В ней говорится о других милостях, которые Бог дарует иначе, и о большой от них пользе 1 страница

В ней говорится о том, как общается Бог с душой через умное видение и даются некоторые советы. Говорится и о том, что бывает от такого обще­ния, когда оно подлинное, и дается совет хранить эти милости в тайне.

Где говорится о плодах молитвы, описанной в пре­дыдущей главе, и становится ясно, что она - ис­тинная, а не обман. Говорится здесь и о другой ми­лости, которую Господь открывает душе, дабы она Его славила.

Говорит о том, как Господь отрешает душу во время молитвы исступления или экстаза или вос­хищения (я думаю, что все это — одно и то же), и о мужестве, необходимом, чтобы получить вели­кие дары от Господа.

1. Как может быть спокойной бедная бабочка среди стольких испытаний и всего, о чем шла речь? Она еще боль­ше хочет насладиться присутствием Жениха, тогда как Он, Кому известна наша слабость, располагает ее многими спо­собами к единению с Ним, Великим Господом, сообщая ей мужество взять Его в Супруги.

2. Вы посмеетесь, что я так говорю, и вам это покажется нелепицей, ведь любая из вас, наверное, думает, что здесь не нужно никакого мужества и что нет ни одной женщины, столь низко поставленной, которая не отважилась бы стать царской невестой. И я так думаю, если царь - земной, но когда это - Царь Небесный, поверьте, нужно больше сме­лости, чем вы думаете. Мы по естеству своему слишком робки и убоги для такой великой милости и, я уверена, если бы это дал не Бог, сколько бы мы и видели, что это нам на благо, мы бы не решились. Вы сами это поймете, когда уви­дите, что совершает Господь, дабы мы с Ним обручились, а это, по-моему, бывает во время исступления, когда душа отрешается от чувств, ибо иначе, так близко от такого ве­личия, она бы живой не осталась. Только поймите, это об истинном исступлении, а не о женских слабостях, которым мы все здесь подвержены, и которые принимаем за экстаз или восхищение; ведь - кажется, я уже говорила - есть столь хилые создания, что они обмирают, чуть начнут молитву о покое.

Здесь я хочу описать некоторые роды исступления (о ко­торых слыхала от многих духовных людей), хотя и не уве­рена, что мне это удастся, как было и тогда, когда я писала в других местах и об этом, и о другом; но, по разным сооб­ражениям, мне показалось, что неплохо бы повторить все это, хотя бы потому, что здесь уместно объединить все, что относится к разным обителям.

3. Один из видов такого исступления бывает, когда ду­ша, даже не на молитве, поражается словом, пришедшим ей на память или услышанным от Бога. Господь, тронутый долгими ее страданиями из-за того, что она хотела прибли­зиться к Нему, воспламеняет искру в самой ее глубине, это я уже говорила. Душа, охваченная пламенем, словно птица феникс, вся преображается, и вполне благочестиво пред­положить, что грехи ее в тот миг прощены. Вот такую очи­щенную душу Бог соединяет с Собой, и никто иной об этом не ведает, даже сама душа не может сказать об этом после, хотя чувства ее и не спали, как бывает в обмороке или в припадке, когда теряют сознание.

4. Насколько я могу понять, душа до того никогда не вос­принимала так трезво то, что от Бога, и не была так озарена познанием Его величия. Вроде бы, этого быть не может, ведь силы ее и чувства так сосредоточены, что их можно счесть мертвыми, как же допустить, что она проникла в эту тайну? Не знаю, а может - и никто не знает, кроме Самого Создателя, и это же мы вправе сказать о многом другом, что бывает в таком состоянии, то есть в этих двух обителях. Ведь шестую и седьмую можно бы соединить в одну, ибо из одной в другую нет закрытых дверей. Правда, в седьмой происходит то, что чуждо тем, кто еще не вошел в нее, и только поэтому мне показалось, что лучше их разделить.

