Конец первой книги 2 страница

Я совсем не была счастлива, когда маршрут агента Локк в конечном итоге привел нас обратно в торговый центр, а точнее к миссис Море Печенек. После того, как я увидела брызги крови на краю бассейна ночью, профилирование покупателей казалось бессмысленным. Это казалось глупым.

Если она заставит нас догадываться, какое печенье люди собираются заказывать…

— Три с половиной года назад, Сэнди Харрисон была здесь с мужем и тремя детьми. Ее муж взял своего восьмилетнего сына в книжный магазин, и она осталась с двумя дочками, — все это агент Локк сказала совершенно нормальным голосом. Ни один покупатель не повернулся, чтобы посмотреть на нас, но ее слова приморозили меня к месту. — Сэнди и девочки были в очереди за лимонадом. Трехлетняя Мадлен ринулась прямиком за печеньем, и Сэнди пришлось тянуть ее назад. Это было Рождество, и торговый центр был набит людьми. Мадлен отчаянно нуждалась во сне и была на грани. Очередь продвигалась. Сэнди добралась до прилавка и повернулась, чтобы спросить ее старшую дочь, Аннабель, хочет ли она лимонад или молочный коктейль.

Я знала, что произошло дальше.

— Аннабель пропала.

Было легко представить себе торговый центр на Рождество, чтобы увидеть молодую семью: они разделились, отец с сыном и мать с двумя девочками. Я видела, что младшая дочь на грани истерики, увидела, как отвлеклась мама. Я представила, как она смотрит вниз и понимает, что она только посмотрела в сторону на несколько секунд, хотя она всегда была так осторожна...

— Охрану молла вызвали сразу. В течение получаса они вызвали полицию. Они остановили торговлю в молле. Вызвали ФБР, и мы послали Эмбер Алерт. Если ребенка не находят в течение первых двадцати четырех часов, то есть шанс, что он или она никогда не будет найден живым.

Я с трудом сглотнула.

— Вы нашли ее?

— Мы нашли, — ответила агент Локк. — Вопрос в том, стала бы ты искать? — Она позволила обдумать это в течение секунды, может быть двух. — Первый час является наиболее важным, и ты уже потеряла его. Девочка пропала девяносто семь минут назад, и только потом позвонили нам. Тебе нужно выяснить, кто взял ее и почему. Большинство похищений совершаются членами семьи, но ее родители не развелись, и не было никаких проблем с опекой. Ты должна знать секреты этой семьи. Ты должна узнать их вдоль и поперек — и ты должна выяснить, как кто-то увел эту девочку из торгового центра. Что ты будешь делать?

Я осмотрела торговый центр, людей находящихся здесь. Я спросила:

— Камеры наблюдения?

— Ничего, — коротко сказала Локк. — Там нет никаких вещественных доказательств.

Заговорил Дин:

— Она не плакала. — Агент Локк кивнула, и он продолжил. — Даже на Рождество, даже в толпе, я не собираюсь рисковать, насильственно хватая ребенка, мать которого стоит в трех футах.

Я не могла заставить себя залезть в голову похитителя, так что я сделала лучшее, что могла. Я стала Аннабель.

— Я вижу кого-то. Может быть, я его знаю. Может быть, у него есть то, чего я хочу. А может, он что-то уронил, и я хочу отдать это ему, — я сделала паузу. — Я не та, кто будет плакать, и просить печенья. Я старшая сестра. Я хорошая девочка. Я зрелая… так что я последовала за ним. Просто, чтобы получше рассмотреть, только на расстояние вытянутой руки и отдать ему это... — Я сделала пару шагов. Пять, и я уже была за углом, перед дверью служебного выхода.

Услужливо, Дин подошел, чтобы открыть ее, но она была заперта.

— Может быть, я работаю здесь, — сказал он. — Может быть, я просто украл карту доступа. В любом случае, я готов. Я готов. Может быть, я просто ждал ребенка — любого ребенка — чтобы забросить удочку.

