Через два года после расставания Ники с Ником 1 страница

(сентябрь ‑ май)

Смелым помогает Судьба.

Публий Вергилий Марон

Ника сидела в темном кинотеатре и, украдкой зевая, глядела вперед, на огромный экран, на котором бегали взад‑вперед и что‑то при этом задорно пели мультяшные герои, изображенные лучшими художниками‑мультипликаторами мира. Известная анимационная студия выпустила новый мультфильм, посвященный приключениям древнегреческого героя Тесея под незамысловатым названием "Тесей и Минотавр". Естественно, события в нем были перевратыми и приукрашенными, а сам Тесей выглядел полнейшим болваном, обладающим огромной силой, невнятной, не поддающейся объяснению, смелостью, мрачностью, безразличием ко всему на свете и лишь зачатками мозга, и то, кажется, спинного, но популярность мультфильма была очень высока.

Ника устало сняла 3D‑очки ‑ они все же слегка раздражали ее, да и чувствительные глаза быстро уставали. К тому же герои, плывущие на Крит, чтобы расправиться с Минотавром, не совершали ничего важного, а весело и дружно пели очередную песенку, танцуя на палубе судна что‑то среднее между румбой и гопаком, заставляя морскую живность удивленно таращиться на дурачков, а саму девушку зевать.

‑ Эй, тебе не нравится, что ли? ‑ толкнула Нику в бок рядом сидящая с ней девушка с очень длинными и слегка волнистыми светло‑русыми волосами. Именно она и затащила Нику в кинотеатр, хотя та с большим удовольствием сходила бы на отвязную комедию. Ну, или хотя бы на психологический триллер.

‑ Не очень, ‑ пожала плечами та. ‑ Мы еще и половины не посмотрели.

‑ Ты просто очень злая, поэтому и не любишь мультики, ‑ вынесла вердикт брюнетка и вновь уставилась в экран.

‑ Ну, а ты у нас сама доброта, ‑ пробурчала Ника.

Рядом с девушкой сидела ее двоюродная сестра и одновременно хорошая подруга со слегка экзотическим именем Марта, которая, в отличие от Ники смотрела новую сказку с большим интересом. Марта вообще любила все легкое, воздушное и смешное в кинематографе. "Тесей и минотавр" исключениями не стали. Особенно ей понравился момент, когда ленивого и явно придурочного Тесея чуть ли не всеми Афинами на коленях умоляли поехать на Крит, дабы тот разобрался с тамошним царем Миносом, требовавшим от Афин ежегодно дань в размере семи человек. Эти семь человек были предназначены в жертву чудовищу Минотавру, проживающему в лабиринте, и только невероятно сильный Тесей мог расправиться с ним. Однако бездушному и обладающему черным юмором царскому сынку Тесею все это было по фигу. Его приемный, человеческий отец Эгей только и рад был потакать желаниям единственного отпрыска и всячески его покрывал.

Ника на все это смотрела со здоровым скептицизмом ‑ подобные личности не то, что в мультиках, в жизни ей не нравились. Она искренне полагала, что мужчина должен быть смелым и сильным ‑ в первую очередь духовно, а не физически. Кажется, те времена, когда она ценила в первую очередь внешние эффектные данные, прошли.

"О Боже, я старею", ‑ подумала про себя Ника, когда впервые поймала себя на этой мысли.

Сначала сумрачный любитель прожигать жизнь Тесей ни в какую не соглашался на разборку с Миносом, прятался от просителей, мечтал эмигрировать куда‑нибудь в Фивы или даже в Спарту, и только гнев его настоящего, божественного папочки Посейдона, решившего, что пора бы уже сделать из сыночка настоящего мужчину, заставил так называемого героя взойти на корабль и вместе с совершенно невнятной морской командой тронуться в путь.