5. Когда душа в таком состоянии и Господу угодно от­крыть ей некоторые тайны, скажем - небо, и дать ей иные видения, воспринимаемые воображением, она способна потом их описать, ибо они настолько запечатлены в памя­ти, что никогда невозможно их забыть. А вот когда это -видения умные, описать их нельзя, ибо они весьма возвы­шены и недоступны пониманию живущих на земле. Однако вернувшись в обычное состояние, душа может передать нечто о многих из этих умственных видений. Возможно, некоторые из вас не знают, что такое - видения, и особенно - умные. Я объясню это, когда надо. Так мне велели насто­ятели, и, хотя это, быть может, покажется некстати, все же некоторым принесет пользу.

6. Вы скажете мне: если душа не вспомнит возвышенных милостей, оказанных Господом, какую же пользу могут они принести ей? Ох, доченьки, очень большую; ведь даже если видения не опишешь, они запечатлелись в недрах ду­ши и забыть их нельзя. Тогда вы спросите: если они безоб­разны и невозможно воспринять их душевными силами, как же о них можно помнить? Я тоже не понимаю, но все же знаю, что некоторые истины о величии Божьем оста­ются в душе столь непоколебимо, что если бы даже наша вера не учила, Кто Он, и не велела верить в Него, душа по­клонилась бы Ему в тот миг, как поклонился Иаков, когда узрел в видении лестницу. Конечно, тогда же он непре­менно уразумел и другие тайны, которые уже не мог выразить - ведь если бы внутренний свет не был больше, он бы не понял столь сокровенных и великих вещей при одном ви­де лестницы, по которой всходили и спускались ангелы.

7. Я не уверена, что объясняю точно - ведь хотя я и слы­шала обо всем этом, я не знаю, хорошо ли я все запомнила. Моисей тоже не смог сказать всего, что он видел в купине, а лишь столько, сколько было угодно Богу. Но если бы Тот не уверил его в истине Своего Откровения так, чтобы он узрел и поверил, что это - Он, Моисей не решился бы на такие многочисленные и великие подвиги. Конечно, ему было дано уразуметь что-то великое в шипах этой купины, вот он и отважился совершить все, что он сделал для Изра­иля. Так что, сестрицы, нам подобает не проникать в Бо­жий тайны, дабы понять их, а верить в Его могущество; до­пустим же, что таким немощным червям, как мы, не охва­тить Божьего величия. Воздадим Ему хвалу за то, что, по Его милости, мы уразумели хоть малую часть.

8. Я бы хотела найти сравнение, чтобы пояснить то, о чем я говорю, но ни одно не подходит, однако скажем так: вы входите в покои какого-нибудь царя или вельможи, и там очень много хрустальной и глиняной посуды, и других вещей, и они так расположены, что, войдя, можно увидеть все сразу. Однажды меня ввели в такой зал у герцогини Альбы (исполняя послушание, я остановилась там проез­дом, она меня очень просила через моих настоятелей). Во­шла я и испугалась, удивляясь, к чему бы такая куча вещей; но тут же поняла, что и это может послужить прославле­нию Господа. А теперь вот радуюсь, что это здесь приго­дится. Хотя я была там какое-то время, я не смогла удер­жать в памяти всего, что увидела, ни одну из вещей не пом­ню, словно их и не видела, так что не могла сказать после, как они сделаны, запомнила только все вместе. Так и здесь, когда душа воедино с Богом в чертоге высшего неба, кото­рое - в нас самих (ведь, ясное дело, если Бог - в наших душах, то там же и Его обитель). Хотя душа и в экстазе, не всегда угодно Господу, чтобы она видела эти тайны (она поглощена тем, что Ему радуется, и довольно с нее); но по­рой Его воля отрешает ее от высшего созерцания и тогда она видит все, что только есть в том чертоге. Когда же она придет в себя, в ней остается все великое, что она видела, но она не может хоть что-либо описать, ибо ее естество не способно подняться до того, что Бог сверхъестественным образом благоволил открыть ей.

