту злобную туннельную пасть!

Но приз хорош, игра стоит свеч, а ведь ты не на шутку решил оставить его себе! И забыл уже, зачем выманил Шлем у хана, а вот забывать не стоит, завтра и отдам, непременно отдам!

И уезжать пора, неровен час, в Нимфее что‑то такое произойдет, что я уже ничем помочь не смогу. Чувствую: спешить надо! Гложет сердце эта невыносимая боль, за Анадель. Боюсь. Неужто, с ней что‑то неладное! Если с ней что‑то случиться, я себе этого никогда не прощу!

Надо готовиться. Завтра отъезжаем. Как говорил Гефест: "каждый день на счету". Еще и с варваром разговор предстоит, не легкий, думаю! Да и как‑то не вериться, что теперь мы с ним так расстанемся. Я ведь к нему привязался, как к родному! Квал, Квал…"

Ночь прошла спокойно, даже приготовлений долгих перед сном не делали, а они‑то и не сильно нужны! По всей дороге от Травансаля к Курасту целая сеть трактиров и постоялых дворов, еды брать не надо, повозка уже давно готова, собрать личные вещи и в путь!

Тревожные сны этой ночью к Немо не пришли. Заметно поубавилось и тревоги, стало как‑то спокойнее, только одно не переставало волновать – разговор с Квал‑Тарром.

Рано утром Немо ушел к варвару. Друг был в тяжелом состоянии, лежал, не вставая.

Дорогу в госпиталь северянин знал хорошо. За время пребывания в Травансале Немо вообще успел неплохо изучить город, самые мелкие заколки, не нанесенные даже на городские карты, он знал как свои пять пальцев. После лабиринтов "смертельного туннеля", где мрак застилает все вокруг, простые городские улочки запомнить окажется сущим пустяком.

Посетитель остановился у здании госпиталя. Решительно зашел, безошибочно нашел палату Квал‑Тарра. Варвар уже не спал. При виде северянина, он с трудом приподнялся. Видно было, что каждое движение сопровождается болью, но лежать бревном в присутствии других Квал‑Тарр не собирался, не хотел показывать свою слабость.

– Как самочувствие? – поинтересовался Немо, уже зная ответ на свой вопрос.

– Паршиво! – прохрипел варвар. – Даже говорить сложно, будто наковальню на грудь положили! А ты вижу, пришел попрощаться?!

– С чего это ты взял? – замялся Немо.

– Ты с заплечным мешком! Или ты думаешь, что я слепой? Я попал сюда не из‑за зрения, а из‑за ран, – хриплым басом ответил Квал‑Тарр.

– Это не заплечный мешок, это… вот что… – Немо распахнул свою завязку, в ней лежал тот самый шлем, который он выиграл в турнире. – Я понял, для чего ты лез в «туннель», это не из‑за славы и тем более не из‑за девушки, тебе был нужен Шлем, я отдаю его тебе.

– Я не могу принять этот Дар. – блеснул глазами варвар, было ясно – Слава Ондала – эта вещь, за которой пришел Квал‑Тарр, ему нужна была победа в состязании мечников только для того, чтобы попасть в "смертельный туннель", а за тем он хотел подобно Немо выманить Славу Ондала из ханской сокровищницы, но пройти «стену» у него не вышло, и он чудом остался после этого жив.

– Но почему?! ‑ удивился северянин. – Ты проделал долгой путь, приложил максимум усилий, чтобы победить в турнире, и все ради этой вещи, а теперь отказываешься принять ее?! Бери, она мне не нужна! – Немо протянул Квал‑Тарру заветный Шлем

– В другой ситуации… если Слава Ондала досталось мне в другой ситуации, если бы я добыл артефакт сам, тогда я был бы рад, но получить его так… никогда!

– Я не понимаю тебя! Но почему ты отказываешь мне, я даю его тебе по своей доброй воле!

– Я и так перед тобой в долгу, ты спас мне жизнь, если ты дашь мне Шлем, я окажусь перед тобой в двойном долгу! – варвар сделал ударение на слово «двойной», и сделал это с таким призрением, что от его голоса смогли бы затрястись Горы. – А вряд ли я смогу поквитаться дважды, к тому же варвары не любят быть должниками… – Квал‑Тарр осекся – Тем более должниками «чужих» рас. Извини и спасибо, но Шлем я не возьму. Ты заслужил его, добыл с победой, он по праву принадлежит тебе!