Глядя на то, как ненавидящего весь мир Тесеюшку умоляют пойти сражаться, Марта по‑детски весело смеялась, а вот Ника же лишь смиренно качала головой. Ей, как любительнице древней мифологии в общем и древнегреческой в частности, было за Тесея как‑то обидно. Да и то, что куча фактов была перевернута с ног на голову ‑ тоже. К примеру, ее раззадорило даже то, что венец под названием Золотая Корона в мультике Тесей получил не тогда, когда должен был, доказывая свое родство с богом морей Посейдоном, храбро нырнуть в море, дабы найти там кольцо ехидного Миноса и получить венец от Амфитриты. А когда спас по своей дурости странноватого вида нереиду.

Правда, создатели мультипликационного фильма почти не отошли от правильной любовной линии истории. Как и полагается, соперником в любви Тесея был сам бог Дионис, изображенный, кстати говоря, куда более адекватно, чем главный герой. Придурковатости в нем не было, только лучезарный юмор и жесткая хитрость, да и нарисован он был вполне симпатично. Минос хотел женить дочь на Дионисе, который, влюбившись в Ариадну, спустился с Олимпа в виде не бога, а человека. Ариадна была согласна с волей отца, пока не повстречала Тесея. Естественно, просто так познакомиться они не могли, и их занимательная встреча произошла на рынке, где дурачок из Греции упал критской барышне прямо на голову, разозлив до колик в желудке. Там же он ее и обвинил, мол, она сама виновата, что ходит там, где он имеет честь падать.

‑ Классно снято? ‑ спросила оживленная Марта у Ники.

‑ Ага, очень, ‑ отозвалась та, лениво поедая поп‑корн. То, как Ариадна бесила Тесея, и наоборот, стало вдруг ей очень знакомо. Когда‑то давно один мрачный тип тоже ее сильно раздражал. И, кажется, этот тип чем‑то неуловимо похож на этого самого Тесея. По крайней мере, он такой же сильный и неразговорчиво‑хмурый.

Каким‑то немыслимым образом, умудрившись сто раз поругаться и обсмеять друг друга, Тесей и Ариадна ‑ о, ужас, влюбились. И девушка решила помочь любимому не заплутать в лабиринте, тайно от отца вручив парню волшебную нить. А когда Тесей расправился с чудовищем Минотваром, оказавшимся, кстати, вполне дружелюбным и очень одиноким, а поэтому нуждающемся в любви и ласке, то он украл Ариадну, у которой вот‑вот должна была состояться свадьба с Дионисом, и повез ее на своем корабле домой. Минотавр, а также безумный ученый Дедал и куча новых персонажей поплыли с ними. Минотавр, кстати, к пропаже людей причастен не был ‑ кто‑то другой убивал их в лабиринте, а все обвиняли его, бедняжку. Этого кого‑то Тесей изрядно ранил, но чудовище сумело убежать, пригрозив, что вернется и устроит вселенскую разборку.

Парочка счастливо поплыла в Грецию под покровом ночи, однако бог Дионис идиотом не был, прознал обо всем, пожаловался папе Зевсу, тот споро провел переговоры с богинями Судьбы ‑ мойрами, и они явились к Тесею, нагло заявив, что его судьба ‑ быть не с Ариадной, ибо она предназначена самому Дионису, а с ее сестрицей Федрой. Тесей покорился их воле, оставил спящую и ни о чем не подозревающую Ариадну на каком‑то островке, не забыв подарить ей венец Северной Короны, и поплыл домой, раздираемый своей пылкой любовью и покаянию судьбе.

Глядя на то, как послушный дурила Тесей, скрипя сердце, оставляет возлюбленную, Нике вдруг сделалось грустно. В голову ее пришли не самые хорошие мысли, от которых девушка усердно пряталась, но которые все равно время от времени настигали ее.

