Генетически всеобщее 1 страница

Предельная абстракция

Научные абстракции

ß

системное качество)

Рис. 1. Реально существующий экономический акт, характеризующий специфику данной системы.

Итак, если мы хотим понять экономическую систему для того, чтобы сравнить ее с другой, мы должны найти реально существующую всеобщую черту этой системы

Видимо, логично задать вопрос: а что из себя будет представлять конкретное, как некая антитеза, противоположность абстрактного?

Простейший вариант ответа – сумма, сложение, соединение абстрактных черт. Но такой ответ годится, если мы рассматриваем мертвый, механический объект. Ребенок берет будильник, разбирает его на части. Каждая из частичек, колесиков, шестеренок, пружинок – это абстрактное. Если ребенок умный и собирает будильник так, что он ходит и лишних частей не остается, то он воспроизводит конкретное целое. Конкретная система частей, система абстракций.

Но если мы берем живой организм, то сам по себе, физически он на части не разлагается. Более того, если мы берем развивающуюся систему, то она вообще существует как целое только в историческом времени, в процессе развертывания от исходного, самого простого, до конечного, самого сложного состояния.

Из простейшего обмена товарами вырастает сложная буржуазная организация с акциями, банками, государственным регулированием, сложной системой распределения прав собственности, различными системами обмена, электронными и прочими деньгами. Можно ли сказать, что именно это развитое состояние рынка, буржуазной экономики – конкретное, а простейший обмен товаров – это абстрактное? Только с некоторой долей сомнения, ибо мы исследуем развивающийся объект, для которого верно более сложное понимание конкретного, о чем еще Гегель сказал: "Конкретное есть не результат, но результат со своим становлением". То есть действительно конкретное понимание социально-экономической системы есть отображение всего процесса ее возникновения, развития вплоть до гибели.

Так возникает следующая проблема: да, экономические системы возникают, развиваются, становятся многообразными; но ведь есть действительный исторический процесс развития, который идет зигзагами, и есть некоторое научно-теоретическое отображение этого процесса развития. Как же они соотносятся?

Перед нами проблема соотношения исторического и логического: действительного многообразия исторического развития систем и их объективно закономерного, очищенного от случайностей вектора эволюции; исторического описания всех хитросплетений жизни данной экономики (и теорий, ее отображавших) и логического теоретического знания о закономерностях ее функционирования и развития.

Для сравнительного анализа экономических систем это является проблемой первостепенной важности. Почему? Сравнивать приходится реально существующие исторические объекты, которые существуют во времени и в пространстве: страны, регионы или группы стран (точнее, их экономические системы) в данный период времени. Но для того, чтобы их сравнить друг с другом, необходимо иметь представление о закономерностях развития такого класса систем. Выражаясь несколько примитивным языком, необходим как бы некий "эталон", с которым можно было бы их сравнивать. (Например, когда мы приводим разных собак на выставку, то там, как правило, их сравнивают, исходя из некоторого идеального представления об экстерьере данной породы).

Проблема, однако, в том, что этот "эталон" должен быть объективно обусловлен, а не придуман нами для социально-экономических систем данного типа и вида для данного периода времени.

Скажем, мы должны иметь представление о наиболее эффективном типе трансформаций от старой "социалистической" экономики к некоторой новой. С этим типом можно сравнивать исторические определенные объекты и анализировать каждый особый путь трансформации как более или менее эффективный по таким-то параметрам, ибо простое сравнение эмпирически различных объектов представляет немалые трудности. Каждый обладает спецификой, связанной с геополитическими факторами, традициями, особенностями исторического развития и многим другим.

Рассматривая далее пример с переходными экономиками, мы можем зафиксировать, что в этом случае сравнение “уткнется” в целый ряд очень трудных проблем: насколько можно или нельзя при помощи методов экономической политики или выбора "модели реформ" скорректировать данную трансформацию; насколько оптимален или не оптимален путь реформ, выбранный в том или ином случае и т.п.

Если же мы обладаем знанием о некоторых закономерностях трансформации, с одной стороны, и знанием о национальной, исторической, культурной и т.д. специфике системы – с другой, то мы, в принципе, можем строить оптимальные модели трансформационного процесса. Тем самым перед нами встает проблема субъективного вмешательства и вопрос оценки этого вмешательства.