9. То ли это видения, которые воспринимаются вообра­жением? Этого я не говорю, тут - видение умное; я ведь не учена и, по неуклюжести не умею объяснить лучше. Так что если я до сих пор что-то сказала о такой молитве, ясно, что если сказала хорошо, это не от меня, а от Бога. Сама я думаю, если в исступлении душе не открывается что-то со­кровенное — это не подлинный экстаз, а просто природная слабость, свойственная людям некрепкого сложения, как мы, женщины, - только соприкоснется хоть как-то дух с естеством, они теряют силу и отрешаются; я уже это гово­рила, когда шла речь о молитве покоя. Все это - совсем не экстаз, ведь в экстазе душа восхищена Богом вся, целиком, и Он, как Своей невесте, показывает ей частицу Царствия, принадлежащего ей по праву. Как бы это не было мало, это много, как и все в Господе, Который не желает помехи ни от способностей, ни от чувств души; вот Он сразу и ве­лит затворить двери всех обителей, оставляя открытым только вход в чертог, где Он Сам, чтобы и мы вошли в не­го. Да будет благословенна такая великая милость. Вот и понятно, почему будут осуждены те, кто не желает воспол­ьзоваться ею и теряет общение с Господом.

10. О, сестрицы, как ничтожно все, что мы оставили в миру, и все то, что мы делаем и могли бы сделать ради Бо­га, Которому угодно иметь общение с такими червями! Ес­ли у нас есть надежда уже здесь, в этой жизни насладиться этим благом, что мы делаем, дабы его достичь? Чего мы ждем? Какая может быть причина, чтобы потерять даже одно мгновение, когда мы ищем Господа, как невеста в Песне Песней, которая искала Его по улицам и площадям? Как обманчиво все в этом мире, когда не ведет нас к этой цели, даже если бы мирские наслаждения, богатства и радости и все в нем длилось вечно! Все мерзость и мусор перед сокровищами, которыми мы будем наслаждаться без конца. Но и все эти радости - ничто перед тем, чтобы обла­дать Нашим Господом и Владыкою всех сокровищ небес­ных и земных.

11. О слепота человеческая! До каких, до каких же пор пыль эта будет затемнять нам взор? Хотя тут, у нас, ее не так много, чтобы мы совсем ослепли, я все-таки вижу соло­минки и песчинки, которые умножатся, если мы оставим их без внимания, и причинят нам большой вред. Ради люб­ви к Богу, сестрицы, используем наши недостатки, чтобы познать нашу немощь, и да послужат они тому, чтобы мы видели лучше, как послужило брение из грязи слепому, из­леченному нашим Женихом. Итак, при виде нашего несо­вершенства будем усерднее умолять Его, чтобы Он извлек благо из нашего убожества, и мы во всем угодили Ему.

12. Незаметно для себя самой, я далеко отошла в сторо­ну. Простите мне, сестрицы, и поверьте, что, дойдя до столь великих дел Божиих, то есть до их описания, я очень жа­лею, когда вижу, как много мы теряем по нашей вине. Прав­да, Господь дает все это, кому хочет, и все-таки Он дал бы это всем нам, если бы мы любили Его, как Он любит нас, ибо Он только и желает, как найти, кому оказать милости, и богатства Его от этого не уменьшаются.

13. Возвращаюсь снова к тому, о чем говорила. Жених велит закрыть двери обителей и всего Замка и внешних стен. Когда Он восхищает душу, дыхание останавливается, и хотя другие чувства еще некоторое время способны к восприятию, она никак не может говорить. Порой все ее душевные способности внезапно отрешаются, руки и тело холодеют как у мертвой, так что трудно понять, осталось ли в ней дыхание или нет. Это бывает недолго, то есть она приходитвсебя; такое исступление проходит, тело возвра­щается к обычному состоянию и вдыхает воздух, но лишь для того, чтобы умереть снова и дать больше жизни душе. И все-таки такой экстаз не длится долго.

14. Случается, однако, что полное отрешение чувств проходит, но воля остается как бы в плену и разум погло­щен на целый день или даже на несколько дней, так что ка­жется, будто душа может заняться только тем, что побуж­дает ее к большей любви. Для этого - она бодрствует, для земных услаждений - как бы спит.

