Развитие японского государства после второй мировой войны 4 страница

Отдельной ветвью конституционного законодательства КНР являются принятые ВСНП основные законы Особых административных районов (ОАР): Сянганского (Гонконг­ского) ОАР и ОАР Аомыньского (Макао), вступавшие в дей­ствие в 1997 и 1999 гг., которые предоставили бывшим британской и португальской колониям широкое самоуправле­ние, не сравнимое с довольно узкой административной ав­тономией национально-территориальных единиц. Из ком­петенции ОАР изъяты только вопросы обороны и иностран­ных дел. Вместе с тем за ними сохранено право регулирова­ния въезда в район и выезда из него (выдача виз) и даже право заключения международных соглашений неправитель­ственного уровня. В ОАР создаются свои суды окончатель­ной инстанции, решения которых не могут быть обжалова­ны в какие-либо судебные органы КНР. Действующая в ОАР система права сохраняется в существующем виде, за ис­ключением актов, противоречащих Основным законам. Вме­сте с тем за центром в лице Госсовета остается право на­значения главы администрации каждого ОАР, но обязательно из местных жителей и после определенной процедуры от­бора кандидатуры для назначения коллегией выборщиков. По представлению главы администрации назначаются дру­гие высшие должностные лица соответствующего района. Основные законы гарантируют на 50 лет сохранение в ОАР капиталистического строя и образа жизни.

В КНР происходит постоянное обновление законода­тельства о порядке формирования и организации государ­ственных органов. Наибольшее число новых редакций у За­кона о выборах во Всекитайское собрание народных пред­ставителей и местные собрания народных представителей и Закона об организации местных собраний народных пред­ставителей и местных народных правительств. В эти зако­ны были введены положения об обязательных альтернатив­ных кандидатурах на выборах, о праве участия в выборах граждан КНР, проживающих за границей, если они в пери­од выборов в СНП находятся на территории КНР. Другие изменения касались, например, ограничения численности депутатов ВСНП, увеличения представительства в органах власти малочисленных народов, порядка выдвижения кан­дидатов в депутаты и их отзыва, проведения дополнитель­ных выборов и т.д.

Что касается Закона об организации местных СНП и народных правительств различных ступеней, принятом в 1995 г. в четвертой редакции, то идет процесс его измене­ния и совершенствования, отражающий новые реалии со­циально-экономического развития страны. Совершенство­вание выразилось, например, во введении постов председа­телей в СНП волостей, национальных волостей и поселков. Низовые представительные органы получили, таким обра­зом, отдельных от местных администраций должностных лиц, организующих работу депутатов не только на сессиях СНП, но и в межсессионные периоды. Новые социально-экономические реалии Китая нашли отражение в некоторых статьях о функциях местных органов народной власти. Например, очень характерна замена в нескольких статьях Закона пункта об обеспечении местными органами самостоя­тельности коллективных хозяйств защитой законных прав всех хозяйств, т. е. всех видов собственности. Налицо и тен­денция к демократизации формирования ПК СНП, избра­ния руководства местных правительств, судов и прокура­тур (в частности, предусмотрено упомянутое выше выдви­жение альтернативных кандидатур, которое в некоторых случаях обязательно).

В большем пласте принятых в последние годы админи­стративно-правовых актов значительна роль положений по вопросам государственной службы. Основным нормативным актом в этой сфере является Временное положение о госу­дарственных служащих, принятое Госсоветом КНР в 1993 г. Положение предусмотрело набор служащих по результа­там экзаменов, четкое определение порядка их назначения и смещения, систему периодических аттестаций, отвод от должности (например, из-за родственных связей в аппара­те), ротацию кадров. За Положением последовал целый ряд актов, его конкретизирующих и развивающих.

Таким образом, КНР идет путем совершенствования государственно-правовых институтов. Совершенствуется, в первую очередь, аппарат управления, становясь все более квалифицированным и приспособленным к выполнению стоя­щих перед страной задач. Демократизация институтов но­сит весьма дозированный характер, строго в рамках уста­новившейся политической системы, без сколько-нибудь зна­чительного ее реформирования. Вместе с тем Китай посте­пенно отходит от прежней системы хозяйствования, осно­ванной на административно-командных методах.

