Выборочное чтение

Этот последний раздел книги будет самым маленьким и содержит всего одно упражнение. Навыки выборочного чтения складываются из навыков поискового, просмотрового и аналитического чтения. В качестве упражнения для развития именно выборочного чтения предлагается следующее.

УПРАЖНЕНИЕ 54. Найдите большой текст с вопросами и уже прочитанный вами при выполнении какого-либо упражнения. Хорошо, если вы немного забыли его содержание.

Прочитайте два-три связанных по смыслу вопроса к тексту. Объедините эти вопросы в один сложный вопрос. Предположите содержание ответа на получивший вопрос.

Теперь поисковой стратегией прочитайте текст с целью поиска крупного ответа на крупный вопрос. Найдя части текста, основательно прочитайте их и во время чтения сформулируйте ответ. Закончив работу, запишите мысли и факты, которые могут служить ответом. В завершение прочитайте ответы на исходные два-три вопроса и сравните со своим ответом.

Вот образец выполнения упражнения на выборочное чтение.

Прочитайте текст с использованием стратегии выборочного чтения. Попытайтесь выделить из текста смысловую информацию. Не задерживайтесь на числах, фамилиях и пр. информации, не являющейся важным для понимания темы. Постарайтесь прочитать текст не более чем за 6 минут. По окончании чтения текста вам предстоит ответить на вопросы.

