Дело с двойным дном 15 страница

— Возможно?

— Ну ладно, прослушивается, без «возможно». Твой — нет. В крайнем случае, услышат то, что ты ей скажешь, но могут не догадаться, кто звонил.

— Скорее Кася не догадается… Как ты себе представляешь наш разговор? Ведь мне же надо будет сказать девушке, кто звонит, и где-то назначить встречу. Ну и меня сразу засекут! А если так: позвоню, уверюсь, что она там, сразу же к ней поеду…

— …и наблюдатель Тирана перехватит тебя у её дверей.

Я жутко разозлились.

— В таком случае катитесь вы все к черту! Позвоню и открытым текстом приглашу девушку к нам. А ты делай, что хочешь, но добейся, чтобы её выпустили. Ведь Тиран тоже в этом кровно заинтересован! А Касе скажу — пусть приезжает со своим парнем, и пусть все это наконец завершится!

— Хорошо, но звони из своей квартиры…

Прервав мытьё посуды на полтарелке, я закрутила кран и, на ходу вытирая руки, бросилась к себе.

— Телепатия какая-то, — вот первые слова, что мне сказала Кася. — Я звоню и звоню вам, а там все отвечает автоответчик. Можно ли сейчас… Не согласились бы вы… Мне так надо с вами посоветоваться!

Я уже говорила вам, вы согласились, а сейчас самое время: не могу я больше.

— И я такого же мнения, — ответила я Касе. — Только не стоит по телефону, надо бы встретиться…

— О, я понимаю!

— А ваш парень? Он как, уже закончил работу?

— Да! — почти радостно ответила девушка, во всяком случае в её голосе явно слышалось огромное облегчение. — Сегодня. И даже деньги ему заплатили сегодня же. И он намерен добровольно сдаться, только мы не знаем, как это сделать. Пойти в полицию? Позвонить? И когда, ещё сегодня же вечером или можно завтра утром?

Задала она мне задачку! Врождённая нетерпеливость толкала меня к немедленным действиям, но я не очень хорошо разбиралась в побуждениях Тирана, хотя и была убеждена: уж он-то ждёт с нетерпением. В голове мелькнуло: а если парень появится у Каси, его тут же схватят и не дадут возможности добровольно явиться в полицию, что, как известно, является смягчающим обстоятельством. Если же я вот сейчас намекну девушке на то, что у её дома ждут люди Тирана, Тиран убьёт меня.

— Подождите минутку у телефона, — попросила я.

Бросив трубку телефона на кресло, я помчалась к Янушу. Тот уже заканчивал мыть сковороду, наиболее ненавистный предмет из грязной посуды, молодец, вон как отдраил! Не успела я и слова вымолвить, как у него зазвонил телефон, и Януш бросился к нему. Я помчалась следом.

— Ага, ты все слышал! — сказал Януш в трубку. Неужели на том конце Тиран? Точно он, потому что Януш, выслушав, что ему сказали, обратился ко мне:

— Сегодня. А где он?

— Кто? — не поняла я.

— Касин парень.

— Не знаю, и какое это имеет значение? Пусть даже на Гонолулу, лишь бы успел, так ведь?

— Так. Скажи, чтобы явился немедленно.

Я рысью кинулась к себе, передала Касе «мой» совет и опять помчалась к Янушу. Кажется, во время этих перебежек вообще не закрывала дверей обеих квартир.

— Не сделает же он такой подлости? — крикнула я Янушу.

— Какой? И кто?

— Тиран твой! Не вцепится же он так, с ходу, в парня мёртвой хваткой? Ведь не такая же он свинья… закаменелая?!

— Нет, не такая.

— Ну вот, видишь, а мне так хотелось лично услышать, что он станет говорить.

— Считай, услышишь. Я успел позвонить Болеку, он туда уже мчится. Думаешь, мне не интересно?