Глава 16. Латинская Америка

Латиноамериканские государства в первые десяти­летия XX в. Вступление латиноамериканских государств в XX в. происходило в условиях, когда их социально-эконо­мические и национально-этнические структуры, мало из­менившиеся после завоевания независимости, несли в себе многие черты прошлого. Латифундизм и клерикализм не были подорваны, а процессы этнической интеграции и национальной консолидации не завершились. Но развитие ка­питализма привело в XX в. к росту социальной и политиче­ской мобильности населения в латиноамериканских респуб­ликах, к утрате земельной олигархией и клерикалами мо­нополии на власть. К руководству государством все чаще приходят представители национальной буржуазии, прежде всего ее верхушки. Постепенно увеличивалась активность политической жизни средних и беднейших слоев общества. В XX в. в экономике и политике латиноамериканских рес­публик значительно возрастает роль иностранного капита­ла.

С начала XX в. постепенно преодолевается известный изоляционизм, присущий латиноамериканским государст­вам в XIX в. Они все более втягиваются в мировые хозяйст­венные связи, в общий процесс развития цивилизации. В результате этого процесса ключевые позиции в экономи­ке латиноамериканских стран заняли не национальные пред­приниматели, а иностранцы. До первой мировой войны ве­дущую роль играли здесь английские компании. После пер­вой мировой войны США, опираясь на сформулированную еще в XIX в. президентом Монро доктрину: "Америка для американцев", постепенно начинают теснить своих тради­ционных конкурентов. Американский капитал не только доминировал в важнейших отраслях промышленности и торговли стран Латинской Америки, но и приобрел здесь крупные земельные владения. Господство иностранных ком­паний вело к деформированному развитию национальной экономики, к искусственной поддержке латифундизма, к консервации антидемократических государственных и пра­вовых институтов.

Правящие круги США в начале XX в. с помощью "ди­пломатии доллара" и политики "большой дубинки" усили­вали свое политическое и военное давление на правитель­ства латиноамериканских республик, открыто вмешивались в их внутренние дела. Правительство США под предлогом защиты жизни и интересов американских граждан все чаще начинает посылать морскую пехоту в различные латино­американские государства с целью поддержать проамери­канские диктаторские режимы (интервенции на Кубе, в Панаме, Доминиканской Республике, Никарагуа, Гондура­се). С помощью экономического давления и военной силы правительство США неоднократно навязывало латиноамериканским республикам договоры, которые грубо наруша­ли их суверенитет и нормы международного права. США неоднократно оказывали нажим на латиноамериканские страны с целью закрепления за американскими компания­ми льгот по аграрному, налоговому и горному законодательству этих стран.

Таким образом, иностранный капитал, крупная нацио­нальная буржуазия и земельная олигархия составляли ту основную силу, которая стояла на пути социального про­гресса и демократических преобразований. В XX в. за мно­гочисленными путчами и военными переворотами скрыва­лись интересы не только местных олигархических кругов, но и иностранных компаний, соперничающих между собой за влияние на континенте. В Гаити, например, в 1908- 1915 гг. правительства сменялись 7 раз и получили назва­ние "однодневки". Республика была опутана французски­ми, германскими и американскими займами и подвергалась постоянному шантажу. В 1915 г. США оккупировали Гаити под предлогом "защиты безопасности и собственности аме­риканских граждан" и с целью "помочь гаитянам создать прочное правительство".

В Доминиканской Республике в начале XX в. шла бес­прерывная смена президентов-каудильо. Они были не в со­стоянии платить проценты по иностранным займам. В 1911 г. в республике произошло антиамериканское восстание, вызван­ное раздачей американским сахарным компаниям крупных земельных угодий. Опасаясь за судьбу американских капи­талов, правительство США в 1915 г. послало в Доминиканскую Республику морскую пехоту и фактически управляла этой страной до 1924 г.

