Характеристика противоречий правовой системы в переходный период 2 страница

По мере увеличения положительного потенциала проводимых реформ поддержка правовой системы со стороны общества будет возрастать и можно будет говорить об укреплении гражданского согласия в отношении политико-правового устройства и дальнейших путей развития страны. Если на первом этапе переходного периода легитимность правовой системы представляет собой юридическую иллюзию (поскольку допускается попытка оценивать с позиции устаревшей правовой доктрины качественно новые элементы правовой действительности), то на последующих этапах перехода поддержка правовой системы относительной половиной или формально допус­тимым большинством становится возможной.

Референдум по Конституции Российской Федерации был признан состояв­шимся при участии в нем 58 187 755 зарегистрированных избирателей, или 54,8 %. При этом за принятие данного конституционного текста проголосова­ло 58,4 % избирателей, принявших участие в голосовании. Это голосова­ние предполагало формально требуемое большинство населения, которое реаль­ным большинством не является. В таких случаях вся страна получает Основ­ной закон, за который проголосовала лишь четверть избирателей. Но требование одобрения Конституции или иных выносимых на референдум основополагающих законов большинством граждан, имеющих право участвовать в голосовании, делает референдум в переходное время заведомо нереальным. Раскол переходного общества по политическим убеждениям и апатия значи­тельной части населения, к сожалению, — неотъемлемые атрибуты переходности.

В связи с этим нет оснований полагать, что «точкой отсчета для легитимности закона является его соответствие конституции». Ведь конституция, принимаемая в переходный период, сама не может быть легитимной. Кроме того, легитимность является неправовым понятием, и ее поэтому не стоит обусловливать формально-юридическими требованиями. Процесс коренных правовых преобразований всегда связан с кризисом легитимности. С точки зрения концепции легитимности, основу переходного периода составляют два взаимообусловленных процесса: процесс делегитимации прежнего правового строя и процесс легитимации нового. Обратим внимание и на то, что собственно промежуточные, переходные правовые формы также нуждаются в ореоле законности и всеобщего признания.

Кризис легитимности правовой системы вызывается насильственными формами преобразовательной деятельности, которые нередко используются радикально настроенными реформаторами. Однако в отсутствие законности правовая система не может восприниматься в качестве законной населением, поэтому подлинная легитимность права возможна лишь в условиях реальной законнос­ти. Субъекты права при этом не должны постоянно сталкиваться с несоответствием между буквой закона и его практическим воплощением. Нелегитимностью прежнего строя нельзя оправдывать массовое нарушение правовых норм, перевороты и вооруженные конфликты, иначе одна нелегитимная правовая система сме­няется другой нелегитимной системой. Опыт преобразований в Европе показывает, что переходная власть имеет стремление леги­тимировать свои акции уже после того, как они произошли. Так, если Союз Советских Социалистических Республик легитимировался после референдума, то Российская Федерация легитимировалась задним числом посредством предста­вительных и иных выборов. В конце 1989 г. основным в процессе объедине­ния Германии стало обсуждение юридической процедуры восстановления еди­ного немецкого государства. Первый из наиболее предпочтительных вариантов предусматривал «принятие свободным волеизъявлением немецкого народа» Конституции единого германского государства. Однако был реализован другой вариант, заключавшийся в разделении территории ГДР на земли и распростране­нии на них действия Основного закона ФРГ в соответствии с его 23 статьей.

Можно заключить, что доверие и поддержка переходного права связаны прежде всего с признанием законными тех путей и средств, которые им исполь­зуются для регулирования общественных отношений.

Кроме того, реальная, действительная легитимность правовой системы возможна только в условиях демократического режима, когда самые широкие социальные слои свободно и осознанно осуществляют участие в правотворческом процессе и каждой отдельной личности гарантирована общественная са­мореализация. Переходные государства в силу известного отчуждения от на­селения ограничивают возможности активного участия граждан в решении вопросов их повседневной жизни, что приводит к мнимой легитимации. По мере же расширения социальной базы реформ поддержка права станет массовой, тем самым повысятся авторитет и эффективность право­вой системы.

С учетом выявленных общих черт переходной правовой системы ее можно определить как правовую систему, обеспечивающую смену типа общественных отношений и характеризующуюся нестабильностью, структурной неполно­той и кризисом легитимности и механизма действия.