Думаю, наконец-то покажется то самое, второе дно…

* * *

Ещё в первой половине дня поручик Болек напросился на ужин. Что же такое приготовить на сегодня, чтобы перещеголять вчерашнюю грудинку? Пожалуй, это по плечу только гусю. К счастью, стояла осень, с гусями проблемы не было. Вот только на то, чтобы его запечь, требовалось много времени. Запекала я его в духовке Януша, так что с полудня не была в своей квартире. И оказалось, это просто судьба меня хранила…

Поручик ворвался к Янушу с улыбкой от уха до уха и с плёнкой в руке, потрясая ею над головой, словно цыганка бубном. И застыл в дверях, вдохнув наполнивший всю квартиру запах гуся.

— Неужели гусь? — пожелал убедиться он. — То-то я ещё на лестнице почуял… да не смел надеяться…

— И никаких салатов! — твёрдо заявила я. — Гуся надо есть горячим, прямо с пылу, с жару. Внимание!

Бухнула на стол тяжёлую гусятницу и торжественно объявила:

— Начинается представление «Свет и звук»! Свет на столе! Теперь, пожалуйста, дайте звук!

Сам сияя сверхъестественным светом, впитывая не только носом, но и всем собой сверхъестественные запахи, Болек исполнил моё желание. Торжественный ужин начался под аккомпанемент звуков, которые для меня во сто крат были милее цыганской музыки.

— Если вы не против, я начну с самого начала, — послышался, как мы догадались, голос Бартека. — Можно?

— Конечно, конечно, — немедленно отозвался голос Тирана.

Затем мы услышали тяжёлый-претяжёлый вздох допрашиваемого и после продолжительной паузы его голос:

— Начать надо с того, что я легковерный кретин.

Во всяком случае, был им до самого недавнего времени. Попался на удочку, поверил на слово авантюристам…

В полном молчании, внимательно и сочувственно слушали мы исповедь парня, повествующего о своих денежных проблемах, о безвыходной ситуации, в которую попал из-за излишней доверчивости, и о выходе, указанном ему Касей. Не гарантировал он стопроцентного успеха, но ведь утопающий и за соломинку хватается…

— И я решил все сделать сам, — рассказывал Бартек, — избавить Касю от возможных неприятностей, догадывался, что без них дело не обойдётся, зачем девушку впутывать. Хоть это для неё сделать… С Касей мы и так решили пожениться, её деньги или мои — нам без разницы, а у меня уже, почитай, петля на шее, так что деньги прадедушки той самой соломинкой и считались… По правде говоря, я и тогда не знал, поступаю ли по закону, и сейчас не знаю, но иного выхода у меня не было. Вот я и принялся околачиваться в Константине как лицо без определённых занятий, этакая таинственная личность, задница в форточке, извините за выражение… Вот я и того… холера… незаконно проник в ветеринарную клинику с целью грабежа. Сколько мне за это положено?

— Теоретически от года до десяти лет, — радостно удовлетворил его любопытство Тиран.

— Черт побери! Ну да ладно, раз начал, все расскажу. Проник, значит, пёс не пикнул, меня вообще собаки любят, к тому же я вкусной косточкой для него запасся. Он с благодарностью принял её. Должен тут отметить, что проникал в дом три раза. Подобрал отмычку и три ночи потратил на то, чтобы внимательнейшим образом тщательно простучать стены и полы, ведь мы понятия не имели, в каком месте прадедушка свои сокровища припрятал. И в результате разведочных работ я наметил два места: одно в стене и рядом, под полом, другое. И в последнюю ночь пришлось мне переставить шкафчик с лекарствами и инструментами, он как раз стоял на том самом, перспективном, участке пола. Я понимал, что в моем распоряжении только одна ночь, ведь раздолбаю стену и вскрою пол, такое незаметно не пройдёт, следы останутся. Вот и пришлось спешить, в спешке я не очень аккуратно раздолбал стенку, но старался все-таки напортить как можно меньше. И принялся отдирать паркетины. Вот тут меня кто-то и огрел по затылку, подкрался сзади неслышно и незаметно, я ничком повалился на кучу кирпича и отключился. Сколько времени лежал без сознания — не знаю. Постепенно сознание стало возвращаться, я ещё не мог пошевелиться, но голова уже работала. Услышал человеческие голоса, сообразил, что лежу у стенки в том самом месте, где свалился. И тут до меня дошёл смысл разговора двух мужчин.