Ожесточенная борьба за власть между каудильо, за спиной которых стояли различные олигархические и проимпериалистические группировки, проходила и в других латиноамериканских республиках. Отдельные диктаторы в начале XX в. по своей жестокости и бесцеремонности в обращении с конституциями намного превзошли каудильо XIX в. Так, X. Гомес, захвативший в 1908 г. власть в Венесуэле, правил до 1935 г. В стране установилась свирепая диктату­ра, Гомес не считал себя связанным судебной процедурой и расстреливал людей только на основе того, что "читал их мысли".

Жестокую диктатуру установил в Гватемале Э. Кабрера, захвативший власть еще в 1889 г. и удерживавший ее 22 года. Система доносов и подслушивании была в это время столь развита, что Гватемалу называли страной, где "стены имеют уши". В 1920 г. палата депутатов осмелилась при­знать диктатора "душевно больным", но он посадил в тюрь­му строптивых депутатов. Лишь народное восстание сверг­ло кровавого диктатора.

В начале XX в. более быстрое развитие капитализма повлекло за собой появление ростков нового в политиче­ских системах латиноамериканских стран. Возникают проф­союзы, крестьянские объединения, общедемократические движения. Подрывается монополия "исторических партий" - консерваторов и либералов, начинается постепенный пере­ход к многопартийной системе. Возникают новые политиче­ские партии. В 1904 г. впервые в истории Америки на выбо­рах в конгресс Аргентины был избран депутат-социалист. В ряде стран так называемого южного конуса по типу фран­цузских радикалов возникают радикальные или радикаль­но-гражданские партии (Чили, Аргентина и т. д.).

Реформистски настроенные лидеры этих партий, вос­пользовавшись коротким пребыванием у власти, предпри­няли попытки осуществить ряд экономических и социаль­ных преобразований, заложить фундамент политической демократии. Так, в результате борьбы радикалов в Арген­тине во время первой мировой войны был принят закон, по которому право голоса получили все граждане, достигшие 18 лет. Такого не знало еще избирательное право передо­вых государств Запада. Для того чтобы преодолеть пассив­ность и абсентеизм избирателей, самому голосованию при­давался обязательный характер. На выборах делалась от­метка в паспорте голосующих. Эта мера на практике оказа­лась утопичной, но радикалы рассчитывали таким образом обеспечить участие более широких слоев населения на вы­борах и укрепить свои политические позиции. В Уругвае президент Батлье, пытаясь внести элементы демократиза­ции в политическую жизнь, ввел тайное голосование, позволившее в какой-то мере ослабить характерное для стра­ны, как и для всей Латинской Америки, неприкрытое дав­ление государственных властей на избирателей. Было введено также пропорциональное представительство всех пар­тий. Впервые на американском континенте в Уругвае было принято законодательство об отмене смертной казни.

Одновременно правительство Батлье осуществило ряд мероприятий по развитию государственного сектора в эко­номике страны. В 1911-1915 гг. в Уругвае были национали­зированы железные дороги, городской транспорт, некото­рые банки, страховое дело, доки, предприятия по производ­ству и продаже горючего. Правительство ввело систему про­текционистских тарифов для защиты национальной промыш­ленности, способствовало развитию народного образования, провело декрет об отделении церкви от государства.

Под влиянием рабочего движения в Уругвае было при­нято самое передовое для того времени социальное и рабо­чее законодательство (закон о 8-часовом рабочем дне, о пен­сиях по старости, о минимуме заработной платы). Этот ра­дикальный реформизм встретил яростное сопротивление традиционных правящих сил, а также и иностранного ка­питала. Именно они добились отмены указанного выше за­конодательства и отстранения от власти самих реформато­ров.

Но в целом с началом XX в. в Латинской Америке уси­лились выступления широких масс населения против авто­ритарных режимов и продажных диктаторов.