— Вот в чем вопрос, не так ли? — сказала агент Локк. — Было ли это преступление случайным или девочка была конкретной целью? Чтобы найти ее, вам нужно это знать.

Я вернулась и попыталась проиграть сцену снова и снова.

— Какой он, человек, которого вы ищете? — спросила агент Локк. — Мужчина? Женщина? Возрастной диапазон? Интеллект? Образование?

Я посмотрела на прилавок с печеньями, затем на служебную дверь, и на Дина. Это было то, о чем он говорил прежде. Это была работа.

Я повернулась к агенту Локк.

— Сколько именно лет было девочке?

Глава 14

— Локк заставила вас попотеть? — Майкл напал на меня за завтраком: это было его привычкой, и я с нетерпением ждала этого с прошлой недели. Каждый день Агент Локк появлялась с новым заданием, и каждый день я его проходила. С Дином.

Иногда я чувствовала, что утро с Майклом было моим единственным настоящим отдыхом.

— Некоторым из нас нравится работать, — сказала я ему.

— В отличие от тех из нас, у кого привилегированное воспитание? — спросил Майкл, шевеля бровями.

— Я не это имела в виду.

Он наклонился и дотронулся до моего хвостика.

—Милая история, Колорадо.

— Ты действительно ненавидишь это место? — спросила я. Я не могла сказать, действительно ли он не любил программу или он притворялся. Самое главное, что я поняла о Майкле на прошлой неделе, было то, что был очень большой шанс, что он был в маске дольше, чем он работал в ФБР, прикидываясь тем, кем он не являлся на самом деле.

— Давай просто скажем, что у меня есть редкая способность быть недовольным, где бы я ни был, — сказал Майкл. — Хотя я начинаю думать, что это место имеет свои привилегии. — На этот раз, вместо того, чтобы возиться с моим хвостиком, он отбросил выбившуюся прядь с моего лица.

— Кэсси, — голос Дина застал меня врасплох, и я подпрыгнула. — Локк здесь.

— Только работа и никаких забав, — прошептал Майкл. Я проигнорировала его — и пошла работать.

— Один. Два. Три, — Агент Локк выложила фотографии по одной за раз. — Четыре, пять, шесть, и семь.

Два ряда фотографий — три в одном ряду и четыре в другом — смотрели на меня с кухонного стола. Каждая картина содержала тело: стеклянные глаза, руки и ноги, согнутые под неестественным углом.

— Я не помешаю?

Локк, Дин и я обернулись, и увидели Джадда в дверях.

— Нет, — сказала Локк с улыбкой. — Не помешаешь. Что мы можем сделать для тебя, Джадд?

Мужчина подавил улыбку.

— Вы, барышня, можете мне подсказать, как найти Бриггса.

— Бриггс выехал на место преступления, — ответила Локк. — Сегодня здесь только я.

Джадд замолчал на секунду. Его взгляд упал на фотографии на кухонном столе, и он приподнял бровь, глядя на Локк.

— Приберитесь, когда закончите.

С этими словами, Джадд оставил нас, и я опять обратила внимание на фотографии. Три в верхнем ряду изображали женщин, безжизненно лежащих на асфальте. Четыре снизу были в помещении: две на кровати, одна на кухне на полу, одна в ванной. Три из жертв были зарезаны. Двое из них были расстреляны. Одна из них был избита до смерти, и одна была задушена.

Я заставила себя смотреть на фотографии. Если я моргну, если отвернусь, если вздрогну, то буду не в состоянии посмотреть на них вновь. Рядом со мной Дин тоже смотрел на фотографии. Он просмотрел их, слева направо, вверх и вниз, как будто он был на инвентаризации, как будто тела на этих картинах не были людьми: чей-то матерью, чей-то любовью.

