Характеристика противоречий правовой системы в переходный период 1 страница

В результате переходных процессов в правовой сфере происходит не просто преобразование, а именно становление и развитие нового ка­чества правовой системы (отметим попутно: не становление право­вой системы заново, а лишь возникновение ее новой типологической сущности). Как отмечается в философской литературе, становление есть одно из фундаментальных понятий, выражающих диалектическую концепцию развития. Становления нет там, где вещь остается сама собой, оно имеется в тех случаях, когда возникает нечто «другое», нечто новое. Переходно­сть как раз и представляет собой объективный процесс превращения объек­та в свою противоположность. В переходный период изменяются типологи­ческие и собственно системные качества правовой системы.

И поскольку в процессе переходности заключено единство возникно­вения и исчезновения, новое качество правовой системы до завершения переходного периода существует не в качестве укоренившейся субстанции, а как потенциальная возможность. Новое качество переходной правовой системы можно определить по ее целевой ориентации, средствам и способам правового воздействия на внешнюю среду, но существование этого качества довольно расплывчато, противоречиво и в этом смысле возможно. Оно должно еще утвердиться, проявиться полностью, получить законченный вид и социально оправданный смысл, т.е. новая правовая система, возникнув в начале перехода, еще должна сложиться, обрести «кристаллическую» завер­шенность.

По мысли Р. Штаммлера, познание развития в праве «само по себе, без сомнения, обозначает изучение приближения и возрастающего приспо­собления предмета к заранее выбранному целевому назначению. Оно утверждает более, чем лишь «изменение», и нечто другое, чем «причинность»; в каждом «историко-эволюционном» изучении одно состояние принимается за «низшее», а другое за «высшее», а затем оценивается переход между так оцененными состояниями. При этом к праву применяется тот же самый способ «развития», т.к. в течение социальной истории для правового упорядочения наступает момент, в который его дальнейшее существование означает неправомерное состояние, и требование улучшения является вполне обоснова­нным. Сохранившееся право тогда не представляется уже более правильным средством для настоящей цели, нужно идти далее к установлению справедливо­го правила».

Сформулированное Р. Штаммлером теоретическое положение о рассогласованности между назначением права и тем, что оно представляет со­бой в реальности, можно использовать в целях познания сложной природы переходной правовой системы. Последней свойственно различие между актуальной, проявляющей себя в пространстве и времени структурой, парамет­ры которой можно наблюдать и измерять, и потенциальной (не реализованной в данное время) структурой, не имеющей пространственно-временных свойств и, следовательно, не наблюдаемой непосредственно, но оказывающей воздей­ствие на развитие правовой системы в переходный период. Основное свойство такой потенциальной структуры — альтернативность, т.е. наличие исключа­ющих друг друга в ходе реализации состояний. Процесс перехода в праве осуществляется через такое противоречивое состояние, которое является ступенью преодоления элементов старого качества и одновременно выступает носителем свойств нового качества. Переходное качество правовой системы, таким образом, является оригинальным сочетанием старых и новых свойств, которые в совокупности образует новое. Это новое абстрактно по отношению к будущему состоянию правовой системы и характеризует степень отклонения наличного состояния правовой системы от ее должного, целевого состо­яния. Как полагает С.С. Алексеев, «в результате войны в Чечне в обнаженном, во многом неприглядном виде предстала перед всем миром российская юридичес­кая система. Она не только оказалась немощной, неспособной реализовать свое исконное правовое предназначение — предотвратить или хотя бы должным образом отреагировать на массовые нарушения прав человека, произвол власти и отдельных лиц. Российская юридическая система вообще оказалась другой — не той, какой она выглядит по общим декларациям, когда Россия объявляется демократическим и правовым государством, в котором, по Конституции, «человек, его права и свободы являются высшей ценностью».