Голова ещё плохо соображала, но я понял, что они переговаривались, занимаясь работой. Видимо, именно они стукнули меня, так как из их разговора понял, что стал для них конкурентом. Понял, они ищут то же самое, что искал и я, — ценности, запрятанные Касиным прадедушкой. Из двух мужчин один был главным искателем, другой только его помощником. Понял: тут они что-то нашли. Лежал я ничком, лицом вниз, осторожненько повернул голову, чтобы взглянуть на них. Один был постарше, другой молодой. И они страшно ссорились. Тот, что постарше, кричал: его обманули, он и не думал, что это уголовное дело, теперь только получил доказательство и не желает принимать в нем участия. Второй пытался смягчить ссору, обещал хорошую долю от найденного имущества. А первый не соглашался. От слов перешли к делу, чуть ли не врукопашную схватились, что-то опрокинули в комнате, на кирпичах и досках пола спотыкались… Если хотите, могу описать, как они выглядели, я их хорошо рассмотрел.

Тиран, естественно, ухватился за это предложение, и мы с Янушем выслушали описание внешности Доминика и библиотекаря, очень подробное и точное. Тиран попытался сбить свидетеля вопросом, как тому удалось увидеть то, что происходило у него за спиной, коли лежал ничком, Бартек пояснил, что потихоньку все сильнее поворачивал голову и смог хорошенько рассмотреть обоих преступников, тем более что те были целиком поглощены ссорой.

— Ссорились они, значит, — продолжал Бартек, — оба злые, как черти. Потом гляжу, тот, что старше, оттолкнул молодого и кинулся к выходу, крича, что с него достаточно и он приведёт полицию. Тогда молодой схватил обломок кирпича и врезал по затылку, должно быть, так же, как и меня оглушил.

А кирпич там был клинкерный, особой прочности, из него не только фундамент, но и цоколь до самого пола был выложен. Пожилой упал, не знаю, живой или мёртвый, а я не мог ни рукой, ни ногой пошевелить. Молодой явно был настроен решительно, ему что один труп, что два — без разницы, ну я и решил притвориться мёртвым. Впрочем, особенно и притворяться не было необходимости, и в самом деле опять сознание потерял, когда попытался на руку опереться, чтобы подняться. Потом уже выяснилось, она была вывихнута, а тогда я от боли опять потерял сознание.

— Вы видели, что именно преступники извлекли из пробитой вами дыры в стене? — задал вопрос Тиран.

— Да, видел, на полу стояла большая сумка, старая, вроде из кожи.

— А что дальше было?

— Пришёл я в себя, когда собака начала выть.

Уже светало. Я понял, что оказался в положении хуже некуда. Надо сматываться. С трудом поднялся, стараясь опираться на другую руку, кое-как помылся, чтобы от меня люди на улице не шарахались, смыл с лица кровь и одежду от пыли немного вычистил, отряхнул и вышел из дому. Ни души не встретил, ну и потащился потихоньку… Очень болела рука, оказалось, она вывихнула в локте. Я ничего не украл, может, это послужит смягчающим обстоятельством…

— А руку врачу показывали?

— Да, в частной клинике, там сразу поверили, что я немного повздорил с дружками, вправили.

После того, как по просьбе Тирана Бартек назвал адрес частной клиники, наступила пауза. Плёнка перематывалась с лёгким шорохом. Отчётливо слышалось, как на зубах Болека похрустывала запечённая гусиная шкурка. Похоже, гусь запечён на славу.

А мы с Янушем так ещё и не попробовали…

Послышался голос Тирана:

— Вы сумеете опознать убийцу? Ну, того молодого бандита.

— Конечно, — ни минуты не сомневался Бартек. — Я его рассмотрел хорошо, к тому же у него легко запоминающееся лицо.

— Хорошо. В таком случае посмотрите на эти фотографии…

Послышался шелест бумаги и какие-то непонятные звуки. Болек оторвался от гуся.