"И почему Тесей послушал богинь Судьбы и оставил свою Ариадну? Зачем решил подчиниться воле богов? Почему решил, что если он оставит ту, которую любит, и покорится судьбе, то будет счастлив?", ‑ с некоторой горечью, впрочем, уже старой, въевшейся в сознание, думала Ника. Она часто перечитывала древнегреческие мифы, и всякий раз, когда читала легенду об Тесее и Ариадне, испытывала подобные чувства. Ей казалось, что она отлично понимает Ариадну, которую оставил возлюбленный.

Дважды в жизни Ники было так, что люди, которых она искренне любила, уезжали, бросив ее одну.

Почти пять лет назад это сделал Саша, ее первая настоящая любовь, человек, от одного вида которого у Ники срывало не только голову, но и разум отбивало начисто. Он был ее первым мальчиком и первым, кто дал ей почувствовать, что такое настоящая (по мнению самой Ники) любовь.

А чуть больше двух лет назад тоже самое проделал и тип по имени Никита, что ассоциировался у Ники с Тесеем. От него голову у Ники не срывало, только крышу трясло от злости ‑ поначалу он ее бесил со страшной силой, а потом еще и начал пугать. Никита Кларский оказался не простым мальчиком и даже не обычным гопником, а братом криминального авторитета, грубым мерзким хамом без чувства юмора и с начисто отбитой репой. К тому же их почти одинаково звали, да и фамилии обоих не подкачали: Кларский и Карлова. Не зря однажды один чересчур умный милиционер в отделении милиции обозвал их Карлом и Кларой. Теми самыми, которые украли кораллы и кларнет.

Но потом, во время их вынужденного общения, когда Ник и Ника притворялись парой, девушка поняла, что все больше и больше привязывается к этому безнадёжному типу, старающемуся быть похожим не на гоп‑стопника из подворотни, а на неброского правильного мажорика. Нике казалось, что истинное "я" Кларского знает только она сама.

После того, как Саша уехал в другой город, где нашел новую девушку, Ника, погоревав полгода, стала активно искать ему замену, развлекаться, пытаться жить ярко и весело, в общем, делать все, чтобы не вспоминать Александра. И у нее со временем получилось забыть его, хотя обида, конечно, осталась. Семь месяцев красивых отношений, признания, подарки, бессонные ночи были перечеркнуты двумя красными линиями после того, как Сашка, даже не попрощавшись, уехал в другой город, а после по смс сообщил, что нашел другую.

Его забыть она все же смогла. А Никиту ‑ нет.

Когда он оставил Нику, веселиться и искать ему замену ей не хотелось. Девушке тогда хотелось только одного ‑ лежать в своей кровати, укрывшись с головой одеялом, и не о чем не думать. Прошло уже почти два года, или даже немного больше, а Ника никак не могла перестать думать о своем далеком от идеала любимом по фамилии Кларский. И хотя их отношения можно было назвать лишь игрой, и было в них всего лишь пара поцелуев и вынужденных объятий, рана в душе Ники была очень глубокой.

У Саши в руках был быстрый нож‑флиппер, а у Ника ‑ острый мясницкий тесак.

Надо же, тогда, в квартире, где они прятались от полиции той жуткой ночью, когда были арестованы брат Ника и члены его группировки, она считала, что все происходящее чем‑то похоже на игру, которая обязательно завершится хэппи‑эндом. И что светловолосый нахал будет с ней, и что они по‑своему, но будут счастливы, и что это так прикольно ‑ иметь такого парня, как Кларский ‑ ведь никто ее тогда даже и не обидит, но... ничего этого так и не произошло. Им не суждено было быть вместе. Как бы пафосно это не звучало, но это было правдиво. Кстати, именно там, в квартире, где они прятались, когда Ника рисовала портрет Ника, она окончательно поняла, что Кларский ей дорог.

Ника думала, что будет держать за руку своего Никиту, а в результате в ее ладонях оказался лишь июльский пух да его зажигалка. А еще на ее шее осталось красивое колье из белого золота, в котором она была на благотворительном вечере. Этакий эквивалент мифической Северной Короны, оставленной Тесеем в качестве подарка своей Ариадне. В ней она выходила замуж за Диониса.

