Ребенок, который заикался и всегда выглядел несчастным

Фила направили ко мне в конце весны, когда в школе царит особенная суета. Он учился во втором классе, удивительно способный малыш, вполне справлявшийся с учебой. Все же существовало два повода для беспокойства: он заикался и выглядел ужасно несчастным. Я немного поговорил с ним, провел несколько тестов и пришел к выводу: он способный, он успевает в учебе, но иногда он заикается и всегда выглядит очень несчастным. Кроме того, он казался очень напряженным и очень сердитым.

Существует множество теорий относительно заикания. Одна из них гласит, что заикание связано с раздражением. Но в наше время раздражение — это не то чувство, которое мы готовы испытывать по отношению к заике. Человек, скорее, склонен думать: «Бедняжка!» В этом прелесть заикания. Пока человек думает: «Бедняжка!»— и отчаянно пытается не чувствовать ничего другого, он на самом деле все больше и больше раздражается от того, что приходится ждать, пока его собеседник преодолеет произносимый в данную минуту слог. Процесс состоит в том, что ребенок сердится на что-то, по не в состоянии выразить гнев открыто. Вместо этого он заикается. Это, в свою очередь, раздражает его себеседника — но для последнего невозможно высказать это раздражение из-за всей этой чепухи вроде «Бедняжка!» Таким образом, заика отмщен за то, что его рассердили первоначально. В дополнение ко всему, (аика получает и свою порцию осторожного внимания от окружающих.

Я помню, как мой приятель, сдававший комнаты, рассказывал, что один из его жильцов заикался. Мой приятель терпеть не мог ходить к нему за квартплатой. Этот жилец не только долго говорил, все время заикаясь, но и на то, чтобы отдать деньги, ему требовалось время: он каждый раз снова возвращал их себе в карман — все это с очевидной рассеянностью. Друг мой просто выходил из себя. Меня эта ситуация развеселила. Получалось, что этот человек заикался не только голосом, но и действиями.

Я встретился с родителями Фила. Они очень расстраивались, что «симптом» Фила так бросался в глаза. Я пытался сместить фокус на лежащее в основе этого симптома раздражение и предложил несколько способов «выпустить пар», так сказать. Я не стал предлагать им психотерапию, потому что подозревал, что они на это не согласятся; кроме того, Фил и без того чувствовал, что он обращает на себя внимание; если его отправят к психотерапевту, его самоощущение ухудшится.

В следующем учебном году ко мне обратилась за советом учительница-логопед: что делать с заикающимся третьеклассником? Я зашел на занятия и понаблюдал за четырьмя заиками — все они были из третьего класса. Тем, кого она хотела показать мне, оказался Фил.

Фил выглядел таким же неловким и напряженным, как и прошлой весной. Учительница начала читать рассказ, что-то о цирке, приехавшем в город; потом она предложила четырем ученикам по очереди продолжить рассказ, пользуясь куклами-марионетками. В истории Фила фигурировал мальчик, убежавший из дома, чтобы присоединиться к цирку.

Было ясно, что Фил заикается так же сильно, как прежде. Моя беседа с родителями не помогла. Занятия с логопедом не помогли. По случайному совпадению, я как раз открывал на следующей неделе курс для родителей и пригласил на эти занятия мать Фила. Она обещала прийти.

Первые две встречи, как обычно, были посвящены разъяснению принципов проведения игровых занятий. У матерей не было возможности много говорить — разве что задать тот или иной вопрос. Тем не менее, судя по тому, что говорила мать Фила, Лора, и как она выглядела, прогнозы мои относительно шансов на успех были пессимистичны. Она казалась напряженной и замкнутой. Могла ли она открыть мальчику доступ к своим чувствам? Доступны ли ей ее собственные чувства?

Дата добавления: 2015-03-31