Анализ переходных процессов в правовой сфере предполагает также устано­вление соотношения между случайными и закономерными тенденциями. Правовая система испытывает повышенное влияние со стороны субъективного фактора (особенно в рамках ее генетического аспекта), однако природа переходности права отнюдь не случайна. Перенастройка правовой системы, осуществляемая в переходный период, вызывается необходимостью принципиального изменения места и роли человека и общественных групп в системе производства, обмена и потребле­ния материальных и духовных благ и преодоления возникшего антагонизма внутри общества средствами правового воздействия. Когда новый уровень жизни человека и общества достигнут, повысилось качество жизни данного социума, правовая система утрачивает черты переходности.

Под влиянием объективной общественной потребности в переходный период изменяется сущность правовой системы. На первоначальном этапе перехода явственно проявляется закономерность: чем менее развита сущность правовой системы, менее диффере­нцирована, тем более абстрактны, декларативны, менее определенны, устойчивы принимаемые нормативно-правовые акты. И наоборот, чем более развитой станет сущность, чем более она дифференцируется во всех отраслях правового регулирования, тем более зрелыми, упорядоченными и устойчивыми будут формы права.

Выявление основных черт правовой системы переходного периода предста­вляет собой довольно сложную задачу из-за ее противоречивой сущности. Еще отечественные правоведы дореволюционной поры отмечали, что действующее право после государственных преобразований представляет собой пеструю амальгаму, трудно поддающуюся юридическому анализу1.

В процессе широкомасштабной правовой реформы открывается целый пласт деструктивных, тормозящих реформу факторов, создающих юридические конфликты и подрывающих условия стабильного развития правовой системы. Поэтому среди основных черт переходности в правовой сфере отметим кризис правовой системы. Ю.А. Тихомиров заметил, что «юридическая конфликтность стала одной из доминант современного развития и препятствует стабили­зации общества и успешному решению стоящих перед ним политических, эконо­мических и социальных задач»2. Но важно подчеркнуть, что бесконфликтным и бескризисным не может быть как начало перехода, так и весь период тече­ния переходных процессов.

Если прежняя правовая система достаточно развита и стабиль­на, то перейти в другое качественное состояние она может только ценой временного существенного ухудшения состояния. В переходный период правовая система на неопределенный по длительности срок попадает в полосу неравномерного ускоренного развития, ее внутри- и межсистемные связи и отношения принимают форму нестабильного равновесия. Сам процесс перехода правовой системы в новое качество наполнен разнообразными конфликтными си­туациями и деформациями, такими как: хаотичность, рассогласованность процесса правообразования, бездействие правовых норм, повышенная пробельность и коллизионность права, интенсивность правового регулирования, множественность и громоздкость нормативно-правовой базы, фрагментарность и радикализм правосознания. Драматизм переходного периода заключается в том, что на поверхность выступают все нерешенные право­вые проблемы, унаследованные от прежнего правового строя. Внутренний аспект переходных процессов в правовой системе отличается множеством несогласованных атрибутов, находящихся в состоянии постоянной дина­мики, обновления и кризиса.

Кризис правовой системы в данном случае выступает способом разрешения назревших и крайне обострившихся противоречий. В ходе кризиса происходит смена организационных форм правового комплекса, перелом в его развитии посредством преобразования существующих связей и образования новых. В условиях кризиса правовая си­стема утрачивает прежнее равновесие и переходит к новому. Первое проявление кризиса правовой системы заключается в том, что, несмотря на ее регулятивные усилия, развитие общественных процессов достигает момента, когда оно грозит самому существованию данного типа общественных отношений. Право­вая система деформируется, утрачивает прежнюю эффективность, способность к антикризисному регулированию. В переходных условиях правовая система способна осуществлять свое позитивное действие в ограниченных пределах.

Далее правовую систему переходного периода можно охарактеризовать как нестабильную. Ее переход от одного типологического качества к дру­гому не детерминирует воспроизводство единообразного, непротиворечивого правового порядка. Для этого нет ни внутренних естественных факторов, ни благоприятных внешних условий.