15. О, как смущается она, когда придет в себя, и как хо­чет любыми способами послужить Господу и угодить! Если желания эти оставались в душе после описанных выше сте­пеней молитвы, что можно сказать о такой великой милос­ти? Теперь душа хотела бы жить не один раз, а тысячу, что­бы столько же раз пожертвовать жизнью Богу и чтобы все на земле прославляло Его из-за нее. Она стремится к под­вигам и все, что она делает, кажется ей ничтожным, так пламенна ее любовь. Теперь она понимает, почему мучени­ки не считали тяжкими свои страдания - ведь с помощью Божией все легко. Кроме того, душа скорбит перед Ним, когда нет случая ради Него пострадать.

16. Душа очень ценит, когда получает дары от Бога втай­не; когда же это бывает на людях, она не так поглощена и не так рада, она стыдится и смущается, мучается, что поду­мают люди; ведь мир лукав, и состояние это припишут не Богу, а вместо хвалы Ему оно даст повод к пересудам. В та­кой тревоге и печали мне видится недостаток смирения; правда, это от нас не зависит, но ведь если ты стремишься к поношению, что тебе от того? Одна особа вот так горева­ла, и услышала слова Господа: «Не печалься, будутонихвалить Меня или хулить тебя - ты в любом случае полу­чишь пользу. Я узнала потом, что особу эту очень обо­дрили и утешили эти слова; чтобы утешить тех, кто так вот мучается, пишу их здесь. Кажется, Господь хочет, чтобы все поняли, что эта душа теперь принадлежит Ему и никто не должен ее беспокоить. Что до тела, до чести, до имения - им пускай вредят, все будет к славе Божией. А вот душу и трогать нельзя, и если она сама не откажется от Жениха по греховнейшей дерзости, Он защитит ее и от всего мира, и от всей преисподней.

17. Не знаю, объяснила ли я хоть как-то, что такое - ис­ступление, ведь объяснить его совсем невозможно. Это я уже говорила. Наверное, все-таки я ничего не упустила, чтобы вы поняли, что это такое, ведь ложное исступление идет совсем иначе. Я не говорю «притворное», ибо тот, у кого они бывают, не хочет обмануть других, но обманыва­ет себя. Тогда внешние признаки и действия в душе не соот­ветствуют такой великой милости от Бога, и это вводит людей в соблазн, они вправе потом сомневаться, когда ко­му-то Бог окажет подлинную милость, да будет Он благо­словен во веки. Аминь.

ГЛАВА V

продолжает все о том же и описывает, как душа поднимается к Богу другим путем, нежели тот, что был описан. Указывает, почему тут нужна отвага. Говорит кое-что о милости, которую так сладостно дарует Господь. Эта глава очень полез­на.

1. Есть и другое восхищение или полет духа, как я бы сказала; хотя это то же самое, но воспринимается в глубине души совсем иначе. Иногда внезапно чувствуешь скорое движение духа, подобного восхищению, такое быстрое, что даже страшно, особенно в начале. Поэтому я сказала, что всякому, кому Бог окажет эту милость, нужно боль­шое мужество, и вера, и упование, и большая решимость предать себя на волю Божью. Вы думаете, мало смятения, когда ты при всех своих чувствах и вдруг у тебя восхищают душу (некоторые из нас считали, что и тело)? Ведь в самом начале даже и не знаешь, что это от Бога.

2. Можно ли тут хоть как-то противиться? Ни в коем случае; это еще хуже. Я слышала от одной особы, что кажется, будто Бог хочет показать душе: она так часто и без­условно предавала себя в Его руки, предоставляя Ему себя с такой готовностью, и теперь должна понять, что больше себе не принадлежит, а потому Он так резко, рывком вос­хищает ее. Она решилась быть в руках Божьих легкой, как соломинка, которую поднимает янтарь (если вы это виде­ли), и, обращая тем самым необходимость в добродетель. Я говорю «соломинка», ведь так оно и бывает - наш Великий и Могущественный Великан восхищает дух с такой же лег­костью, как исполин поднимает соломинку.