Мексиканская Конституция 1917 г. и ее последующее развитие. Наиболее значительным событием в политиче­ской жизни Латинской Америки в начале XX в. явилась мексиканская революция 1910-1917 гг. Эта революция по­ложила конец одному из самых антинародных и жестоких на континенте режимов П. Диаса, узурпировавшего прези­дентскую власть, подчинившего себе практически все государственные органы. Он уничтожал своих конкурентов по выборам и политических противников без суда и следствия. В Мексике при Диасе говорили, что "желание стать прези­дентом - это болезнь со смертельным исходом".

Правительство Диаса распродавало национальные ре­сурсы страны. Правящая политическая группировка так называемых сьентификос (ученых) исходила из того, что развитие Мексики должно идти не путем внутренних ре­форм, а в результате привлечения иностранного капитала. Законодательство этого времени предоставило полную сво­боду деятельности иностранным, особенно американским, компаниям.

На основе Закона "О колонизации пустошей" специаль­ные межевые компании требовали от неграмотных крестьян-индейцев предъявления документов с указанием на "закон­ные основания" владения. Таким образом, межевые компании конфисковывали крестьянские земли, переходившие затем в руки латифундистов и иностранных нефтяных компаний.

В 1910 г. в Мексике вспыхнула революция, в ходе кото­рой была свергнута диктатура Диаса. Революция, начав­шаяся как верхушечная, как обычный протест либералов против ненавистного авторитарного режима, по мере своего развития вылилась в широкое антифеодальное и антиимпериалистическое движение, направленное прежде всего про­тив североамериканской экспансии.

В 1917 г. была принята новая Конституция Мексики. Она была разработана представителями национальной бур­жуазии вскоре после того, как было жестоко подавлено воо­руженное крестьянское движение. Но она как продукт ре­волюции 1910-1917 гг. отразила, хотя и в измененной фор­ме, ряд требований народных масс. Конституция Мексики на момент ее принятия была наиболее радикальным из всех существовавших тогда в мире конституционных докумен­тов.

Наиболее новаторскими были статьи Конституции, по­священные основным принципам государства. Центральное место занимала ст. 27, которая предусматривала, что "пер­воначальная собственность на земли и воды принадлежит Государству, которое имело и имеет право передать их ча­стным лицам, создавая тем самым частную собственность".

В Конституции нашло свое отражение стремление мек­сиканской национальной буржуазии восстановить государ­ственный контроль над расхищаемыми иностранцами на­циональными ресурсами. Все полезные ископаемые, а так­же территориальные воды объявлялись "безусловной и неот­чуждаемой" собственностью государства. Федеральное пра­вительство могло уступать разработку этих богатств (за исключением нефти и некоторых других полезных иско­паемых) в виде концессии частным лицам или обществам "в соответствии с правилами и условиями, предусмотренными законами" Мексики.

Устанавливалось, что только мексиканцы и мексиканские компании имеют право приобретать в собственность землю и воду, получать концессии на шахты, на добычу минерального топлива и т. д. Государство могло предоставлять такое же право иностранцам при условии, что они заявят в Министерство иностранных дел о своем согласии считать их в отношении соответствующего имущества в качестве мексиканцев. Таким образом, становилась несостоятельной "правовая" аргумента­ция, которую неоднократно использовали правящие круги США для того, чтобы оправдать вооруженные вмешательства в латиноамериканские республики под предлогом "защиты жизни и собственности американских граждан".

Мексиканская Конституция впервые в Латинской Аме­рике прямо предусмотрела проведение аграрной реформы. Провозглашалось, что в целях "более справедливого рас­пределения государственного имущества" должны осуще­ствляться "необходимые меры" для раздробления латифун­дий, развития мелкой земельной собственности, образова­ния новых сельскохозяйственных общин. Были объявлены недействительными произведенные при П. Диасе конфиска­ции общинных индейских земель.

Общины, не имевшие достаточного количества земли, могли наделяться ею из государственного земельного фон­да. Специальные комиссии должны были изымать в этот фонд присвоенную крупными латифундистами крестьянскую и государственную землю.

Конституция предписывала в целях "справедливого распределения общественных богатств" принятие необхо­димых законодательных мер по раздроблению латифундий, развитию мелкой земельной собственности, образованию новых сельскохозяйственных общин ("эхидос").

