Бабушка Ефросинья

Похоже, бабушка Ефросинья не узнала Иваненко, хотя видела его в день убийства пришельца. Она провела следователя в комнату и сходу занялась религиозной пропагандой. Чтобы успокоить фанатичную старуху, Петру пришлось несколько раз повторить слово «преступление».

– С какого года вы являетесь членом организации «Свидетели Иеговы»? – спросил Иваненко, когда бабушка наконец уселась.

– Две наших сестры подошли ко мне на улице и пригласили к себе домой. Там мы беседовали по Библии. Как раз месяц, как умер мой муж. Сёстры сказали, что сорокадневные поминки отмечать не надо…

– И в каком году это было?

– В тысяча девятьсот девяносто третьем, осенью. С тех пор моя жизнь так изменилась! Мы все любим друг друга, а Иисус сказал, как узнать своих истинных учеников: они будут любить друг друга…

– Ваши соседи Голубинниковы знали, что вы являетесь членом секты?

– Мы – не секта!

– Прошу прощения, организации.

– Мы с сестрой подходили к ним, когда они только поселились в этой квартире. Но они не прислушались к истине. Сразу видно, что они – религиозные фанатики и не читают Библию. Они носили к себе в квартиру кресты, иконы с изображением мертвецов, которым не суждено воскреснуть в Царстве…

– До того, как над ними надругались, это были обычные иконы…

– Вот‑вот! На обычных иконах как раз изображаются мертвецы, отвернувшиеся от Иеговы, отвергшиеся Царства и не попавшие в число избранных. Библия предупреждает о том, что придут лжеучителя!

– Помилуйте, вашей организации ещё ста лет, наверное, нет, а до вас были только лжеучителя?

Бабушка Ефросинья отвернулась к стене и насупилась. Она уже несколько раз порывалась взять с полки Библию, но Пётр останавливал её.

– Какую веру исповедовали ваши соседи, по вашему мнению?

– Известно какую.

– А именно?

– Христианскую, – выплюнула старушка.

– Очень интересно. А что, по вашему мнению, произошло тогда в квартире Голубинниковых?

– Дружка какого‑нибудь пришили. У этих христиан вечно расколы и раздоры. Встретились псалмы попеть, повздорили – вот тебе и поножовщина. У нас никогда такого не бывает, потому что мы читаем Библию…

– Вы слышали или, может быть, видели, как и в каком составе они в тот день заходили в свою квартиру?

– Да щи я варила и радио слушала. А потом пошла в комнату и слышу – неладно за стенкой. Я – сразу в милицию звонить.

– А вообще к ним часто заходили друзья?

– Нет, не особенно. Я что‑то ихних друзей не видела. Но молились они своим мертвецам два раза в сутки – утром и вечером.

– А молитвы (например, «Отче наш») они читали правильно или наоборот?

– Да не разберёшь через стену.

– А вы сами никогда не молитесь?

– Всё, что нужно, Иегова сообщает Верному и Благоразумному Рабу.[2]Какая глупость – лезть к нему со своими молитвами!

– Ваши соседи не были христианами. Они состояли в секте сатанистов! Видите, как ваша установка повлияла на восприятие событий? Вы вписали полученную информацию в свою картину мира и получили искажённое ви́дение действительности. Кресты Голубинниковы подвешивали к потолку, а иконам высверливали глаза.

Бабушка Ефросинья посидела минутку с открытым ртом.

– Это всё очень сложно, – сказала она наконец. – Иисус говорил простыми словами, надо подражать ему.

– Что поделаешь, в следственных органах много образованных людей. Если бы к нам шли одни имбецилы, страна бы давно развалилась. Но, слава Богу, они все у вас.

– К нам многие приходят! – гордо провозгласила бабушка Ефросинья.

– Вы где‑нибудь видели Голубинниковых кроме как на лестничной клетке?

– Да на Рогожском рынке. Они овощи там покупают у одного кавказца. Напридумывали себе постов, как будто Всевышнему есть дело до ихних постов…

– А как зовут кавказца?

– А я почём знаю? Морда чёрная, уголовная. Мы с сестрой к таким даже и не подходим…

– Выглядит он как? Где его прилавок?

– Маленький такой, шустрый. Прилавок под крышей. Как зайти с центрального входа, в конце, справа…

* * *

До вечера Иваненко успел опросить ещё нескольких соседей Голубинниковых по подъезду, но никакой полезной информации больше не узнал. «Да, видели этих молодых людей. В разное время суток. Одежда обычная, неброская. Чем занимаются, не знаем. Появились несколько месяцев назад. Подозрительного ничего не замечали». И так далее и тому подобное.

Затем Пётр отправился домой, написал отчёт о проделанной работе, и у него ещё осталась пара часов, чтобы сделать одно дело, которое он считал весьма важным на данном этапе следствия.

* * *

Темнота. Но кое‑что можно разглядеть. Маленькое окошко зарешёчено и прикрыто снаружи рольставнями. Холодно и сыро. Он лежит на нарах, а по щекам текут невидимые слёзы. Он убил человека. Не человека, а Человека с большой буквы. Выстрелил ему в спину и прострелил сердце. Пуля прошла навылет…

Пилат вышел к толпе и сказал: «Вот Человек!» А потом приказал этого Человека распять. Богочеловека. Образ Бога Отца.

И Пётр убил образ Бога. Образ Сына. Стал Богоубийцей. Самоубийцей. Украл у ближнего – украл у себя. Убил ближнего – убил себя…

Ему становится невмоготу, он разрывает пространство сна и выныривает в пространство утренних сумерек, струящихся из окна. Всего лишь сон, всего лишь сон… Какое счастье, что не стал человекоубийцей. Что не такой, как мытари и грешники… Что десятину с мяты даёт…

Прошлым вечером Пётр Иваненко второй раз в жизни прочитал Четвероевангелие. А сейчас надо идти на Рогожский рынок, искать маленького, шустрого такого кавказца, торгующего овощами.

Глава 3

Дата добавления: 2015-03-29