А, может быть, это она, Ника, виновата, что не смогла уговорить Никиту взять ее с собой, не смогла догнать его, не смогла вовремя выбежать? Это... она виновата? Или он? Или во всем виновата штука под названием судьба? Чушь, такого не может быть. Человек сам выбирает свой путь, а не полагается на какой‑то фатум. Кажется, Никита Кларский считал по‑другому. Он в Судьбу верил. А верит ли до сих пор?

С этими мыслями, под очередную заводную песню героев мультфильма Ника незаметно для себя уснула. Финал мультика она благополучно пропустила, и была разбужена сестрой только после того, как по экрану поплыли веселые субтитры.

‑ Ну как тебе? ‑ спросила довольная до жути Марта, когда они с сестрой выходили из зала кинотеатра.

‑ Средненько, ‑ отвечала выспавшаяся и объевшаяся поп‑корна Ника. ‑ Тесей ‑ махровый дурак. Ариадна тоже неадекватная, влюбилась в черт знает кого. Минотавр похож на латентного гомосексуалиста. Один Дионис более менее адекватный пацан.

‑ Ты же до конца не досмотрела! ‑ возмутилась Марта. Она, романтично‑доверчивая душа, была от мультика под впечатлениям. ‑ Там было все очень романтично!

‑ Ты со своей романтичностью допрыгаешься, ‑ пригрозила ей Ника. Она прекрасно знала, что у Марты иногда бывают слишком идеалистические представления о мире. К тому же Марта была младше Ники. Она училась на втором курсе государственной консерватории имени С.С. Прокофьева, по классу скрипки, а вот Ника этим летом уже закончила университет и с начала сентября работала в фирме друга своего отца, такого же любителя рыбалки, как и он сам.

Сегодня, сентябрьским воскресным днем, Ника поддалась уговорам прилипчивой сестренки, и пошла вместе с ней в кинотеатр, располагающейся в модном торговом комплексе "Рай".

Девушки спустились вниз по эскалатору на первый этаж, болтая, прошли мимо многочисленных бутиков и фирменных магазинчиков, не забыв заглянуть в некоторые их них и посмотреть модные вещички, а после оказались на улице, на огромном широченном крыльце. Прямо перед ними простиралась переполненная автостоянка, а справа находился вход в дорогой ресторан с претенциозным названием "Милсдарь", выполненный в дореволюционном роскошном стиле и в своем обширном меню имеющий лучшие блюда русской кухни.

‑ Ты там была? ‑ спросила Марта Нику, попросив ее остановиться и ища в большой объемной сумке мобильник. Тот никак не мог отыскаться. У Марты вообще частенько терялись вещи, ломалась техника или происходили другие забавные для всех (но не для нее) казусы. Она могла, задумавшись о своем, пойти переходить дорогу на красный, перепутать автобусы, опоздать на часик‑другой или приготовиться не к тому экзамену. Наверное, кому‑то другому подобные дела не сошли бы с рук, но только не Марте ‑ она, сама зачастую этого не осознавая, могла быть очень очаровательной и по‑светлому обаятельной девушкой, на которую нельзя было долго сердиться. К тому же многие знали, что Марта ‑ личность творческая, потому часто витающая в каких‑то своих мирах, и прощали ей ее маленькие недостатки.

‑ Не‑а. Кто меня туда поведет? ‑ пожала плечами Ника. О ценах в этом местечке она была только наслышана. ‑ Ты там нашла свой мобильник?

‑ Почти. Сейчас... Идиотская косметичка!