Для сравнения социально-экономических систем этот вопрос очень важен, ибо компаративистика – это наука, с одной стороны, дескриптивная, описательная, позволяющая ответить на вопросы о том, какие существуют экономические системы и чем они отличаются. Однако, с другой стороны, это наука и нормативная, которая позволяет, сравнивая экономические системы, показывать, какой из вариантов развития наиболее эффективен в том или ином отношении.

А теперь вернемся к проблеме выяснения закономерностей развития систем и сравнения этих закономерностей с реальным историческим многообразием их эволюций. Но как отличить зигзаги исторического развития от его закономерностей, не впав при этом в идеализм: дескать, сначала придумаем идеал (набор закономерностей), а потом будем с ним сравнивать реальность?

Можно предположить, что каждый из исследователей по-своему будет оценивать, что является закономерностью, что зигзагом. Наиболее яркий пример таких различий – описание закономерностей трансформаций, которые необходимы для переходной экономики. Сторонники концепции Международного валютного фонда будут описывать модель "шоковой терапии" как наиболее эффективную и оптимальную для перехода к рыночной экономике. Ортодоксальные коммунисты будут говорить о том, что реформы в целом являются неэффективными и неадекватными современному уровню обобществления производства, а изменения должны идти по пути совершенствования плановой системы и общественной собственности. Градуалисты предложат некий промежуточный вариант развития по модели, близкой к австрийской или шведской социал-демократической политике и социальной рыночной экономике.

Где же критерий для выделения закономерностей развития систем в отличие от зигзагов истории? Ответ, на первый взгляд, прост: “окончательные” (истинные для данного уровня исследования, проверенные практикой) знания о том, каковы закономерности развития систем, можно получить только тогда, когда системы прошли всю дорогу своего социально-экономического развития и воспроизводятся на собственной основе.

Этот критерий, естественно, трудно применим для исследования незрелых и, особенно, переходных экономик. Нам сейчас относительно легко сравнивать развитые рыночные или "социалистические" ("командные") экономики разного типа, поскольку они прошли путь своего развития. Если посмотреть на последние, и нынешнее состояние принимать как окончательный вариант ответа на вопрос о судьбах социализма (а ниже мы покажем, что ситуация не столь проста), то, казалось бы, можно сказать, что с точки зрения конечных результатов модель рыночной экономики Венгрии была в каком-то отношении эффективней планово-бюрократической экономики СССР, что в 60-е годы мы достигли успехов в научно-техническом прогрессе и росте благосостояния, а в 30-е годы модель сталинской экономики дала возможность радикального технического перевооружения и создания мощного оборонного комплекса и т.д.

Для переходных экономик даже такое первое приближение к ответу на вопрос, чем закончится их развитие, весьма сомнительно. Мы еще не имеем перед глазами (взором исследователя) конкретного объекта, не имеем результата, а тем более “результата вместе со своим становлением”. Поэтому в любом случае сравнительный анализ переходных экономик сейчас будет оставаться на уровне выдвижения научных, более или менее обоснованных гипотез. Итак, к критериям "очищения" исторической жизни от случайных наслоений относится воспроизводимость данных экономических шагов в разных условиях (если говорить об экономическом пространстве, "географии") и, что наиболее важно, воспроизводимость этих шагов в историческом времени, в развитом состоянии системы.

Воспользуемся для пояснения того, как можно использовать эти критерии, более простым примером из области генезиса рыночной экономики. Если на базе рыночного производства и обмена в действительной истории практически всех стран (а не только в голове теоретика) выросла не азиатская деспотия или командная экономика, а система отношений, в которой есть товар – рабочая сила и рынок наемного труда, есть капитал и рынок капиталов, биржи, банки, акционерные общества, и которая к тому же постоянно воспроизводит такие феномены, как товар, деньги и капитал, – значит, мы можем обоснованно сделать вывод, что выделение товарных отношений, денег и капитала было не случайным. Эти категории образуют то системное качество, которое характерно для любой рыночной экономики, ибо оно воспроизводится развитым рыночным обществом.

