Римская семья

СЕМЕЙНОЕ ПРАВО

Римский семейный строй Гай считал настолько нетипичным, что называл его «исключительным достижением римского народа». Что имелось в виду? Раньше всего, конечно, та степень власти, которую отец семейства {paterfamilias) имел над детьми, внуками и правну­ками, над женой, «находившейся на положении дочери», и всеми до­мочадцами в совокупности. Все они именуются sui - «свои», тог­да как отец семейства - sui iuris - «сам себе господин», «полноправный».

Другое отличие римской семьи состояло в том, что на первый план выдвигалась не кровная связь между патерфамилиас и его под­властными - связь когнатическая, а юридическая, или, по римской терминологии, агнатическая. Ни жена, ни усыновленный приемыш не были кровными родственниками главы фамилии, но их правовое положение было таким же, что и кровных, - сыновей, дочерей.

Третья особенность римской семьи заключалась в том, что терми­ном «фамилия» обнимались не только агнаты, но и принадлежавшие семье рабы, скот и даже вещи неодушевленные.

Примечание. Суждение Гая об исключительности римского семей­ного строя в основе своей ошибочно, хотя нельзя отрицать за римской фамилией и специфических черт. Столь же патриархален и старосла­вянский семейный строй.

Старославянское огнище (печище) было тем же, что и фамилия, чтившая своих семейных божков (ларов), располагавшихся на камин­ной полке; только древний славянин помещал чуров-пращуров как ох­ранителей семейного благополучия в доме и близ него. Славянское

«чадь» - то же, что и римское sui. Этим термином охватываются все те люди, которые жили в доме под господством отца, -дети, внуки, ра­бы (челядь). Жена настолько была связана с мужем, что по обы чаю должна была всходить на его погребальный костер. Муж («госпо­дин», «староста») распоряжался домом и имуществом. Он женил сына и выдавал замуж дочь. В голодное время ему не возбраня­лось продавать детей в рабство. А уж в том, что при договоре займа, известном под названием «купы», русский домовладыка мог отдавать в закупы своего сына, нет никаких сомнений. Так было и у западных славян.

Мы уже не говорим о семитическом праве, как оно представлено в Кодексе Хаммурапи или Второзаконии. Тот же патриархальный семей­ный строй с незначительным отклонением от «нормы». Библейс­кая история об Аврааме, с легкостью готовом принести в жертву един­ственного, долгожданного, любимого сына, излагается как нечто само собой разумеющееся: Господь повелел! О праве никто и не заду­мывается.

Имеются бесспорные свидетельства существования большесе-мейной общины у древних римлян. Среди них фрагмент Институций Гая, обнаруженный в 1933 г., в котором речь идет о совместном сооб­ществе братьев, возникшем после смерти отца. Имущество в нем счи­талось общей собственностью братьев и существовал иск о разделе этой собственности. «Большая семья», объединявшая некогда под од­ной крышей и под одной властью всех принадлежавших к ней агнатов как собственников семейного имущества, упоминается и в Дигестах (Д. 50.16).

Юридическое положение подвластных менялось в зависимости от двух обстоятельств - смерти патер-фамилиас, когда, по римской поговорке, «сбрасывалась маска жизни», и по его воле, когда он находил нужным или возможным эманципировать, т. е. освобо­дить из-под своей власти, сына, выдать замуж дочь, отпустить на волю раба.

А. Когнаты и агнаты. Особого уяснения требует различение когнатического и агнатического родства. Без этого строй семейных от­ношений в Риме останется непонятным.

Первоначальное значение римского слова «фамилиа» (jamilid)- «домашнее хозяйство», совокупность данных имущественных цен ностей. Затем это понятие получило расширенное толкование, я в состав «фамилии» стали включать уже и людей, которым это имущество принадлежало как совокупным собственникам. С течени­ем времени возвышается значение главы семейства. Под его властью оказываются не только рабы, но и все домашние - жена, де­ти, внуки.

Когда вошло в обычай усыновление, для которого существовало немало причин (нужда в рабочих руках, родовая связь и вытекающая из нее обязанность перед осиротевшим родичем, племянником; от­сутствие кровных сыновей, могущих нести заупокойные обязаннос­ти, о чем следовало заботиться при жизни, и пр.), наряду с детьми «натуральными»- появились дети усыновленные. И те и другие полу­чили равные права на имущество семьи и равные права на его насле­дование. Все они стали называться агнатами, что значит «родствен­ник по отцу». Затем к ним причислили всех тех, кто в свое время, при жизни ближайшего предка, находился под его властью, всех, кто жил под одной крышей с патриархом, прежде всего братьев патерфамилиас (живших своими семьями).