Пока Марта копалась в сумке, мимо девушек пронесся явно дорогой "БМВ" металлического горделивого цвета и припарковался на свободном месте около ресторана "Милсдарь". Из автомобиля неспешно вылез высокий подтянутый молодой человек в черных очках и с темными, почти черными волосами, которые в контрасте с довольно бледной кожей придавали всему его облику аристократический небрежный шарм. Брюнет небрежно поставил машину на сигнализацию и повернулся к дороге, словно ждал кого‑то.

‑ Смотри, какой парень, ‑ восхищенно прошептала Марта, найдя, наконец, свой телефон с сиреневым корпусом. Ей даже показалось на миг, что там стоит, скрестив ноги, какой‑то актер ‑ лицо, сокрытое солнцезащитными очками, на миг даже показалось знакомым.

Ника лишь пожала плечами. На парня она взглянула только мельком и без всякого интереса. Может быть, если она пригляделась к брюнету, то быстренько сделала бы отсюда ноги, и ничего не случилось, но ее отстраненность слегка навредила девушке. Или, может быть, наоборот, помогло.

‑ А я блондинов люблю, ‑ беспечно отозвалась Ника.

На самом деле она любила не всех светловолосых мужчин, а, кажется, только одного, но вот что с ним и где он, девушка понятия не имела. Ник умчался вдаль июльского утра, и больше Ника ничего не слышала о нем.

Многие удивлялись, когда узнавали, что Карлова никем не занята и ни с кем не встречается ‑ девушкой она была симпатичной, веселой и компанейской. Многочисленным подружкам и знакомым она говорила с улыбкой, что пока не нашла парня, с которым хочет быть вместе, маме и родственникам ‑ что выходить замуж до тридцати не планирует и желает пожить для себя, и только лишь сама себе отдавала отчет в том, что не может ни на физическом, ни на психологическом уровне быть с кем‑то кроме этого проклятого и пропавшего куда‑то козла по имени Никита. Она, правда, пробовала встречаться с парнями! Но каждого из них сравнивала в душе с Укропом, и они постоянно проигрывали ему, как будто бы он всех их подговорил!

‑ Глупо определять, кто тебе нравится только по цвету волос, ‑ наставительно заметила Марта, все так же роясь в своей сумочке.

‑ Я еще и на цвет глаз смотрю, ‑ хмыкнула Ника.

У Никиты глаза были серые, холодные, кажущиеся замерзшим льдом на плотине, внимательные и не слишком любезные. У него, если честно, вообще было много недостатков, но, как поняла потом девушка, все они были ей по вкусу. Наверное, она чертова мазохистка.

Она не замечала, что молодой человек, вылезший из машины, в упор смотрит на нее снизу вверх. Марта по причине невнимательности и не слишком хорошего зрения, которое даже в линзах было далеким от стопроцентного, ‑ тоже. Девушки, не особо торопясь, спустились по крыльцу и так же неспешно двинулись в сторону парка, который все еще мог похвастаться как вполне еще сочной зеленью, так многочисленными голубыми, розовыми и оранжевыми круглыми клумбами‑пампушками. Осень в этому году была теплая, как ладонь солнечного существа, спустившегося на землю из любопытства.

Молодой человек с черными волосами, склонив голову, провожал двух сестер задумчивым взглядом. Из подъехавшего следом тяжеловесного брутала, зовущегося "Джип Рэнглер", вылез еще один молодой мужчина, очень высокий и крупный, с отлично накаченными мышцами и с лицом, на котором от виска к шее через всю щеку тянулся не отличающийся изяществом шрам.

‑ Чего застыл? ‑ спросил он хрипловато черноволосого. ‑ Идем, люди ждут.

‑ Подождут, ‑ отозвался молодой человек, не отрывая взгляда темно‑зеленых, как у дикой большой кошки, глаз с коричневыми крапинками вокруг зрачков, которых, впрочем, не было видно из‑под очков.

‑ Ты это им скажи, придурок.