3. Похоже это и на водоем, о котором мы говорили, - ка­жется, в четвертой обители, теперь я уж и не помню - и ко­торый спокойно и тихо, то есть без всякого движения, на­полнялся водой. Вот и тут Великий Бог, Который удержи­вает ручьи и запрещает выйти из берегов, дает свободу ис­точникам, снабжавшим его водой, а они сильным напором вздымают вверх волну, столь мощную, что кораблик на­шей души возносится на гребень. Если же судно не способ­но управлять само собой, а капитан и команда не в силах помочь при столь свирепом напоре волн, несущих его по своему произволу, еще менее могут недра души остановиться, где им угодно, или направить чувства и силы против ве­ления свыше. Ничто внешнее не участвует здесь.

4. Поистине, сестрицы, толкуя обо всем этом, я ужа­саюсь могуществу Великого Царя и Правителя, нашего Бога. Что же тогда переживания тех, кто испытывает это? Я вот думаю, что если бы Господь открыл Себя так живу­щим в миру и в грехе, они не осмелились бы впредь престу­пать Его заповеди, если не из любви, то хоть из простого страха. Сколько же обязаны те, которые были научены столь превосходными способами, дабы всеми силами стре­мились не нарушать Его воли! Ради Него, сестрицы, я умо­ляю тех, кому Он оказал такие или подобные милости: не будьте нерадивыми, не ограничивайтесь лишь получением Его даров. Вспомните, кто много задолжал, тот много пла­тит.

5. Вот и по этой причине необходимо мужество, ибо все это приводит в трепет. Без помощи Божией душа пребыва­ла бы в постоянной печали, видя, как велики Его милости и как малы ее дела, в которых к тому же столько небреж­ности и недостатков в сравнении с тем, что она Ему долж­на. Делая что-либо, она старается скорее об этом забыть, помня лишь о своих грехах и предавая себя милосердию Божиему, ведь ей нечем заплатить долг, вот она и надеется на Его милосердие и снисхождение к грешникам.

6. Может быть, Господь ответит ей, как Он ответил од­ной особе, молившейся перед Распятием, вот так печалясь о том, что ей никогда не было что пожертвовать Богу или от чего отречься ради Него. Распятый Господь Сам утешил ее, сказав, что Он отдает ей все страдания и тяготы Своих Страстей, чтобы она принесла их в дар Его Отцу. Особа эта, как я от нее узнала, осталась столь утешенной и обога­щенной, что так и не смогла этого забыть, видя свое ничто­жество, все вспоминала об этом, ободряясь и утешаясь. Я могла бы привести и другие примеры, я ведь знаю много святых и благочестивых людей; говорю вам это, чтобы вы не думали, что я пишу о себе самой. Но тот случай кажется мне очень подходящим, ибо из него понятно, как угодно Господу, чтобы мы признали свою нищету и свое убоже­ство и ясно видели: у нас есть только то, что мы получили от Бога. Так что, сестрицы, для всего этого и для многого другого в духовной жизни, особенно на этой ступени - нуж­на отвага, и, по-моему, если есть смирение, в последних обителях ее нужно больше, чем в прежних. Да будет угодно Господу дать нам ее, ради Его благости.

7. Возвращаясь к внезапному восхищению, надо ска­зать, что в этот миг душе и впрямь кажется, что она - вне тела; а все-таки она знает, что тело еще живо, хотя тогда трудно сказать, в теле душа или нет. Ей кажется, что она была в другом мире, совсем не в том, в котором мы живем, и что ей показали другой свет, совсем не похожий на здеш­ний. Если бы всю жизнь она пыталась представить себе этот свет, и другое, что она увидела, то ничего бы не вы­шло. В одно мгновение душа научена стольким вещам за­раз, что если бы она трудилась много лет, стараясь распо­ложить в памяти все воспринятое ею, ей бы не удалось сде­лать и тысячной доли. Это видение - не умное, оно воспри­нимается чувствами; через него душа понимает без слов го­раздо больше, чем можно узреть на земле обычным зрени­ем. Например, она видит святых, и ей кажется, что она хо­рошо их знала раньше.

