В.А. Сухомлинский. Родительская педагогика 2 страница

- Потому что это разрушило бы нашу дружбу, и ты это знаешь.

- Я не знаю.

- Ты сказал мне, что ты никогда не спишь с одной и той же женщиной два раза, и после того, как ты переспишь с кем-то, то ты заканчиваешь с ней.

- Я никогда до этого не трахал ни одного из моих друзей.

- Это потому, что я твой единственный друг.

- Я в курсе, но… - Я остановился. У меня не было для этого оправдания.

Тишина затянулась на линии, и я старался думать о другой причине.

Она заговорила первой. - Честно, я не хочу разрушать нашу дружбу из-за одного бессмысленного секса.

- Я гарантирую, что у нас будет больше, чем один бессмысленный секс.

Ее легкий, воздушный смех дрейфовал над линией, и я вздохнул, пытаясь представить себе, как она выглядела. Я не был уверен почему, но за последние несколько недель, я страстно желал почувствовать ее смех наедине.

- Ты знаешь, - продолжила она, - для высокопрофильного юриста, у тебя очень грязный рот.

- Ты будешь удивлена насколько грязным он может быть.

- Грязнее, чем то, что я уже знаю?

- Намного грязнее. - Я был как в тумане с тех пор, как мы начали эту дружбу, по-прежнему надеясь, чтобы однажды встретиться лично, но теперь, когда мы так и не встретились, не было никакого смысла сдерживаться. - Я думаю, что поговорю с тобой сегодня вечером.

- Нет, пока ты не подыщешь другое свидание между «сейчас» и «после». Я знаю, что ты будешь искать.

- Конечно, я буду искать, - я усмехнулся. - Алисса твое настоящее имя?

- Да, но я уверена, что Торо не твое имя. Ты решил наконец-то дать мне свое настоящее имя?

- Я дам тебе его, когда ты разберешься со своими гребаными чувствами и позволишь увидеть тебя.

- Ты просто так это не оставишь, да? - Она снова рассмеялась. - Что если настоящая причина, по которой я не хочу с тобой встретиться, это то, что я некрасивая?

- У меня есть хорошее предчувствие, что это не так.

- Но если бы я была?

- Я бы трахнул тебя с выключенным светом.

- Я предпочитаю со светом.

- Тогда я бы надел на твою голову бумажный пакет.

- ЧТО?! - Она разразилась смехом. - Ты смешной! Ах, здесь, прямо сейчас клиент возле моей двери. Я должна идти. Могу ли я позвонить тебе позже?

- Всегда, - я повесил трубку, улыбаясь. Потом до меня дошло.

Черт... Она всегда находит выход из этой линии допроса...

Глава 2

Лжесвидетельство (п.):

Умышленная подача ложных показаний под присягой.

Алисса (Ну, мое настоящее имя «Обри»...)

«В конце ложь всегда застигает людей врасплох. Почему люди не понимают этого?» - Это было, то, о чем говорил текст сообщения Торо сегодня утром.

«Ты не думаешь, что иногда ложь оправдана?» - Я написала обратно.

«Нет. Никогда». Я колебалась.

«И, ты никогда не лгал мне?»

«Зачем мне это?»

«Потому что мы едва знакомы друг с другом...»

«Только потому, что ты держишь меня на расстоянии». - Он прислал мне другой текст, прежде чем я успела ответить. «Хочешь узнать мое настоящее имя, и где я работаю?»

«Я предпочитаю нашу анонимную договоренность».

«Конечно, предпочитаешь, и я никогда не лгал тебе. Я доверяю тебе по странной причине».

«По странной причине?»

«Очень странной. Я поговорю с тобой позже».

Я бросила телефон в свою сумку и вздохнула, позволяя знакомому чувству вины омыть меня. Я никогда не думала, продолжать разговаривать с ним, стать его другом вне LawyerChat, но я была слишком поглощена, и не хотела его отпускать.