Федеральный конгресс и законодательные органы в штатах должны были в соответствии с Конституцией определить максимальную норму частного земельного владения. Нельзя было посягать лишь на мелкую земельную собст­венность, таковой, по Конституции, объявлялось владение, не превышающее 100 га орошаемой земли. В ст. 27 содер­жалось также указание на то, что религиозные организа­ции не могут приобретать недвижимое имущество, владеть таковым или принимать его в залог.

На основе ст. 27 была осуществлена, хотя и растянув­шаяся на долгие годы и во многих отношениях непоследо­вательная, аграрная реформа, способствовавшая перерас­пределению земли в пользу общинного сектора, но при до­минировании хозяйства капиталистического типа.

Отражая антимонополистические настроения пришед­шей к власти национальной буржуазии, Конституция впер­вые в практике мирового конституционализма запретила (ст. 28) монополии и "монополистическую практику ограничения торговли". Здесь же с учетом негативной практики примене­ния антитрестовских законов в США прямо указывалось, что "не являются монополиями объединения рабочих, организо­ванные для защиты их собственных интересов".

Конституция Мексики раньше, чем это имело место даже в развитых странах Запада, признала важные соци­альные права трудящихся. Специальный раздел "О труде и социальном обеспечении", состоявший из одной, но детали­зированной статьи (ст. 123), стал основой для принятия спе­циального кодекса законов о труде. В этом разделе преду­сматривались 8-часовой рабочий день, особые условия тру­да для женщин и подростков, еженедельный день отдыха и ежегодный отпуск, послеродовой отпуск для женщин и т. д. Зарплата не должна была впредь выплачиваться товарами, чеками и расписками. Впервые в перечень прав, провозгла­шаемых конституциями, включались право рабочих объе­диняться в профсоюзы и право на забастовку, хотя послед­нее и ослаблялось рядом оговорок: забастовки не должны сопровождаться "актами насилия" или иметь иные цели, кроме как достижение "равновесия между различными фак­торами производства" и т. п.

По мере дальнейших успехов мексиканского рабочего движения ст. 123 дополнялась новыми положениями, содер­жащими уступки в области социального обеспечения, жи­лищного строительства и т. п. В целом эта статья модерни­зировалась и подвергалась изменениям 47 раз, т. е. больше, чем любая другая статья конституции. Мексиканская Кон­ституция отчетливо отразила и некоторые другие новые тенденции в развитии конституционализма XX в. Так, она отступает (и в ряде случаев более решительно, чем Вей­марская конституция Германии 1919 г.), от традиционных идей индивидуализма. В ней делается упор на "социальную справедливость", на "гармонию частных и общественных интересов", а поэтому и государство рассматривается как ос­новной инструмент сглаживания социальной напряженно­сти и конфликтов. Необходимость укрепления экономиче­ской самостоятельности и ускорения научно-технического прогресса надолго предопределила особую экономическую и социальную роль государства в Мексике. Конституция по сути дела отказалась от традиционного экономического ли­берализма и предусмотрела рост вмешательства государст­ва в различные сферы общественной жизни на основе "со­циального партнерства". Следует отметить, что экономиче­ская и социальная функции государства в Мексике и до сих пор далеко не исчерпали своего прогрессивного содержа­ния. Об этом свидетельствует, в частности, ряд мер по за­щите национальной экономики от иностранного капитала, предпринятых правительством Мексики в 30-х, а затем в 70-80-х гг., а также растянувшаяся на десятилетия аграр­ная реформа, и т. д.

Конституция 1917 г. приспособила к новым историче­ским условиям ту модель государственной организации, которая в основных своих чертах была создана еще по кон­ституциям 1824 и 1857 гг. "Мексиканская модель" государст­ва исходит из федерализма, порожденного в свое время глу­бокой экономической и политической децентрализацией страны. В XX в. в связи с быстрым развитием капитализма в экономической и политической жизни Мексики тенден­ции к централизации власти являются доминирующими. Од­нако федерализм уже традиционно вошел в государствен­ную и правовую практику страны.