Определение любого понятия, тем более понятия нового, только входя­щего в систему уже сложившихся категорий, — задача сложная. Очевидно, нельзя предложить такого определения переходной правовой системы, кото­рое не вызвало бы дискуссий, было бы принято безусловно. Сформу­лированное определение можно рассматривать в качестве «рабочего», кото­рое будет уточняться и развиваться по мере расширения знаний о переходности в правовой сфере.

Предложенное определение понятия правовой системы переходного периода свидетельствует о существенных недостатках данного явления. Переходное состояние правовой действительности на протяжении всего переходного процесса отличается незавершенностью, нестабильностью, кризисностью, нелегитимностью. Все названные черты переходной правовой системы выступают ее имманентными атрибутами, смягчаясь к завершению переходного периода. Состояние такой правовой системы чрезвычайно осложняет ее реформирование.

В связи с этим резкое обострение противоречий правовой системы в переходный период не должно создавать эффекта неожиданности и заставать врасплох реформируемое общество. Правовая дезорганизация объективно предопределена коренными общественными преобразованиями и составляет неотъ­емлемую часть крупных социальных изменений. Заметно смягчить обострение противоречий способна эволюционная форма переходного развития общества. Правовая система в самые драматичные переходные периоды развития того или иного общества сохраняет устойчивость и обеспечивает сочетание элементов стабильности и динамизма в своей структуре.

Обеспечение принципов правового государства неотделимо от эффективно­го правового регулирования общественных отношений, основой которого явля­ются единство и непротиворечивость правовой системы, строгая соподчиненность и взаимодействие различных источников права, соответствие правовых явлений объективным потребностям общества.

Единое правовое пространство не означает полного единообразия на всей территории страны и отсутствие всяких противоречий. Это было бы не только социально вредно, но и нереально. Речь идет лишь о недопущении антагонистических противоречий внутри правовой системы и в ее взаимоотношениях со средой.

Отсутствие юридических механизмов, призванных обеспечить единство правовой системы в переходный период ее развития, оборачивается значите­льными социальными издержками. Конституция Российской Федерации 1993 г. в ч. 1 ст. 76 закрепляет целостность правового пространства страны, установив, что Конституция, а также федеральные законы, принятые по предметам ведения Российской Федерации, имеют прямое действие на всей территории России. В августе 2000 г. Президентом РФ был подписан Указ «О дополнительных мерах по обеспечению единства правового пространства Российской Федерации», предполагающий создание федерального регистра нормативно-правовых актов субъектов Российской Федерации.

Накануне перехода нетрудно предположить, что разложение общест­венных отношений, усиление укладной дискретности переходного периода пов­лечет за собой многослойность, разнопорядковость и, как следствие, чрезвычайную противоречивость правовой системы. Правовая система становится необычайно пестрой. В ней наблю­даются разрывы единого правового пространства в результате несоблюдения норм федерального законодательства со стороны субъектов федерации и орга­нов местного самоуправления.

Противоречива структура переходного права. В нем неразрывно перепле­таются правовые акты, унаследованные от прежней правовой системы, и новые акты, в которых немало заимствованных из чужого правового опыта положений. Правовые акты одной и той же страны, но отображающие специфику нескольких разных государств, порождают юридические коллизии. На территории России как суверенного государства действуют законы и другие законодательные ак­ты Союза ССР по вопросам, не урегулированным российским законодательством, если эти союзные нормы права не противоречат российским правовым нормам. Например, на территории Российской Федерации до конца 1990-х гг. действовал Закон СССР о правовом положении иностранных граждан в СССР от 24 июня 1981 г.

Нередки столкновения между правовыми актами разного уровня — законами, указами главы государства, актами Правительства и субъектов Федерации. С 1992 г. российский парламент принял более 600 федеральных законодатель­ных актов, а Президент и Правительство — более полутора тысяч нормативных Указов и Постановлений соответственно. При этом явно запаздывает инвентаризация актов, фактически утративших силу. С принятием каждого нового закона не определяется пере­чень актов, подлежащих отмене. Так, в Жилищный кодекс РФ, действующий с 1983 г., после принятия Конституции России 1993 г. так и не были внесены соответствующие изменения. Как отмечает польский правовед А. Святковский, характеризуя нормативно-правовую базу Польши, «правовые нормы, принятые на наиболее агрессивных стадиях господства коммунистической системы, сосуществуют с нормами, принятыми на наиболее агрессивных стадиях ка­питалистической системы».