Несколько месяцев назад, когда я увидела на столе моей матери приглашение на эксклюзивную сеть, то я поклялась использовать его только тогда, когда мне нужно будет задать вопросы для моих занятий по юриспруденции. Я использовала ее код доступа, чтобы войти в систему, создала фальшивый профиль и убедилась, что все вопросы, которые я спрашивала, сочинила так, чтобы никто не узнал, что они были для домашних заданий.

К сожалению, для меня, программа для начинающих юристов в Дьюке была не похожа на другие программы в стране. Она состояла из более практических классов, тет-а-тет наставничество от практикующих юристов, и было установлено, чтобы каждый студент нашел стажировку для последних четырех семестров. Кроме этого, они ожидали, что мы прочитали и проанализировали досье, как будто мы уже были юристами.

Если бы я знала, что спрашивать у Торо столько советов для домашних заданий приведет к настоящей дружбе, я, возможно, скорее всего, перестала бы с ним общаться. С другой стороны, я была его единственным другом, он тоже был моим единственным другом.

Каждый раз, когда мы говорили, он был открыт и честен, и я хотела быть такой же, тем более, он, казалось, имеет привычку говорить «Я ненавижу гребаных лжецов» всякий раз, когда кто-то из свиданий обманывал его.

Черт...

Сглаживая ткань моей пачки, я сделала несколько глубоких вдохов, я могу подумать о моей дружбе с Торо позже, сейчас мне нужно сосредоточиться.

Сегодня было прослушивание для постановки Лебединого озера, и я была комком нервов: я едва уснула прошлой ночью, пропустила завтрак, и явилась в театр на пять часов раньше.

- Пожалуйста, очистите сцену, дамы и господа! - Режиссер кричал снизу. – Официальное прослушивание начнется через тридцать минут! Пожалуйста, очистите сцену и пройдите за кулисы!

Прежде чем отправиться за кулисы, я посмотрела на зал. Большинство лиц были знакомы - мои одноклассники, преподаватели, несколько руководителей из балетной труппы, с которыми я работала прошлым летом, но лица, которые я хотела видеть, там не было.

Их никогда не было.

Обидно, я нашла уголок в раздевалке и позвонила маме.

- Алло? - Она ответила после первого же гудка.

- Почему ты не здесь?

- Почему я не «где», Обри? О чем ты сейчас говоришь? - Она раздраженно вздохнула.

- Мое открытое прослушивание для Лебединого озера. Ты обещала, что вы приедете с папой.

- Это Обри, дорогой! - Она крикнула моему отцу. - Твой сольный концерт был сегодня?

- Я не была на сольном концерте с тех пор, как мне было тринадцать. - Я стиснула зубы. - Это прослушивание, прослушивание, бывающее один раз в жизни, и вы должны быть здесь.

- Я предполагаю, что мой секретарь забыл сказать мне об этом сегодня утром, - сказала она. - Ты нашла какую-нибудь стажировку для своей специальности?

- У меня есть две специальности.

- Начинающий адвокат, Обри.

- Нет. - Вздохнула я.

- Ну, почему нет? Ты думаешь, оно просто упадет с неба и приземлится на твои колени? Так, что ли?

- У меня вчера было собеседование в Блейн и Партнеры, - сказала я, чувствуя, что мое сердце становится тяжелее с каждой секундой, - и у меня будет еще одно на следующей неделе в Гринвуд, Бах, и Гамильтон. Я также собираюсь на прослушивание для роли всей моей жизни, если ты хотя бы на пять секунд прекратишь притворяться, что тебе насрать.

- Простите, юная леди?

- Ты не здесь. - У меня были слезы на глазах. - Ты не здесь... Ты знаешь, насколько будет огромна эта постановка?

- Ты за это платишь? Балетная труппа Нью-Йорка работает?

- Не в этом дело. Я уже говорила тебе снова и снова, насколько важно для меня это прослушивание. Я позвонила и напомнила тебе вчера вечером, и это было бы очень приятно, если бы мои родители пришли и поверили в меня для разнообразия.