ПАРАДОКСЫ ПАМЯТИ Л. Хромов Парадоксы начинаются с определения, что такое память. У ученых нет здесь единства, определений – десятки, и на представительных филосовских семинарах идут жаркие споры: все (для себя) прекрасно представляют, о чем идет речь, но определить... Скажем, любой знает, что такое кастрюля, но попробуйте дать определение кастрюли – и вы увидите, что непросто сформулировать его так, чтобы не получилось ни ковша, ни сковородки, ни бака. Разнообразие формы, материала, цвета и, главное, назначения становится нелегким барьером. Что уж тут говорить о памяти! Одинаково ли в вашей памяти запечатлеваются выбоины на дороге и шрам на руке – след пореза? Первое – чисто умозрительно, второе – гораздо сильнее в ощущении (память тела). Но где предел взаимопроникновения и взаимовлияния психического и соматического (в грубом переводе – телесного)? И в частности: только ли с мозгом связаны наши реакции, зависящие от памяти? Разнобой в определении памяти приводит нас к предположению, что ученые исследуют различные типы памяти. Это происходит уже в пределах одной научной дисциплины. И уж вовсе невозможно перечислить разделы науки, подключенные к изучению памяти. Почти в каждой популярной книге о памяти можно найти пространные списки наук, так или иначе замкнутых на памяти. Едва ли не половина ученых, исследующих функции человеческого организма, занимается памятью или, по крайней мере, профессионально интересуется ею. Психологи, например, пользуются методами физиологии, при этом продолжая считать себя чистыми психологами. Физиологи справедливо полагают, что психические функции человека – предмет исследования науки физиологии. И они исследуют те же характеристики памяти, что и психологи. И те и другие могут считать, что исследуют единственно верную, настоящую память. Может быть, вообще настало время уточнить (и конкретизировать) классификацию научных дисциплин? Дело это деликатное, поскольку и в психологию, и в физиологию в достаточной степени проникли естественные и технические науки. Чтобы завершить разговор об определении памяти, не навязывая своего определения, уговоримся, что читатель и без этого научного определения понимает, о чем идет речь. Для справки же сошлемся на Энциклопедический словарь, который говорит, что память – это «способность к воспроизведению прошлого опыта, одно из основных свойств нервной системы, выражающееся в способности длительно хранить информацию о событиях внешнего мира и реакциях организма и многократно вводить ее в сферу сознания и поведения». Что такое хорошая память? И что такое плохая? На память жалуются часто, но никто не жалуется на ум (во всяком случае, на то, что его мало осталось). Памяти не хватает чаще всего именно потому, что ум мы редко подключаем к работе. Если же говорить о хорошей и плохой памяти, то авторам кажется, что в зависимости от характеристик индивидуальной памяти имеет смысл говорить о ней как о хорошей, когда память не мешает нам. Так, о хорошем сердце говорят: «Я его не чувствую». Но это приблизительно. Память существует как раз в проявлении себя, в воспроизведении своих следов, хотя человек сплошь и рядом воспроизводит материал, не осознавая того, что он обращается к памяти. Так вот тогда, когда память удобна, как хорошо пригнанная ноша, когда она готова предложить все необходимое, ничего не упустив и не добавив лишнего, - тогда о памяти можно говорить как о хорошей. Или даже как об очень хорошей. Мы не требуем от памяти, чтобы она хранила все, но хотим, чтобы она не теряла нужного. Отклонения как в сторону усиленного, так и затрудненного забывания свидетельствуют о несовершенстве памяти. Одаренный феноменальной памятью С.В. Шерешевсий (Лурия А.Р. Маленькая книжка о большой памяти) на вершине своей мнемонической карьерыы больше заботился не о том, как запомнить, а о том как забыть! Он изобретал приемы для забывания. Его уникальная память не позволяла ему освободиться от мнемотехники. Он записывал то, что подлежало забыванию, и запоминал, что эту информацию нужно забыть! В принципе это то, что требуется в быту от всех нас, только нам нужно научиться запоминать, что эту информацию нужно запомнить. Это, в общем, и есть начало мнемотехники. Многие, правда, относятся к мнемотехнике иронически и утверждают, что не пользуются ею, а тем не менее живут и работают без особых хлопот. Между тем эти люди телефонный номер набирают как 35-35-130, а не как 3535130 (три миллиона пятьсот тридцать пять тысяч сто тридцать). А это уже мнемотехника, поскольку информацию организована. В принципе само осмысление и понимание пути получения какой-либо тригонометрической формулы является мнемотехникой. Вопрос: почему эти рассуждения попали в статью «Парадоксы памяти»? Какая связь между феноменальной памятью Шерешевского и нашей обычной? Да такова, что все мы, видимо, страдаем в некотором роде тем же пороком. Возможно, в той же мере, что и Шерешевский, запоминаем все и навсегда, сами того не замечая. Запоминаем, а вспомнить, как это делал Шерешевский, не можем – такая обидная разница. Формально возможности нашей памяти почти безграничны. Об этом можно прочитать едва ли не в каждой популярной книжке о памяти. Известно, что информационная емкость памяти огромна. Исследователями называются различные цифры объема памяти вплоть до максимальной – 1023 бит информации, но даже средние цифры указывают на объем нашей памяти порядка 1015 бит. Мы не будем вдаваться в смысл понятия «бит информации», поскольку нам кажется, что это мало поможет осознанию объема нашей памяти. Заметим просто, что таблица умножения содержит всего полторы тысячи бит информации, а объем памяти человека на несколько порядком превышает объем памяти современныъ вычислительных машин и, по всей видимости, превышает информационный объем Государственной библиотеки СССР имени Ленина... Но воспроизвести такое количество информации, считает канадский ученый Пенфилд, возможно только в специальных условиях. Но куда же девается это богатство в реальной жизни? Почему мы забываем, к примеру, выполнить элементарную просьбу – купить масла или хлеба в магазине. Парадокс... А не кажется ли вам парадоксальной ситуация, когда штангист не справляется с меньшим весом потому, что может поднять больший? Между тем подобное произошло на Олимпийских играх в Токио с одним из выдающихся советских штангистов. Причиной неудачи спортсмена не был избыток силы – к срыву привело неправильное ее применение. Сила была адресована к другому, меньшему весу. Это, кстати, и есть тот самый психологический барьер, мешающий побить рекорд. Так и с памятью. По каким-то причинам мы, поглощая некоторые виды информации, не запоминаем, игнорируем их. Наша деятельность по запоминанию является как имитацией запоминания. Причин может быть много: субъективное неприятие информации (она безразлична или вызывает отрицательное отношение), перекрытие одной информации другой, более важной, что иногда приводит к так называемой рассеянности. Запоминание, таким образом, требует определенной настроенности. И, кроме того, некоторой предрасположенности к данному виду информации, поскольку безжалостное, обезличенное отношение к своей памяти обязательно скажется в конце концов на результатах. По аналогии все с тем же спортом можно сказать, что совершенства работы памяти необходимо добиваться не просто упражнением, но упражнением, соответствующим вашим склонностям и способностям. Каковы они, способности вашей памяти? Всмотритесь, вслушайтесь в себя. Память многолика. «Сколько голов, столько и умов». Это относится и к памяти. История изучения памяти насчитывает века. Наукой накоплен огромный и разнообразный материал. Оставив пока в стороне специальные данные, коснемся простых, почти житейских