Кроме того, система переходного права крайне динамична, что также повышает ее противоречивость. В ходе проведения реформ последнего десятилетия российское законодательство по ряду важнейших вопросов обновилось уже, как минимум, трижды. В нарушение принципа системности законотворческий процесс не сопровождается своевременной систематизацией законодательства. По этой причине переходное законодательство отличается неупорядоченностью.

Правовая система вообще относится к разряду сложных систем, но переходная правовая система к тому же еще неоднородна, несбалансированна, асимметрична и противоречива. В Послании Президента РФ Федеральному Собранию 1995 г. отмечалось: «Россия продолжает жить в разреженном правовом пространстве».

Взаимодействие многообразных противоречий переходной правовой сис­темы ведет к особой сложности ее исторической эволюции. Обеспечение управляемости переходных процессов в немалой степени обусловлено знанием тенденций развития правовой системы в переходный период, которые фокусируются в системе противоречий, присущих данной системе. Несмотря на то, что Конституция РФ активно использует понятие «противоречие» (ст. 15, 85, 115 и др.), научный анализ противоречий переходной правовой системы пока не осуществлен. Данная проблема не получила той системати­ческой разработки, которая необходима для такого масштабного объекта, как правовая система. В ряде работ по юриспруденции в советский период была заложена первоначальная теоретическая основа познания противоречий в праве2. Однако те противоречия, которые порождают переходное состояние, изучались мало, т.к. считалось, что в социалистическом праве антагонизмов нет и новая переходная ситуация невозможна.

Выделение в правовой системе таких элементов и сторон, которые бы составляли по отношению друг к другу противоположности, есть важнейшее требование теории систем. Анализ сути противоречий — это, по существу, анализ развития системы. Развертывание противоречий и их обострение ведет к преобразованию всей правовой системы, ее переходу на качественно новый уровень развития. Поэтому изучение противоречий переходной правовой системы одновременно дает понимание сущности данной системы, предоставляет возможность раскрыть причины качественного изменения правовых систем. Если объективные противоречия переходной правовой системы нельзя ликвидировать, то их обострение можно предугадать. Можно локализовать социально опасные формы рассматриваемых противоречий, своевременно пре­дупредить возникновение юридических коллизий. Глубокому анализу необ­ходимо подвергнуть природу противоречий переходной правовой системы, а также пути и способы их разрешения и преодоления.

На правовую систему оказывают влияние многочисленные, разноплановые факторы, которые отражают интересы разнополюсных сил. Противоположные интересы, в свою очередь, несут противо­речия во все, что только может входить в орбиту их осуществления. Под противоречием в научной литературе понимается различие между противоположностями. Противоречие не означает простое противоположение как равновесие, равнозначное взаимное противодействие, ведь это такое состояние, в котором преобладает отрицательное, дезорганизующее начало, способное преобразовать данное единство.

B.C. Жеребкиным высказывалось мнение о том, что правовая система «с точки зрения формальной логики должна быть внутренне непротиворечи­вой, ибо, в противном случае, она становится практически неприменимой»2. В данном случае допускается определенная идеализация правовой системы. В мировой практике еще не встречалось правовых систем, лишенных противоречий. Еще Гегель отмечал, что противоречия движут миром, а «возникновение коллизий при применении законов совершенно необходимо, ибо в противном случае ведение дела приняло бы механический характер». В общем виде отношения внешнего окружения и правовой системы находятся в полосе непрерывной противоречивости. Правовая целостность стремится к состоянию покоя, стабильности во взаимоотношениях множества составля­ющих ее компонентов, а также по отношению к внешней среде. Однако сре­да, непрерывно изменяясь и постоянно нарушая состояние относительного равновесия, постоянно понуждает правовую систему перестраивать свою структуру. Если бы не было противоречивых сторон у компонентов правовой системы, между ними не было бы взаимодействия. Противоречия порождаются взаимодействием различий.

Однако в стабильных условиях развития каждая из сторон правовой системы является фактором самосохранения другой. Такие противоречия не подрывают единства и равновесия правовой системы. По мере возвышения общественных потребностей, развития противоположных социальных интересов усиливается борьба за права между различными социальными силами. Фактически субъекты осуществляют в правовой форме борьбу за материальные и духовные блага, скрываю­щиеся за правами. Разрешение возникших таким образом противоречий может происходить приведением противоположностей в состояние соответствия либо уничтожением самого основания противоречия.