— Тиран предъявил ему для опознания целую кучу фотографий, всегда держит под рукой. Тот без труда сразу же выловил среди них Доминика, — пояснил он.

— Вот он, — послышался голос Бартека. — И в натуре тоже могу его опознать. Тем более, что ещё раз довелось встретиться с ним, на Вилловой. Наверное, об этом я тоже обязан вам рассказать. Только я вошёл в квартиру, услышал шум в кухне и Касин голос. Бросился туда, а там этот мерзавец на Касю напал. Оказывается, без кирпича в кулаке он не герой, вышвырнуть его не составило труда.

— Теперь расскажите о том, что произошло на Вилловой, — потребовал голос Тирана.

— Так я же говорю…

— Да нет, не об этой сцене в кухне, а о том, что происходило там раньше. О совершённом в этой квартире двойном убийстве и обнаружении клада в стене гостиной.

— О6 этом я знаю только со слов Каси, — грустно признался Бартек. — Мы не виделись четыре дня, я занят был поисками клада в Константине и не только никакого клада не нашёл, но и ещё заявился к ней инвалидом с раскровавленной мордой. Какая от меня уж помощь?… От неё и узнал о кошмарном преступлении в квартире тётки. Невезучий я какой-то: сначала нарвался на мошенников, обвели они меня вокруг пальца, в долги влез, чтобы свою долю внести в их липовое предприятие, а потом с этим прадедушкиным кладом тоже неувязка вышла. Хорошо, подвернулась работа, за неё очень хорошо платили, но пришлось вкалывать по-страшному. Только вчера закончил, теперь рассчитаюсь полностью с долгами, да и нам с Касей останется немного. Но уж зато за эту неделю спал я от силы всего часа четыре в общей сложности, так что, если посадите, особенно огорчаться не буду, хоть отосплюсь в камере. Хотя… В общем-то, там ещё одна выгодная работа наклёвывается, очень бы мне хотелось деньжат прикопить. Говорила мне Кася, вроде ей от тётки наследство осталось, но мне совсем не улыбается тянуть деньги с девушки, я бы хотел и свою долю в общее хозяйство внести.

— А что за работа?

— Установка электронного оборудования в одной фирме. Связь, аппаратура, охранное устройство.

Вроде бы фирма солидная и состоит не из одного человека, как в тот раз.

— Назовите фирму, её адрес и телефон.

— Ну вот, и снова не повезло, — горько вздохнул Бартек. — Если полиция станет у них про меня расспрашивать, фиг мне работу доверят. Раз я на подозрении у полиции…

— Вы и останетесь на подозрении только у полиции, — холодно парировал Тиран. — Фирме об этом знать не обязательно.

Похоже, Бартек не очень поверил капитану, потому что, судя по звукам, не сразу полез в карман за записной книжкой. Порылся в ней, отыскал нужную запись и продиктовал требуемые сведения.

Потом Тиран переключился на прадедушку: что они с Касей знают о нем, где ещё искали сокровища, случайно, не в Рыбенке, знакома ли Бартеку фамилия «Райчик»?

Я слушала вполуха, меня заинтересовало обещание Тирана не выдать Бартека работодателю.

— Интересно, как это ваш Тиран собирается порасспрашивать фирму про Бартека и одновременно сделать так, чтобы те об этом не догадались? Ведь парень прав. Как только узнают, что глины им интересуются…

— Какие глины? Кем интересуются? — удивился Болек. — Придёт в фирму предприниматель, дескать, наслышан, как им хорошо электронику установили, не могут ли и ему тех же умельцев порекомендовать?

Ещё рекламу парню сделаем!

Тиран продолжал допрос:

— Теперь расскажите, с какой целью пани Пясковская побывала в квартире соседей пани Бернацкой?

— Вы о чем? — спросил Бартек с таким искренним недоумением, что сразу стало ясно: не имеет ни малейшего понятия о Касиных целях. — Она мне ничего об этом не говорила. Когда она там была?

— Сегодня утром.