наблюдений. Человек может иметь феноменальную музыкальную память и неспособен запомнить телефон приятеля. Интересно, что музыкальная память, пожалуй, один из самых распространенных типов ярко выраженной хорошей памяти. Вот тут можно было бы воскликнуть: «Почему? Парадокс...» Говоря о музыкальной памяти, нельзя не сказать и о том, что слабость музыкальной памяти распространена, неверное, тоже шире, чем какие-либо другие дефекты памяти. Человек имеет хорошую, послушную память, но не может воспроизвести куплет заезженной песенки, что каждый день, а то и несколько раз в день навещает его из каждого окна... Нет слуха? Да, это часто совпадает, но не слишком ли простым будет такое толкование? А что, если нет слуха на числа и их связи – тогда не окончить средней школы? А если нет слуха к родному языку? Тогда простейший диктант – неодолимый барьер. Необходимость частенько заставляет нас делать то, что, казалось бы, самой природой нам заказано. Есть барьеры, которые нельзя не преодолеть, и мы их преодолеваем. Нет слуха... Нет, это все-таки слишком просто. А что, если запоминаем мы все верно, но вот при воспроизведении (при припоминании) мелодии что-то происходит, из-за чего одно не то чтобы превращается в другое, но теряет нечно главное, особенное? Что, если при воспроизведении информации проходит как бы через некоторый фильтр и качество воспроизведения зависит от настройки этого фильтра? Об этом мы поговорим позже. Пока же вернемся к примерам, которые наверняка знакомы читателю из собственного опыта. Так, вы, очевидно, замечали, что человек лучше владеет лишь одним из типов памяти. Люди с хорошо развитой зрительной памятью заучивают письменные тексты лучше, чем воспринятые на слух. Воспоминание всплывает у них в виде зрительного образа. Человеку с моторным типом памяти для улучшения запоминания текст надо записать самому. Мастер, про которого говорят: «золотые руки», известный спортсмен – это люди с развитой моторной памятью. Артисту балета надо обладать и моторной и музыкальной памятью. Разные виды памяти обычно компенсируют друг друга. У слепых, как правило, хорошая осязательная память. Почему же усиление одного вида памяти соседствует с ослаблением другого? Не конкурируют ли эти специалисты по запоминанию разной информации, работающие в нашем мозгу? Если так, то, значит, информацию мы обрабатываем по нескольким каналам и эти каналы неравномерно широки. Если рассмотреть отдельно взятый канал, то легко обнаружим, что его работа тоже содержит в себе некие внутренние противоречия. Мы иногда не можем вспомнить то, что знаем абсолютно точно. Более того, чем больше стараешься ухватить забытое, которое только что буквально на языке вертелось, тем дальше оно прячется, чтобы потом вдруг явиться откуда-то из потайного уголка. Эмоциональная окраска материала способствует его запоминанию Мы долго помним обиды. С детства храним неповторимые мгновения радости. Мы на долгие годы запоминаем улочки городов или лесные дорожки, если с ними было связано что-то значительное для нашего сердца. Неинтересный и кажущийся ненужным материал запомнить бывает очень трудно. Внимательный студент, например, может заметить, что трудный, неподдающийся экзаменационный курс усваивается именно тогда, когда у человека появляется отношение к нему. Во всяком случае, не вызывает сомнения, что эмоции нужны для запоминания. В опытах на животных также было доказано, что эмоциональная окраска обучения какому-либо навыку с помощью стимуляции зон мозга, связанных с эмоциями, существенно ускоряет запоминание и делает его более прочным. Но вот информация зафиксирована. Теперь, если в момент, когда ее нужно вспомнить, появляются эмоционально значимые раздражители, их воздействие может быть различным. Припоминание информации может улучшиться (каждый знает, как остро и ясно работает иногда память в критических ситуациях), но может быть и просто задавлено («отшибло», как говорят). Пока, в пределах данной статьи, можно сказать, что оптимальным, видимо, является эмоциональный фон, сходный по характеру с запоминаемой информацией. Но встречаются, однако, люди, которым именно контрастирование общего фона и запоминаемой информации помогает лучше запомнить. В этом как раз нет ничего парадоксального, потому что уже упомянутая нами электростимуляция зон мозга, как, впрочем, и вообще придание эксперименту эмоциональной окраски, вызывает, по современным данным, именно контрастирование раздражителей, которые мы регистрируем. Настало время напомнить, что эта статья не случайно называется «Парадоксы памяти». Разве не странно, что в одной и той же статье поместилось и предположение (почти утверждение), что мы запоминаем все или почти все, с чем встречаемся в жизни, и рассуждения о том, что способствует запоминанию и что мешает. В чем дело? Как стыкуются эти положения? Это – отдельная тема, пока же ограничимся тем, что запоминание само по себе, если оно пассивно, если в нем не участвует наше «Я», - это накапливание богатств в лабиринте, ключи от сокровищниц которого находятся в одной запутанной связке. И ключи эти безлики. Теперь коснемся еще нескольких факторов, влияющих на функции памяти. К таким факторам относится, например, сон. Всякий знает, что мысль, промелькнувшая перед засыпанием, наутро вспоминается крайне трудно или не вспоминается вообще. Что-то было несомненно важное, но что? Как они всегда интересны, эти мысли в полусонном состоянии – не потому ли, что мы бессильны восстановить их в точности и работаем, так сказать, с образом мысли? Так поэт, своевременно не записавший мелькнувшие где-то на околице сознания строки, бьется потом, вспоминая их и отвергая все, что приходит на ум (все не то, не так, слабо), в том числе отвергает и ту самую, желанную, единственную, великолепную строчку. Получается, что сон мешает запоминанию. Есть даже предположение, которое, правда, очень трудно проверить, что из всех наших бесчисленных сновидений мы помним лишь те, что непосредственно предшествовали просыпанию или даже вызвали его. Все это, наверное, так и есть. Многочисленными экспериментами на животных показано, однако, что сон играет важную роль в воспроизведении следа памяти и, возможно, даже в самом запоминании. Ученые описывают две фазы сна - «быстрый» и «медленный». Во всяком случае, если в эксперименте животное всякий раз будить в фазе быстрого сна, который сопровождается сновидениями (движениями глаз, так называемой активированной энцефалограммой), - так вот, если животное лишить этого вида сна, оставив ему на долю только «медленный сон» (когда отсутствуют внешние проявления активности), то назавтра оно не может воспроизвести то, чему его учили вчера, или делает это с большим трудом. Предполагается, что именно во сне происходит сортировка и, так сказать, укладка на полочки накопленной за день информации. Только это должен быть здоровый, полноценный сон. Резюмируя все, чего мы коснулись в этой статье, можно сказать, что для успешного запоминания и последующего воспроизведения информации необходима установка на запоминание и даже на длительность хранения запоминаемого материала. Если мы учим материал к экзамену, то мы забудем его гораздо скорее, чем когда мы учим его с установкой «навсегда». Необходимо отношение к запоминаемому материалу. Эксперименты показывают, что из суммы предлагаемой для запоминания информации человек запоминает лишь 16% безразличной ему, 80% эмоционально окрашенной и 4% той, отношение к которой он не смог охарактеризовать. Наконец, нужна организация материала. Осмысленный материал запоминается в девять раз лучше, чем набор слов, а материал, пересказанный своими словами, запоминается прочнее, чем принимаемый в виде готовых фраз. И еще нужна техника запоминания.