- Обри... - Она вздохнула. - Я верю в тебя. Я всегда верю, но прямо сейчас я в середине огромного слушания, и ты знаешь это, потому что это во всех газетах. Ты также знаешь, что быть профессиональной балериной не является стабильным выбором карьеры, и насколько бы я не хотела оставить своего высокооплачиваемого клиента, чтобы посмотреть, как ты ходишь на цыпочках вокруг сцены...

- Это называется танцы на пуантах.

- Это то же самое, - сказала она. - Независимо от этого, это просто прослушивание. Я уверена, что твой отец и я не будут единственными родителями, которые сегодня не смогли прийти. После окончания вуза и поступления в юридическую школу, ты посмотришь на балет, как на хобби, и ты будешь благодарна, что мы наталкивали тебя на двойную специальность.

- Балет - это моя мечта, мама.

- Это временно. И, насколько я помню, ты уже минула пик идеального возраста, чтобы стать профессионалом в этой области. Помнишь, как ты внезапно бралась за что-то и бросала в шестнадцать? Ты снова бросишь, и это будет к лучшему. Собственно говоря...

Я повесила трубку.

Я не хотела слышать одно из ее «убийца-мечты» речи и меня злило, что она назвала балет «временным», когда я танцую с шести лет. Когда она и мой отец выложили бесчисленные деньги на частные классы, костюмы и конкурсы.

Единственная причина, почему я «бросила» в шестнадцать было то, что я сломала ногу и не могла больше проходить прослушивание для любой танцевальной школы. И единственная причина, по которой я начала показывать слабый интерес к юриспруденции, было, потому что я не могла сделать многого за пределами моих реабилитационных сеансов кроме чтения.

Мое сердце всегда принадлежало пуантам, и этот факт никогда не изменится.

- Обри Эверхарт? - Вдруг человек назвал мое имя из театральной двери. - Это ты?

- Да.

- Ты следующая на сцену. У тебя около пяти минут.

- Сейчас буду... - Я засунула свою сумку в шкафчик. Прежде чем закрыть его, мой телефон зазвонил.

Зная, что это звонила моя мать, чтобы выразить неполные извинения, я изо всех сил старалась не закричать.

- Пожалуйста, избавь меня от своих извинений. - Я немедленно взяла трубку. - Они больше ничего не значат для меня.

- Я звонил, чтобы пожелать тебе удачи, - произнес низкий голос.

- Две минуты! - Рабочий сцены взглянул на меня и кивнул мне головой на сцену.

- Торо? - Я повернулась спиной к рабочему. - Для чего ты желаешь мне удачи?

- Несколько недель назад ты упомянула, что у тебя будет прослушивание. Оно сегодня, не так ли?

- Да, спасибо…

- Ты не кажешься слишком взволнованной по поводу мечты всей твоей жизни прямо сейчас.

- Как я могу быть, когда мои родители не верят в меня?

- Тебе двадцать семь лет. - Он насмехался. - Пошли к черту своих родителей.

Я засмеялась, виновато. - Хотелось бы, чтобы это было так просто...

- И это действительно так. Ты зарабатываешь свои собственные деньги, и, несмотря на то, что ты действительно не знаешь много о юриспруденции, ты кажешься довольно приличным адвокатом. Так что, к черту их.

- Я буду иметь это в виду, - сказала я, стараясь держаться подальше от этой темы. - Я в шоке, что ты вспомнил о моем сегодняшнем прослушивании.

- Я не вспомнил, - он повесил трубку, и я знала, что он улыбался, когда сделал это.

- Пятнадцать секунд, мисс Эверхарт! - Рабочий сцены схватил меня за руку и практически вытащил на сцену.

Я улыбнулась судьям, и встала в пятую позицию - руки над головой, и ждала первой ноты композиции Чайковского, чтобы начать танцевать.