Право по самой своей природе призвано выражать нормативные начала общественной жизни, ее стабилизирующие, упорядочивающие, умиротворяющие потребности. Однако переходные процессы на длительное время рассогласовывают, деструктурируют прежнюю отлаженную правовую систему, что порождает стихию нестабильности, тотального правового дисбаланса. В это время можно наблюдать устойчивое воспроизведение нестабильности правовой действительности, неоднократный возврат к исходному рубежу пра­вового реформирования. Правовой порядок как состояние правовой упорядо­ченности общественных отношений превращается в довольно условную категорию.

Взаимозависимость всех компонентов правовой системы такова, что коренное изменение даже одного из них вызывает необходимость изменения соседних компонентов, тем самым нарушается стабильность системы в целом. И дей­ствительно, стоит изменить господствующее правопонимание, как все дру­гие компоненты правовой системы начнут приводиться в соответствие с ним. Те же тенденции наличествуют в рамках одного и того же компонента. Напри­мер, стоило в 1990 г. принять первые российские законы «О собственности» и «О предприятиях и предпринимательской деятельности», как вся система права стала кардинально разворачиваться к ценностям рыночной экономики, становясь нестабильной в процессе изменений.

Нестабильное состояние правовой системы в переходный период сопряже­но со значительной распространенностью и регулярностью дезорганизующих систему факторов. Возрастает удельный вес правонарушений, ширятся колли­зии правовых норм, разбалансируются (но не утрачиваются) системные связи, девальвируются правовые ценности. Другими словами, деформации охватывают всю правовую систему, воспроизводя ее нестабильность. До тех пор, пока новая сущность правовой системы не созрела, не сформировалась окончатель­но, сама правовая система не достроена и лишь частично упорядочена.

Если переходная правовая система нестабильна, то роль дестабилизиру­ющих флуктуаций в ней будет играть непредсказуемое поведение субъектов права. Переходность порождает чрезвычайное разнообразие форм сознания и поведения, различия, неопределенность, массовое отклонение поведения субъектов от эталона, установленного правовой нормой. Ученые, изучающие преступность реформенных лет, отмечают ее закономерный многократный рост, утверждая, что она становится в переходный период качественно новым феноменом как по масштабам преступных проявлений и своей структуре, так и по степени ее разрушительного влия­ния на жизнедеятельность общества1. Рост преступности в рассматриваемый период во многом обусловлен тем, что общественная практика формирует некоторые социальные механизмы, противоречащие действующему законодате­льству, и задолго до того, как они будут легализованы.

Нестабильность правовой системы в переходный период не означает ее неустойчивости. Даже в таких драматичных для себя условиях, какими яв­ляются условия перехода, правовая система способна сохранять свои системные качества, что позволяет идентифицировать сам факт ее существования. Структурная устойчивость переходной правовой системы оберегает ее от гибели, полного разрушения. Стабильной же правовая система станет, когда обретет способ­ность воспроизводства общественных отношений нового типа и свое новое типологическое качество.

В последнее время авторы, увлеченные опытом заимствования подходов естественных наук для описания гуманитарных проблем, отмечают в своих работах, что правовая система в условиях перехода переживает «катастрофу» (по терминологии В.И. Арнольда3). Эволюционная концепция переходного развития права не согласуется ни с какими «скачкообразными», «катастрофическими» момен­тами. Постепенная, ненасильственная, заранее подготовленная форма пере­хода позволяет даже разбалансированной правовой системе осуществлять в переходный период благотворное правовое воздействие, поддерживая в обществе относительный правопорядок. Катастрофа в развитии правовых сис­тем означает их бездействие и, как следствие, утрату их собственно правовых и системных начал. При эволюционной же форме перехода общественная жизнь продолжает оформляться в правоотношениях, систематически воспро­изводящих новый правовой уклад. Переходная правовая система является наименее организованной, но от этого становится наиболее активной. К тому же, разрушение прежней типологической сущности правовой системы и формирование новой не являются автономно сменяющими друг друга процессами, они происходят одновременно в рамках единого переходного правового порядка. Сама возможность поддержания относительного правопорядка в обществе позволяет обнаружить пусть низкую, недостаточную, но эффективность переходной правовой системы.