— Семь тел, — сказала агент Локк. — Пять убийц. Три из этих женщин были убиты одним и тем же человеком. Остальные четыре были работой четырех различных убийц, — агент Локк слегка постучала по вершине каждой фотографии, в результате чего глаза переходили от одной к другой. — Разные жертвы, в разных местах, убиты различными видами оружия. Что важно? Что нет? Так как мы профайлеры, большая часть нашей работы заключается в определении моделей убийства. Есть миллионы нераскрытых дел. Как вы узнаете, если убийца, которого вы отслеживаете, отвечает за любое из них? — Я никогда не могла сказать, когда агент Локк задавала риторический вопрос, а когда ожидала ответа. Через несколько секунд, держа рот на замке, я поняла, что это был первый вариант.

Агент Локк повернулась к Дину.

— Потрудись объяснить Кэсси разницу между М. Д. убийцы и его подчерком, — Дин оторвал внимание от фотографий и заставил себя смотреть на меня. Изучение изуродованных тел было обычным делом. Разговаривать со мной, по-видимому, было труднее.

— М. Д. это как «метод действий», — он сказал это, прежде чем перевел взгляд с моего лица на место чуть левее моего плеча. — Или метод работы. Это относится к методу, используемому убийцами. Расположение, оружие, как они выбирают жертв, как они подчиняют их — вот М. Д. убийц.

Он посмотрел на свои руки, и я посмотрела на них, тоже. Его ладони были мозолистыми, его ногти короткими и неровными. Тонкий белый шрам извивался от основания пальца правой руки к внешней стороне запястья.

— М. Д. убийцы может измениться, — продолжил Дин, и я попыталась сосредоточиться на его словах, а не его шраме. — Н. О. может начать быстро убивать своих жертв. Он не уверен, что будет в состоянии выйти сухим из воды, но со временем и опытом, многие Н. О. разрабатывают способы, чтобы насладиться убийством. Некоторые убийцы рискуют, и интервал между убийствами сокращается. — Дин закрыл глаза на долю секунды, прежде чем открыть их снова. — Все, что касается М. Д. Н. О. может меняться со временем, поэтому, хоть это и может быть информативным, отслеживать М. Д. не совсем надежно, — Дин снова начал перебирать ближайшие фото. — Вот где вступают их подчерки.

Агент Локк перехватила инициативу.

— М. Д. Н. О. включает все элементы, необходимые для совершения преступления и чтобы избежать поимки. Как убийца, вы должны выбрать жертву, должны иметь средства, чтобы исполнить преступление незамеченным, вы должны иметь либо физическую силу, либо какой-нибудь вид оружия, чтобы убить их. Вы должны избавиться от тела любым путем.

Агент Локк указала на фото, привлекая внимание Дина.

— Но после того как вы ударили кого-то в спину, вам не придется переворачивать их и складывать им руки, ладонями вверх по бокам, — она остановилась, указывая на фото, но продолжая говорить — о других убийцах, других вещах, которые она видела на своей работе в ФБР. — Вы не должны целовать их лбы или отрезать их губы или оставлять кусочек оригами рядом с телом.

Выражение лица агента Локк было серьезным, но не настолько, как у Дина. Она выполняла эту работу уже некоторое время, но она еще не привыкла к ней — как и я.

— В совокупности мы говорим об этих дополнительных действиях и о том, что они говорят нам о Н. О. — и о подчерке. Подчерк Н. О. рассказывает нам о его или ее основной психологии: фантазии, глубоко спрятанных потребностях, эмоциях.

Дин посмотрел на свои руки.

— Эти потребности, эти фантазии, эти эмоции, — сказал он. — Они не меняются. Убийца может поменять оружие, может начать убивать чаще, может изменить место, может начать выбирать другой тип жертв, но его подчерк остается прежним.

Я обратила внимание на фотографии. Трем женщинам нанесли удар: двум в переулке, одной в ее собственной кухне. Женщина на кухне сопротивлялась, судя по фотографии, а у двух других не было шанса.