Там был шелест бумаг, кто-то несколько кашлянул в аудитории, а затем заиграла музыка.

Я должна была продемонстрировать арабеску, пируэт, а затем выполнить порядок движений, которые я репетировала в классе за последние полтора месяца. Я чувствовала себя как-то не так, но, поскольку, это была одна из моих последних возможностей, чтобы произвести впечатление, я решила танцевать, как того хотела.

Я закрыла глаза и завершила пируэт после пируэта, оборот фуэте после оборота фуэте. Я даже не была в такте с музыкой, и могла сказать, что пианист был смущен и пытался идти в ногу со мной.

Я продемонстрировала каждый прыжок, который я знала, что идеально выполняла каждый из них, когда пианист сдался и ударил последнюю ноту, я вернулась в пятую позицию, улыбаясь.

Там не было ни аплодисментов, ни криков «ура», ничего. Я пыталась прочитать лица судей, чтобы увидеть, были ли они под впечатлением, но их лица ничего не выражали.

- Это все, мисс Эверхарт, - сказал один из них. - Пропустите Лейтон Рейнольдс на сцену, пожалуйста?

Я пробормотала «Спасибо» прежде, чем шагнула прочь и выскочила из театра. Я не стала смотреть остальную часть прослушивания.

В течение оставшейся части дня, я шла вокруг кампуса и старалась не плакать. Когда я была уверена, что без слез не обойтись, я отправила сообщение Торо, это была единственная вещь, которая могла заставить меня чувствовать себя лучше.

Тема: Размышление...

«Один ужин. Одна ночь. Никаких повторов». Ты выбираешь дешевый или дорогой ресторан? Ты платишь за ужин и за номер в отеле? Или ты заставляешь женщину расплачиваться тоже с тобой? – Алисса».

Тема: Размышление...

«Дорогой ужин. Пятизвездочный отель люкс. Я плачу за все. Хочешь, я забронирую несколько резерваций для нас, так я смогу показать тебе? – Торо».

Тема: Размышления...

«Конечно, нет. И «несколько» резерваций? Почему не одна?»

Тема: Размышления...

«Я говорил тебе, что сделаю исключение в твоем случае. Сегодня я купил бумажные пакеты. – Торо».

Я засмеялась и посмотрела на часы. Было уже пять часов, и я была уверена, что результаты для постановки были вывешены несколько часов назад, но я была слишком напугана, чтобы посмотреть.

Все, что я хотела, это шанс быть членом лебединой труппы или даже дублером для исполнительницы главной роли.

Почему я испортила этот порядок движений? О чем, черт возьми, я думала?

После того, как я свела себя с ума вопросами, я заставила себя вернуться обратно в танцевальный театр, чтобы посмотреть на заключительный состав исполнителей. Когда я приехала, там была огромная толпа перед объявлением, и я могла слышать обычные «Я в списке! Я в списке!» и «Как они могли не выбрать меня?» откровения.

Я протиснулась через всех и покосилась на лист, искала свое имя в списке незначительных ролей, но его там не было.

Оно было в списке главных ролей и в непосредственной близости от главной роли Одетты/Одиллии, белого и черного лебедя, было мое полное имя жирным шрифтом.

Я расплакалась, прыгала вверх и вниз в недоумении. Я хотела позвонить маме и рассказать ей хорошие новости, но мое сердце вдруг упало при одной мысли.

Я знала, что в этот самый момент, она, вероятно, рассказывает моему отцу, что я повесила трубку и что ему нужно убедиться, что я знала условия, по которым они платят за мое образование: «Если ты бросишь юриспруденцию, мы перестанем выписывать чеки... Юриспруденция платит за твои классы, балет».

Я подняла свои ноющие ноги из ведра, полного льда, и вытерла их насухо полотенцем. Я не была уверена, как я собираюсь совмещать ведущую роль, классы и потенциальную стажировку, но у меня не было выбора.