– Но Квал, ты ведь тоже прошел «туннель», ты такой же победитель, как и я! И имеешь те же права на Славу Ондала, что и я.

"Возьми, возьми Шлем, спаси свой народ, убереги его от смерти и несчастья. – шептали неведомые голоса в голове варвара. – Протяни руку, прикоснись к Божественной стали, ощути ее, забери себе. Она твоя! Бери! Шлем нужен твоему народу!"

– Нет, я уже сказал. – колеблясь ответил Квал‑Тарр, – А права. Не надо искушать Судьбу. Она дала тебе право на этот артефакт, а спорить с ней я не намерен. Тебе пора идти, а для долгих разговоров я еще слишком слаб! Как противно это говорить… Прощай! Ведь ты все же пришел попрощаться, не так ли?

– Так. Прощай Квал‑Тарр, надеюсь, мы еще свидимся.

– Свидимся, свидимся! Как иначе я смогу с тобой поквитаться?! ‑ закончил варвар.

У Квал‑Тарра закололо в груди, и он был вынужден упасть в кровать, сильно сжимая ранения на груди руками. На чистом белом белье выступили багряные пятна крови. Не успел Немо уйти, как набежала целая туча целителей, они вытолкали северянина за дверь, и он побрел обратно в таверну, где его уже ждал отец. И дорога…

К полудню из южных ворот Травансаля выехала одинокая повозка, две гнедые лошадки зарысили по Южному Ханскому Тракту – на востоке все тракты носили имена «Ханский», так уж было заведено. Большак был сравнительно стар по годам, но молод на вид. Он был выложенный огромными плитами, которые были мастерски подбиты друг к другу, между монолитами не было и мизерной пробоины. За трактом следили специальные ханские службы, поэтому он был чист и ухожен, даже одной травинке не удалось вырваться из‑под каменных плит.

Многоликая природа предстала перед двумя путниками во всей своей красе: на обочине зеленела высокая трава, как заколдованная не приближалась к дороге; над головами кружили ярко оперенные птицы, не переставая твердя свои музыкальны ритмы; окрест порхали бабочки и стрекозы, ловко увиливая от ненасытных птиц; на камнях нежились юркие ящерицы под лучами палящего солнца, которое и не собиралось скидывать свои теплые сети с осенней земли; с востока дул нежный морской ветерок, вновь маня Немо покорять водные просторы.

Дорога была приятной. Даже слишком приятной, когда вспоминаешь Холмское ущелье! На поводьях сидел Немо, завтра его место займет Гефест, в том, чтобы ехать ночью никто даже и не думал. Гостеприимные таверны сплошь и рядом заполонили Тракт. Многочисленные посты и, видневшиеся чуть поодаль, сторожевые башни, не давали разбойникам ни то что нападать, а даже приблизиться к большаку – вот та защита дорог, о которой еще восемь лет назад говорил на Городских сборах (тех самых на которых решался вопрос Немо) Гвилдор, а ведь он до сих пор ищет убийцу своего старшего брата, того самого, которого нашел убитым на дороге мальчик‑северянин!

Гефест подсел к сыну. Судя по лицу отца, предстоял серьезный разговор. Немо приготовился к худшему, он догадывался, что разговор пойдет о Славе Ондала.

– На кой черт тебе Шлем? – на прямик спросил Гефест. – Лежал всю жизнь у хана и пусть столько бы пролежал, а ты…

– Я брал его не для себя, – прервал отца Немо.

– А для кого же?! ‑ съехидничал кузнец.

– Для Квал‑Тарра, или ты еще не понял? Подумай сам, варвар приехал на турнир с одной целью – пройти "смертельный туннель" и получить ни девушку, ни славу, а именно Ондал. – с некоторой укоризной ответил Немо.

– И что?! Ты отдал артефакт ему?! ‑ встревожился Гефест.

– Нет. – спокойно продолжал Немо. – Он не принял мой подарок.

– Не принял подарок, – коверкая слова сына парировал кузнец. – Он что дурак?! Может варвары и глупы, но ни как не Квал‑Тарр! – заключил Гефест.

– Он не дурак. Но оказаться "дважды в догу перед чужой расой" он отказался. Уж такой народ варвары! – немного восхищенно пролепетал Немо.