— Эти две, — сказала я, вытаскивая первые две фотографии. — Убийца удивил их. Вы сказали, что Н. О. зарезал эту сзади, — я указала на девушку слева. — После того, как она умерла или была близка к этому, и не могла больше бороться, он перевернул ее. Таким образом, она могла его видеть.

Это было то, о чем говорила агент Локк, когда использовала фразу «глубоко спрятанные потребности». Убийца напал на девушку сзади, но по какой-то причине для него было важно, чтобы она видела его лицо, а он ее.

— Не говори «он», — сказал Дин. Он подвинулся, и вдруг, я почувствовала тепло от его тела. — Скажи «ты», Кэсси. Или скажи «я».

— Хорошо, — сказала я. Я перестала говорить об убийце — и начала говорить с ним. — Ты хочешь, чтобы они видели тебя. Ты хочешь стоять над ними. И пока они лежат там и умирают, или, может быть, даже после того как они будут мертвы, ты не сможешь удержаться, и прикоснешься к ним. Ты поправишь их одежду. Ты отложишь оружие в сторону, — я смотрела на фото девушки, на которую он напал сзади, и что-то еще поразило меня в этом. — Ты думаешь, что они красивы, но девушки как они, женщины как они, даже не видят тебя, — я сделала паузу. — Таким образом, ты заставляешь их увидеть тебя.

Я посмотрела на следующую фотографию: другая женщина, зарезана и найдена мертвой на тротуаре. Как и первая, она была выбрана для удобства. Но в соответствии с примечаниями на фото, она не была зарезана сзади.

— Этого было недостаточно, — сказала я. — Перевернуть ее после того, как она умерла, было недостаточно. Таким образом, ты напал на следующую с фронта.

Как и первая жертва, эта была аккуратно перевернута на спину, ее волосы лежали веером вокруг ее лица как неестественный нимб. Даже не задумываясь, я взяла третье фото в верхнем ряду — у жертвы огнестрельное ранение, от которого она быстро умерла — и отложила его в сторону. Это не было работой одного и того же преступника. Убийство было быстрым и чистым, и не было даже желания изучать его.

Возвращая мое внимание к нижнему ряду фотографий, я просмотрела их, пытаясь держать эмоции под контролем, также как Дин. Одна из этих женщин была убита тем же Н. О., что и первые две. Простейший ответ — и неправильный — третья зарезанная женщина была убита на кухне, ножом из ее собственного ящика. Она боролась, она умерла кроваво, и убийца оставил ее здесь, с задранной юбкой, и неестественно изогнутым телом. «Тебе нужно видеть их», сказала я убийце тихо, представив его силуэт в моей голове. «Тебе нужно, чтобы они видели тебя. Они должны быть прекрасны».

Эта третья жертва была убита после первых двух. М. Д. Н. О. изменился: другое оружие, другое место. Но в глубине убийца не изменился. Он был тем же человеком, с теми же больными спрятанными потребностями.

Каждый раз, когда ты убиваешь, тебе надо больше. Тебе необходимо быть лучше. Ей нужно быть лучше. Убивать женщин на улице уже было недостаточно. Ты не хочешь по-быстрому в переулке. Ты хочешь отношений. Женщину. Дом.

Я нацелилась на фото двух женщин, убитых в их спальнях. Обеих нашли лежащими в их кроватях. Одна была застрелена. Другая задушена.

Ты поймал ее ночью. В ее доме. В ее спальне. Теперь она не смотрит сквозь тебя, правда? Теперь она не так хороша для тебя.

Я попыталась представить Н. О. стреляющего в женщину, но его не так просто вычислить.

Ты хочешь, чтобы она увидела тебя. Ты хочешь коснуться ее. Ты хочешь почувствовать, как из нее уходит жизнь, медленно-медленно.

— Эта была последней, — сказала я, указывая на женщину, которую задушили в ее же постели. — Другой М. Д.. Тот же подчерк.