Вздохнув, я взглянула на календарь на моем столе, где я нацарапала «Подготовка к собеседованию» в сегодняшнем графике.

Мое предстоящее собеседование с Гринвуд, Бах и Гамильтон - одной из самых престижных фирм в штате, было больше, чем просто собеседование. Это был процесс, и каждый студент-стажер знал, если попадешь на стажировку, фирма могла сотворить чудеса для резюме.

Фирма была настолько избирательной, что они провели четыре круга собеседований по телефону, три онлайн-теста, и потребовали от каждого заявителя завершить несколько эссе до финального собеседования с партнерами.

Я не беспокоилась за собеседования по телефону и экзамены, но эссе, касательно досье со ста страницами, было тем, чего я совсем не ожидала. Я бы даже подумала, что они прислали мне неправильный пакет, поэтому я позвонила, чтобы сказать: «Я полагаю, что в моем пакете было включено заявление на стажировку в юридическую школу». Секретарь просто посмеялась надо мной.

Она сказала, что фирма ожидала всех стажеров юридической школы и старшекурсников для заполнения того же самого пакета в меру своих способностей.

- Не волнуйтесь, - сказала она. - Мы не ожидаем от вас совершенства. Мы просто хотим увидеть, как работает ваш ум.

Я схватила досье, которое вызывало во мне больше всего хлопот, и положила его на колени. Потом я зашла на сайт фирмы GBH и ознакомилась с тремя партнерами, которые будут проводить со мной собеседование.

Гринвуд, основатель фирмы, у него волосы были цвета перца, с очками в гибкой оправе. Он расхваливал Гарвард за то, что тот был требовательный и совершенный, и хвастался, что за свои тридцать лет практики юриста, он достиг одного из самых высоких показателей победы в стране.

Бах, партнер фирмы уже более десяти лет, был лысым мужчиной лет сорока, хотя он выглядел немного старше. Он проходил свой путь на фирме, и так как он был «трудолюбивым человеком с бесподобной страстью», у Гринвуда не было выбора, кроме как сделать его своим первым партнером. Он имел один из вторых самых высоких показателей победы в стране.

Последний был Гамильтон - Эндрю Гамильтон, и он был... Он был горячим, как ад. Я попыталась сосредоточиться на его биографии и игнорировать его фотографию, но я ничего не могла поделать.

Его глубокие и пронзительные голубые глаза смотрели прямо на меня, и его короткие темно-каштановые волосы умоляли, чтобы мои руки пробежались по ним. У него было лицо Греческого Бога - равномерно загорелое, совершенно симметричное, сильная и точёная челюсть, и его полные губы были изогнуты в небольшой ухмылке.

Даже притом, что фотография показывала только верхнюю часть его тела, я представила то, как его тело растягивает темно-синий костюм, в котором были твердые и контурные мышцы.

Я стала влажной, просто глядя на него.

Сосредоточься, Обри... Сосредоточься...

Как ни странно, его биография был самой короткой из всех. В листе не было указано о его образовании, его данных, или год, когда он стал партнером. Это было просто куча накопительных слов о том, как «фирма была благодарна иметь такого уважаемого и проверенного юриста» в своей команде. Ох, и он любил есть шоколад. Как информативно...

Я скопировала и вставила все их биографии в документ, а затем я позвонила Торо.

- Добрый вечер, Алисса, - ответил он, его голос заставлял меня таять, как обычно. Я клянусь, он может уговорить меня сделать все, что угодно - почти все.

- Эй, гм...

- Да?

Боже, я любила его обалденный голос... Он не сказал почти ничего, а я уже завелась. - Ты позвонила, чтобы я мог послушать твое дыхание? – он, должно быть, улыбается.

- Как ни странно, да, - я закатила глаза.

- Тебе нравятся мои звуки?

- Я бы наслаждался ими намного больше, если бы ты была подо мной.

Я покраснела. - Хм...

