Бедственное состояние церкви

Новообрядец. Вы все доказываете, что епископы могут уклониться в заблуждение и будто бы действительно уклонились при Никоне. Но это еще не оправдывает вашего общества, претендующего на наименование церкви. Может ли быть что-либо подобное с церковию, что было с вашим обществом, может ли она находиться в таком унижении, чтобы быть без епископа, - вот в чем суть вопроса, и вы его никогда не решите.

Старообрядец. Если бы вы беспристрастно и внимательно вели беседу и слушали мои возражения и ответы, то не сказали бы этого, потому что это ваше недоумение и возражение уже решено, на основании свидетельств священнаго писания. Напомню некоторые из них. Было представлено, что церковь может быть вдовствующею, то есть без епископа, что без епископа при содержании православной веры она как корабль крепкий, хотя и не имеющий некоторых матросов, что вскоре после ее создания она оказалась без епископа, когда апостолы пребывали в неверии Христову воскресению. Конечно, пребывание церкви без епископа - событие жестокое, испытание великое и тяжкое, бедствие горестное. Но это не должно смущать и не смутит истинноверующего православного христианина.

Что такие горестные события могут происходит в церкви, об этом свидетельствуют писания святых отец. Из многого представлю хотя немногое. Петр Хрисолог, учитель церковный пятого века, глаголет о церкви сице: Малый кораблец Христов (церковь) иногда возносится к небу, иногда опускается в бездну, иногда Христовою управляется силою, иногда колеблется страхом, иногда покрывается волнами страстей, иногда выплывает на веслах исповедания [кн. его, ч. 1, сл. 19, о укрощ. морской бури]. Святый Амвросий медиоланский сравнивает ее (церковь) с луною, которая по временам исчезает, но остается не исчезнувшею, затмиться она может, но не исчезнуть (объяснение Фед. Яковлева на Апокалипс. гл. 20, ст. 4). В другом месте сказано так: Понеже Господь различными образы управляет церковь Свою в мире сем, иногда убо аки во гробе затворяя оную, иногда аки от смерти возставляя, иногда аки древо до корени посекая (что касается до внешнего вида), иногда паки возустрояя: убо блюстися подобает нам, да не судим о том по чувствам нашим и по плотскому мудрованию, еже Господь провещавает о управлении церкви Своея: ибо спасение ея часто сокрыто бывает от умов и очес человеческих. Господь не привязывает Себя к человеческим средствам ниже к обыкновенному порядку природы, но хощет превышать силою Своею все то, что ни воображают человеческие умы (толк. Иринея псков. на 10 ст. 1 главы пророка Осии).

Вот в каком бедственном положении может иногда находиться церковь: как бы опускается в бездну, как бы исчезает, затмевается, подобно луне, иногда Бог как бы во гробе затворяет ее, или, как древо, до корени посекает, и затем снова возустрояет, воскрешает, управляет Своею силою, возносит к небу. Все это действительно и случилось с Христовою церковию: когда епископы в XVII столетии уклонились в заблуждение и она осталась без них, тогда она действительно казалась как бы во гробе затворенною, как бы древом, до корени посеченным, как бы затмившеюся подобно луне, или опустившеюся в бездну подобно кораблю. А когда митрополит Амвросий присоединился к ней и она снова стала с епископами, тогда она представилась в самом деле возустроенною, воскресшею, вознесшеюся к небу, будучи всегда управляема Христовою силою, особенно в бедственные времена, при оскудении учителей.

Беспоповец. Теперь ты нас оправдал совершенно. Ты доказал, что церковь подобно кораблю опускается в бездну, подобно луне исчезает, и даже как бы во гробе затворяется, или как дерево до корени посекается. А с нами так именно и случилось: у нас церковь сейчас пребывает как бы исчезнувшею, или во гробе затворенною, не имея ни священства, ни таинств и не имея надежды иметь их.

Старообрядец. Приведенные нами свидетельства о церкви к вам вовсе не подходят и ничуть не оправдывают вас. В них говорится, что церковь Христова иногда опускается в бездну, а иногда возносится к небу. А ваша церковь (если только вашу беспоповскую общину можно назвать церковью), как опустилась в бездну, так уже и не выходит оттуда, не возносится к небу, а пребывает в бездне без всякой надежды выбраться из нее. Затем, церковь сравнивается с луною, которая по временам исчезает, но остается не исчезнувшею, а снова, по прошествии некоторого времени, является полною и совершенною; а ваша беспоповская церковь как исчезла раз навсегда, так и остается исчезнувшею постоянно, а не временно. Еще говорится, что Бог так управляет Своею церковью, что иногда аки во гробе затворяет ее, иногда аки от смерти возставляет; а вашу общину как затворил во гробе, так она и осталась в нем навсегда без малейшей надежды восстать от этой духовной смерти. Далее сказано, что Бог Свою церковь иногда аки древо до корени посекает, иногда паки возустрояет; а ваша беспоповская община раз посечена до корени и навсегда осталась в таком виде, никогда не имея никакой надежды и возможности паки возустроиться в прежнее состояние.