Эта женщина умерла, смотря на него, и он уложил ее в позу: подпер голову подушкой, уложил ее каштановые волосы вокруг мертвого лица.

Внезапно, я почувствовала тошноту. Это не было просто представлением о том, что произошло с этими женщинами. На мгновение я была связана с человеком, который сделал это. Я поняла.

Я почувствовала руку, теплую и твердую руку на затылке. Дин.

— Ты в порядке, — сказал он. — Все позади.

Я слышала это от парня, который не хотел, чтобы я была здесь.

— Просто дыши, — сказал он мне, темные глаза тщательно изучали меня. В ответ я тоже сконцентрировалась на его лице — здесь, сейчас, этот момент, больше ничего.

— Ты в порядке, Кэсс? — агент Локк звучала взволнованно. Я могла практически видеть ее интерес, если бы она подтолкнула меня дальше, быстрее.

— Я в порядке, — ответила я.

— Обманщица, — Лиа вошла в кухню как модель кошачьей походкой, но впервые я была рада ее приходу.

— Ладно, — сказала я, привнося изменения в мое прежнее заявление. — Я не в порядке, но буду. — Я развернулась и посмотрела в глаза Лии. — Довольна?

Она улыбнулась.

— Да.

Агент Локк прочистила горло и приняла холодное выражение лица, чем напомнила мне Бриггса.

— Мы все еще работаем здесь, Лиа.

Лиа посмотрела на меня, затем на Дина, который опустил руки по бокам.

— Нет, — сказала она. — Не работаете.

Я не была уверенна, поймала ли она агента Локк на лжи, или она сказала агенту отвалить. Я также не была уверенна сделала она это ради меня или ради Дина.

— Хорошо, — сдалась агент Локк. — Моя потрясная лекция о разнице между организованными и неорганизованными убийцами может подождать до завтра. — Ее телефон завибрировал. Она вытащила его, посмотрела на экран несколько секунд, и затем поправилась. — И под «завтра» я имею в виду понедельник. Хорошо отдохните.

— Кого-то вызвали на место преступления, — сказала Лиа, ее глаза загорелись.

— Кто-то полетит на самолете, — ответила агент Локк. — Нет покоя грешникам, и как бы я не хотела взять живой детектор лжи с собой на место преступления, Лиа, это не программа. Ты знаешь это.

Меня затошнило от фотографий давно умерших женщин, и от убийцы, которого уже поймали. Локк говорила о нераскрытом деле.

О свежем теле.

— Ты права, — сказал Дин, вставая между Лией и Локк. — Это не программа, — он сказал агенту, и даже стоя сзади, я могла представить его взгляд — интенсивный и полный тревоги. — Уже нет.

Глава 15

В субботу я проснулась в полдень от двух звуков: кто-то перетасовывал карты, и слабый звук удара метала о метал. Я открыла глаза и перевернулась на другой бок.

Слоан сидела на ее кровати, скрестив ноги, с кружкой в одной руке и в другой с картами: семь столбцов, разное количество карт в каждом и все они рубашками вверх.

— Что ты делаешь? — спросила я.

Слоан на мгновение задержала взгляд на картах, а затем подняла одну и перенесла.

— Солитер, — сказала она.

— Но все твои карты вниз лицом.

— Да, — Слоан отпила из своей кружки.

— Как ты можешь играть в солитер, когда все твои карты вверх рубашками?

Слоан пожала плечами.

— Как ты можешь играть, когда они вверх лицом?

— Слоан кто-то вроде карточного шулера. Бриггс нашел ее в Вегасе, — Лиа высунула голову из шкафа. — Если она увидела один раз колоду, то может запомнить порядок карт.

Я отметила тот факт, что Лиа была в нашем шкафу. Металл о металл, подумала я. Металлические вешалки, скользящие по металлической перегородке.

— Эй, — сказала я, присмотревшись к наряду Лии. — Это мое платье.