– Да, но если он проделал весь путь ради Шлема, нельзя ли было приструнить свою гордость и взять его? – деловито сказал Гефест.

– Можно. Любому можно, но варвару – никогда! – подобно Квал‑Тарру закончил северянин.

– Странно ты как‑то стал разговаривать! Что‑то сильно тебя изменила дорога! И Квал‑Тарр приложил к этому свою руку… – Гефест задумался – Как когда‑то мне сказал Малах: "все что не случается, все к лучшему". Может и твои изменения к лучшему, и то, что Шлем у тебя, возможно, тоже к лучшему. Ведь он у тебя? – поинтересовался Гефест.

– Да, – коротко ответил северянин.

– Ну, вот и отлично! А забивать себе голову пока не стоит. Поживем – увидим! Сворачивай с Тракта, видишь, вон там трактир стоит, – показал пальцем кузнец. – Вечереет, а шаркаться в поисках трактира в сумерках не охота! Давай, давай, сворачивай!

Немо последовал приказу отца, их повозка свернула на проселочную дорогу. В шагах эдак ста, там каменной глыбой врезался в зеленую почву постоялый дом. Одинокой постройкой, нерушимым бастионом посреди восточных лугов предстал он в лучах закатного солнца.

Друзья действовали по привычной схеме: Немо загоняет повозку и лошадей в стойла, Гефест – договариваться с хозяином о ночлеге и еде.

После длительного пребывания в Травансале, кошельки заметно исхудали. Поэтому пришлось поумерить аппетиты и поужинать не привычно скудно. От пива так и вовсе отказались. После торгов кошельки вновь наполняться золотыми и серебряниками, но до Кураста надо перебиться тем, что есть.

Комнаты для ночлега не отличались особым удобством, – что нельзя было сказать об удобных комнатках в тавернах Древней Столицы, даже в Нижнем Травансале – наскоро сбитые деревянные постели оставляли занозы даже через покрывала, уж слишком тонкие они были! Окно вырезано слишком высоко, чтобы наслаждаться природой, пусть даже в сумраке ночи. Две кровати, один стол, два стула и огарок свечи – вот и все убранство комнаты. Но друзьям было не привыкать, они заехали в таверну только для того, чтобы спать не в повозке, а в четырех стенах, не на семи ветрах, а в тихом помещении.

Ночь прошла быстро. Огненный диск развеивал ночные тени и сны, знаменуя рассвет.

– Пора в путь! – начал утро своим любимым дорожными словами Гефест.

– Пора… – невесело парировал Немо.

Долго собираться не пришлось, точнее, собираться вообще не пришлось, все вещи не покидали повозки, только свой тюк Немо не оставлял ни на секунду, Гефест понимал, что за ноша лежит в нем, поэтому глупыми вопросами не донимал.

Повозка вновь выехала на Южный Ханский Трак, лошади рысили на удивление резво, наверное, им уже надоело стоять в Травансальском хлеву. Гефест держал вожжи и непринужденно голосил старую дорожную песню:

Куда плывет дорожная тень?

Куда ведет меня дорога?

Но думать мне об этом лень.

Я лучше в небо зыркну строго!

Куда ты мчишь мой верный конь?

На поле брани громовое!

Где в раны людям сыплют соль,

А смотрю на небо строго!

Я просто путник без жилья,

Без мягкой койки и надежды.

И мчит меня моя судьба

Сдирать с богатых их одежды!

Мой верный конь летишь куда

По непроторенной дороге?

Где есть вода и есть еда!

А взираю в небо строго…

Куда ведет дорожная пыль?

Куда ведет меня дорога?

Чтоб в песни я вошел, как быль –

Гроза нетореной дороги!

– Занялся самодеятельностью?! ‑ ухмыльнулся откуда‑то со дна повозки Немо.

– Спи давай, и не мешай! – рассмеялся Гефест, он прекрасно знал, что исполнять народные песенки не в его стиле, но настроение было хорошо, как никогда.

– Сплю, сплю. Тебе бы в бродячие артисты податься, колесить по всему Айзолину, а не в кузне губить свой талант! – подшучивал над отцом Немо.

Северянин знал, что Гефест неплохо слагал песни. Эту он придумал сам, и она получила большое распространение, теперь такую дорожную песенку можно было услышать в любом конце Айзолина, а про автора песни уже и забыли думать!