- Дело, Алисса, - он рассмеялся. - Расскажи мне о своем последнем деле.

- Точно, гм... - я откашлялась. - Короче говоря: мой клиент имел при себе пистолет в федеральном банке и забыл включить предохранитель. Кто-то столкнулся с ним и его руки инстинктивно полезли в карман, и пистолет выстрелил ему в ногу.

- С каких это пор ты практикуешь уголовное право? Я думал, твоя специальность была корпоративная.

Дерьмо... - Да, это так. Я взялась за это дело для друга, ради общественного блага.

- Хмм. Ну, твоего друга ждет от двух до пяти лет в федеральной тюрьме, если у него нет других судимостей. В какой части из этого тебе нужна помощь?

- С ходатайством. Он не ранил никого, только самого себя.

- Была ли у него лицензия на ношение оружия?

- Нет... - я посмотрела в свои записи.

- Тогда я уверен, что прокуратура убедит присяжных, что он принес этот пистолет в банк с целью причинить вред кому-нибудь, а не себе. Возьми все, что они предлагают в сделке.

- Ну, я... - я посмотрела, о чем говорилось в листе задания. - Что, если я уже отвергла эту сделку?

Он вздохнул. - Позвони в прокуратуру и попытайся получить ее обратно. Если они скажут, нет, заяви о нежелании оспаривать обвинение.

- Нежелание оспаривать обвинение? Ты в своем уме?

- А ты? Какой корпоративный юрист соглашается взять и сразу же закрыть уголовное дело? Только довольно неопытный...

- К твоему сведению, это правопреемник, - я закашлялась. - Не бери в голову. Говоря мне про заявление о нежелании оспаривать обвинение в значительной степени, это то же самое, как, если говорить мне признать себя виновной.

- Если бы это имело место, я бы сказал, признать себя виновным, - он звучал раздраженно.

- Не оспаривать обвинение является лучшим вариантом для твоего клиента, и любой настоящий юрист знал бы это. Ты уверена, что прошла экзамен?

- Я не была бы приглашена в LawyerChat, если бы я ничего не знала, не так ли? - Я чувствовала, что мое сердце болит с этой ложью. - Я просто пытаюсь избавить моего клиента от тюремного заключения.

- Тогда ты действительно должна придерживаться корпоративного права. - Я слышала улыбку в его голосе. - Твой клиент попадет в тюрьму, и там ты ничего не сможешь с этим поделать. Единственное договорная вещь в этом случае, это как долго он там пробудет. Чем еще я могу тебе помочь? Нужно ли читать лекции о разнице между виновным и не виновным?

Я закатила глаза и положила файл прочь. - Спасибо за снисходительную помощь, как всегда. - Пожалуйста, - сказал он. - Мне нужно спросить тебя о нечто важном.

- О моем деле?

- Нет. - Он издал низкий смех. - Как ты выглядишь?

- Что? - Я едва могла слышать свой голос. - Что ты сказал?

- Ты слышала меня. Так как, может быть, я никогда не получу шанс увидеть тебя, я хотел бы знать. Как ты выглядишь?

Я встала и подошла к зеркалу, позволяя моим глазам бродить по моему отражению. - Я не уверена, как я должна ответить на это... - Мне нужно было быстро сменить тему. Из всего, что он рассказывал мне о своих свиданиях в течение последних нескольких месяцев, ему, безусловно, нравились лучшие, типаж, который заинтересовал его, как никто другой: блондинки, немного пышные, полные губы...

Я.

Я много раз пыталась представить себе, как он выглядел. Темные волосы, может быть? Грязный блондин? Рот, созданный для поцелуев, и глубокие зеленые глаза? Шесть кубиков пресса, нет, восемь кубиков, которые спускаются вниз к его охренительному… ммгм…?

Он каждый день упоминал о тренировках...

Я была более чем уверена, что он был привлекательным - он должен быть таким, если так много женщин переписывалось с ним на этих сайтах знакомств, но каждый раз, когда мой мозг рисовал картину, я убеждалась в себе, что я, должно быть, неправильно представляла его.