В то же время, например, “кровавое законодательство” Великобритании, рабство в США или крепостные мануфактуры и фабрики в России – это исторические феномены, которые просуществовали некоторое время и затем умерли, не воспроизведясь зрелой экономикой и каждый раз по-разному проявляя себя как переходные, исторически случайные формы. Точнее, скажем так: исторически-то они возникли закономерно, но не являются закономерностью логического, очищенного от исторических флюктуаций развития системы.

В заключение подчеркнем еще раз: любая система категорий не абсолютна, а слово "эталон" всякий раз надо брать в кавычки, ибо любое познание лишь относительно приближается к истине. Сколь бы талантливыми и обоснованными не были наши выводы, всякий раз характеристика логических, устойчивых, воспроизводимых закономерностей развития системы ("эталона") будет оставаться относительной и неточной. Последующее знание будет корректировать его. А поскольку критерием истины всегда было и будет реальное, действительное развитие экономики, то оно будет постоянно требовать исправления наших теоретических представлений. Практика реального многообразия развития экономики всегда богаче, чем наше представление о нем. Поэтому сравнительный анализ реальных экономических систем, который мы будем проводить уже на базе выделения некоторых закономерностей, обязательно уточнит наше представление об "эталоне", модели.

Но если экономические системы развиваются во времени и пространстве, – в историческом времени и в социальном пространстве, – то можно сформулировать новый тезис, который звучит еще более непривычно для традиционных экономических исследований. Если мы рассматриваем экономические системы как развивающиеся во времени, имеющие системное качество и границы, то мы должны признать, что они исторически ограничены, “смертны”. Таким образом, любая экономическая система должна рассматриваться как исторически возникающая (имеющая свое начало в определенном историческом времени), и также исторически преходящая, в определенный исторический период заканчивающая свое существование. Отсюда следует вывод, что никаких "вечных" и "естественных" экономических систем попросту не существует.

* * *

Таковы некоторые предварительные замечания, касающиеся системного метода исследования экономических систем вообще, проиллюстрированные примерами из области сравнительного анализа экономик. Но поскольку именно последний является предметом данного учебника, сделаем следующий шаг по пути к пониманию методологии и содержания такого сравнительного анализа и рассмотрим понятие экономической системы и его трактовку разными теоретическими школами.

2. Понятие экономической системы

Поскольку господствующей в настоящее время в экономической теории является неоклассическая парадигма, то именно с неё мы и начнем рассмотрение проблем содержания, элементов и структуры экономических систем, вообще понятия «экономическая система», в частности.

В данном случае мы поступим предельно простым образом, обратившись к трактовке понятий в стандартных работах по микро- и макроэкономике. В большинстве случаев, в этих работах общий предмет экономической теории, так называемого «экономикс», определяется как исследование поведения людей, максимизирующих свою полезность в среде ограниченных ресурсов при неограниченных потребностях. В ряде случаев добавляется, что основными агентами экономических отношений являются фирмы, домохозяйства при упоминании государства и ряда других институтов.

Как правило, при этом в стандартных учебниках по микро- и макроэкономике, понятие «экономическая система» не используется или используется лишь в связи с некоторыми конкретными вопросами, связанными с анализом определенной совокупности фирм или домохозяйств, финансовой или кредитной системы и тому подобными понятиями. Тем не менее, системный подход используется и в курсах микро- и макроэкономики.

Само определение предмета экономической теории предполагает, что и ресурсы, и потребности, и поведение индивидов есть совокупность определенных элементов, которые определённым образом связаны, и связи данных элементов, естественно, исследуются в рамках неоклассической парадигмы. На уровне микроэкономического анализа появляются конкретные элементы, в качестве которых рассматриваются, повторим ещё раз, фирмы, домохозяйства и государство. Связи между ними рассматриваются как рыночные. В большинстве случаев при этом упоминается также воздействие государства (в курсе микроэкономики это, скажем, антимонополистическое государственное регулирование и ряд других аспектов экономической деятельности этого субъекта).