‑ Иди внутрь, скоро буду, ‑ бросил черноволосый накаченному парню, и, прежде чем тот успел изощрённо выругаться, направился в сторону ни о чем не подозревающих Ники и Марты. Его приятелю ничего не оставалось делать, как зайти в "Милсдарь" одному.

‑ Вот Nзапрещенно цензуройN козел, ‑ не слишком дружелюбно произнес молодой человек со шрамом. Он более чем отлично знал, что те, кто находятся в ресторане ‑ люди серьезные и ждать не любят, ‑ телку что ли увидел? Или вмазаться успел?

И, покачав стриженной почти под ноль головой, он нехотя скрылся в дверях "Милсдаря", гостеприимного ко всем, чьи финансы позволяли за раз тратить там суммы денег, превышающие средние зарплаты многих людей этого города. Эти два парня, чей возраст колебался в районе двадцати пяти лет, с легкостью могли себе это позволить. Как, впрочем, и многое другое.

Второй молодой человек, что понравился Марте, быстрым шагом догнал девушек у проезжей части, около входа в жизнерадостный парк, приветствующий всеми своими листиками и цветками бабье лето, и, помедлив всего лишь несколько секунд, стремительно подошел к светловолосой девушке, чьи прямые гладкие волосы теперь достигали сардины спины. Темноволосый улыбнулся ‑ впервые за долгое время искренне, не оскалившись и не выдавливая из себя несуществующие эмоции, а после быстрым жестом закрыл девушке глаза ладонями. Ника ‑ а это была именно она ‑ от неожиданности остановилась, глубоко вдохнула воздух и вдруг обеими руками вцепилась в запястья парня.

‑ Это ты, Укроп? ‑ прошептала без намека на доброту в голосе девушка. ‑ Вот козел. Если так, то лучше убегай, слышишь... Эй! Отпусти меня!

Она еще сильнее вцепилась в его руки, словно не хотела отпускать. Надежда медленно перевоплощалась в ожидание встречи, которой все же в этот день не суждено было состояться. Но откуда это могло знать сердце Ники, до последнего верящее в то, что Никита найдет ее, когда‑нибудь, однажды...

Марта, ничего не понимая, удивленно застыла рядом, переводя удивленно‑испуганный взгляд с кузины на интересного незнакомца, закрывающего той глаза, и обратно. Парень ей совершенно внезапно понравился ‑ а такое с Мартой было впервые, чтобы так сразу незнакомый человека показался хорошим и милым. Вблизи он казался еще круче, чем издали. Девушка смотрела на него и понимала, что от этого человека с расправленными плечами исходит невидимой дымкой некая внутренняя, пусть даже несколько грубоватая сила.

‑ Я тоже тебя рад видеть, Ника, ‑ отозвался черноволосый парень. Услышав его голос, девушка судорожно выдохнула и безвольно опустила пальцы. Нет, этот голос не принадлежит Нику. Проклятье!

Надежда, затаившаяся в голубых глазах Ники, так же грустно и как‑то безнадежно опустила кисти рук вниз. Она, постоянная спутница всех верящих в чудо, обернулась утонченной фарфоровой куклой с кремово‑коричневыми кудряшками, и спряталась за расширившимися зрачками Ники. Надежда тоже ждала любимого человека.

Черноволосый молодой человек все же убрал свои пальцы с лица Никит и за плечи развернул ее к себе.

‑ Очень рад, ‑ повторил он.

‑ А, это ты! Блин, кого только не встретишь! Привет, ‑ сказала обманутая Ника, наконец, увидев того, кого приняла за своего Никиту. Она, правда, подумала, что это Кларский! Это ведь так характерно для него ‑ объявится просто так и без предупреждения напугать! Или она сама напридумывала себе, что однажды Никита вернется за ней? Да, напридумывала.

Фарфоровая кукла, прячущаяся за ее зрачками, кивнула сама себе, разглаживая складки на пышном платье, сотканном из тончайшего темно‑розового шелка.