Следующей отличительной чертой правовой системы переходного перио­да является ее структурная неполнота. Этот признак не стоит смешивать с пробельностью, которая присуща позитивному праву в любые, даже стаби­льные, периоды его действия. Пробельность позитивного права нами рассма­тривается в качестве одной из слагаемых структурной неполноты правовой системы, наряду с фрагментарностью правосознания, незавершенностью ме­ханизма правового регулирования и т.п. До окончания переходного периода правовую систему нельзя воспринимать полностью достроенной, типологически законченной, вполне оформившейся и сложившейся.

Неполнота правовой системы отражает незавершенность правового и иного реформирования общества. Внутренняя неупорядоченность и противоречивость переходной правовой системы порождают одновременное действие взаимоисключающих правовых норм, что в свою очередь не вызывает полноты урегулированности отношений. Право в сравнении с государством обладает большей консервативностью и гораздо устойчивее политики. Государство оперативнее реагирует на запросы общественной жизни посредством текущей политики, не­жели правовым регулированием. Отсюда возникает запаздывание, медлительно­сть правовой системы, ее отставание от динамично развивающихся отношений нового типологического характера. Как писал П.С. Дагель, «право либо «забе­гает вперед» (в случаях, когда устанавливаются нормы, к которым общество не подготовлено материально или идеологически), либо противоречит законо­мерностям развития общества (если они неправильно поняты законодателем), либо — и это бывает наиболее часто — отстает от развивающихся общественных отношений, и тогда возникают пробелы в их регулировании»1. Неполнота правовой системы, таким образом, выступает результатом обратной связи данной системы с ее внешним окружением, свидетельствующим о недостатках как самой правовой системы переходного периода, так и ее внешней среды.

В отечественных юридических исследованиях при характеристике переход­ных процессов нередко используется словосочетание «правовой вакуум». В частности, в коллективной монографии «Законность в Российской Федерации» (Москва, 1998г.) говорится: «Реформы начались, как известно, без надлежащей правовой подготовки в условиях фактического правового вакуума». А.А. Малиновский полагает, что «правовой вакуум» является новым термином юридической нау­ки, не подменяющим собой понятие правового пробела2. Под правовым пробе­лом принято понимать полное или частичное отсутствие правовых норм, необходимость которых обусловлена развитием общественной жизни и потребностями практического решения правовых споров, смыслом и содержа­нием действующего права. Иначе говоря, пробел в праве — это отсутствие конкретной нормы права, необходимой для регламентации отноше­ния, входящего в сферу правового регулирования. Очевидно, что такой подход позволяет охватить понятием «правовой пробел» все случаи неполной правовой регламентации общественных отношений. При этом вряд ли оправданно понимать пробельность права узконормативно, т.е. лишь в том смысле, заполнено ли правовое пространство нормативными предписаниями. Ведь существуют общие принципы права и общепризнанные человеческие цен­ности, которые сами по себе способны оказывать регулятивное воздействие.

А.А. Малиновский предлагает понимать под правовым вакуумом отсут­ствие правовых норм, которые должны регламентировать не урегулированные ранее, но нуждающиеся в правовой регламентации вновь возникшие обществен­ные отношения. В данном случае обнаруживается тот же узконормативный подход, игнорирующий иные (помимо норм) правовые средства воздействия на общественные отношения — стереотипы правового сознания и поведения, напри­мер. Последние даже в условиях революционной, насильственной смены общественно-политического строя продолжают воспроизводить правоотношения в обществе, свидетельствуя о наличии права и его непрерывном действии. Обнаруживается парадо­ксальная ситуация: в естественном и позитивном праве имеются пробелы, а правовая система в данных (казалось бы, неурегулированных правом случаях) прояв­ляет юридическое действие.