Возникновение переходной ситуации свидетельствует о том, что противоречия в правовой сфере не могут быть разрешены в рамках существующего правового строя. Прежняя правовая целостность пере­стает быть внутренне согласованным образованием и опровергает саму себя в силу внутренних и внешних противоречий. Самосохранение одной стороны правовой системы в этом случае достигается за счет подавления другой. Противоречия переходной правовой системы существуют как проявления дис­функции и дезорганизации правовой действительности. Они заметно снижают степень ее организованности и эффективности.

Таким образом, противоречия переходной правовой системы существенно отличаются от противоречий стабильной правовой системы. Прежде всего тем, что имеющиеся различия достигают положения несовместимости и острого конфли­кта, которые можно преодолеть только качественной сменой типа правовой системы. В предшествующий период развития отечественной науки господствовал тезис о том, что противоречие есть источник развития. Изучение противоречий, вызывающих переход­ное состояние в правовой сфере и протекающих в ней в переходный период, дает основания утверждать, что далеко не все противоречия суть источник развития. Антагонистические, системные противоречия переходности способны в любой момент разрушить правовой комплекс, исключив саму возможность его дальнейшего развития с данной типологической сущностью.

Переходное развитие правовой действительности протекает не в порядке гармонического развертывания новых прогрессивных явлений, а в порядке повышенной конфликтности, при которой прогрессивные и регрессив­ные тенденции развития имеют относительно равные шансы на успех.

Противоречия переходной правовой системы отражают степень ее дефор­мации, порождают беспорядок в юридической практике, произвол субъектов права, массовые нарушения законности. На таком непрочном правовом фундаменте приходится чрезвычайно сложно и долго возводить новое юридичес­кое здание. В переходный период структурные противоречия имеют место на всех уровнях правовой системы. Правовые коллизии (в широком смысле этого понятия) проникают во все юридически значимые общественные отношения. Нередки случаи наслоения различных правовых противоречий.

Особенностью переходного развития правовой системы является одновременное действие в ней массы разнотипных противоречий. В одной монографии нево­зможно охватить все противоречия, поэтому ограничимся выявлением наибо­лее значимых.

Причины внутренней противоречивости правовой системы в переходный период могут быть правильно поняты и объяснены лишь при исследовании соотношения правовой системы с внешней средой. Этим объясняется необ­ходимость подразделения рассматриваемых противоречий на внешние и внутренние по отношению к правовой целостности. В.К. Бабаев писал: «Анализируя функционирование правовой системы, ее взаимодействие с внеш­ней средой, нетрудно заметить, что в ней, как и в иных общественных явлениях, действует не одно, а целая система противоречий». В действительности переходные противоречия как конгломерат объективных и случайных факторов дезорганизации невозможно представить в виде структу­рно упорядоченного единства. Трудно согласиться и с теми авторами, которые полагают, что правовой системе в переходный период свойственны те же противоречия, что и переходному го­сударству. Действительно, переходная правовая система порождается теми же общественными потребностями, что и переходное государство, одна­ко их развитие в переходный период далеко не одинаково. Единство целей и задач государства и права в переходных условиях совсем не исключает противоречий между ними. Это связано с неравномерным развитием права и государства на одних и тех же отрезках переходного времени (когда, нап­ример, право не поспевает оформлять инициативы государственной власти и, наоборот, правоприменительные органы переходного государства не справляются с исполнением потока правовых предписаний). Рассогласованность государства и правовой системы выступает одним из внешних противоречий последней.

Другим внешним противоречием переходной правовой системы можно считать ее несоответствие объективным потребностям общественного развития и реально складывающимся общественным отношениям нового типа. При этом примем в расчет как отставание права от динамично развивающихся общественных отношений, так и случаи забегания вперед, попытки опережаю­щего правового регулирования. Частный случай противоречия между правом и степенью зрелости общественных отношений отмечался П.И. Стучкой. Во «Вве­дении в теорию гражданского права» он писал: «В этом противоречии права материального неравенства и права гражданского равенства и заключается основное противоречие права, в первую голову гражданского права»1.

Далее обратим внимание на несоответствие правовой системы в переходный период другим формам социальной регуляции — государственной идеологии, морали, нравственности. Концепции правового развития в регионах существенно отлича­ются от той, что выработана центром, и это получает отражение в законо­дательстве и структуре органов власти. В переходный период имеет место противоречие между содержанием права и формой его выражения (если под содержанием права понимать идеи справедливости, гуманизма и другие морально-нравст­венные ценности общечеловеческого характера). Форма переходного права, будучи более консервативной и устойчивой его стороной, заметно отстает в своем развитии от своего содержания — передовых, прогрессивных идей и принципов. В результате формальная определенность, общеобязательность и консервативность права в переходных условиях из его достоинств превраща­ются в недостатки. Они затрудняют способность права гибко реагировать на изменяющуюся общественную обстановку.