‑ Здравствуй, Ника, ‑ с любопытством изучал ее лицо парень. Он снял свои черные очки и добавил. ‑ Длинные волосы тебе очень идут. Очень женственно смотришься.

Этот человек, как и прежде, говорил то, что приходило ему на ум, не заморачиваясь, тактично ли это будет или нет. Иногда его самоуверенная прямота мешала ему, а иногда выручала, отпугивая при этом людей.

Ника как‑то кривовато улыбнулась, все еще пребывая в вакууме разбитых надежд и неоправдавшегося ожидания. Ну как она могла подумать, что это господин Укроп?!

‑ Ты тоже отлично выглядишь, ‑ сказала она как‑то отстраненно, отступая на пару шагов назад, к дороге.

Зеленоглазый тип явно не ожидал от Ники такой флегматичной для нее реакции. Сам он, с трудом осознавая это, чувствовал себя обрадованно‑изумленным. Касаться лица Ники ему понравилось ‑ это было словно мимолетное прикосновению к прошлому, далекому и какому‑то чистому, что ли. А то, что этому человеку нравилось, он привык держать при себе.

‑ Ты не забыла меня?

‑ Саша, тебя сложно забыть, ‑ улыбнулась девушка, говоря чистую правду. Хотя, конечно, сложно, но можно. Она потихоньку приходила в себя, и удивление от такой внезапной встречи брало свое. И откуда только он тут взялся?? Вновь вернулся в город?

‑ Слушай, а ты так сильно изменился!

‑ Времени прошло много. Для изменений достаточно, ‑ еще одна улыбка была искренне подарена Нике.

‑ Согласна. А ты прямо крутым парнем стал. Я вижу, ты сейчас на коне? Это, кстати, моя сестра Марта. А это мой бывший парень Саша.

Марта кивнула ему, тряхнув длинными вьющимися волосами. Она отчего‑то застеснялась этого важного уверенного Александра. Неужели. Это он, тот самый Саша??

‑ Я помню тебя, ‑ благосклонно произнес молодой человек, ‑ кажется, мы виделись на Дне рождении Ники.

‑ Может быть, ‑ осторожно ответила Марта, вспоминая, как она в пятнадцати или шестнадцатилетнем возрасте была на Дне рождении сестрички ‑ в то время та как раз встречалась с парнем по имени Саша, и на праздник он приволок ей огромного белого медведя, ростом едва ли не с саму именинницу, и пышный букет снежно‑белых роз. Повеселившись дома у Ники, она, ее парень и подруги с друзьями поехали по предложению Саши в модный клуб "Алигьери". Правда, тогда Марта никуда с ними не поехала: во‑первых, она была еще несовершеннолетней, во‑вторых, мама никуда не хотела отпускать дочку особенно в какое‑то там ночное заведение, а в‑третьих, и в самых главных ‑ девушке нужно было готовиться к конкурсу и много репетировать.

Кстати, лица Александра Марта, у которой память была не самой острой, почти забыла. Хотя, кажется, как помнила девушка сейчас, в ту их первую и последнюю встречу, Саша произвел на нее огромное впечатление: высокий, красивый, кажущийся смелым, ответственным и щедрым, он даже затмил для нее образы любимого актера и обожаемых рок‑музыкантов, известных всему миру. Потому что они были далекими, как звезды на небе, а он находился близко‑близко. После Дня рождения марты она даже думала о том, что если у нее когда‑нибудь будет парень, то он должен быть именно таким.

‑ Как твои родители? ‑ продолжал допрос Саша.

‑ Отлично.

‑ Твой отец все еще так же любит рыбалку?

‑ А как же. Он и Орлов со своими вечными разговорами о ней уже достали всех, кого только смогли, ‑ притворно вздохнула Ника. Ее папа жить не мог без рыбалки и вместе с чуток помешанным другом Орловым после грандиозных приготовлений постоянно не нее ездил. Правда, поймать этим двум удалым любителям порыбачить зачастую удавалось мало что, но это, однако, их пыл не остужало, только еще сильнее подзуживало на следующую поездку к водоемам.