Таким образом, если с церковью Христовою и случаются слишком горестные события, то это бывает только иногда, то есть на некоторое время, а не навсегда остается она в таком печальном положении. Ваше же беспоповщинское общество, затворившись во гробе, посекшись до корени, или исчезнув, остается постоянно в этом положении и даже не желает и не может выйти из него. А всему этому виною сами вы, беспоповцы, не желающие принять на покаяние обращающихся от ереси священнослужителей в их сане, преступая этим священные правила (8-е перв. вселен, соб.; 69-е Карфаген, соб.) и противясь всей практике церкви, принимавшей от ереси епископов в их сане.

Чтобы еще более убедить вас в том, что, действительно, иногда великие и страшные бедствия постигают церковь, но они всегда бывают временны, а не вечны, так что по миновании их она опять придет в свое прежнее положение, в свое нормальное состояние, - представлю еще одно свидетельство из учения святых отец. Святый Иоанн Златоуст в письмах к диакониссе Олимпиаде пишет о церкви так: Правда, церковь терзается, ее вожди изгнаны; хищные волки вторглись в овчарню и разогнали стадо; сильные мира поднялись против святилища и внесли в него злоупотребления и раскол. Что же?., разве никогда не случалось подобного в мире? Разве церковь Христова не возросла среди смут, и сам Христос от колыбели до могилы не был окружен поруганием? А если это так, то зачем роптать, и что такое мы со всеми нашими жалкими страданиями, когда Сын Божий и Его апостолы принесли нам истину лишь посреди преследований и мучений?.. О, я не хочу укрывать зло, тебя ужасающее, не хочу ни отрицать, ни умалять его; я хочу, напротив, чтобы ты рассмотрела его таким, каково оно есть, т.е. более ужасным, более глубоким, каким оно тебе еще не кажется. Да, мы плывем среди необъятной бури. Корабль, влекущий нас, носится без управления по воле разъяренного океана. Половина матросов в море; их трупы перед нашими взорами качаются на поверхности волн; другую половину ждет гибель. Нет более парусов, нет более мачт; весла брошены, кормило сломано, и кормчие, сидя на скамье, обняли колена руками, не зная, что предпринять, и находя силы для одних стенаний. Темная ночь скрывает все до подводной скалы, на которую они несутся, и до слуха их доносится только оглушительный рев валов. Само море из недр своих поднимает мерзостных чудовищ, которых извергает на корабль к великому ужасу плывущих Тщетно пытаюсь я выразить обилием этих образов множество бедствий, нас одолевающих, ибо какой же человеческий язык мог бы передать их? И все-таки я, который должен бы смущаться ими более, нежели кто-нибудь, я не покидаю надежды: я поднимаю взоры к высшему Кормчему вселенной, Кому не нужно искусство управления среди бури. Итак отчаиваться не должно, напротив должно постоянно помнить следующую истину: одного только несчастия следует страшиться в мире - греха и слабости духа, которая приводит ко греху; все прочее - мечта. Ковы и вражда, обманы и клеветы, оскорбления и изветы, хищение, заточение, острые мечи, взволнованные моря, война в целом мире - все это ничто, и не может смутить душу бодрствующую. Апостол Павел учит нас этому, говоря: видимые вещи временны. Зачем же страшиться, как действительного бедствия, случаев, которые уносятся временем, как вода увлекается рекою?

Но, скажут, такое бедствие - бремя жестокое, тяжелое! - Конечно, но взглянем на него с другой стороны, и научимся его презирать. Оскорбления, презрения, насмешки, обращаемые на нас врагами, что они в самом деле? - Шерсть истлевшего плаща, который точат черви и время истребляет. «Однако же, прибавляют, посреди этих испытаний, постигающих мир, многие погибают и соблазнаются». Справедливо, и это много раз случалось: но после гибели, смерти и соблазнов порядок восстановляется же, воцаряется тишина, и правда возобновляет свой прежний путь. Вы хотите быть мудрее Бога! Вы исследуете повеления Провидения! Преклонитесь лучше перед законом, Им предписываемым, не судите, не ропщите, повторяйте только с апостолом: Глубина намерений Божиих, кто может постигнуть вас?