— Так откуда же мне знать, если я Касю ещё не видел? Только сказала мне по телефону, чтобы я сразу же к вам явился.

На этом закончилась запись допроса. Я устремила на Болека взгляд, хотелось верить, исполненный большой внутренней силы. Как выяснилось, не надо было прилагать никакой особенной силы, поручик Болек был мягок, как масло в знойный день.

Безо всякого принуждения он принялся рассказывать о том, что было дальше.

— Тут нам позвонил дежурный снизу и сообщил: явилась гражданка Пясковская и требует, чтобы её допустили к капитану Тиранскому. Естественно, её допустили. Сейчас вы услышите продолжение.

И поручик снова включил магнитофон. После приветствий и вступительной фразы Тирана мы услышали жалобный Касин голосок:

— Вот, это то, что я скрыла от вас.

— Что это и где пани нашла документ? — официальным тоном поинтересовался Тиран.

— Нашла среди бумаг, которые тот бандит… тот человек выбросил в спальне. За шкаф завалилось.

Да, это копия, а не оригинал. Оригинал написан собственноручно моим прадедушкой, и я намерена оставить его себе. А вам вот, принесла ксерокс.

Послышался шум отодвигаемых стульев и шелест бумаги. Видимо, Тиран знакомился с историческим документом. После продолжительной паузы он задал Касе вопрос:

— И поэтому вы решили проникнуть в квартиру соседей пани Бернацкой?

— Да, видите оглавление? Перечень запрятанного прадедушкой имущества. А вот здесь написано «фамильные ценности». Может, у меня уже бзик на почве фамильных традиций, но я хочу, чтобы у меня тоже были предметы, некогда принадлежавшие моим родным. И сразу же информирую: в тайнике не было никаких драгоценностей. Наверное, бабушка сама их забрала. Вы знаете, что эта квартира когда-то принадлежала моей бабушке и я там жила вместе с ней?

Так вот, я нашла только письма. Письма личные, очень интимные. Они помогли мне понять причины такого отношения тётки ко мне… Если можно этого предмета не касаться…

— Тиран тоже человек, — сообщил поручик. — Сказал, что не потребует заносить в протокол её показания и никто о них не узнает. На мой взгляд, её тётка была с большим приветом и тронулась умом, так сказать, на сексуальной почве.

Следующий вопрос Тиран задал Бартеку:

— Как же вам удалось избежать претензий лиц, у которых вы взяли деньги в долг?

— А я занимал у других и по частям возвращал, а сегодня, получив расчёт, окончательно расплатился. Ну, не совсем окончательно, но осталось совсем немного. И если вы меня не посадите надолго…

— Проше пана! — важно заявил Тиран, с трудом сдерживая бешенство. — Неужели вы думаете, что мы не в состоянии определить вину подозреваемого?

То, о чем вы нам рассказали, подтверждается материальными доводами и показаниями подозреваемого. А полицейским, представьте, тоже иногда случается думать и делать выводы, мы видим разницу между людьми, замешанными в одном деле, например, между вами и неким Срочеком…

На этом, собственно, запись кончилась, а Болек радостно засмеялся и сказал:

— Было уже два часа ночи, когда присутствующие пали друг другу в объятия, а Кася расплакалась.

И можно было расходиться по домам. Где же ваше шампанское? Неважно, идёт оно под гуся или нет.

Впрочем, гуся тоже уже нет…

Януш молча извлёк из холодильника бутылку шампанского и поставил на стол. При этом со странным выражением на лице пробормотал:

— Ничего, куплю ещё одну. Охладиться успеет…

Я хорошо знала своего Януша, поэтому пока ничего не стала говорить. Подождала, пока не ушёл Болек. А он не сразу ушёл, они вдвоём с Янушем благородно вымыли посуду, рассудив, что мне за такого гуся положен отдых. И когда за Болеком захлопнулась дверь, я не спешила задавать вопросы.

Януш не стал дожидаться.