В рамках Конституции 1917 г. федеральное устройство получило даже дальнейшее развитие. Конституция призна­ет суверенитет штатов и их право на самостоятельную кон­ституцию, но приоритет федерации в политической жизни страны является очевидным и обеспечивается с помощью целого ряда конституционных и неконституционных меха­низмов, в частности, института так называемой федеральной интервенции. Верховная власть в федерации организу­ется согласно принципу разделения властей, который дав­но укоренился в латиноамериканских республиках, хотя и продемонстрировал неспособность достичь той цели, ради которой он введен, т. е. предотвратить концентрацию вла­сти в одних руках, а следовательно, и авторитаризм.

По традиции, свойственной разделенной федеральной власти, Конституция Мексики на первое место выдвигает законодательную власть, скрупулезно определяя структу­ру и компетенцию Федерального конгресса, организацию и специальные полномочия палаты депутатов и сената, поря­док разработки и утверждения законов и т. д. Последую­щие поправки к Конституции, особенно в 1977 г., расшири­ли полномочия конгресса в сфере экономики и по контролю за внешнеполитической деятельностью правительства. Фак­тически стержнем в конституционном механизме Мексики является президент. Его особое место в системе органов федеральной власти определяется тем, что Мексика по фор­ме правления - типично президентская республика. В ру­ках президента совмещаются функции главы государства и главы исполнительной власти. В этом качестве президент осуществляет представительские функции, руководит всем государственным аппаратом, возглавляет вооруженные силы, обладает реальной политической возможностью полностью контролировать законодательный процесс.

В Конституции в расширенном виде представлен тра­диционный набор политических и личных прав граждан вместе со специфически мексиканским судебным порядком применения приказа о защите прав, нарушенных актами или действиями государственных органов ("ампаро").

Конституция Мексики 1917 г., как и Конституция США, является "жесткой", т. е. предусматривает сложный поря­док принятия поправок, но в силу особенностей дальнейше­го развития политической системы она часто подвергается пересмотру. Начиная с первой реформы в июле 1921 г. и до 1984 г. Конституция претерпела 369 изменений, которые за­тронули 55% ее статей. Эти изменения свидетельствуют о том, что правящие круги Мексики овладели искусством свое­временно приводить в действие механизм социальных ус­тупок и политического маневрирования.

Конституция Мексики, несмотря на подвижность и дек­ларативность ряда статей, способствовала формированию относительно стабильной и вместе с тем достаточно при­способленной к меняющимся условиям политической сис­темы. Одной из особенностей этой латиноамериканской рес­публики является то, что уже с конца 20-х гг. армия пере­стала оказывать непосредственное влияние на политическую жизнь. Это в свою очередь позволило стране избежать столь обычных для континента военных мятежей и госу­дарственных переворотов.

Одним из основных элементов политической системы Мексики является Институционно-революционная партия (ИРП), учрежденная в 1929 г. правящей группировкой, стре­мившейся получить широкую социальную опору. Эта пар­тия, с самого начала ставшая правительственной, как видно из ее названия, рассматривает себя как наследницу продол­жающейся революции. В партии были созданы три сектора: аграрный, рабочий и народный, что должно было обеспечить представительство различных классов и слоев населения под эгидой партийного руководства и самого президента.

С момента своего создания и до настоящего времени ИРП неизменно находится у власти, чему способствовало ее срастание с государственным аппаратом. До недавнего времени фактически сложившаяся однопартийная система препятствовала участию политической оппозиции в государственных органах. К середине 70-х гг. XX в. накопилось значительное недовольство населения однопартийной сис­темой и монополией ИРП на государственную власть. В 1977 г. конституционная реформа несколько демократизировала политическую систему Мексики, так как ввела избиратель­ные квоты, что гарантировало оппозиционным партиям не­большое количество мест в конгрессе. Но реформа не по­дорвала политической гегемонии ИРП, являющейся, по сути дела, президентской партией. Она не оправдала также рас­четы руководства ИРП на создание "управляемой оппози­ции" и на стабилизацию "мексиканской модели" государст­ва и политической системы.