Между правом и моралью в целом возникает некая рассинхронизация в переходном времени, при которой моральные нормы изменяются гораздо мед­леннее, чем правовые. Поэтому переход к новой морали занимает больше времени, как правило, выходящего за рамки собственно переходного периода.

К числу внешних можно отнести противоречия между правовой системой и привычными, сложившимися стереотипами сознаниями поведения субъектов, их привычками и традициями. Чем интенсивнее будут попытки правового преодоления названных форм прежнего бытия людей, тем сильнее возрастает конфронта­ция в обществе.

Наконец, внешним является противоречие между данной правовой системой и нормами международного права. Оно может рассматриваться как внешнее противоречие, несмотря на конституционное признание международного права составной частью внутригосударственной правовой системы. Такое положение возмож­но в случаях, когда те или иные акты международного права не ратифици­рованы парламентом страны. Если же ратификация состоялась и международно-правовые акты действительно стали частью внутригосударствен­ной правовой системы, возникающие противоречия станут внутренними. Так, в ст. 34.3 Конституции Словакии допускается возможность применения к лицам, различающимся по национальному или иному признаку, неодинаковых правовых норм. Из указанной статьи вытекает, что национально однородная территория, сформировавшаяся в период действия данной Конституции Словакии, априорно лишается права на самоопределение. Сом­нения относительно соблюдения важнейших прав и свобод человека, закреп­ленных международным правом, вызывает и ст. 11. В соответствии с ней международные соглашения о правах и свободах должны пользоваться преимущественной юридической силой по сравнению с внутригосударственными законами. Однако в отличие от Декларации прав и свобод бывшей Федерации в Конститу­ции Словакии не устанавливается «всеобщее обязательное действие этих норм на ее территории».

Внешние противоречия правовой системы в переходный период обостряют уже имеющиеся внутренние противоречия либо порождают новые из них. Если внешние противоречия представляют собой отношения таких противоположнос­тей, каждая из которых присуща не одному и тому же объекту, а отлича­ющимся по своей природе объектам, то внутренние противоречия есть отношения противоположностей, присущих собственной природе данного объекта. Внутренняя противоречивость переходной правовой системы находит свое выражение в ее структуре в целом и в отдельных ее компонентах (противоречия могут возникать даже внутри отдельной правовой нормы). Противоречия складываются и проявляются в правообразовании и правореализации, в системе права и правосознании. Многие из них возникают потому, что в ходе юридической практики не учитываются системные основы правовой системы.

Прежде всего обращает на себя внимание существенный разрыв между наличным и потенциально возможным, целевым состояниями переходной право­вой системы, между «должным» и «сущим». Противоречие между требуемым обществом целевым состоянием правовой системы и наличным на данный пере­ходный момент уровнем ее развития определяет развертывание всех осталь­ных внутренних противоречий. Это противоречие проявляется в несоответствии между статической совокупностью правовых актов и их действием, между юридическим и фактическом статусом общества. Правовые системы в переходный период не предполагают полного соответствия существующих правовых отношений действующему законодательству.

В рамках переходной правовой системы разворачиваются противоречивые тенденции ее развития: интеграция и дифференциация, организованность и дезорганизация, централизация и децентрализация и др. Дифференциация тождества является необходимым условием развития. Одновременно идет процесс усложнения связей между дифференцирующимися элементами правовой системы и их соподчинения на новой основе, что и ведет к становлению системы как целого. Другими словами, происходит интеграция дифференцирующихся элементов. Становление нового качества правовой системы есть противоречивое единство процессов дифференциации и интеграции. Углубляющаяся дифференциация элементов соответственно уси­ливает их интеграцию. Интеграция в свою очередь ограничивает дифференци­ацию. При этом на первоначальном этапе переходного развития правовой системы доминируют процессы ее дифференциации, уступающие господство интеграционным процессам по мере становления новой правовой системы.

Противоречие между организацией и дезорганизацией — также одно из ведущих противоречий правовой системы в переходный период. В правовой действительности отчетливо просматриваются тенденции на упрочение правового порядка и на его разрушение. Одна тенденция связана с укрепле­нием законности, стабилизацией складывающихся отношений, а другая с их противоположностью — неупорядоченностью, правонарушениями. B борьбе этих противоположных тенденций идет процесс формирования право­порядка в переходный период.