Б. Родственники по матери стали называться когнатами (сродниками). Прежде всего, это дочери (сестры), выданные в чу­жую семью и тем самым порывавшие частноправовые связи со старой. Теперь их связывали только семейные празднества и родственные чувства.

Агнатическая связь, учили римские юристы, уничтожается лю­бой из форм умаления правоспособности (capitis deminutio), ибо агнатство есть установление «искусственное», тогда как связь когна­тическая, связь, принадлежащая к «естественному праву», должна считаться нерушимой в принципе.

Таким образом, подытожим, сын становился полновласт­ным; дочь, перейдя в семью мужа, подпадала под его власть (или власть свекра, если он был жив), и ее связывали с прежней семьей лишь религиозные обряды да семейные праздники; вольно­отпущенный приобретал свободу, ограниченную его обязанностя­ми в отношении к «патрону». Дети, рожденные дочерью, оказыва­лись под властью ее нового домовладыки, и таким образом счет Родства велся по мужской линии. Дети эманципированного сына, как и его внуки, были в отношении к своему родному деду когнатами, т. е. родственниками, лишенными юридической связи со своим праро­дителем.

С течением времени, в тесной связи с новыми экономическими, социальными и идеологическими факторами, смягчается гнетущая отцовская власть, родство когнатическое, кровное, теснит родство традиционное, агнатическое, приближая римскую семью к ее современной модели. Но еще долго дозволялась продажа в рабство сына, чем-либо опорочившего свою семью.

Примечание. Римская традиция сохранила предание о первом консуле, основателе республики (509 г. до н. э.) Марке Юнии Бруте. Когда оказалось, что в заговоре, направленном на возвращение к власти только что свергнутого и изгнанного римского царя Таркви- ния Гордого, принимали участие оба сына Брута, тот отеческой властью приговорил их к смерти, и они были казнены. На этом приме- ре воспитывалось в гражданской доблести не одно поколение римских юношей.

§ 21. Брак (nuptiae)

Римскому правосозданию было совершенно чуждо пришедшее c христианством воззрение на брак как на «таинство, совершаемое на небесах», хотя Модестин (Д. 23.2.1) и говорит о браке, как о союзе мужа и жены, союзе на всю жизнь, общении, основанном на праве «божеском и человеческом (Nuptiae sunt coniunctio maris et feminae et consortium omnis vitae, divini et humani iuris communicatio)».

Слова Модестина могут быть с некоторой осторожностью отнесем ны к той форме брака, которую называют браком cum tnanu, браком с властью мужа, который во времена Модестина, бывшего одним из классических юристов (III в.), уже почти полностью уступил места браку бесформальному, браку sine manu, без мужней власти в ее тра- диционном значении.

Примечание. Некоторые современные исследователи полагают, что римский брак характеризовался единообразием, а разделение на строгий брак (кум ману) и брак свободный (сине ману) происходит ot ошибочного истолкования древнего римского обычая заключать согла-шениеоб установлении мужней власти - conventio in тапит mariti.

Мы позволяем себе держаться традиционного взгляда. Соглаша­ясь с тем, что в древние времена «манус» и брак совпадали, мы не мо­жем игнорировать ясные указания XII таблиц на то, что жене предос-тавляется право предотвратить переход к строгому браку уходом на три ночи из дому, как равно и то, что относится к праву приобретатель-ной давности мужа, делающей до того свободную женщину его «те лесной вещью». Цицерон сообщает о том, что звание матерфамилиас

давалось только тем женам, которые состояли в строгом браке - кум ману, а писатель II в. Энний рассказывает, как распоряжением отца за­мужней женщины был расторгнут ее свободный брак - сине ману.

В числе требований, предъявлявшихся к врачующимся, были: до­стижение половой зрелости, с чем связывалась способность рожать детей, согласие на брак (их самих или их «полновластных»), «посто­янное сознание супругов, что их союз является браком», постоянная совместная жизнь и супружеская верность жены - в качестве строго­го условия, обеспечивавшего переход наследственного имущества к несомненным детям отца.

История выработала три формы брачных церемоний, и выбор од­ной из них был, по всей видимости, делом свободного усмотрения -родителей, самих брачующихся, опекунов и т. д. Вот эти обряды.