8. Иногда, вместе с тем, что она видит духовными оча­ми, в умном видении, ей открывается и другое, например - ангельское воинство с его Господом. Она не видит ничего ни телесными, ни душевными очами, ни неким превосход­нейшим знанием, о котором я не сумею рассказать, воспри­нимает все это и еще многое, чего тоже не опишешь. Кто через это прошел и способнее меня, может быть, это и вы­разит, хотя, мне кажется, это очень трудно. Я даже не знаю, в теле душа или нет; во всяком случае, я бы не решилась поклясться, что она в теле, или что тело - без души.

9. Я часто думала: если солнце, оставаясь на небе, посы­лает свои лучи, и такие сильные, что они достигают земли в одно мгновение, то душа и дух, с которым она воедино, как солнце с лучами, не покидая своего обиталища, силою жара, полученного от Солнца Истины, возносится сама над собой посредством самой возвышенной своей части. Сама не знаю, что говорю, а вот что уж точно, как пуля, выле­тающая из аркебуза, когда взорвется порох, - душа взле­тает (лучше не скажу) бесшумно, но так явственно, что ни­как не может быть, чтобы это померещилось. Когда душа, насколько ей дано понять, - вне себя самой, она видит вели­кое; приходя же в себя, находит обильную прибыль. Все земное для нее не больше, чем сор, в сравнении с тем, что она узрела, и с той поры она едва живет на земле, а все, что ей казалось ценным, не возбуждает в ней вожделения, слов­но Господу было угодно показать ей что-то из той страны, которая ей обещана, как израильтянам, которых послали в обетованную землю, и они принесли показать плоды, чтобы, предвосхищая место отдохновения, народ легче прошел трудный путь. Однако милость эта столь мимолет­ная, что можно недооценить ее, хотя так велики приобре­тения для души; тому, с кем этого не было, никак не понять, насколько она важна.

10. Вот и видно, что это не наваждение дьявольское, ведь все эти действия в душе не могут примерещиться, и дья­вол не может представить то, что приносит душе столько мира и духовной пользы, да еще и три превосходнейших да­ра. Во-первых, она познает величие Божие, а чем больше его созерцаешь, тем большего достигнешь разумения. Во-вторых, она познает себя и смиряется, видя, как низка и не­мощна перед Тем, Кто создал столь великие вещи; раньше она отваживалась Ему противиться, а теперь даже не реша­ется на Него взирать. В-третьих, она пренебрегает всем земным, кроме того, что может послужить славе Божьей.

11. Это - драгоценности, которые Жених дарит своей невесте, и цена их столь велика, что она их будет хранить; а встречи с Ним останутся так глубоко в ее памяти, что, я думаю, она не сможет забыть, пока не получит навсегда, иначе это было бы для нее великим бедствием. Жених, да­ющий ей эти дары, дает с ними и благодать, чтобы она их не потеряла.

12. Вернусь теперь к тому, о чем я говорила, - к тому, что тут нужно мужество. Неужели вы думаете, что это так легко? Ведь и впрямь кажется, что душа отделяется от те­ла, ты же утрачиваешь все чувства и не знаешь, зачем. Вот и нужно, чтобы дал отвагу Тот, Кто дает и все остальное. Вы скажете, что этот страх хорошо вознаграждается. И я так скажу. Да будет благословен Тот, Кто силен дать столь­ко душе и да удостоит Он нас послужить Ему. Аминь.

ГЛАВА VI

1. Из-за таких великих милостей душа так хочет насла­диться Тем, Кто их ей дает, что живет в мучении, хотя и сла­достном. Ей очень хочется умереть, и она со слезами умо­ляет Бога забрать ее из этого изгнания. Все земное утомля­ет ее; одиночество ее облегчает, но скорбь возвращается и становится ей обычной спутницей, и в конце концов, ба­бочка никак не найдет покоя. Душа, скорее, становится та­кой нежной от любви, что непрестанно воспламеняется и взлетает ввысь; так что в этой обители она то и дело бы­вает восхищена, ничего поделать не может, даже на людях, вот ее и преследуют и осуждают. Кроме того, она и хотела бы откинуть всякий страх, но многие, особенно - духовни­ки, запугивают ее, и никак не дают успокоиться.