- Знаешь что? – сказала я, хватаясь за свои мысли. - Я никогда не была хороша в описании вещей. На кого ты похож?

- Я похож на человека, который хочет трахнуть тебя.

Дрожь пробежалась вверх и вниз по моей спине. - Это не описание...

- Какого цвета твои волосы? - Он не звучал забавно, и я знала, что он не собирался позволить мне руководить сегодняшним разговором.

- Рыжие. - Я дернула резинку из моего пучка, позволяя белокурым прядям упасть на мои плечи.

- Насколько они длинные?

- Они короткие...

- Хм. А как насчет твоих глаз?

Я смотрела на свои серо-голубые радужные оболочки глаз. - Зеленые, светло-зеленые.

- У тебя есть веснушки?

- Нет. - По крайней мере, это часть была правдой.

- А твои губы?

- Ты хочешь узнать насколько они тонкие или полные?

- Я хочу знать, как они выглядят, обернутые вокруг моего члена.

Я вздохнула.

- Ты сегодня играешь в застенчивость? - Кубики льда зазвенели по стеклу в другом конце телефона. - Как ты думаешь, насколько глубоко сможешь взять в рот мой член?

Я молчала, и мое дыхание начало замедляться.

- Алисса? - Его голос был мягким. - Ты собираешься ответить мне?

- Трудно сделать прогноз о чем-то, чего ты никогда не делал. - Я слышала его глубокий вдох, и на линии было полное молчание.

Я думала, он спросит меня, как я сумела заниматься сексом с парнями в прошлом, никогда не делая минет, но он этого не сделал.

- Хм. Ты Натуральная рыжая?

- Какое это имеет значение? - Я двинулась к своей постели. - Я явно не твой типаж.

- У меня есть предпочтение, не типаж, а умный рот рыжей, которая никогда не брала член другого мужчины в рот, более чем достоин исключения.

Я зацепила пальцем свои трусики и сняла их, прежде чем скользнуть под простыни. - Жаль, что я не полномасштабная девственница, да?

- Я не трахаю девственниц. - Он сделал паузу. - Но, учитывая тот факт, что ты и я никогда не трахались, ты могла бы также быть одной из них.

Влажность соскользнула вниз по моим бедрам, и я почувствовала, как мои соски затвердели. - Я очень сомневаюсь...

- Я устал от возможности только говорить с тобой по телефону, Алисса...

Тишина.

- Мне нужно увидеть тебя... - Его голос был напряженным. - Мне нужно трахнуть тебя...

- Торо...

- Нет, послушай меня. - Его тон был предупредительным. - Мне нужно быть похороненным глубоко внутри тебя, чувствовать твою киску, пульсирующую вокруг моего члена, пока ты кричишь мое имя, мое настоящее имя.

Рука прошлась вниз мимо живота и между моих бедер, и мои пальцы начали играть с моим клитором.

Сначала медленно, потом все быстрее, быстрее, с каждым звуком его тяжелых вздохов в моих ушах.

- Я был очень терпелив с тобой... - Его голос затих. - Тебе так не кажется?

- Нет...

- А я думаю, что да, - сказал он. - Я устал представлять, насколько мокрой твоя киска может стать, как громко ты кричишь, когда я сосу твою грудь, как ты объезжаешь меня... Как сильно я буду тянуть твои волосы, когда наклоню тебя над столом и буду трахать, пока ты не сможешь дышать... Устал.

Я закрыла глаза, позволяя моей другой руке сжимать свою грудь, а большому пальцу ущипнуть себя за сосок.

- Я даю тебе две недели, чтобы привести себя, наконец, в чувства…

- Что?

- Две недели, - прошептал он. - Это когда ты и я собираемся встретиться лицом к лицу, и я думаю претендовать на каждый сантиметр твоего тела.