1. Обряд поедания лепешек, оставшаяся часть которых приносилась в жертву Юпитеру. Помимо жрецов на церемонии присутствовали 10 свидетелей. В период империи церемония эта, как древнейшая и по-своему религиозная, употреблялась главным образом в жреческих фамилиях, когда желали, чтобы рожденный от этого брака сын мог унаследовать сан своего отца. Плебеям, как можно думать, она была запрещена.

2. Поначалу главным образом плебейская церемония с помощью «меди и весов», как это обычно делалось в отношении определенного круга вещей. Она совершалась в присутствии пяти свидетелей и, конечно, отцов жениха и невесты (если жених оставался под властью отца). Врачующиеся обменивались репликами: «Будешь ли ты для меня достойной матерфамилиас?» - спрашивал же них. «Где ты, Гай, там ты найдешь и меня», - отвечала невеста. Затем, как полагалось, жених передавал отцу невесты слиток меди, служивший символической покупной платой. Церемония эта удерживалась до конца классического периода.

3. О неформальной и простой форме заключения брачных отношений упоминают Законы XII таблиц. Женщина, связавшая свою жизнь с мужчиной без всяких церемоний, оставалась неподвластной мужу и могла легко порвать с ним. Но с одним условием: она «должна была ежегодно отлучаться из своего дома на три ночи и таким образом прерывать годичное давностное владение ею». Если по каким-либо соображениям жена игнорировала это требование, она под гадала под власть мужа, и брак из «неправильного» превращался в «правильный». Как в том, так и в другом случае брак, заключенный путем простого соглашения, был законным, и дети, рожденные в бра­ке без мужней власти, наделялись теми же правами, что и дети, родившиесяв семьях, возникших из «правильных браков».

Нельзя не видеть, что во всех трех случаях дело идет не столько об установлении брачных отношений, как мы это понимаем, сколько об установлении мужней власти над женой, его «руки», силы (mantis), вошедшем в право с тех древних времен, когда этот образ воспринимался в качестве реального факта.

Примечание. Далеко не лучшими были и обряды, которыми уста­навливались брачные отношения у древних славян. Свадьба (svatba), бывшая как для новой семьи, так и для родичей важнейшей жизненной церемонией, «игралась» либо после похищения невесты, либо после ее продажи. Об умыкании (похищении) говорит наша Лаврентьевская летопись: древляне умыкают у воды девиц. То же делалось в Польше, Чехии, Сербии и других странах. Одно из толкований слова «невес­та» - «неизвестная», ибо считалось за особую доблесть похитить де-вицу из дальних краев.

Одним из элементов свадебного обряда источники называют разу- вание жениха невестой и символический удар (плетью), наносимый им невесте.

Как принимала все это римская или русская девушка? Как оскор- бление достоинства или как освященный обычаем обряд? Думаю, ско рее последнее.

Что касается «трех ночей», связанных с «неправильным бра­ком», можно полагать, что тем самым римская женщина откупалась от древнего, уже изжитого, но отложившегося в сознании группового брака. В той или иной форме нечто подобное наблюдается и у дру­гих народов.

Ошибочно представлять себе римскую матрону безгласным и без­вольным существом. Литература и история корректируют подо­бное представление. Жена и мать, нередко весьма образован­ная, была хозяйкой в доме, воспитательницей детей, личностью, требовавшей к себе уважения и получавшей его. Общес­твенное положение мужа (и связанный с тем почет) распространялось и на жену.

Вплоть до 445 г., т. е. до закона Канулея, брачные отношения бы­ли невозможны между патрициями и плебеями. Неуклонно соблю- дался запрет на брак между римским гражданином и перегринкой (и наоборот). Законы императора Августа запретили браки меж­ду свободнорожденными и вольноотпущенными, свободнорожден­ными и актрисами, проститутками, своднями и пр.

Существовали ограничения, связанные с родством. После мно­гих реформ строгости эти были устранены, но сохранился за­прет на брак между дядей и племянницей, теткой и племянни­ком, опекуном и подопечной. Что касается отцовского запрета на брак, то с 4 г. (закон Юлия) нисходящие (дети, внуки) получали пра­во обращения к претору за защитой своего стремления связать себя

браком.

Минимальным брачным возрастом считался (усвоенный за­тем христианством) 12-летний возраст для невесты и 14-летний для жениха.

Дата добавления: 2015-05-10