Луарская кампания

Письмо было написано в среду 8 июня, незадолго до отъезда. Жанна с братом отправляются в Роморантен, после чего и началось то, что назвали Луарской кампанией. Нужно было выбить противника из еще занимаемых им пунктов на берегах Луары и окрестных равнинных районов, чтобы гарантировать таким образом безопасность тылам армии, когда она вступит на дорогу к Реймсу. Ги и Андре де Лаваль очень хотели испытать себя в этой – первой для них – военной кампании и не скрывали нетерпения. Но их мать, видимо, написала письмо королю – изгнанная из Лаваля, она удалилась в Бретань, в замок Витре, – с просьбой не посылать молодых людей сразу же в бой.

"Вы вручили уж не знаю какое письмо, – продолжает Ги, – моему кузену де Ла Тремую, и теперь король пытается удержать меня при себе, пока Дева не подойдет к занятым англичанами пунктам вокруг Орлеана. Они будут осаждены, и туда уже послана артиллерия; но это совсем не волнует Деву, которая говорит, что, когда король направится в Реймс, я поеду с ним".

Но Ги де Лаваль намеревается уехать раньше. "И того же мнения мой брат", – добавляет он. После чего он настоятельно просит у своей матери прислать скорее денег: "У нас на все про все осталось только около трехсот экю французскими монетами".

Развитие событий отмечает та же стремительность, которая характерна для Жанны, когда она получает свободу действий. Вспомним, что она покинула Сель и отправилась в Роморантен, а оттуда к Орлеану. Остатки английской армии, изгнанной из Орлеана, под предводительством Саффолка отошли к Жаржо. Кроме того, герцог Бедфорд поспешил собрать другой крупный военный отряд, который под командованием прославленного Джона Фальстолфа должен был прийти на выручку.

Король поручил командование этой Луарской кампанией герцогу Алансонскому. Сначала герцог направил свою армию, насчитывающую 600 копий – значит, столько же рыцарей, а всего около 2000 человек, – на Жаржо; уже на следующий день количество воинов удвоилось, так как к армии присоединились отряд Орлеанского Бастарда и люди Флорана д'Иллье, капитана Шатодена. Между капитанами разгорелся спор: следует ли идти на штурм города? Считалось, что отряды англичан там многочисленны. И вновь только вмешательство Жанны заставляет их действовать:

"Видя, что они не могут прийти к соглашению, Жанна сказала: не опасайтесь – силы неприятеля не так многочисленны – и без колебаний идите на штурм англичан, вас направляет Бог. Жанна сказала, что, не будь она уверена, что Господь Бог направляет это дело, она бы предпочла скорее пасти овец, чем подвергать себя таким опасностям".

Итак, войска направились к Жаржо с намерением, как твердо заявил герцог Алансонский, остановиться в предместье и провести там ночь.

"Узнав об этом, англичане вышли им навстречу и сначала оттеснили людей короля, – рассказывает герцог Алансонский. – Видя это, Жанна подхватила свое знамя и пошла в наступление, увещевая и приободряя солдат, и солдаты короля сражались так храбро, что эту ночь они провели в предместье Жаржо. Я верю, – добавляет герцог, который как никто иной мог рассказать о событиях, – что Бог руководил этим делом, поскольку этой ночью, в сущности, не было выставлено охранение и, если бы англичане вышли из города, солдаты короля оказались бы в большой опасности".

И вновь на следующий день Жанна лишила капитанов возможности затянуть совет, на котором всяк высказывал свое мнение, а к согласию никак не могли прийти.

"Жанна сама обратилась ко мне: "Вперед, милый герцог, на штурм!" И так как мне казалось преждевременным так быстро начинать наступление, Жанна сказала: "Не сомневайтесь, час наступает, когда это угодно Богу". И еще она сказала, что следовало действовать, когда того хочет Бог: "Действуйте, и Бог будет действовать!", – а позже она утешила меня: "О милый герцог, неужели ты боишься? Разве ты не знаешь, что я обещала твоей жене привезти тебя обратно целым и невредимым?"

Герцог Алансонский считает, что во время этого наступления Жанна спасла ему жизнь:

"Вдруг Жанна попросила меня перейти на другое место, иначе находящееся в городе орудие, на которое она мне указала, убьет меня. Я отошел в сторону, и чуть позже на том самом месте, с которого я ушел, был убит некто по имени монсеньор дю Люд; это меня чрезвычайно напугало, и после случившегося я не перестаю изумляться словам Жанны".

Затем герцог рассказывает о попытке Саффолка добиться перемирия в разгар сражения, но он не был услышан. Штурм подходил к концу, когда Жанна взобралась со знаменем в руке на лестницу, ее ударило в голову камнем, который разбился об ее каску, "ее шапелин"; она упала наземь, но быстро поднялась и закричала солдатам: "Друзья, друзья, ну же! Вперед! Господь Наш вынес приговор англичанам, и теперь они наши, не сомневайтесь!"

Это случилось 12 июня 1429 года. Саффолк был взят в плен, и без промедления войска направились к Мену и Божанси. Поскольку англичане укрылись в замке, сам город Божанси очень скоро попал под контроль французов. В это время герцог Алансонский получил неожиданное подкрепление в лице коннетабля Артура де Ришмона, оказавшегося в то время в немилости: еще недавно дофин Карл находился под его сильным влиянием, но его оттеснил Ла Тремуй, на которого король перенес свою благосклонность. Бывшие союзники – Ришмон и Ла Тремуй – превратились во врагов. Пострадает ли военная кампания от последствий этой борьбы за влияние? "Я сказал Жанне, что если коннетабль появится здесь, то я уйду". На что она заметила, "что нужно помогать себе". Действительно, только что узнали о "приближении английской армии, а с нею и сеньора Талбота"; это был испытанный и закаленный в боях воин, и само его имя способствовало смягчению разногласий, царивших в лагере французов. Герцог Алансонский вел переговоры о капитуляции замка Божанси и обещал предоставить охранное свидетельство его гарнизону.

"Когда английский гарнизон отступал, – вспоминает герцог Алансонский, – пришел кто-то из отряда Ла Гира и сказал мне по поручению королевского капитана, что приближаются англичане, что вскоре мы окажемся с ними лицом к лицу, что они вооружены и что их около тысячи".

В самом деле, 17 июня обе армии стали друг против друга, и мы можем предоставить слово еще одному очевидцу событий, но сражавшемуся в рядах англичан, бастарду Вейврэну:

"На огромной и широко раскинувшейся равнине Бос вы бы увидели англичан, надвигающихся со всех сторон в полном боевом порядке; затем, когда они оказались на расстоянии одного лье от Мена и достаточно близко от Божанси, предупрежденные об их приближении французы – а их было примерно 600 воинов, среди которых находились их военачальники: Жанна Дева, герцог Алансонский, Орлеанский Бастард, маршал Лафайетт, Ла Гир, Потон и другие капитаны, – выстроились в боевом порядке на пригорке, чтобы лучше видеть силы англичан".

Англичане остановились и также перестроились в боевой порядок, при этом их лучники образовали, как обычно, первые линии, "выставив острой стороной свои колья"; эти колья, забитые в землю, сдерживали любую кавалерийскую атаку; к французам направили двух герольдов, сказавших, что только от них зависит решение спуститься с пригорка и вступить в сражение. "Ответ им был дан людьми Девы: "Сегодня располагайтесь на ночлег, так как уже довольно поздно, а завтра по воле Господа и Богоматери мы сойдемся поближе".

Дата добавления: 2015-05-08