Среда, 15 декабря

Поздно вечером встречалась с одним джентльменом в его доме.

Это был старый клиент. Я бывала у него, когда работала.

Мне нужны были деньги, чтобы возместить расходы на оставшийся месяц. Мне нужно было проветриться и расслабиться в компании старого друга – такого, который, я знала, не станет осуждать меня. Мне надо было почувствовать себя желанной, и чтобы при этом необязательно было объяснять, что это просто ради хорошей компании и секса, а не на всю оставшуюся жизнь. А Н. был занят своей новой девушкой.

Было ли это изменой? Да, это была измена. Я – долбаная лицемерка. Я бы не позвонила этому клиенту, даже не подумала бы об этом, если бы не тот дневник. Этот Парень считает, что мой ужин с Н. – это оправдание для драматических сцен? Может лететь колбаской! Что ему годится, то и мне сойдет, знаете ли. Я для разнообразия оказалась на противоположном полюсе связки «клиент – шлюха». Мне нужна была разрядка, быстрая и без всяких условий. Мне нужен был Н., но он уехал со своей новой девушкой, да и в любом случае мне не хотелось быть вынужденной прибегать к его услугам.

Мне необходимо было на несколько часов выбросить Этого Парня из головы.

Я для разнообразия оказалась на противоположном полюсе связки «клиент – шлюха». Мне нужна была разрядка, быстрая и без всяких условий.

Этот клиент, М., старше меня, небольшого росточка, но элегантный. Бывший жокей, который работает в Сити и держит конюшню для выходных. Любит: белое вино, белые трусики и легкое доминирование. Не любит: говорить о своей семье, встречаться раньше 10 вечера, платить мелкими купюрами. Я всегда выхожу из его дома с букетом гвоздик.

Он не стал задавать вопросов, когда я ему позвонила. Сказал, что свободен и ждет меня к десяти. С порога протянул мне деньги. Мы сразу принялись за дело: короткие поцелуи, он – с закрытыми глазами, я – с открытыми. Я медленно разделась, сбросив сначала туфли, чтобы стать с ним одного роста. Опустилась на колени, чтобы ненадолго взять в рот, глядя вверх, чтобы видеть его глаза. Поднялась, и он развернул меня спиной. Ладони у него были маленькие и загрубелые. Он ласкал мои ягодицы, потом перегнул через диван. Обычно он любит, когда я сверху, но в этот раз мы даже до спальни не добрались. Он спросил, можно ли кончить на меня – я сказала «да», он стащил презерватив и спустил мне на поясницу.

Мы нежились, полуодетые, лежа на полу, когда он наконец задал вопрос. Он звонил в агентство месяц назад, они прислали вместо меня другую девушку.

– Так почему вот так вот вдруг?

Я пожала плечами и осушила стакан. Он вновь наполнил его.

– Никакой особой причины, – ответила я.

Он кивнул. Подробности не важны. Если что‑то и проскользнуло в моем голосе или глазах, он не стал заострять тему. А потом случилось самое странное. Он начал рассказывать мне о своей семье – вот фото его жены; о дочери – она художница. Он сохранял вырезки из газет, где упоминались ее работы, там же было черно‑белое фото кудрявой еврейки. Его дочери.

Которая была старше меня.

В конце встречи я пошла в душ. Рядом с ванной лежала щетка для волос и запутавшийся в ней длинный темный волос. Точно такой, как волосы его жены. Или дочери. А может быть, он принадлежал другой девушке по вызову.

Интересно, будь я чьей‑нибудь женой, как много я хотела бы знать? Как много я смогла бы простить?..

– «Любовь долго терпит, любовь милосердствует»[62], – пробормотала я мокрым плиткам. И задумалась: интересно, будь я чьей‑нибудь женой, как много я хотела бы знать? Как много я смогла бы простить?..

Дата добавления: 2015-03-31