Несоответствие между поведением правовой системы в целом и пове­дением ее отдельных подсистем (компонентов) можно считать внутренним системным противоречием. Например, в переходный период обнаруживается противоре­чие между устаревающей в целом правовой системой и опережающим правосо­знанием реформаторских сил.

К внутренним структурным противоречиям правовой системы можно отнести те, что возникают между элементами ее структуры и локализу­ются в ней. В частности, речь идет о противоречиях между системой новых юридических принципов и устаревшими правовыми нормами, между новыми задачами правового воздействия и сохранившимися старыми подходами и методами правового регулирования, между объективным замыслом законодателя и остатками прошлого в сознании и поведении конкретных участников правоотношений. Велико несоответствие требований нормоустановителя ожиданиям и интересам социальных групп переходного общества. Противоречия возникают и внутри основных подсистем правовой системы: между правовыми актами разной юридической силы, между уровнем знания права и уровнем отношения к нему, между противоположными право­выми доктринами и т.д.

Очень важно провести разницу между понятиями «противоречия правовой систе­мы» и «юридические коллизии». Представляется оптимальным рассмот­рение юридических коллизий в качестве частного случая противоречий, присущих правовой сфере. При этом под юридической коллизией можно понимать лишь иерархические, пространственные и временные противоречия между нормами права (и иными юридическими установлениями), возникающие при регулировании одного фактического отношения. Если принять позицию Ю.А. Тихомирова и распространить термин «юридичес­кие коллизии» на все противоречия, имеющиеся в правовой реальности2, то сам этот термин утратит свое юридическое содержание и смысл. Важно учитывать, что юридические коллизии возникают только в процессе приме­нения правовых предписаний, в то время как противоречия встречаются на всех уровнях правовой системы, включая процесс образования правовых норм. К тому же коллизиям в праве корреспондируются специальные коллизи­онные нормы права, которые преодолевают юридическую коллизию, указывая, какое из противоположных правовых предписаний должно действовать применительно к данному случаю. В отличие от юридических коллизий противоречия правовой системы преодолеваются (разрешаются) путем преобразования ее структуры и внешней среды. Таким образом, юридические коллизии можно ограничить сферой позитивного права, в то время как противоречия носят общесистемный характер.

При характеристике юридических коллизий как разновидности противоречий правовой системы не стоит допускать и другой ошибки — неоправданно сужать объем этого понятия. Так, Н.А. Власенко полагает, что «понятие коллизии характеризуется тем, что коллизионные отношения возникают ме­жду правовыми нормами. Не будет коллизий норм в том случае, когда кон­фликтуют юридические нормы и положения, содержащиеся в постановлениях пленумов Верховных судов»3. Этой же точки зрения придерживается А.Ф. Черданцев, не распространяющий понятие «юридическая колли­зия» на случаи расхождений нормативно-правовых актов и актов толкования. Получается, что для характеристики расхождений актов высших судебных инстанций с законодательством нужно изобретать третий термин, а между тем колли­зионные нормы, разработанные отечественной правовой доктриной, учитывают несоответствия между указанными актами. Коллизионные правила по самой своей юридической природе призваны снимать противоречия в позитивном праве. И коль скоро в переходный период активную нормотворческую деятельность осуществляют все ветви государственной власти, вклю­чая судебную, и общественные организации, коллизионное регулирование должно касаться всего многообразия такой нормотворческой активности.

Природа юридических коллизий в переходном праве имеет свою специфику. Несоответствия правовых установлений в переходный период вызыва­ются неравномерным развитием различных отраслей права на определенном отрезке времени. Например, темпы обновления материальных и процессуа­льных отраслей права разительно отличаются. Нередки столкновения норм по причине изменения временных и пространственных пределов правового регулирования. Общественное отношение меняет свою протяженность во времени и в пространстве, а регулирующие это отношение нормы права остаются неизменными либо по-разному пытаются урегулировать один и тот же казус. Когда создание новых норм права и отмена старых совпадают во времени, формально-логические коллизии между ними, как правило, не возникают. Однако сложность правотворческой процедуры ведет к тому, что старые и новые законодательные нормы, регулирующие одно и то же фактическое отношение, какое-то время сосуществуют друг с другом.

Дата добавления: 2015-05-10