Латиноамериканские государства в середине XX в. Уже с 30-х гг. зависимое и деформированное развитие ка­питализма, усилившее социальные контрасты, привело к медленным, но неизбежным изменениям в латиноамерикан­ском обществе и в его политической системе.

Латифундизм, авторитаризм, незавершенность процесса этнической интеграции, сохранение традиционного уклада жизни коренного населения и другие тому подобные факто­ры самым тесным образом переплелись с социальным ре­формизмом, с использованием новейших достижений НТР, с быстрой урбанизацией, с ломкой старых поведенческих стереотипов и политического сознания. В XX в. значитель­но возросла социальная мобильность и политическая актив­ность масс, их стремление к самостоятельному участию в политической жизни, причем в самых разнообразных фор­мах. Все возрастающую роль начинает играть в жизни ла­тиноамериканских государств внешний фактор. Широкая экспансия иностранного капитала имела своим результатом и политическую экспансию, стремление правящих кругов ведущих держав использовать страны субконтинента в своих глобальных военно-стратегических целях.

В 30-е гг. нацистская Германия предприняла попытку подчинить себе с помощью "пятой колонны" (профашист­ски настроенных эмигрантов и т. д.) ряд южноамериканских республик (Бразилия, Боливия и др.). Под влиянием евро­пейского фашизма в некоторых странах южного конуса (Бра­зилия, Аргентина, Чили и др.) сложились и свои "корпора-тивистские", "институционалистские" организации, партии тоталитарного типа, а также и сами военно-фашистские диктатуры. Так, Доминиканская партия, организованная сверху диктатором Трухильо по тоталитарному типу, авто­матически включила в себя всех государственных служа­щих.

Особенно в 30-40-х гг. XX в. образцам европейского фашизма и "корпоративизма" следовала Конституция Бра­зилии 1937 г., в которой профашистски настроенный дикта­тор Варгес декларировал создание так называемого нового государства. После разгрома нацизма во второй мировой войне позиции фашистских и неофашистских партий ослаб­ли, они утратили массовую социальную базу, но сохранили свое влияние в ряде латиноамериканских стран, нередко сли­ваясь с террористическими группировками. В 30-е гг. актив­ную борьбу с европейским фашизмом за влияние на латиноамериканские страны повели также правящие круги США. Североамериканский капитал в рамках политики "доброго соседа" президента Ф. Рузвельта существенно потеснил своих конкурентов, закрепил свое доминирующее положе­ние на субконтиненте. Зависимость латиноамериканских государств от северного соседа еще более возросла после второй мировой войны, когда стратегически важный суб­континент стал ареной "холодной войны" и конфронтации двух "сверхдержав" (США и СССР).

В послевоенные годы правящим кругам США удалось втянуть правительства латиноамериканских стран в борьбу с "красной опасностью" и развернуть широкую антикомму­нистическую кампанию, а тем самым подчинить их своим военно-политическим планам. В 1947 г. в Рио-де-Жанейро США добились oit латиноамериканских государств подпи­сания Пакта об обороне Западного полушария. В 1948 г. на базе созданного еще в начале века Панамериканского союза была учреждена Организация американских государств (ОАГ).

Принятая в том же году ОАГ Декларация о защите демократии, а также Каракасская доктрина 1954 г. стали в 50-60-х гг. своего рода программными документами ОАГ. Они должны были стать заслоном от "подрывного" движе­ния на континенте и от "проникновения коммунизма". По­скольку прямые интервенции США в латиноамериканских республиках становились все более уязвимыми в глазах общественного мнения, то теперь защита американских инте­ресов осуществлялась под флагом ОАГ с использованием так называемых межамериканских вооруженных сил (воо­руженная интервенция в 1954 г. в Гватемале, в 1964 г. - в Панаме, в 1965 г. - в Доминиканской Республике и т. д.).

Дата добавления: 2015-03-31