— Послушай, моя дорогая, — сказал он мне, — не притворяйся, что ни о чем не догадываешься. Тиран закрыл дело, и он прав. Сама посуди, у него все козыри: убийца, доказательства и свидетель. А то, что в деле осталась пара неясностей… Столько работы ждёт, что Тиран не только может, а просто должен позволить себе не обращать на них внимания. Если считает, что они не представляют социальной опасности… Тиран закрыл сразу два дела! Он может себе это позволить, его ждёт другая работа. А я не могу, и в настоящее время я на пенсии, можно сказать, так что…

— Что?

— Ничего особенного, но не мешает проверить, что там на твоём телефоне.

Я не стала препираться с ним, все равно бесполезно. Кинулась к себе. И правда, автоответчик подмигивал. Нажав на голубую кнопку, я услышала:

— Уважаемая пани, очень прошу извинить мою настойчивость, но умоляю — позвоните мне, когда вернётесь… — Голос Каси прерывался от рыданий. — Я буду ждать, буду очень ждать. Сейчас я на Вилловой, не уйду отсюда, пока не услышу ваш голос.

Мы договорились с Бартеком, он тоже ждёт у телефона, хотели бы прийти к вам вместе. Очень прошу вас…

Вернувшись к Янушу, я сообщила:

— Кася с Бартеком будут здесь через полчаса.

Сбегай за пивом, все кончилось. Откуда ты знал про телефон?

— Дорогая, а где же вторая линия, на которую Тиран махнул рукой? Ты, что ли, свистнула тогда золото с Вилловой? Ты оставила открытой дверь в квартиру, где лежали два трупа? Кто у тебя сбежал из-под носа с чердака? Так вот, я намерен до конца разобраться в этом деле — для своего собственного удовольствия. И что-то мне подсказывает: есть шансы разобраться…

* * *

— Я была там, — сказала Кася.

Мы не стали расспрашивать, где была и когда.

Знали и без того. И молча ждали продолжения.

Кася пришла к нам вместе со своим парнем. Я с любопытством оглядела Бартека. Красивый молодой человек, веснусчатый правда, но очень симпатичный.

Кася не протестовала против присутствия Януша, он улыбнулся ей, и, как всегда, дело было в шляпе.

Ладно, постараюсь не ревновать…

— Я была там, — повторила девушка. — Могла спасти её. И не сделала этого. Сейчас расскажу вам все, мне необходимо все рассказать, и я сделаю так, как вы мне посоветуете. Меня это так мучает, что больше не могу, должна все вам рассказать…

Странно, девушка обращалась ко мне, а не к Янушу, как обычно поступали все женщины, с кем мы вдвоём беседовали. Действительно, ни на кого не похожая девушка.

— Начну с самого начала, — продолжала Кася. — Когда я переехала от тётки в квартиру пани Яжембской, мне намного легче стало жить, почувствовала себя человеком, но надо мной все время висели те самые наши фамильные альбомы с фотографиями.

Я понимаю, проше пани, что это уже стало навязчивой идеей, своего рода сумасшествием, но я ничего не могла с собой поделать. Я должна была наконец увидеть лица отца и матери! По ночам они снились мне, днём я ни на минуту о них не забывала. Фотографии — вот главное, о деньгах я не думала, хотя пани Крыся и рассказала о том, как я богата.

Преувеличивает, думала я, да и не до богатства мне.

Главное — стать человеком, как все, а не Иваном, не помнящим родства.

Я прекрасно понимала, что добровольно тётка мне никогда не отдаст фотографий, просьбы лишь подначивают её, толкают к новым издевательствам надо мной. Я перестала просить, решила сама искать. Ключи я заказала ещё тогда, когда мы жили вместе. Иногда тётка выходила из дому, особенно это участилось после моего отъезда. Правда, продукты заставляла меня покупать и привозить, но вот к врачам я вместо неё ходить не могла. Как подделала ключи? Очень просто. С пластилином я давно привыкла иметь дело, изготовила слепки с ключей и уговорила одного хорошего слесаря сделать мне ключи по слепкам. Он не соглашался, ведь им же запрещено, только имея ключи на руках, могут делать дубликаты, но я наврала ему с три короба, дескать, уронила ключи в лифтовую шахту, теперь мне попадёт от тётки, вот и прошу его, очень прошу. Ну и слесарь сделал очень хорошие ключи, а тётка не знала, что они у меня есть, и я могу в её отсутствие попадать в квартиру.

