Понедельник, 31 января

Суббота, 29 января

Четверг, 27 января

Пытаюсь позвонить папе и нарываюсь на его автоответчик. Смотрю на часы. Он к этому времени определенно должен был вернуться домой с работы, может быть, даже сидеть и смотреть новости, взяв себе что‑нибудь перекусить.

– Вероятно, пошел прогуляться с какой‑нибудь леди, – говорит Дж. – Или не прогуляться…

– Фу, не говори мне об этом! Меня до костей пробирает, когда я думаю о том, что мои родители трахаются с другими людьми. Мне и представить их занимающимися сексом друг с другом было достаточно тяжко.

– Они тоже взрослые, малышка. Имеют право на половую жизнь.

– Но неужели обязательно делать это так явно?

– Это естественно, – пожимает плечами Дж. – У меня было больше времени, чтобы привыкнуть.

Его родители расстались, когда ему еще год не исполнился, и Дж. воспитывала мать. Они жили на пожертвования и щедроты родственников, пока она не выучилась на медсестру. Его отец появлялся в поле зрения редко, если вообще появлялся.

– Спорим, твоя мама не докладывает тебе о своих свиданиях? Похоже, она считает, что мы теперь сестры, а не мать и дочь!

– Нет, – отвечает Дж., праздно ковыряя под ногтями. – Она рассказывает мне о своих множественных оргазмах.

– Ладно, ты официально выиграл приз «Страх и Ужас Года».

Дж. улыбнулся:

– А что, у нас было какое‑то соревнование?

Брат Томаса – собственник ресторана, в котором Томас работает. Это хорошо, потому что он обычно находит, чем нас порадовать, не вписывая дополнительную стоимость в счет. Я уже выучила, как будет по‑испански «платить не обязательно» (No tiene que pagar). Это плохо, потому что брат у Томаса – горячая штучка. Настолько, что оторопь берет. Достаточно, чтобы отвлечь мысли девушки от ее номинального бойфренда.

Я слегка сочувствую Томасу, чудесному и доброму, но которого даже через миллион лет я не сочту физически привлекательным. Взрослеть в тени человека, который… ну, давайте не будем смягчать выражения – похож на божество, должно быть, весьма неприятно.

Конечно, на данный момент у Томаса есть одно очко в плюсе: несмотря на все пламенные взгляды, которыми мы обмениваемся с его братом, он практически не говорит и не понимает по‑английски. Может быть, стоит приложить немного больше усилий к занятиям… Хотя спрашивать Томаса, как по‑испански будет «Твой брат, мать его, такой сексапил», возможно, не самая лучшая идея.

Спрашивать Томаса, как по‑испански будет «Твой брат, мать его, такой сексапил», возможно, не самая лучшая идея.

Странный, очень странный разговор с Этим Парнем. Что‑то его явно обеспокоило – держу пари, Сюзи или какой‑нибудь другой клочок безмозглого пуха. И все, о чем он меня спрашивает, – люблю ли я его (да – или, если быть честной, – иногда). Осведомляюсь, все ли у него в порядке. Он не отвечает, только повторяет: «Это хорошо, потому что если что‑нибудь такое произойдет… если кто‑нибудь позвонит тебе с каким‑нибудь странным текстом… я просто хочу знать…»

Ну, как‑то так. Но это наводит меня на странные мысли. Что будет, если (и когда) мы с Этим Парнем расстанемся навсегда? Он был сравнительно сдержан по поводу нашего недавнего разрыва: конечно, рассказывал любому, кому было до этого дело, какое испорченное я существо – но, по крайней мере, рассказал не все и не всем. Например, Магнус не осведомлен, насколько я знаю, о моей прежней профессии. Но я содрогаюсь при мысли о том, что могло бы случиться, развяжи он язык по‑настоящему.

Это до такой степени меня пугает, что, когда Дж. возвращается домой, я похожа на трясущуюся развалину.

– Я хочу попросить тебя, чтобы ты пообещал мне, – говорю я ему. – Если кто‑нибудь позвонит сюда – кто угодно, о ком ты знаешь, что я его не знаю, – не говори этому человеку, что я здесь! Даже не проговорись, что вообще меня знаешь!

– У тебя проблемы? – спрашивает Дж., беря меня под локоть и ведя к дивану. – Потому что я надеюсь, ты понимаешь: я поддержу тебя, что бы ни…

И я вдруг понимаю, какой смехотворной покажется тревога о таких глупостях тому, кто был наркоманом, торговал наркотиками, сидел в тюрьме. Для человека, который буквально скатился на самое дно (к счастью, не успев погибнуть), мои проблемы выеденного яйца не стоят.

– Прости, – говорю я. – Ничего… ничего особенно серьезного. Я пока не готова тебе рассказать.

Это не потому, что я боюсь его неодобрения или того, что он исчезнет из моей жизни или станет осуждать меня. Он был со мной честен относительно своего прошлого и не ждал ничего в ответ, просто я жду подходящего момента.

Я хожу вокруг да около, роняю косвенные намеки – и решаю оставить рассказ для другого дня.

Дж. мягко улыбается.

– Ты не обязана мне ничего говорить, – говорит он. – И помни: ты – моя сестра. Что бы ни случилось, я на твоей стороне.

Дата добавления: 2015-03-31