2. Внутри она как будто и очень уверена, особенно нае­дине с Богом, но она и горюет, скорбит, она ведь боится, что бес прельстит ее, и она обидит Того, Кого так любит; о пересудах же она печется мало, разве что ее порицает ду­ховник, словно она может сделать больше. Просит она од­ного - молиться за нее, молить Господа, чтобы Он вел ее по другому пути, потому что ей так советуют, убеждая ее, что этот очень опасен. Однако сама она нашла на нем мно­го преимуществ и поневоле видит их, а кроме того, она чи­тает, и слышит, и знает, что исполнение заповедей Божиих ведет на небо, и потому, даже если бы и хотела, не может променять этот путь на другой и предаться Божьей воле. Тем не менее, ее мучит, что она стремится не к тому, что ей внушают, и не следует советам духовника, тогда как по­слушание и угождение Господу предохраняет от самообольщения. Ей кажется, что если она согрешит по своей воле и в малом, это - погубит ее, и вот, она страдает, что грешит то и дело, хотя и невольно.

3. Бог дает этим душам великое желание угождатьЕмуво всем, даже в самом малом, и, поскольку возможно, избе­гать всего, что не согласно с самим совершенством. Только поэтому, ни по чему иному, она хотела бы уйти от людей в одиночество и очень завидует тем, кто живет или жил в пу­стыне; однако хотела бы жить и в миру, если только помо­жет хоть одной душе прославить Бога. Когда это - женщи­на, ее печалит, что она по природе своей не может делать всего; ведь она хотела бы подражать тем, кто свободен сла­вить Господа Воинств.

4. О, бедная бабочка, связанная столькими цепями, ко­торые не дают ей лететь, куда она хочет! Сжалься над ней, Господи, сделай так, чтобы она могла, хоть отчасти, испол­нить, что желает, во славу Твою! Забудь, что заслуги ее ма­лы, природа - низменна! Ты, Господи, силен разделить морские бездны и остановить воды Иорданские, чтобы прошли сыны Израиля. Не щади ее, ведь с Твоей помо­щью она перенесет многое - она решилась на это и стре­мится к страданиям. Простри, Господи. Твою всесильную руку и не допусти ей прожить в таких низинах. Яви силу Свою на слабой и убогой женщине, дабы мир понял, что это - не от нее, и прославил Тебя, чего бы это ей ни стоило, ибо она к тому и стремится, чтоб умереть тысячу раз, если это возможно, взамен одной души, прославляющей Тебя, ради этой души. Умереть столько раз она бы сочла за при­обретение, хорошо понимая, что недостойна понести за Тебя и малейшую скорбь, тем паче - умереть.

5. Не знаю, сестрицы, к чему все это сказала и зачем. Я совсем и не думала об этом писать. Ну что ж, поймем, что, без всякого сомнения, именно это и бывает от восхищения на молитве. Ведь такие желания не преходящи, они - вну­три, и когда представляется случай оправдать их на деле, видно, что это не обман. Почему я сказала «внутри»? Иной раз душа страшится самой малости, и до того теряет муже­ство, что ей кажется, будто она вообще ничего не может. Я так думаю, Господь оставляет ее как она есть, для вящего блага, ибо она видит, что если у нее что и было/то от Госпо­да, да так ясно, что смиряется, лучше разумея милость и ве­личие Божий, явленные в таком ничтожном создании. Од­нако чаще всего она остается в том состоянии, о котором мы говорили.

