Этапы развития глобализации

4 этапа глобализации

Первый: «Заморская торговля». Впервые о глобализации в собственном смысле слова можно говорить с началом Великих географических открытий. Уровень корабельной техники сделал возможным достижение любой прибрежной точки планеты (кроме полярных областей, что, впрочем, из-за их малого экономического значения в данном случае было непринципиально). Развитие судоходства и связанные с этим морские войны привели к установлению монополии нескольких европейских государств на посредничество в экономических контактах между удаленными друг от друга территориями.

Монополия на средства сообщения давала морским державам возможность осуществлять неэквивалентный обмен (то есть взаимный обмен товаров различной стоимости), являющийся источником богатства для их национальных экономик (вполне обоснованно в экономических учениях господствовавшего тогда меркантилизма основным источником национального богатства считалась международная торговля). Разница же в ценах на товары, как известно, особенно велика в странах, сообщение между которыми затруднено в силу естественных (расстояния) и социальных (например, господство на море ограниченного числа стран, установивших монополию торговли) причин14. Можно образно охарактеризовать произошедшее как образование связующих каналов между сосудами с очень разным уровнем жидкости, что обеспечило необходимый уровень давления для ее «естественного» перетока. Характерно, что уже в это время в вопросе о том, какой обмен можно считать эквивалентным проявляется заметный информационный аспект.

Продемонстрируем это на наглядном примере. Предположим, что на побережье Гвинейского залива за одно зеркальце европейский торговец получает фунт золотого песка. В Европе, он, продав фунт золота, может приобрести 1000 зеркалец, стоимость 500 из которых покрывает издержки, а еще 500 – представляет собой чистую прибыль. На первый взгляд для африканского партнера такая сделка является экономически невыгодной. Однако, если представить, что у соседнего племени, не имеющего выхода к морю, за одно зеркальце можно получить 5 фунтов золотого песка, то уже не вызывает удивления, что приморский африканский торговец пребывает в полной уверенности: он совершил крайне выгодную сделку. Естественно, узнай он реальные цены на золото в Европе, он попробовал бы обеспечить себе более выгодные условия торговли, достижение которых представляется вполне вероятным, учитывая огромную прибыль на вложенный капитал, получаемую европейцем. Однако обязательным условием успешности этих попыток являлось бы существование конкуренции между европейскими купцами, позволяющей африканцу выбирать торгового партнера. Иными словами, для создания режима эквивалентного обмена («эквивалентного» с точки зрения стороннего, всезнающего, арифметически мыслящего наблюдателя)16 в данном случае нужны следующие предпосылки: наличие одинаковой информации у всех заинтересованных сторон, отсутствие монополии на необходимые для торговли технические средства (в нашем примере – суда).

Информационный аспект играет особую роль в тех случаях, когда обмен ведется на добровольной основе, в виде торговли. На первом этапе глобализации возможность вести торговлю носила условно-добровольный характер: все морские державы, хотя, как правило, и не стремились к установлению политического господства над территориями, экономические контакты с которыми являлись источником богатства17, однако в обязательном порядке создавали собственные торговые форпосты – фактории18, захватывали или уничтожали чужие, и пытались контролировать морские пути сообщения.

Второй: «Фабричное производство». В эпоху меркантилизма государство играло активную роль в экономике: высокие пошлины на ввоз, поощрение вывоза и использования для перевозок национального торгового флота19, все это превращало государство в важнейший фактор, влияющий на режим торговых операций.

Однако уже в конце XVIII века начался постепенный и очень непростой переход к фритрейдерству – режиму свободной международной торговли, не ограничиваемой какими-либо тарифными барьерами. Основной движущей силой в распространении фритрейдерства в XIX веке была Великобритания20, чья экономика на базе фабричных технологий оказалась способной удовлетворить спрос на промышленные товары огромного числа потребителей, значительно превышавшего численность собственного населения. Эта возможность, если вспомнить наш образ сообщающихся сосудов, приводила к созданию избыточного давления, пути для канализации которого уже имелись и необходимо было лишь расчистить тарифные завалы. Заметим, что зарубежные покупатели были заинтересованы в получении британских товаров, как правило более дешевых и качественных чем товары собственного производства21. Именно в силу этой обоюдосторонней заинтересованности фритрейдерство получило определенное распространение.

Третий: «Колониальный раздел». Фритрейдерство означало одновременно, что ведущие экономические державы мира должны были быть уже не «перевозчицами», а «мастерскими». Трудовые теории стоимости теоретически обосновали это: источником богатства был объявлен труд человека. Впрочем, для успешного обогащения национальной экономики и здесь монополия была необходима, только уже не на мореплавание, а на технологии промышленного производства вещей. Во второй половине XIX в. Великобритания утратила монополию на массовое, фабричное производство товаров, более того, на это стали способны экономики сразу нескольких стран. Итогом отсутствия экономическо-технологической монополии стало стремление к установлению и сохранению неравномерностей с помощью проверенных политических ограничений.

Характер глобализации претерпел принципиальные изменения – к началу XX века завершился колониальный раздел мира. Основное отличие такого способа глобализации заключалось в том, что ведущие державы перешли к установлению прямого политического господства над «глобализируемыми» территориями22. Теперь процесс глобализации, и соответствующий результат, обеспечивались не только судами, регулярно курсировавшими по определенным маршрутам, не только производством товаров по ценам ниже чем в других странах и в количествах, существенно больших чем необходимо для собственного потребления, но и системой прямого управления подвластными территориями и установлением для торговли с ними разного рода ограничений.