Если представить себе человека, никогда не видавшего ни восхода, ни захождения солнца, - не соблазнился ли бы он при виде, как исчезает дневное светило с небосклона и ночь охватывает землю? Он подумал бы, что Бог его покидает. А тот, кто видел только весну, не соблазнился ли бы он, увидев наступление зимы, этой смерти природы? Он подумал бы, что Бог, отрекаясь от Своего творения, оставляет мир, Им созданный. И тот, кто видит как сеют семя в землю, и как это семя изгнивает под землею и инеем, не соблазнится ли он, спрашивая: для чего погибло это семя? Но позже он увидит его возрождение в желтеющих нивах; другой увидит восходящее солнце, и весну, снова сменяющую зиму. Эти люди раскаются потом в своем ослеплении и преклонятся с благоговением перед порядком, установленным Провидением. Так и в нравственном мире, и в событиях жизни; достаточно наблюдать их, чтоб вскоре убедиться со скорбию, что подобное сомнение есть просто богохульство.

Но даже история нашего искупления разве не окружена соблазнами? Каким предметом искушения должен был быть этот божественный Младенец, обернутый пеленами, лежащий в вертепе, принужденный покинуть ясли, служившие Ему колыбелью для того, чтобы бежать к народу чужеземному. Не могли ли многие сказать, при виде бедного семейства Иосифова, само себя изгнавшего: «Как? и это Спаситель человечества. Царь неба и миров, Сын Божий»? И они должны были бы соблазниться. Позднее, когда этот Младенец возвратился из изгнания и возрос, непримиримая война возгорелась против Него отовсюду. Сначала ученики Иоанна преследуют Его своею завистливою враждою. «Учитель, говорят они Предтече, Тот, Кто был с тобою за Иорданом, крестит ныне, и все приходят к Нему!» - слова зависти, внушенные духом злобы. А когда Исус начинает творить чудеса, сколько клевет против Него, и сколько соблазнов для слабых. «Ты самарянин, кричат Ему со всех сторон, и дьявол овладел Тобою». Его обвиняют в том, что он любит хорошую пищу и вино, людей нечистивых и развращенных. Видя Его беседующим с женщиной, Его называли пророком ложным; «если бы Он был пророк, шептали, то знал бы, что за женщина говорит с ним». При одном появлении Его скрежетали зубами, и не одни только иудеи пылали к нему враждою. Самые братья Его, замечает евангелист, не веровали в Него.

Олимпиада возражала, в оправдание своей скорби, что многие, уступая гонению, впали в заблуждение и раскол. «Разве ты думаешь, возражал энергически Златоуст, что не было учеников соблазнившихся при виде креста? Когда враги Христа, наконец, овладели им, медленно утоляя над ним свою зверскую мстительность, то предавший Его ученик, при виде Его унижения, конечно, торжествовал, тогда как другие соблазнялись этим. А самый суд, бичевание, осмеяние царского достоинства, а распятие - какой соблазн должны были произвесть они! Христос покинут Своими учениками; вокруг Него не видно ничего, кроме оскорблений со стороны солдат или черни, насмешек, злословия, заушений. - «Если ты Сын Божий, кричали Ему у подножия Его креста, то сойди со креста и мы уверуем в Тебя». Но верхом оскорбления, превосходившим всякие измышления нечестия, было предпочтение вора, разбойника, запятнанного кровью. «Кого хотите: Христа или Варавву?» - «Варавву! кричит весь народ иудейский, хотим Варавву, а Этого распни, распни Его!» Была ли когда-нибудь смерть более позорная? И Он умирает одинокий, без друзей, без учеников; один разбойник, товарищ по казни, исповедует Его с креста своего. Нет, никогда все соблазны, вместе взятые, не могли сравниться с таким соблазном. Самое погребение Его есть милостыня. - Вот как Истина, ниспосланная с небес, получила Свое начало на земле: Ее путь был окружен обстоятельствами, которые были для сильных испытанием и гибелью для слабых. Она осуществила божественное слово, Ею Самою произнесенное: горе соблазняющемуся! (До зде из писем Златоуста к Олимпиаде; в кн. [св. Иоанн Златоуст и импер. Евдоксия, Тьерри, Стр. 342-347]).

Дата добавления: 2015-05-08