— Теперь мое, — улыбнулась Лиа. — Разве ФБР не предупреждали тебя, что у меня ловкие пальчики? Клептомания, патологическое вранье — это почти одно и то же, правда.

Я думала, что Лиа шутит, но не была уверена.

— Шучу, — подтвердила она спустя секунду. — О клептомании, но не о том факте, что у меня нет намерений возвращать это платье. Честно говоря, Слоан клепто в этом доме, ну а этот цвет больше подходит мне, чем тебе.

Я повернулась к Слоан, которая играла дальше.

— Слоан? — сказала я. — Серьезно?

Почему Лиа копается в нашем шкафу?

Слоан подняла глаза, но не прекратила играть.

— Мотивация к охране территории у тебя больше чем у меня. Я нахожу, что большинство людей тоже выглядели бы недоуменными.

Я перефразировала вопрос.

— Почему ты позволяешь Лии копаться в нашем шкафу?

— Оу, — сказала Слоан, как только поняла, что я имела в виду. — Она принесла взятку.

— Взятку? — спросила я. И затем я поняла, что видимо, взяткой было то, что находилось в кружке.

— Ты принесла ей кофе?

Лиа провела рукой по моему платью.

— Виновна по всем статьям.

Слоан на кофе была немного похожа на чокнутого аукционера. Цифры лились из ее рта быстрее, чем из пулемета, по статистике на каждый случай. В течение восьми часов.

— 16% американцев имеют голубые глаза, — сообщила она мне беспечно. — А около 40% мужчин актеров на ТВ играют докторов.

Смотреть телик с гиперактивным статистиком было достаточно сложной задачей, но Слоан была не единственной, кто последовал за мной в комнату отдыха после завтрака.

— Ее рот говорит: «Я люблю тебя, Даррен», но ее поза говорит: «Не могу поверить, что сценаристы сделали это с моим персонажем — я бы никогда не влюбилась в это чмо!» — Майкл закинул кусочек попкорна в рот.

— Ты не возражаешь? — спросила я его, указывая на экран.

Он усмехнулся:

— Вовсе нет.

Я пыталась игнорировать их двоих, но усилия были тщетны. Я не могла погрузиться в медицинскую мелодраму как они, потому что все, о чем я могла думать — снова и снова — что доктор Даррен-чмо это квалифицированный тренер.

— Мы могли бы переключить на реалити-шоу, — предложил Майкл.

— Примерно 1% населения являются психопатами, — объявила Слоан. — Последние подсчеты показывают, что около 14% из них это звезды реалити-шоу.

— Чьи подсчеты? — спросил Майкл.

Слоан улыбнулась как чеширский кот.

— Мои.

Майкл положил руки за голову и откинулся назад.

— Забудьте про изучение убийц. Давайте арестуем эти 14% звезд реалити-шоу и жизнь прожита не зря.

Слоан ссутулилась в кресле и играла с кончиком ее хвостика.

— Быть психопатом не преступление, — сказала она.

— Ты защищаешь психопатов? — спросил Майкл, выгибая бровь до смешного высоко. — Вот почему мы не даем тебе кофе.

— Эй, — сказала Слоан защищаясь. — Я просто сказала что статистически, психопаты чаще всего попадают в психушки, а не становятся серийными убийцами.

— Хм. — Лиа была единственным человеком из всех, что я знала, который объявляет свое присутствие словом хм. После того, как она привлекла наше внимание, она посмотрела на каждого по очереди. — Джадд только что уехал на всю ночь в город встретиться со старым другом. Дом в нашем распоряжении. — Она всплеснула руками. — Гостиная. Пятнадцать минут. Приготовьтесь.

— Приготовится к чему? — спросила я, но прежде чем произнесла вопрос наполовину, она ушла.

— Это не кончится хорошо, — слова Майкла не были похожи на жалобу. Он встал. — Дамы, увидимся через пятнадцать минут.

Пока я смотрела, как он идет к двери, то не могла отделаться от мысли, что я провела большую часть жизни в качестве наблюдателя, а Лиа была той, кто втягивал людей в действие.