- Я не могу... Я не могу согласиться с... этим.

- Ты согласишься. - Его дыхание теперь синхронизировалось с моим. - И следующее, что ты сделаешь, это пригласишь меня, и я собираюсь напомнить тебе все о том, как ты дразнила меня в течение последних шести месяцев.

Я потеряла дар речи. Мой клитор набухал с каждым трением моего пальца, и мои вдохи становились все короче и короче.

- Я буду нежным сначала, - прошептал он, - особенно, когда я скользну своим членом тебе в рот и потяну за волосы, показывая тебе, как именно мне нравится, чтобы его сосали.

- Остановись... - Я задыхалась. - Пожалуйста... Остановись...

- Поверь мне, я не собираюсь.

- Торо... - Мои ноги дрожали.

- Я не могу просто говорить с тобой. Мне нужно почувствовать тебя, мне нужно попробовать тебя. Скажи да, согласись встретиться со мной через две недели...

Я закусила губу, зная, что если он еще раз это скажет, если он спросит меня еще раз, я бы сказала, да.

- Алисса... - Он просил.

Я была в нескольких секундах от оргазма, секунды от крика: «Да! Даа! Даа!».

- Обещай мне, что позволишь мне трахнуть тебя через две недели...

Как будто мой рот был под его командованием, он освободил мою нижнюю губу, и я готова была сказать да, но я повесила трубку.

Сохраняя глаза закрытыми, я лежала в постели, и, позволяя волнам оргазма плавно течь через меня, пока я кричала три раза «да», чтобы он не мог слышать. Когда я, наконец, перестала дрожать, я перевернулась и схватила подушку, потянув ее к моей груди.

Прежде, чем я могла заставить себя уснуть, я услышала, как подо мной зазвенел телефон.
Это было сообщение от Торо. «Я буду считать это, как да. Четырнадцать дней».

Глава 3

Бремя доказывания:

Обязательство доказать или опровергнуть спорный факт.

Эндрю

- Я говорила тебе, что получила ведущую роль, где я прослушивалась? - сказала Алисса мне на следующее утро.

Я разговаривал с ней с тех пор, как пришел на работу, но не упомянул о том, что она положила трубку вчера вечером. Я собирался наказать ее за это позже. Сильно.
Тринадцать дней...

- Я говорила тебе об этом? - снова спросила она.

- Нет, и если ты не собираешься сказать мне, когда и где будет шоу, то мне плевать на это.

- О, ничего себе. - Она засмеялась. - Ты бесишься из-за прошлой ночи, не так ли?

- Я в ярости.

- Потому что, я повесила трубку?

- Потому что я знаю, что ты кричала «да», когда кончала, и ты повесила трубку потому что, не хотела, чтобы я услышал.

Она молчала, и я собирался сказать что-то еще, но Джессика вдруг вошла ко мне в кабинет, улыбаясь.

- Подожди одну секунду. - Я положил телефон на свою грудь. - Да, Джессика?

- Заключительные собеседования начнутся через двадцать минут. Прямо сейчас вы им нужны в конференц-зале.

- Я буду там, когда приду туда. - Я притворился, как будто бы она не посылала мне воздушный поцелуй, и ждал, пока она не закрыла дверь. - Я позвоню тебе позже, Алисса. У меня встреча.

- Должно быть, неудачное время для нас обоих. У меня тоже встреча.

- Твой обреченный подстреленный клиент?

- Нет, нечто гораздо хуже. Собеседование со стажером.

- Тогда это, наверное, везде. - Я вздохнул, пока одевал пиджак. – Я сам, к сожалению, должен отсидеть на парочке таких встреч.

- Каким советом ты хочешь поделиться?

- Попробуй выглядеть так, как будто бы ты на самом деле обращаешь внимание, пока они отвечают на вопросы, и убедись, что твой сотовый телефон полностью заряжен, так ты сможешь зайти в интернет.

Дата добавления: 2015-03-31