Несовместимость с эффективностью

Мы построили свое государство

там, где больше никто не живет.

Андрей Паршев

Самые страшные для России слова – «экономическая эффективность». Как только во главу угла ставится эффективность, так сразу все начинает разваливаться, возникает безработица, приходит в упадок инфраструктура, оказываются брошенными отдаленные районы. Главная причина проста, но как‑то до конца большинством населения не осознана: мы самый северный народ в мире.

Корреспондент Первого канала берет интервью у жителя Якутии:

– И напоследок скажите нашим телезрителям что‑нибудь от души.

– Ой, блин, холодно!

Проявляется это в следующем. Если вы владелец двадцати гектаров земли в Германии (Франции, Италии…), то вы богатый человек. Если вы владелец двадцати гектаров земли в России, то у вас много проблем. И если вы небогатый человек, то от земли лучше отказаться. Главная проблема: вдвое более короткий период обработки земли – 4–5 месяцев против 8–9 в Европе, что требует наличия вдвое большего числа людей и техники и соответствующего увеличения затрат.

Главной задачей сельского мира было не самый большой урожай, а выживание, обеспечение справедливого распределения ресурсов.

До недавнего времени у нас в сельской местности было принято всем миром помогать пожилым и одиноким людям вспахивать огород и делать ремонт дома.

Передав доставку пенсии частным коммерческим предприятиям, быстро обнаруживаешь, что села остаются без почты – ведь у сельских почтовых отделений нет других источников доходов. С переходом на хозрасчет умерла малая авиация, а структура авиаперевозок перевернулась: было 30 % рейсов через Москву, стало 70 %, а железнодорожные пассажирские перевозки в нашей стране всегда нерентабельны.

На наших просторах всегда обнаруживается большое количество бесхозных проводов. И если их оборвет ветром или снегопадом, то без применения «административного ресурса» восстановить их не удастся.

Леонид Рошаль: Ввели у нас в здравоохранении понятие рентабельности – жуткое дело! Закрывают больницы и поликлиники, не выстроив систему оказания помощи оставшимся. Съехал я с дороги, остановился у деревушки, идет женщина лет пятидесяти. «Как с медициной?» – спрашиваю я. Передаю суть без всех русских слов, которые я услышал от нее: ФАП (фельдшерско‑акушерский пункт. – А.З.) закрыли, до ближайшего добираться 30 км. Один доктор. До «скорой» не дозвонишься. Автобус стал дорогим, ходит редко. Кому такая реформа нужна? Думаем про деньги. Впереди встал рубль, а про народ при таком подходе к рентабельности стали забывать.

Суть дела хорошо передает такой образ: Россия – это большой военный лагерь. А военный лагерь не может быть построен на принципах экономической эффективности. За пределами нескольких мегаполисов жизнь в стране теплится только вокруг военных объектов. Так в Ивановской и Костромской областях ликвидация кольца противоракетной обороны по договору ОСВ привела к тому, что рухнула вся сельская инфраструктура. Конверсия привела к умиранию промышленности. Присмотревшись к перечню институтов Академии наук (СССР или РФ – не важно), нетрудно убедиться, что все они работали на «оборонку». Статус военного в России всегда был выше, чем статус штатского.

– Алло, это база? Я звоню насчет сарая.

– Извините, это ракетная база, вы не туда попали.

– Нет, это вы не туда попали!

Механизм удержания окраинных территорий в составе страны – деньги, дотации там составляют в бюджете до 80 %. Логика развития страны, ее расширения строилась не из соображений эффективности, а скорее из соображений безопасности. Постановка эффективности во главу угла приводит к разрушению государства, а значит, и страны.

Дата добавления: 2015-03-29