Характеристика кружка Губарёва

Взгляды Потугина.

Смысл названия романа «Дым».

Однако в романе с необыкновенной резкостью отразилось противоречие мировоззрения Тургенева. Словами Потугина не завершается роман, вслед за ними идут пессимистические размышления Литвинова, по сути, отрицающие мысль Потугина. Их можно было бы рассматривать как минутное настроение героя, если бы они не дали наименование роману. «“Дым, дым”, — повторил он несколько раз; и все вдруг показалось ему дымом, все, собственная жизнь, русская жизнь, особенно все русское <...> все торопится, спешит куда-то — и все исчезает бесследно, ничего не достигая»

Но, конечно, самый сильный эффект на общество в целом произвели критические выпады Потугина, и особенно его рассуждения о Хрустальном дворце, главном павильоне Всемирной выставки 1851 года в Лондоне: «...если бы такой вышел приказ, что вместе с исчезновением какого-либо народа с лица земли немедленно должно бы исчезнуть из Хрустального дворца все то, что тот народ выдумал, — наша матушка, Русь православная, провалиться бы могла в тартарары, и ни одного гвоздика, ни одной булавочки не потревожила бы, родная...» Жесткие и несправедливые слова, что признает сам их автор: «Это клевета! Это слишком резко — скажете вы, пожалуй»

Тургенев дал блестящий анализ такому своеобразному человеческому коллективу, как кружок Губарева. В нем люди объединены, казалось бы, высокой целью спасения Родины, желанием избавить ее от социальных пороков и приготовить лучшее будущее. В романе не говорится, как и какими средствами они собираются достичь цели, акцент сделан на культуре общения, нравственном климате общества, маниакально приверженного к бесконечным спорам о будущем России и ее отношении к Западу. «...Сойдутся десять русских, мгновенно возникает вопрос о значении, о будущности России, да в таких общих чертах, от яиц Леды, бездоказательно, безвыходно. Жуют, жуют они этот несчастный вопрос, словно дети кусок гуммиластика: ни соку, ни толку».

Он как будто настойчиво рекомендует «спасителям» страны и всего человечества обратиться к себе, критически отнестись к своему кружку. Но они, как завороженные, могут смотреть только вдаль и неспособны, да и не желают заниматься такими пустяками, как правила дискуссии, соблюдение дисциплины. «Случалось не раз, что трое, четверо кричали вместе в течение десяти минут, и все были довольны и понимали».

В кружке Губарева не только пренебрегают элементарными правилами общения, но и прибегают к бесчестным приемам критики. В их среде процветает и приветствуется то, что можно назвать идеологической или партийной клеветой. Высшая цель, собравшая этих людей вместе, — благо народа, и во имя его допускаются любые лживые обвинения и поношения представителей высших классов. Так, Суханчикова помимо множества затронутых ею предметов говорила «о купце Плескачеве, заведомо уморившем двенадцать работниц и получившем за это медаль с надписью “за полезное”, пролетариате, о грузинском князе Чукчеулидзеве, застрелившем жену из пушки, и о будущности России». Соседство тем — неслучайное и примечательное. Ну, действительно, что такое оклеветанные купец и князь перед светлым будущим России? Но может быть, оно оказалось не столь светлым, как раз по причине неуважения к элементарной честности людей, озабоченных народным счастьем. В бесчестности упрекал русскую революционную интеллигенцию и Достоевский в «Бесах». И это не просто общечеловеческий порок, а совершенно новое духовное явление, когда клевета и ложь выдаются за добродетель, если служат светлым целям счастливого будущего. Это беспринципность русских революционеров в полной мере проявилась в страшных событиях революций и гражданской войны в ХХ веке.

«Бешенство сплетни», клевета, лицемерие, свойственные сборищу радетелей России, имеют под собой в понимании Тургенева прочное социальное и метафизическое обоснование. Замечательно, что все негативные черты присущи только коллективу, то есть, конечно, отдельным людям, но лишь тогда, когда они вместе, а по отдельности они — «почти все прекрасные люди». «Да, да, все это люди отличные, а в результате ничего не выходит: припасы первый сорт, а блюдо хоть в рот не бери». Очевидно, причину неприглядного морального облика общества Губарева нужно искать в том, что его объединяет. А объединяет его возвышенная идея народного блага, справедливая и благородная, исторически актуальная. По убеждению автора «Дыма», беда не в самой идее, а в отношении к ней губаревцев, а значит, по существу, всей русской интеллигенции, — отношении идолопоклонническом, несвободном, порожденном привычками рабства, крепостного права, только недавно отмененного. Тургенев считает, что русский человек привык подчиняться силе, олицетворенным обобщением которой является барин. «Нам во всем и всюду нужен барин; барином этим бывает большею частью живой субъект, иногда какое-нибудь так называемое направление над нами власть возымеет... теперь, например, мы все к естественным наукам в кабалу записались.

Дата добавления: 2015-04-23