Следует оговориться, что возросший уровень военной техники резко облегчил развитым странам колониальные захваты. Создавалось впечатление, что многие политические захваты были своего рода самоцелью, порой не обусловленной никакими серьезными экономическими причинами23, колонии приобретались «на всякий случай». Не получая серьезного отпора, Европа, образно говоря, распространялась «в вакуум». Это было настолько очевидно, что привело к созданию ряда теорий, интерпретирующих колониальные захваты с иррациональных позиций. Например, Освальд Шпенглер считал, что европейцы способны лишь к экстенсивному, количественному развитию вовне (своеобразное распространение концепции «Drang nach Osten» на все европейские нации; кстати, в свете массовых колониальных захватов вполне обоснованное)24.

В этот период неэквивалентный обмен (в особенности, с недавно захваченными колониями) обеспечивался, в отличие от предыдущего и последующего этапов, преимущественно насильственными и насильственно-экономическими методами, в том числе прямым ограблением захватываемых территорий (например, разработкой месторождений полезных ископаемых без выплаты соответствующей ренты местному населению).

Четвертый: «Информационное измерение человечества». Период крушения колониальной системы и холодной войны можно охарактеризовать как промежуточный между третьим и четвертым этапами глобализации. Его своеобразие заключается в том, что противостояние между США и СССР, само по себе приобредшее глобальный характер (все страны должны были быть открытыми или скрытыми сторонниками одной из мировых держав), в то же время не носило по крайней мере ярко выраженной экономической подоплеки.

Отказ колониальных держав от прежних методов управления зависимыми территориями был вызван не только ростом самосознания населения последних, но и, как представляется, двумя другими причинами. Во-первых, население метрополий потеряло способность к поддержанию силового господства над другими народами, во-вторых, вновь обрели привлекательность другие, оказавшиеся вполне эффективными с чисто экономической точки зрения способы воздействия на заморские территории – установление их экономической зависимости и взаимодействие с местными элитами.

Развитие информационных технологий во второй половине XX в. пришлось как нельзя кстати. К этому времени обнаружились явные признаки невозможности дальнейшего роста потребления (и в меньшей степени – производства) традиционных материальных товаров, вещей. Традиционные отрасли экономики, например, автомобильная, в лучшем случае смогли перейти в режим стагнации, обеспеченный сменой потребителями автомобилей с определенной периодичностью. В то же время страны третьего мира начали проявлять способность к объединению и организации противодействия европейско-американскому миру25.

Поэтому идея превращения информации в товар показалась многим выходом из тупика. «Производство» информации не связано с материальными, экологическими ограничениями. Какие информационные продукты потребляются и в каких количествах, определяется «духовными» запросами потребителей, которые можно сформировать нужным для производителей образом. Следовательно обязательной предпосылкой успешного сбыта информационных продуктов является американизация26 культуры стран-потребителей. Этот процесс носит во многом лавинообразный характер, массовый потребитель, привыкнув к американским фильмам, другие смотреть уже не будет (если таковые вообще будут еще производиться), более того возникает мода на аксессуары, характер поведения киногероев, в общем все то, что именуется «американским образом жизни», экспорт которого прямо или косвенно приносит наибольшую прибыль. Как и на самом первом этапе глобализации, когда условием обмена стеклянных бус на золото, была уверенность («знание») африканского торговца, что он совершает выгодную сделку, так и на современном этапе необходима уверенность потребителей информационных продуктов в том, что они платят деньги за действительно жизненно важные для них предметы. Сбыт информационных продуктов облегчается и тем, что благодаря своей информационной природе, они являются носителями рекламы самих себя, обладая способностью стимулировать потребителей к соответствующим приобретениям.

Основная экономическая цель развитых стран на современном этапе глобализации заключается в том, чтобы заставить других взамен «информации» обеспечивать приток реальных, материальных благ, политическая – обеспечить необходимое влияние путем воздействия непосредственно на граждан государств, подлежащих контролю (о последнем подробнее во второй главе). В этих условиях, например, Интернет можно рассматривать как канал доставки информационного продукта потребителю и перевода денег в обратном направлении, а также как средство формирования необходимых настроений у населения27.

Как уже было показано выше, предпосылками для роста товарообмена является избыток каких-либо товаров и каналы для перемещения этих товаров потребителям. В информационную эпоху создаются возможности производства «информационных товаров» в практически ничем неограниченных количествах, апофеозом чего является распространение информации по компьютерным сетям – новые экземпляры изделий (электронные копии) возникают как бы из ниоткуда и могут мгновенно перемещаться независимо от каких-либо географических ограничений. В итоге, само понятие «избыток» теряет свое значение, электронных товаров производится ровно столько, сколько необходимо для удовлетворения спроса, независимо от объема последнего. Таким образом, мы еще раз убеждаемся в том, что залогом экономического успеха как отдельных компаний, так и национальных экономик стран-глобализаторов является спрос на информационные продукты, предъявляемый потребителями, причем в первую очередь потребителями из глобализируемых стран.

Дата добавления: 2015-04-24