— Какие-нибудь идеи о том, куда нас втягивают? — спросила я у Слоан.

— Основываясь на прежнем опыте, — ответила Слоан серьезно, — я думаю, у нас будут проблемы.

Глава 16

Майкл и Дин уже были в гостиной, когда Слоан и я прибыли. В последние четырнадцать минут, моя блондинистая компаньонка начала успокаиваться, как разрядившийся Кролик Дюрассел на батарейках.

Она села на диван рядом с Майклом. Я села возле нее. Напротив нас, Дин сидел на полу возле камина, уставившись в пол, его волосы упали ему на лицо.

«Диван, кресла, подушки, ковер», подумала я. «И он предпочел сидеть на камне».

Я вспомнила первый раз, когда встретила его, поднимающим штангу и толкающим его тело к грани. Мое первое впечатление: он наказывал себя.

— Рада видеть всех вас, — Лиа не просто вошла в комнату, она создала сцену. Все глаза обращены к ней, она села на пол и вытянула ноги, скрестив лодыжки и расправив мое платье вокруг нее. — Для вашего досуга сегодня Правда или Вызов. — Она остановилась, оглядев всех нас. — Какие-нибудь возражения?

Дин открыл рот.

— Нет, — сказала Лиа ему.

— Ты спрашивала, есть ли возражения, — сказал Дин.

Лиа встряхнула головой.

— У тебя нет права возразить.

— А у меня? — спросил Майкл.

Лиа обдумала вопрос.

— А ты хочешь возразить?

Майкл посмотрел на меня, а затем снова на Лию.

— Не особенно.

— Тогда да, — ответила Лиа. — У тебя есть право.

Возле меня, Слоан подняла руку.

— Да, Слоан? — доброжелательно сказала Лиа. Судя по всему, она не была обеспокоена тем, что у нашей Королевы Чисел могут быть какие-то возражения.

— Я знакома с правилами игры, но мне неясна одна вещь, — глаза Слоан заблестели. — Как победить?

Майкл улыбнулся.

— Тебе придется влюбиться в девушку с конкурса красоты.

— Ты не можешь выиграть в Правду или Вызов, — сказала я. На самом деле, я подозревала, что эта игра, в которую все проигрывают.

— Это возражение? — спросила Лиа.

С другого конца улицы, Дин жестами показывал мне слова СКАЖИ ДА, так же ясно, как если бы заказал вертолет написать эти слова в небе. И если бы я была в комнате с любыми другими подростками на планете, я бы сделала это. Но в комнате с Майклом, которого я не могла профилировать, и Дином, который сказал, что естественные больше не работают с нераскрытыми делами. У меня были вопросы, и это был единственный способ получить на них ответы.

— Нет, — сказала я Лии. — Это не было возражением. Давайте играть.

Медленная улыбка появилась на лице Лии. Дин откинулся на стену за камином.

— Могу я начать первой? — спросила Слоан.

— Конечно, — ответила Лиа мягко. — Правда или вызов, Слоан?

Слоан взглянула на нее.

— Я не это имела в виду.

Лиа пожала плечами.

— Правда. Или. Вызов.

— Правда.

В обычных условиях, играя в «правду или вызов», это был бы более безопасный вариант, потому что если вопрос был слишком откровенным, ты всегда мог солгать. С Лией в комнате, это было невозможно.

— Ты знаешь, кто твой отец?

Вопрос Лии застал меня врасплох. Большую часть своей жизни я не знала, кто мой отец, но не могла представить, что расскажу об этом при всех. Казалось, что Слоан нравится Лии, более или менее, но ясно, что в игре «правда или вызов», симпатии забываются.

Слоан невозмутимо посмотрела Лии в глаза.

— Да, — сказала она. — Я знаю.

— Грязный прием, — пробормотал Майкл. Лиа неодобрительно посмотрела на него.