Тем самым, экономика предстает как совокупность взаимодействующих при помощи рыночных отношений экономических субъектов. При этом, однако, оговоримся ещё раз, что сам по себе системный подход и системный метод, как правило, не акцентируется в рамках микроэкономических исследований. Важным моментом является также то, что в рамках этой парадигмы в качестве элементов, которые взаимодействуют в системе, предстают также товары, деньги и их функциональные связи. Собственно кривые спроса и предложения есть не что иное как моделирование такого рода связей внутри рыночных экономических систем. Естественно, что способом этого взаимодействия, который преимущественно акцентируется в рамках микроэкономического подхода, является саморегулирование и это понятие представляется весьма важным для понимания рыночной экономической системы.

Что касается макроэкономического подхода, то здесь появляется, во-первых, рассмотрение национальной (в ряде работ в заключительных разделах – и мировой) экономики, как определенной совокупности элементов и экономических связей, хотя, как и в случае с микроэкономическим подходом, акцент на системном подходе часто отсутствует. Тем не менее, здесь явственно доминирует системное рассмотрение тех или иных предметов с акцентом на выделение определенных структур элементов, их систем и метасистем, а также различного рода связей. Существенно, что в данном случае используется понятие различных макроэкономических агрегатов, также выделяются различные подсистемы, а не только их элементы, например, кредитная система, финансовая система, и другие подсистемы национальной экономики.

Существенно, что в рамках макроэкономических исследований, относящихся к сфере неоклассики, также выделяется вопрос о соотношении саморегулирования и государственного регулирования, который мы могли бы назвать одним из основных видов сознательного регулирования экономики. Такое сознательное регулирование экономики со стороны государства выделяется в качестве одного из важных блоков функционирования национальной экономической системы. В определенной мере можно сказать, что макроэкономика выделяет управленческую подсистему национальной экономики, хотя такое словоупотребление является нетипичным для текстов по макроэкономике, относящихся к неоклассике. С некоторыми оговорками даже в неоклассических макроэкономических исследованиях можно выделить и нерыночные связи в рамках экономических систем, например, трансферты и другие формы государственного воздействия, непосредственно не связанные с процедурой эквивалентного обмена, соотношениями спроса и предложения и других рыночных отношений. Впрочем, здесь, как было отмечено, важны оговорки, а именно то, что неоклассика рассматривает эти феномены как «провалы рынка» и неотъемлемую часть рыночной экономики, не изучая данные связи как иной, не рыночный тип координации, распределения и т.п.

Подводя некоторый итог неоклассической трактовке экономической системы, мы можем сделать вывод, что здесь, во-первых, присутствует неявное сведение экономических систем к рыночным экономическим системам и граница между ними не всегда акцентируется. Лишь в ряде работ подчеркивается существование нерыночных экономик.

Во-вторых, при таком подходе, как было уже сказано, акцентируется внимание на саморегулировании как основном способе функционирования системы, хотя выделяются и механизмы государственного воздействия управляющей подсистемы. Существенным является также то, что в этом курсе рассматриваются также различные блоки функциональных подсистем и, в ряде случаев, проводится разделение различных видов рыночных экономик. Как правило, это делается в некоторых иллюстративных материалах или в некоторых дополнениях к основному курсу микро- и макроэкономического исследования.

В рамках неоклассической экономической теории, как мы уже отметили, рассматриваются не только фирмы, домохозяйства, государство, но и индивиды как особые элементы экономики. Более того, сам по себе метод неоклассической экономической парадигмы (иногда характеризуемый как методологический индивидуализм) предполагает акцент на поведении и потребностях индивида, который при этом рассматривается как рациональный индивид, максимизирующий свою полезность при минимизации затрат. В большинстве случаев при этом данный индивид («экономический человек») сводится к агенту рыночной экономики, максимизирующему свой стоимостной доход (прибыль, заработную плату или другие денежные формы дохода) и минимизирующему свои затраты.. Такого рода акцент принципиально важен, поскольку в рамках неоклассики экономика сводится к рыночной системе не только на уровне метасистем или национальных экономик, но и на уровне выделения основного структурного элемента, каковым является, подчеркнем ещё раз, рациональный экономический человек.

Институционализм,который в противоположность неоинституционализму называют старым, традиционным или классическим, основной упор в исследовании делает (как следует из названия) на институтах. Для институционализмо характерно стремление разграничить институты и организации. Институт рассматривается в рамках данного подхода как любое устоявшееся правило или норма экономического поведения. Поэтому институт может иметь, а может и не иметь организационной структуры. Например, фирма как институт обычно имеет и соответствующую организационную форму (фирма как организация), а вот такой институт, как рыночный контракт, никакого эквивалента в виде организации не имеет.