Кася вздохнула. То ли опять испытала удовлетворение от того, что наконец ей сделали ключи от собственной квартиры, и это был вздох облегчения, то ли вспоминая то, что пришлось вскоре после этого пережить. Я понимала девушку. Ключи явились важным этапом на её пути к независимости, к освобождению из-под тёткиной тирании.

Помолчав, девушка продолжила свой рассказ:

— И я принялась за поиски родительских альбомов. Я подкарауливала у выхода из дома, дожидалась, когда тётка отправлялась к врачам, и, войдя в квартиру, принималась за поиски. Старалась вести их методично и аккуратно, кладя каждую вещь на место. Впрочем, там был такой бардак, что вряд ли я могла оставить следы. Поисками я занялась в принципе недавно, года полтора они у меня заняли, и все безрезультатно. Два раза тётка меня чуть не застукала в квартире, но я не паниковала. Зная её привычки, была уверена, что она в спальню и не заглянет, и спокойно пережидала там, а потом, выбрав подходящий момент, пробиралась в прихожую, бесшумно открывала замок входной двери — специально смазала его — и выскальзывала в парадное, так же бесшумно закрывая за собой дверь. Тётка всегда громко хлопала дверью и долго возилась с замками…

В этот раз тётка тоже застала меня в квартире, и я затаилась в спальне. Я не успела покинуть квартиру, пришёл Райчик. Похоже, они договорились о встрече заранее, потому что тётка открыла ему дверь сразу, без долгих расспросов. И вообще я обратила внимание на то, что в последнее время он чаще стал приходить к тётке, какие-то общие дела их связывали. Ну вот, они сидели в гостиной, я затаилась в спальной и, не имея возможности убежать, не только была вынуждена слушать их разговоры, но и могла видеть их лица… Не все время, разумеется, раза два, но мне и этого хватило…

Разговор они вели о сокровищах прадедушки.

Я уже кое-что о них слышала, поэтому сразу поняла, в чем дело. Райчик доказывал тётке, что вот в этой квартире тоже обязательно что-то замуровано в стенах, он голову даёт на отсечение, у него есть основания так полагать, и если тётка разрешит ему поискать, он непременно с ней поделится. Тётка ни за что не соглашалась, нет и нет. А сама, в свою очередь, пыталась похитрее (это она считала, что похитрее, хитрости её были шиты белыми нитками) выведать у него, где именно ценности замурованы. Он не дурак, не говорит, ну а она страшно упрямая и жадная, за копейку удавится. Все, говорит, что в этом доме — моё, и я не намерена никому уступать. А он уверял старую ведьму, что без его помощи она все равно не найдёт, так что ей же хуже. И тогда тётка заявила ужасную вещь: поскольку она решилась продать квартиру, будет делать в ней ремонт, чтобы продать подороже, и во время ремонта в стенах обязательно обнаружат тайник, так что обойдётся и без него, Райчика. «А где же вы жить намерены?» — поинтересовался Райчик. А тётка ему и выложила с ядовитым удовлетворением: «К Касе перееду». «Вот панна Кася обрадуется!» — не менее ядовито отозвался Райчик, а у меня мурашки по спине пробежали, все тело стала бить мелкая дрожь. И в ответ тётка так премерзко захихикала…

При одном воспоминании девушку передёрнуло от отвращения, и она замолчала, будучи не в состоянии продолжать. Мы тоже молчали.

Справившись с собой, Кася произнесла немного охрипшим от волнения голосом:

— По правде говоря, тогда я ещё не до конца поверила в эту тёткину затею. Успокаивала себя: хочет припугнуть Райчика, просто, по своему обыкновению, торгуется, чтобы поменьше заплатить за поиски сокровищ. Но даже и тогда у меня руки опустились при одной мысли о том, что до конца дней моих я не освобожусь от тётки. Теперь же, когда я прочитала найденные письма, знаю, это было серьёзное намерение, хорошо продуманное, и она уже предприняла шаги к его осуществлению. Но и тогда, услышав об её жутких планах, я решила — жить с ней не буду. Ни за что!…

Тут уж и у меня мурашки побежали по коже.