‑ А как твои родители? ‑ из вежливости, а не из интереса поинтересовалась Ника. ‑ Как мама?

‑ Очень хорошо.

‑ А отец? ‑ вспомнила очень ярко девушка папу Александра ‑ такого же высокого мужчину лет сорока пяти с суровым лицом, серьезными зелеными глазами и аккуратно ухоженной бородкой. Он у Саши был известным и уважаемым физиком, преподавал в университете и постоянно пропадал в своей лаборатории в каком‑то закрытом НИИ.

‑ Думаю, он тоже в порядке. ‑ Улыбка на лице молодого человека стала чуть холоднее, как будто бы он не очень хотел говорить на эту тему.

‑ Я видела пару раз твоего братика на скейте, ‑ спешно добавила Ника. Ей захотелось взять бывшего за руку, чтобы понять ‑ будет ли вызывать какие‑либо чувства это прикосновение, о котором она так мечтала и по которому так плакала после их расставания. Может быть, если бы она встретила Сашу года два назад, она бы кинулась ему на шею, но сейчас... Сейчас она не стала этого делать.

‑ Ника, у меня сейчас, к сожалению, времени в обрез. Но я очень хочу встретиться с тобой и поговорить. ‑ Александр никогда не задавал таких вопросов, как "ты не против?", "ты согласна?", "есть ли у тебя время?". Он просто‑напросто сам решал и просто ставил в известность. Раньше Нике это очень нравилось ‑ до тех пор, пока однажды к ней на телефон, ныне уже, можно сказать, покойный, потому что после этого она кинула его о стену и разбила, пришло короткое, но содержательное смс‑сообщение: "Ника, я нашел другую девушку, нам нужно расстаться. Прости, я, правда, тебя любил. Саша. И не забудь стереть номер. Вспоминать меня тоже не нужно. Будь счастлива, но без меня".

Это сообщение, прочитанное девушкой почти пять лет назад, привело ее к состоянию, близкому к шоку, а после и эмоциональной коме. Надо же, а теперь, спустя столько времени, человек, некогда обидевший ее и предавший, не вызывает уже таких ярких эмоций: только недоумение и интерес. И о чем Сашенька хочет поговорить? Попросить прощения, что ли? Это не в его стиле!

‑ О чем ты хочешь поговорить? ‑ не поняла Ника.

‑ Что за подозрительность, милая? Дай мне свой номер телефона, я позвоню, и вечером мы договоримся о встрече.

‑ Саш, а если у меня парень есть? ‑ спросила она, задумавшись, стоит ли восхищаться его непринужденному уверенному нахальству.

Тот лишь пожал плечами. Ника не могла не обратить внимания, что ее бывший любимый был одет в темно‑зеленый удлиненный и приталенный пиджак, купленный явно не на рынке, из‑под которого выглядывал черный жилет и рубашка с острым воротом цвета зеленого чая, разбавленного с молоком. Костюм отлично завершали начищенные до блеска черные ботинки и фирменные часы с круглым циферблатом, выглядывающие из‑под рукава.

Надо же, раньше Сашке так шли джинсы, футболки, кожаные куртки и кеды, и она не представляла его, одетого в другом стиле. А теперь ему так идет деловая одежда! И серьги в ухе больше нет, и вместо серебряного кольца на указательном пальце перстень из платины. Правда, весь этот прикид делает его слегка старше, чем он есть на самом деле, но зато какой он заметный и элегантный, что ли. Мальчишеская легкая небритость куда‑то делась, не забыв прихватить с собой любовь к шуточкам. Саша стал совсем взрослым, взрослым и другим. И машина у него крутая, судя по всему, и одежда не из дешевых. Интересно, он что, бизнесменом заделался?

Дата добавления: 2015-03-31