Таким образом, институты как нормы и правила экономического поведения и взаимодействия людей, и выступают с точки зрения институционализма тем, что связывает экономику в систему. Существенно, что в рамках классического институционализма понятие «экономической системы» существенно обогащается. Можно отметить, в частности, акцент на наличие различных институтов, их иерархии, их взаимодействия, их исторической эволюции. Тем самым системный подход в рамках институционализма оказывается одним из основных методов исследования и описания экономики.

Существенно, что в ряде работ классического институционализма, прежде всего в работах Джона Кеннета Гэлбрейта, выделяются не только рыночные, но и плановые системы. Более того, сам Дж. К. Гэлбрейт в работах 60-х-70-х годов проводил сравнительный анализ плановых и рыночных систем в рамках национальной экономической системы, в частности, на примере США. При этом к плановой системе он относил не только сектор, в котором осуществлялось государственное регулирование, но и корпоративный сектор, который он считал плановым в противоположность рыночному как сектору свободной конкуренции мелких и средних производителей. Гэлбрейт является одним из немногих авторов, кто в рамках немарксистских традиций делает акцент на наличие не только рыночных форм связей, но и других отношений.

Весьма существенно и то, что в классическом институционализме рассматриваются индивиды, их поведение, их ценности и мотивы, как не только рыночные, поскольку и институты, определяющие поведение людей, также не сводятся к рыночным. В результате на основе изучения сложной системы институтов выделяется и соответствующая им сложная совокупность мотивов, ценностей поведения, характерных для разных социальных групп в разных подсистемах экономики. Поэтому институциональный подход иногда именуют институционально-социологическим.

Начиная со второй половины ХХ века одной из господствующих экономических школ, завоевывающих все большую популярность, становится неоинституционализм, который наследует не столько классическую институциональную парадигму, сколько методы неоклассической экономической теории. В рамках школы неоинституционализма также в большей степени, нежели в неоклассике, делается акцент на системном подходе и обращается внимание на специфику экономических систем. Прежде всего, следует заметить, что неоинституционализм рассматривает такие аспекты структуры экономики, как способ координации, система прав собственности, трансакционные издержки и система контрактов.

Рассмотрим подробнее первый аспект. Для неоинституционализма характерен акцент на наличии различных форм координации. Притом, что в центре внимания этой экономической теории, как и в случае с неоклассикой, лежит рыночная экономика и соответствующий способ координации, неоинституционализм предполагает и наличие других отношений, в частности плана как способа координации. В рамках этого способа рассматриваются и некоторые механизмы государственного регулирования, а также весьма специфический момент, который не акцентируется в рамках других экономических теорий – это так называемый поиск ренты (rent-seeking). Этот способ координации принципиально значим для понимания специфики нерыночных экономических систем и систем, переходных к рынку или от рынка к другим механизмам координации.

Так, при анализе трансформационных экономик, образовавшихся в постсоветском пространстве, мы будем акцентировать внимание на наличии такого рода отношений во взаимодействии бизнеса и государства, а также внутри бизнес-структур. Такого рода механизмы координации были весьма характерны и остаются характерными до сих пор для ранне-капиталистических экономик. Более того, в рамках перехода от рыночной экономики к плановой, который совершался в течение ХХ века во многих странах бывшей мировой социалистической системы, да и в рамках экономик «реального социализма» поиск ренты был одним из важных механизмов координации.

Применительно к проблеме определения экономической системы, выделение различных способов координации весьма важно, поскольку позволяет вычленить различные типы экономических систем, исходя из этого параметра сравнения. Ниже, когда мы будем выделять параметры сравнения экономических систем, мы воспользуемся этим подходом и покажем, что здесь достижения неоинституционализма весьма значимы. При этом, однако, следует иметь в виду, что у неоинституционализма в определении этих аспектов были свои предшественники, в том числе классическая политэкономия, о чем мы специально скажем ниже.