«Правовой вакуум — это временное отсутствие права (отрасли права) вообще, - пишет А.А. Малиновский, - когда цивилизация делает шаг вперед, либо изменения в конкретной общественной системе происходят столь стреми­тельно, что государство вынуждено проводить радикальную правовую реформу». Однако существование стереотипов правового сознания и поведения даже при официальной отмене всякого позитивного права и непризнании естественного права, не позволя­ет говорить об отсутствии права. А.А. Малинов­ским состояние некоего «правового вакуума» рассматривается применительно к ради­кальной форме перехода, которая в последние два десятилетия, судя по международному опыту, утратила свою актуальность. Доминирующей мировой тенденцией теперь выступает постепенное, ненасильственное, эволюционное осуществление политических и правовых реформ, что исключает какие бы то ни было «правовые вакуумы». При эволюционной форме перехода не возника­ет случаев, когда нормы нового права еще не приняты, а нормы старого — уже не при­годны для регулирования вновь возникших общественных отношений. Просто на первоначальном этапе перехода в старые нормативно-правовые акты внося­тся поправки и дополнения, попутно обновляется правовая база до тех пор, пока она не будет приведена в соответствие с новыми потребностями об­щества.

Наконец, приведем, казалось бы, решающий аргумент А.А. Малиновского в пользу существования «правового вакуума»: «Если определенная сфера общественных отношений является объектом правового регулирования, то в ней может возникнуть пробел. Но если вновь возникшие общественные отно­шения не выступают (хотя бы временно) в качестве такого объекта, то образуется правовой вакуум». Здесь игнорируется тот факт, что в правовой доктрине каждого государства (которая сама по себе выступает источником права) изначально определяется предмет правового регулирования, в соответствии с которым каждое интересующее право новое общественное отношение должно быть урегулировано правовым образом.

Поэтому выражение «правовой вакуум» нежелательно рассматривать в качестве термина юридической науки в срав­нении с устоявшимся понятием правового пробела. Вряд ли целесообразно использование в отношении переходного права и термина «безнормие, т.е. хаос».

Важно подчеркнуть, что пробельность переходного права в отличие от пробельности права стабильного периода имеет тотальный, широко распространенный характер. Пробелы в переходном праве становятся одной из пер­воочередных проблем правового регулирования. Буквально во всех сферах жизнедеятельности общества ощущается отставание правового регулирования от имеющихся потребностей. Переходная организация правового пространства не отвечает вызовам времени. В основных, важнейших областях жизни общества базовые законы долго не принимаются, целые звенья правовой сис­темы отстают от динамично развивающихся общественных отношений. При наличии областей относительной правовой неупорядоченности несущие конструкции новой государственности остаются долгое время недостроенными. Многие законы, названные в Конституции и требующие безотлагательного принятия, задерживаются на этапах рассмотрения. Так, допускалась значительная просрочка в принятии законов Российской Федерации о Конституционном Собрании, об изменении статуса субъектов федерации, о военном положении и др. Аналогичная ситуация складывается с законами субъектов Российской Федерации, принятие которых предусмотрено Конституциями республик, уставами краев, областей, городов федерального назначения и т.д. Гражданский кодекс России называет в своих статьях около 30 основных федеральных законов в области гражданского права, которые подлежат разработке и изданию. Из них принято чуть больше десяти — «Об акционерном обществе» (в 1995 г.), «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (в 1997 г.), «Об обществах с ограниченной ответственностью» (в 1998 г.) и др.

Происходит это не только потому, что в переходный период реликты предыдущего правового опыта во многом непригодны для воздействия на новые общественные отношения, а новые норма­тивно-правовые акты быстро устаревают2. Нередко законодатель намеренно обходит социально острые вопросы своим вниманием, не желая вызывать дополнительное социальное напряжение в обществе либо ожидая спасительных рецептов от практики. Данное законодательное «умолчание» необходимо отличать от квалифицированного молчания законода­теля, при котором он отдает решение правовых вопросов на усмотрение правоприменителя, рассчитывая, что проявление законодательной воли в данных случаях не требуется.

