Вениамин Фильштинский. Открытая педагогика. ре какой-то отрывок, где очень подробно описана физическая жизнь человека

Этапы обучения

ре какой-то отрывок, где очень подробно описана физическая жизнь человека. Нас пока не интересуют ни мысли, ни воображе­ние, только физическая жизнь. Студенты приносят много всяких отрывков. Одна студентка нашла сцену из романа Тургенева «Дво­рянское гнездо». Там Лиза очень тщательно собирает все предметы на своем столе, все вещи приводит в порядок, потом перевязывает тесемкой пачку с любовными письмами... Она это делает перед уходом в монастырь. Очень подробно описано, какой она ящик вы­двинула, как подвинула лампу... Другой студент принес рассказ Че­хова, где герой готовится к трапезе в трактире, ему приносят бли­ны, он их мажет маслом, посыпает перцем, наливает себе водку...

Утвердив принесенные отрывки, мы просим студентов осущест­вить цепочки, то есть подробно проделать все эти последователь­ные действия. Конечно, пока это всего лишь упражнения, это не этюды, это не отрезки жизни.

Впоследствии мы вводим в рассмотрение две другие «цепочки»: «цепочку мыслей» и «цепочку воображения». И таким образом, за­нимаемся уже фактически не «цепочками» только, а жизненными эпизодами героев литературных произведений. Тем более, что у на­стоящих писателей подробно описаны и физическая жизнь, и мыс­ли, и воображение. Другое дело, что когда мы потом берем пьесу, там нет описаний, не зафиксированы мысли и видения, а есть толь­ко слова героев. Что делать? Угадать, расследовать, организовать на сцене физическую жизнь, угадать, о чем думает герой, и угадать, что у него вспыхивает в воображении. Мы долгое время тренируем и одну цепочку, и вторую, и третью. Потом три цепочки сливаются в одно, переплетаются, и возникает (должна возникнуть) живая жизнь. Это повод для размышления. «Деревья» и «Цепочки» — это фундаментальные, главные наши упражнения.

— Жаль, что мы не могли видеть ваших практических занятий.

— Нашу работу в университете Караджале в январе сняли на семь кассет и сейчас из двадцати двух часов монтируют семьдесят минут. Не знаю, что получится. Боюсь, что не все будет понятно...

— А параллельно идут занятия по речи, по танцу, по движению?

— Конечно. Утром, с девяти до двух часов идут занятия по тан­цу, акробатике, и так далее, и лекции.

— Сколько времени вы берете, чтобы пройти все эти упражне­ния?

— Пока мы говорим о нервом семестре. Правда, «Цепочки» — это уже переход на второй семестр. Но, разумеется, напоминать о триаде приходится очень долго, и на старших курсах тоже.

— Как проходит зачет за первый семестр?

— В первом семестре прошлого выпуска мы показывали именно цепочки физических действий и ощущений. А цепочки мыслей и воображения мы изучаем уже во втором семестре. Вообще, сколько чем заниматься, — это бывает по-разному.

— Это только ваш метод, другие мастерские в Петербурге рабо­тают по-другому?

— Я рассказываю только об опыте нашей мастерской. Уверен, что, скажем, в мастерской Петрова или в мастерской Норенко мно­гое по-другому, другие упражнения, хотя основа у нас у всех одна — школа Станиславского. И я уверен, Норенко тоже считает важной физическую жизнь (другое дело, как он это называет), тоже ставит вопрос о воображении и о мышлении. Это объективно, это от Станиславского. А вот как сплетать это, какая последовате­льность, какая методика — это у каждого свое.

— Я был в Петербурге на занятиях у Тростянецкого, у него дру­гая метода. Но он тоже говорит о Станиславском, а также о Вах­тангове, Михаиле Чехове...

— Слово «Станиславский» говорят все. А вот кто что имеет в виду... Хочу подчеркнуть, что это важно — три линии жизни чело­века: первая — физическая, физиологическая, если даже хотите — биологическая, физические действия и ощущения (Гамлет фехтует с Лаэртом, закалывает Полония, у человека болит зуб...), вторая — человек думает (я пришел и думаю: в прошлый раз на семинаре было десять человек, сегодня девять, кого-то не хватает) — некото­рые называют это внутренним текстом или внутренним монологом, и третья линия — воображение (я вспомнил человека, который тут сидел, того, который говорил про эстетику, про Аристотеля, волосы светлые, лицо немножко красноватое...). Если какая-то из этих ли­ний актером не реализуется — это ошибка.

Но вот наступает время, когда мы даем студентам отрывки из литературных произведений. Тут есть нюансы. Сначала мы предпо­читаем отрывки не из пьес. Отрывки из прозы поначалу более по­лезны, потому что автор больше помогает. Подсказывает, о чем ду­мает герой, какая погода, какое настроение, отмечает очень важные подробности, и студенту поначалу полезнее играть такие отрывки. В пьесе ему придется самому все понимать и придумывать. В прозе обычно написана биография. Нужна биография героя? Нужна. Но в пьесе ее приходится придумывать. Поэтому мы предпочитаем сначала работать с прозой.

В данном случае отрывки студенты выбирают сами. Вы помни­те, на вступительных экзаменах им давали отрывки педагоги.

Дата добавления: 2015-03-31