6. Обратите внимание, сестрицы, на то, как сильно хо­чет она узреть Господа; порою это так мучает, что жела­ние надо не поощрять, а умерять, конечно - если можешь, ибо бывает, как вы увидите, что это невозможно никоим образом. А тут это достижимо, ибо весь разум свободен со­образоваться с волей Божией и сказать то, что сказал свя­той Мартин; если же мучение слишком сильно, надо от­влечься чем иным, ибо все это бывает лишь у постигших совершенства, и дьявол может искусить нас - мы возомним, что это мы и есть; так что лучше сохранять опасливость. Что же до меня, я думаю, что наваждение не приносит мира и тишины, свойственных этой печали, а скорее возбуждает какую-либо страсть, вроде той, что сопряжена с мирскими огорчениями. Однако тот, у кого нет опыта (в этом или в ином) ничего не поймет; думая, что это - нечто великое, он будет поощрять такое желание и очень навредит своему здоровью, потому что мучаться будет долго, ну хотя бы - часто.

7. Еще заметьте, что печаль бывает от слабости у тех, которые плачут по малейшему поводу; и они сочтут,что ихслезы - печаль о Боге, тогда как это не так. Когда слезы льются без удержу при одном слове или мысли о Господе, может стать очень тяжко, и будешь плакать больше, чем от любви к Богу. Услышав, что слезы - похвальны, они так и плачут, не сдерживаясь, только того и хотят; но все это - бесовские происки, а бес хочет, чтобы они ослабели, не мо­гли молиться, соблюдать свой устав.

8. Наверное, тут вы спросите, как же вам быть? Если я вижу во всем опасность, и допускаю, что даже в такомхорошем деле, как слезы, можно впасть в обольщение, то не ошибаюсь ли я сама? Конечно, могу и ошибаться, но по­верьте, я это видела у некоторых, хотя со мной такого и не случалось, ибо я совсем не чувствительна, - напротив, я да­же горюю, что у меня столь жесткое сердце, хотя от вну­треннего огня оно все-таки плавится, как смола в нагретом котле. Легко узнать, когда слезы текут из этого источника: они укрепляют и умиряют, а не возбуждают и, если душа смиренна, редко наносят вред. Лучше претерпеть ущерб телу, чем душевное обольщение; если же нет смирения, опасайтесь обмана.

9. Не думайте, что достаточно обильных слез и больше ничего не надо. Будем делать и многое другое, помня о до­бродетелях, ибо они послужат нам лучше всего. А слезы пусть придут, когда Богу угодно; мы не должны о них ста­раться. Они поливают сушь нашей души, от этого урожай богаче. Чем меньше мы будем обращать на них внимания, тем больше будет плодов, ведь вода эта - с неба; а вот та, которую мы черпаем сами, прилагая усилья - она иная; час­то мы копаем до изнеможения, и не находим ни одной лу­жи, а не то что колодца с живой водой. Вот я и думаю, сес­трицы, что самое лучшее для нас - предстоять перед Бо­гом, размышляя о том, как Он милосерден и велик, а мы ничтожны, и предоставляя Ему посылать нам, что захочет - дождь или засуху. Он лучше знает, что нам полезнее. Вот мы и пойдем дальше в спокойствии, а бесу будет куда как труднее обольстить нас.

10. Кроме этих состояний, и печальных, и утешитель­ных, Господь иногда посылает нам радость и особую, стран­ную молитву. Описать ее трудно, но я вот пишу, чтобы, если Господь вам ее даст, вы могли Его прославить, зная, что она и впрямь бывает. Мне кажется, тут Господь остав­ляет на свободе способности и силы души, чтобы они могли насладиться радостью, не понимая только, что ж их радует. Вроде бы смысла здесь нету, а это так. Радость столь обиль­на, что душа хотела бы не наслаждаться в одиночестве, но поделиться со всеми, чтобы все с ней славили Господа. Ка­кой бы она пир устроила, чтобы все разделили ее радость! Ей ведь кажется, что она обрела самое себя, как Отец блудного сына, вот она и хочет пригласить всех на торже­ство. Еще ей кажется, что хоть теперь она - в безопаснос­ти, и я думаю, она права, ибо такую глубокую радость с та­ким миром и счастьем, с хвалой Господу, бес дать не может.

Дата добавления: 2015-05-08