Примерами умышленного законодательного умолчания можно признать, в частности, отсутствие в законодательстве Российской Федерации норм, регламентирующих ответственность руководителей организаций в трудовых и иных отношениях, закрепляющих обязанность должностных лиц выдавать информацию в целях удовлетворения соответствующего права граждан. Закон Российской Федерации от 19 декабря 1992 г. «О несостоятельности (банкротстве) предприятий» не затрагивает проблемы права собственности и пере­дачи части заложенного имущества, оставшегося после удовлетворения претензий кредиторов. Заметим, что переход к рынку в России в течение длите­льного периода времени проходил в отсутствие главного рыночного закона — Гражданского кодекса (его первая часть была принята в 1994 г., а вторая — в 1995 г., третья — в 2001 г.). Г. Соломон отмечал: «В середине 1996 г. роль, статус и структура судов оставались столь же неопределенными, как и существо законов, которые они применяли»1. Долгожданный Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» появился только в конце 1998 г. (значит, предыдущие десять лет реформаторские силы вели поиск оптимальных форм устройства государства).

Противоречивые и «каучуковые» нормативные положения также можно отно­сить к разновидностям пробелов в праве, т.к. допуская противоположную интерпретацию, они не содержат приемлемого решения правовых вопросов.

Пробелы в праве отражают несовершенство правовой системы, а их коли­чество — степень этого несовершенства. Пробельность переходного права особенно значительна на первом этапе перехода. Пробелы отрицательно сказываются на эффективности правовой системы и, в конечном счете, тормозят поступательное развитие переходных процессов. Достаточно вспомнить, какими катастрофическими последствиями обернулось отсутствие конституционного механизма разрешения конфликта между ветвями власти в сентябре-октябре 1993 г. или использование регулярных Воору­женных сил для разрешения внутригосударственного конфликта 1994 г. Значи­тельное социальное напряжение вызывает незавершенный характер отдельных конституционных положений о правах и обязанностях граждан, а также отсут­ствие правовой процедуры исполнения нормативно-правовых актов, детально опосредующей их реализацию.

Каждый орган переходной государственной власти должен в пределах своей компетенции преодолевать пробелы в праве путем нормотворческой деятельности (принятия новых правовых норм, изменения старых нормативно-правовых актов), толкования, применения норм, регулирующих сходные отношения (аналогии закона), урегулирования отношения исходя из общих начал и смысла права (аналогии права).

Следующая черта правовой системы переходного периода состоит в том, что она нелегитимна на первоначальном этапе перехода, а на последующих переживает кризис легитимности.

Легитимность относится к числу тех неправовых категорий, которые активно используются юридической наукой для характеристики социальной оправданности правового воздействия. В коллективном научном труде «Драма российского закона» (Москва, 1996 г.) авторы отмечают: «В самом общем виде легитимность означает отношение людей к закону». В этом случае легитимность смешива­ется с понятием «правовое сознание» и фактически подменяется им. Видимо, авторы исходили из подхода Р.З. Лившица, который писал: «В самом общем виде легитимность права означает положительное отношение к нему членов общества, поддержку его как гражданами, так и юридическими лицами». Н.В. Варламова и Н.Б. Пахоленко употребили другое выражение: легитимность есть «самооправдание в глазах подвластных с целью добиться общественного признания власти, уверенности в законности и справедливости ее управленческих притязаний». Действительно, являясь средством удовлет­ворения материальных и духовных потребностей общества, право нуждается в признании. Под легитимностью правовой системы также можно понимать ее обоснованность, законность и справедливость в представлениях большинства населения.