– Ну, вот и спи! – сделал обиженный вид Гефест. – А я что‑нибудь новое придумаю!

– Не буду мешать! – иронично дернул Немо.

– Ладно, слушай, придумываю на ходу! – похвастался Гефест:

"Я с сыном еду без гроша,

Зато с победою и славой!

В столицу едем не спеша,

Тарам‑барам атарабарой…"

– Да, неплохая песенка! – расхохотался Немо.

– Не перебивай! – подхватил Гефест. – Это тебе не молотом о наковальню грохотать! – кузнец подождал, пока северянин не перестанет смеяться, и продолжил:

"Дорога просто хороша!

Но ночевать, увы, нам негде!

Ведь в наших сумках ни гроша!"

– Зато в повозке арсенал! – пуще прежнего залился от смеха Немо.

– Ну и что! – гаркнул Гефест – Арсенал арсеналом, а денег‑то тю‑тю!

– Тю‑тю, только на два дня! И тех неполных! – держась за живот, выпаливал слова Немо. – Так что можешь не волноваться!

– Ладно, подожду, когда ты уснешь, обалдуй! Невежда, с тобой творить невозможно! – прикрикнул Гефест.

На этом веселье на дороге закончилось. Кузнец по‑прежнему напевал себе под нос какие‑то песни, Немо ворочался с боку на бок, не в силах уснуть. Так и прошел еще один день пути…

Ночевали под открытым небом. Хорошее настроение Гефеста никуда не пропало. Он резво свернул на обочину, раздобыл где‑то дров и развел костер. Загремел железными кастрюлями и поварешками, с которыми не расставался не в одном из своих странствий. Непонятно откуда взялась вода, кусок свежего мяса, приправы, все, что надо для дорожного куховарства.

На огни костра поспешили стражники Тракта, но когда они заметили, кого им посчастливилось встретить, они с радостью пригласили их к себе на ужин. Немо и Гефест дружно отказались. Победителям турнира даже не понадобилось предъявлять свою подорожную, подписанную самим ханом. Патруль – не смотря на запрет в разжигании огня на дороге – оставил двух путников в покое. Поспешно удалился по своим извечным делам.

Сегодня южным торговцам хотелось насладиться природой и бродяжнической жизнью. Избалованные мягкими постелями и обилием пищи в постоялых домах, этой ночью сын и отец вкушали прелести настоящей дорожной жизни.

Еда, приготовленная старательным и талантливым отцом‑поваром. Легкая прохлада, опустившаяся на ночную дорогу. Веселое потрескивания теплых язычков пламени. Ночевка под открытым небом, под светом полной луны. Все это было сейчас гораздо приятнее ночи в четырех стенах.

Наелись досыта, осушили старые запасы пива. Усталость от дороги и природная, ласкающая истома навеивали сон, сопротивляться с ним было невозможно и не нужно. Над небольшим лагерем раздался тихий дружный храп.

– Вставай! Вставай! Смотри! – голосил на всю дорогу Немо, толкая своего отца в бок.

– Что там еще?! ‑ сонно буркнул кузнец.

– Да смотри же ты! – не переставал теребить Гефеста северянин. Кузнец нехотя открыл глаза.

– И что? куда смотреть?!

– Туда! – ткнул пальцем в сторону горизонта Немо, там восходило солнце.

– И что здесь такого? Что я рассвета ни разу не видел? – бурчал под нос Гефест.

– Да присмотрись! Видишь, там какие‑то звери прыгают, прям у горизонта! – восхищенно завопил Немо, кузнец напряг глаза, действительно, там на чистом лугу востока «прыгали», поджимая под себя ноги, десятки, сотни неизвестных даже Гефесту животных.

– Никогда подобного не видел! – изумился Гефест. – Новые какие‑то создания.

– А я про что! – гордо выпрямил грудь Немо. – смотри, как грациозно взмывают вверх, словно взлететь пытаются!

– Красиво, красиво! Собирайся уже, нам пора.

– Пора в путь! – недовольно буркнул Немо слова, с которыми встречал каждое утро в дороге Гефест. – Сам только глаза продрал и сразу за свое.

– Да, – одобрительно покачал головой кузнец. – А зрелище не из последних!

Дата добавления: 2015-03-29