Езус-Мария, не она ли, в конце концов, прикончила тётку? Вот сейчас признается нам в этом. Эх, напрасно я согласилась на присутствие Януша… Если бы его не было, выслушала бы признание бедной девушки и тайна её навеки осталась бы погребённой в моей душе. Я целиком и полностью оправдывала несчастную, на её месте сама бы так поступила.

И в самом деле, ведь другого выхода у неё не было!

Зачем я послушалась Януша? Поговорили бы с Касей один на один, ей нужен был мой совет. Посоветовала бы не являться в полицию с повинной, а бежать на край света, лучше всего в Гренландию, пусть бы на пару с Бартеком и бежали, в Гренландии тоже, небось, нужны хорошие специалисты-электроники…

Нет, пусть лучше бежали бы туда до того, как она прикончила тётку, в конце концов, тётка со временем померла бы сама по себе… Такие вот мысли в считанные доли секунды прокручивались в моей голове. Кася взглянула на меня и все поняла.

— Нет, я её не убивала, — тихо произнесла девушка, и с моей души свалился огромный камень. — Но это её намерение стало последней каплей… Она перестала для меня быть человеком. Да, теперь это был не человек, а нечто ужасное, омерзительное, не вызывающее никаких человеческих чувств. Я не виновата, она сама лишила меня этих чувств, ещё до того, как я познакомилась с письмами, я не виновата…

— Ничего, ничего, — поспешила я успокоить девушку, которую всю трясло при одном воспоминании о том, что пришлось пережить. — Я вас понимаю, с каждым может случиться… Вы лучше о фактах, не о чувствах…

Не так легко оказалось Касе восстановить душевное равновесие.

— Этот её мерзкий хохот, — бормотала девушка, не помня себя. — До сих пор его слышу…

— Хохот тоже не факт, дорогая, — нежно обнял девушку Бартек. — Она уже заплатила за него. А ты кончай скорее со своим психоанализом, вон чего это тебе стоит!

Видимо, сильно любила Кася этого милого парня, его нежность помогала ей взять себя в руки. Она вернулась к прерванному рассказу.

— Да, ты прав. Извините меня. Со мной все в порядке, не беспокойся, милый. Хотя, боюсь, совершенно нормальной мне никогда не быть, очень уж досталось моей психике, не смейся над психоанализом… Ну вот, они разговаривали в гостиной, а я подслушивала из спальни. Потом тётка отправилась в кухню приготовить для гостя кофе, а я видела, каким взглядом гость проводил её! Опять по спине мурашки пробежали. Наверное, тогда я и поняла: он её обязательно убьёт. Но я гнала от себя эту мысль, не хотела понимать и ничего не предприняла. Оказывается, спальня очень удобный наблюдательный пункт. Из неё я могла подсмотреть, чем тётка занимается в кухне. Приготовив кофе, она сняла с полки бутылку с мухоморной отравой, взболтнула, рассмотрела на свет и, почему-то засомневавшись, отставила её обратно на полку. Видимо, сменила решение, потому что, вернувшись с кофе в комнату, вдруг заявила, что согласна, так и быть, позволит Райчику поискать в стенах тайники, но только все, что там обнаружится, — её! Райчик не соглашался, они принялись яростно торговаться, тётка настаивала на своём и спустила самую малость. В конце концов Райчик согласился работать и за эту малость. Я уверена — делал вид, что согласен, уже тогда решил все забрать себе, но чтобы не возбуждать у тётки подозрений, долго и настырно торговался. Тётка ему поверила, она сама отстаивала свою долю с пеной у рта. А я уже понимала — они готовятся убить друг друга, и ничего не сделала, чтобы воспрепятствовать этому…

Дата добавления: 2015-05-08