Вторым важным акцентом неоинституционализма, как мы уже отметили, является рассмотрение системы прав собственност и выделение различных форм собственности. По сути дела речь идет о том, что отношения собственности и права собственности являются важным параметром для характеристики специфики экономических систем и компаративистика может и должна использовать этот подход для сравнительного анализа. Сравнение экономических систем, исходя из выделения сложной совокупности прав собственности является важным дополнением, которое мы можем и должны использовать в нашей методологии.

Весьма важным аспектом, выделяемым неоинституционализмом, является исследование трансакционных издержек (ТАИ) как особого аспекта функционирования экономических систем. В свою очередь для компаративистики акцент на ТАИ позволит проводить такие исследования; где величина трансакционных издержек, их структура и динамика станут одним из параметров экономической системы и, соответственно, одним из важных аспектов сравнения, показывающих эффективность функционирования экономической системы.

Наконец, обратим внимание на выделение системы контрактов как способов связи экономических агентов. В частности, трактовка государства, как своего рода контракта между гражданами и институтами управляющей подсистемы, согласно которому граждане обязуются выплачивать налоги, а управленческая подсистема обеспечивать выполнение определённых правил поведения экономическими агентами, позволяет сравнить различные типы государственного регулирования и экономической политики в разных типах экономических систем. Теоретическая трактовка фирмы на основе рассмотрения специфических типов контрактов является ключом к современному микроэкономическому сравнительному анализу и т.п.

Одной из экономических парадигм, специально акцентирующих системный подход, является марксизм – как в своем классическом виде (имеются в виду работы самого Маркса, Энгельса и их продолжателей в XIX – начале ХХ века), так и современный марксизм во всем его многообразии разновидностей. Для марксизма характерен особый тип системной методологии, а именно акцент на диалектическом системном подходе.

Этот диалектический подход кладет в основу исследования, во-первых, принцип противоречий, диалектического единства противоположностей, как основы функционирования и развития экономических систем, во-вторых, предполагает выделение не только количественных, но и качественных скачков в развитии экономики, а также, в-третьих, акцентирует внимание на исторической ограниченности тех или других систем, в частности, экономических.

Кроме акцента на противоречиях, для марксистской методологии системного исследования характерно также внимание к методу восхождения от абстрактного к конкретному, показывающему, что экономическая система, как и всякая другая система, в марксистской трактовке является развивающейся от простого к сложному и имеющей генетическое единство. Своего рода параллелью такого развития может быть любая органическая система, например, дерево, вырастающее из небольшого зародыша в сложный многогранный организм. При этом подлежащей исследованию системой для марксизма является не конечная стадия, а сам процесс развития. И в этом смысле марксистская методология наследует гегелевскую логику, подчеркивавшую, что конкретным целым, системой является «не результат, но результат с его становлением».

Что касается структуры экономических систем, то марксизм выделяет в качестве ключевой категории способ производства, который является единством исторически определенных производительных сил и производственных отношений. Ниже мы специально при исследовании структуры экономических систем обратимся к выделению конкретных слагаемых этих двух блоков экономической системы. Сейчас же отметим, что в производительные силы традиционно включается человек как главная производительная сила, орудия труда (как правило, это понятие в неоклассике заменяется понятием «капитала»). Что же касается производственных отношений, то для марксизма это система объективных, независимых от воли и сознания человека взаимодействий в процессе производства, обмена и распределения, в которые вступают социально определенные индивиды или социальные группы (классы). Такая трактовка, делающая акцент на историзме диалектического развития и системности является отличительной чертой марксизма (как его классической, так и современной разновидности).

Наконец, следует заметить, что существуют трактовки экономических систем в рамках других теоретических школ, непосредственно связанных с экономической теорией. Так, ниже, мы будем широко использовать парадигму исследователей современного постидустриального общества, акцентирующих внимание на генезисе постиндустриальной экономики, неоэкономики, «информационного общества» или «общества знаний». В данном случае речь идет не столько о выделении особого понятия экономической системы, сколько об анализе различных технологических укладов, составляющих основу функционирования экономических систем, и качественных изменений в их развитии (с чем согласны не только теоретики постиндустриального общества, но и значительная часть неоклассиков, институционалистов и марксистов).

Дата добавления: 2015-03-29