Признание нелегитимности правовой системы на первом этапе пере­ходного периода нисколько не противоречит вышеизложенному тезису о нали­чии некоего консенсуса в переходном обществе. Дело в том, что кон­сенсус возникает относительно направления общественного развития, устрой­ства государства, негативного отношения к прежнему общественно-политическо­му строю. Но данный консенсус не всегда предполагает признание правовой системы справедливой. Таким образом, между общественным консенсусом по поводу правового развития и легитимностью правовой системы могут возникать несоответствия на разных этапах переходного периода.

Глубокая дифференциация общества, напоминающая в переходных услови­ях социальный раскол, препятствует однозначному общественному восприятию правовой действительности. В переходный период социальные настроения отличаются резкой биполярностью. На одном полюсе наблюдается эйфория преобразовательной деятельности, на другом — неприятие внедряемых общест­венных отношений либо социальная апатия. Причем, если на первых порах реформирования общества реформы поддерживаются явным большинством населения, то по мере углубления радикальных изменений часть сторонников преобразований возвращается к исповедованию прежних идеалов, а часть впадает в апатию. Тогда легитимация правовой деятельности государства представляет собой поддержку социально активного населения из числа сторонников реформ. Такая легитимность правовой системы в принципе будет иметь неполный, иллюзорный характер.

По данным опросов ВЦИОМ, на середину 1999 г. 3/4 российских граждан не одобряли правотворческую деятельность Федерального Собрания, Президента и Правите­льства страны. Не менее трети граждан не были уверены, что демократия и правовое государство — наиболее подходящие идеалы для развития России. По данным иностранных наблюдателей, почти каждый пятый гражданин Российской Федерации является сторонником оппозиции, а потенциальных противников либеральных реформ гораздо больше. Добавим к этому, что только 5 % российского населения полагают, что действующие законы выражают их интересы и способны оказать им реальную правовую защиту.

Неспособность общества к гражданской консолидации во многом обус­ловлена неудачами проводимых реформ, включая правовую реформу. От­сутствие устоявшейся системы экономических, политических и правовых отношений порождает соответствующее мозаичное общественное сознание. Объ­ективный процесс расслоения общества по имущественному признаку при пере­ходе к рынку способствует сужению базы социальной поддержки правовой системы. После­дняя перестает отвечать психологическим ожиданиям основной массы населения. В условиях государственно-монополистического капитализма, господства финансовой олигархии постоянно сужается социальная база права и соответственно усиливается его отчуждение от общества. Одновременно возра­стают требования, предъявляемые реформаторской группой к правовой системе в целях скорейшего решения общественных проблем. Это противоречивое раз­витие обусловливает усиливающуюся нестабильность правового порядка и по­рождает рассогласованность государства и права.

А. Фьюти, характеризуя правовую систему Украины, заметил, что целый ряд правовых актов Украины последних лет о приватизации, налогах, ценовой и социальной политике вызвал острое недовольство граждан ввиду ухудшения их реального положения. Эта тенденция наблюдается всю­ду, где либеральные реформы проводились без учета интересов разных слоев населения, постепенности введения рыночных механизмов, выработки компенсационных мер. «Это отсутствие связи между законностью и реальностью, - пишет К. Хендли, - может только утвердить среднего россиянина в его укоренившемся на протяжении всей жизни скептическом отношении к закону». Если общественные преобразования, опосредуемые правом, ухудшают положение в стране, снижают жизненный уровень населения, дезорганизуют государство, ведут к падению промышленного и сельскохозяйственного производства, разрушают вековые традиции, то в глазах большинства реформы утрачивают всякий социальный смысл. Нормативно-правовая база реформ в этом случае порождает среди членов переходного общества представления о нарушении справедливого правового порядка. Как следствие, правовые акты не могут обеспечить доверия между субъектами права в их вза­имоотношениях и вместо этого влекут нестабильность в общественных отношениях, которые они призваны были упорядочивать.

Дата добавления: 2015-05-10