— Твоя очередь, — сказала она Слоан, и, судя по ее лицу, я подумала, что она отобьет удар — но она повернулась ко мне. — Кэсси. Правда или вызов?

Я попыталась представить, какой вызов Слоан может придумать, но потерпела неудачу.

— По статистике, самые популярные вызовы включают в себя употребление неприятной еды, хулиганство по телефону, поцелуй другого игрока, облизывание чего-то грязного, и раздевание, — услужливо сказала Слоан.

— Правда.

Слоан помедлила секунду.

— Скольких людей ты любишь?

Вопрос казался безобидным, пока я не начала думать об ответе. Голубые глаза Слоан искали мои, и у меня появилось чувство, что она не спрашивала, потому что думала: будет забавно услышать мой ответ.

Она спрашивала, потому что ей нужны были точные данные для сравнения.

— Скольких людей я люблю? — повторила я. — Люблю... как?

Я никогда не влюблялась, так что если она спрашивала о романах, то ответ был прост.

— Скольких людей ты любишь всего? — сказала Слоан. — Считая семью, парней, и других.

Я просто хотела выбрать число наугад. Пять звучало неплохо. Или десять. «Слишком много, чтобы сосчитать» звучало лучше, но Лиа смотрела на меня, очень пристально.

Я любила мою маму. Это было просто. И Нонну, и папу, и остальную семью — я любила их. Разве нет? Они были моей семьей. Они любили меня. Просто потому что я не показывала это, еще не значит, что я не любила их в ответ. Я сделала все, что могла, чтобы сделать их счастливыми. Я старалась не причинять им боль.

Но действительно любила ли я их так же, как маму? Могла ли я любить кого-то также?

— Одного, — с трудом выдавила я. Я уставилась на Лию, надеясь, что она скажет, что это неправда, что потеря моей мамы не сломало что-то во мне, и мне не было суждено провести остаток жизни, держать в стороне от любви, которую испытывали ко мне родственники.

Лиа задержала взгляд на мне, затем пожала плечами.

— Твоя очередь, Кэсси.

Я попыталась вспомнить, почему я думала, что эта игра была хорошей идеей.

— Майкл, — сказала я, наконец. — Правда или вызов?

Было там много вещей, о которых я хотела спросить его: что он действительно думал о программе, каким был его отец, вопрос о налоговом мошенничестве, было ли большее между ним и Лией, чем их взаимные колкости. Но у меня не было шанса задать эти вопросы, потому что Майкл наклонился вперед, его глаза блестели.

— Вызов.

Конечно, он не собирался позволить мне копаться в его мозге. Конечно, он собирался заставить меня первой придумать задание для вызова. Я ломала голову, пытаясь придумать что-то не глупое, но и не поцелуи, раздевание или что-то, что могло дать Майклу повод создать проблемы.

— Удиви меня, Колорадо, — Майкл уж слишком наслаждался этим. У меня было чувство, будто он надеялся, что я вызову его сделать что-то опасное, то, что заставит его почувствовать адреналин.

То, чего не одобрит Бриггс.

— Я вызываю тебя... — произнесла я медленно, надеясь, что ответ оправдает себя, —... станцевать балет.

Даже я не была уверена, откуда это взялось.

— Что? — сказал Майкл. Очевидно, он ожидал чего-то более захватывающего или рискованного.

— Балет, — повторила я. — Прямо здесь, — я указала на центр комнаты. — Танцуй.

Лиа начала подначивать его. Даже Дин скрывал улыбку.

— Балет это традиционный танец, появившийся еще в начале эпохи Возрождения, — услужливо сказала Слоан. — Особенно танец популярен в России, Франции, Италии, Англии и в Штатах.

Майкл остановил ее, пока она не начала разглагольствовать обо всей истории искусства.

— Я понял, — сказал он. И затем, с торжественным выражением лица, он встал, прошел в центр комнаты и встал в позу.

Дата добавления: 2015-05-08