2. Сколько существует определений памяти? Выберите правильный ответ:

3. Как взаимосвязаны память и прошлый опыт человека?

4. Почему, по мнению авторов, чаще всего не хватает памяти?

6. Какое главное требование, по мнению авторов, мы предъявляем к памяти?

7. Что больше всего заботило одаренного феноменальной памятью Шерешевского?

8. Многие ли из нас пользуются правилами мнемотехники?

10. Как соотносится объем памяти человека и объем памяти современных вычислительных машин?

11. Назовите причины того, что мы, поглощая некоторые виды информации, не запоминаем их.

12. Какими упражнениями необходимо добиваться совершенства работы памяти?

13. Давно ли началось изучение работы памяти?

14. Что является одним из самых распространенных типов ярко выраженной хорошей памяти?

15. Какое предположение делают авторы о причине того, что человек, имеющий хорошую память, не может воспроизвести известную мелодию?

16. Сколькими типами памяти может хорошо владеть человек?

17. Какое воздействие на припоминание оказывают эмоционально значимые раздражители?

19. Какой эмоциональный фон является необходимым для запоминания информации?

20. С чем авторы сравнивают пассивное запоминание, в котором не участвует наше «Я»?

21. Насколько осмысленный материал запоминается лучше бессмысленного набора слов?

3. Память – это способность к воспроизведению прошлого опыта.

4. По мнению авторов, памяти чаще всего не хватает из-за того, что мы редко подключаем к ее работе ум.

5. Это память, готовая всегда предложить все необходимое, ничего не упустив и ничего не добавив лишнего.

9. Формально способности нашей памяти безграничны.

10. Объем памяти человека на несколько порядков превышает объем памяти современных вычислительных машин.

11. Причин много: субъективное неприятие информации (она безразлична или вызывает отрицательное отношение), перекрытие информации другой, более важной и т.д.

12. Совершенства работы памяти необходим добиваться упражнениями, соответствующими нашим склонностям и способностям.

13. Давно: история изучения памяти насчитывает несколько веков.

15. Авторы делают такое предположение о причине того, что человек, имеющий хорошую память, не может воспроизвести известную мелодию: при воспроизведении информация проходит как бы через некий фильтр, и качество воспроизведения зависит от настройки этого фильтра.

17. Различное: могут улучшить его, а могут и задавить.

18. Эмоциональная окраска материала, интерес к нему, необходимость в нем.

19. Оптимальным, видимо, является эмоциональный фон, сходный по характеру с запоминаемой информацией. Но встречаются люди, которым именно контрастирование общего фона и запоминаемой информации помогает лучше запомнить.

20. С накоплением богатств в лабиринте, ключи от сокровищниц которого находятся в огромной запутанной связке.