Часть первая 4 страница. Полная психопатка, подумал Джейсон

Полная психопатка, подумал Джейсон. Да еще припадочная. С другой стороны, если каждый день…

– Моя аура, – перебила его мысли Кэти, – ярко‑красная. Цвета страсти.

– Я рад за вас.

Девушка резко остановилась и заглянула ему в лицо, пытаясь разгадать его выражение. Джейсон надеялся, что сделать это непросто.

– Вы злитесь на меня? За то, что я сорвалась?

– Нет, – покачал головой Джейсон.

– По голосу видно, что злитесь. Наверное, только Джек меня понимает. И Мики.

– Мики Квин, – задумчиво произнес Джейсон.

– Он знаменит? – поинтересовалась Кэти.

– Весьма. – Джейсон мог бы многое ей рассказать о Мики Квине, но смысла в этом не было никакого. На самом деле она не хотела ничего знать. Ей казалось, что она все понимает.

"Что еще тебе кажется, девочка? – думал Джейсон. – Тебе же наверняка кажется, что ты что‑то знаешь и про меня. Ты знаешь про меня так же мало, как про Мики Квина и Арлина Хоува, как про всех остальных, кто для тебя даже не существует. Подумай, что бы я мог тебе рассказать, если бы ты на мгновение согласилась меня послушать. Но тебя пугает то, что ты можешь услышать”.

– Ну и как ты себя чувствуешь после того, как переспишь со столькими знаменитостями? – спросил он. Девушка резко остановилась.

– Вы думаете, я спала с ними, потому что они знамениты? Считаете меня СФ – сексуальной фанаткой? Вы действительно так про меня думаете?

Как липучка для мух, подумал Джейсон. Она запутывает меня моими же словами. Я не могу победить.

– У вас была интересная жизнь. Вы – интересный человек, Кэти.

– И важный, – добавила она.

– Конечно, – согласился Джейсон. – Очень важный. В некотором отношении я бы назвал вас самым важным человеком из всех, с которыми мне приходилось встречаться.

– Вы серьезно?

– Серьезно, – убежденно сказал Джейсон. Как ни странно, он не солгал. Даже Хизер так его не уматывала. Он не мог больше терпеть происходящее и в то же время не мог никуда от него деться. Ему казалось, что он сидит за пультом своего уникального, исполненного на заказ воздушного автомобиля, а впереди горит одновременно зеленый, красный и желтый свет. Ни одно разумное решение не проходило. Все тонуло в иррациональности. Как может быть сильна нелогичность, подумал Джейсон. Сила архетипов… Она исходит из леденящих душу глубин коллективного подсознания и связывает в одно целое его, ее и всех остальных на этом свете. В узел, развязать который невозможно, пока все они живы. Неудивительно, подумал Джейсон, что так много людей хотели бы умереть.

– Хотите посмотреть фильм про капитана Кирка? – спросила Кэти.

– Мне все равно, – поспешно ответил Джейсон.

– Отличный фильм! – воскликнула она. – Идет в Двенадцатом кинотеатре. Про одну планету в системе Бе‑тельгейзе и планету Тарберга в системе Проксима. Только в “Капитане Кирке” она заселена миллионами невидимых…

– Я видел, – перебил Джейсон.

Около года назад он действительно приглашал на свое шоу Джефа Помероя, который сыграл в этом фильме капитана Кирка. Они даже разыграли маленькую сценку. Тогда фильм ему ужасно не понравился. Джейсон был уверен, что сейчас он понравится ему еще меньше. К тому же он ненавидел Джефа Помероя как на экране, так и в жизни.

– Вам не понравилось? – с искренней заинтересованностью спросила Кэти.

– Джеф Померой – редкий козел. Равно как и все, кто ему подражает.

– Он тоже лежал в Морнингсайде, – сообщила Кэти. – Представляете, он тоже лежал в этой клинике!

– Охотно верю, – проворчал Джейсон. – Там ему самое место.

– А знаете, что он однажды мне сказал?

– Я знаю Джефа. Думаю, что он сказал…

– Он сказал, что я – самая робкая девушка на всем белом свете. Интересно, правда? Между прочим, он видел меня в моем мистическом состоянии – когда я падаю на пол и визжу. И все равно так про меня сказал. На редкость проницательный и тонкий человек. Я в этом уверена. А вы?

– Конечно, – кивнул Джейсон.

– Тогда, может быть, пойдем ко мне? – предложила Кэти. – И потрахаемся, как дикие кошки?

От изумления Джейсон едва не закашлялся. Неужели она так и сказала? Повернувшись к девушке, он попытался разглядеть выражение ее лица, но они проходили между двумя вывесками, и увидеть ничего не удалось.

Господи, подумал он, помоги мне отсюда выбраться. Я должен вернуться в свой мир.

– Вас смущает моя откровенность?

– Ничуть, – буркнул Джейсон. – Откровенность меня никогда не смущала. Знаменитого человека откровенностью не удивишь. Никакой. Даже вашей.

– А какая у меня откровенность? – спросила Кэти.

– Самая откровенная.

– Значит, вы меня поняли?

– Да, – кивнул Джейсон. – Я действительно вас понял.

– И вы не смотрите на меня с презрением? Как на ничтожество, которому следовало бы умереть?

– Нет, вы очень важный человек. И очень честный. Самый честный и откровенный человек из всех, кого я встречал. Клянусь вам, я в самом деле так думаю.

Она дружелюбно похлопала его по руке.

– Не надо особо усердствовать. Пусть все будет естественно.

– Все очень естественно, – успокоил он девушку. – Уверяю вас.

– Вот и хорошо! – радостно воскликнула Кэти. Похоже, он рассеял ее сомнения. Теперь она была в нем уверена.

И от таких вещей зависит его жизнь?… Или не зависит? Может, он просто пасует перед ее патологическими рассуждениями? На какой‑то момент Джейсон растерялся.

– Послушайте, – произнес он и остановился. – Я хочу, чтобы вы отнеслись к моим сдовам очень серьезно. Ваше место – в тюрьме для психически ненормальных преступников.

Она испуганно сжалась и ничего не ответила.

– Поэтому, – продолжал Джейсон, – я буду держаться от вас как можно дальше.

Вырвав руку, он развернулся и решительно зашагал в противоположном направлении, не обращая на нее внимания, торопясь смешаться с толпой прохожих, что сновали по неопрятным тротуарам, залитым светом дешевых неоновых ламп.

Потеряв ее, думал Джейсон, я скорее всего потерял и свою жизнь. Ну и что теперь?

Он остановился и посмотрел по сторонам. Интересно, наврала она про микропередатчик?

Веселый Чарли посоветовал искать Хизер Гарт. Как и все работники телевидения, Джейсон знал, что Веселый Чарли никогда не ошибается.

Только вот проживу ли я достаточно долго, чтобы с ней встретиться? И если на мне жучок, то не навлеку ли я смерть и на нее? Как зачумленный? К тому же если Ал Блисс меня не знает и Билл Уолфер меня не знает, почему меня должна знать Хизер Гарт? Может быть, потому, что она шестая, как и я? Единственный представитель шестых, кого я знаю. Может быть, это сыграет роль? Если тут вообще что‑то может сыграть какую‑то роль.

Джейсон нашел телефонную будку, зашел внутрь, захлопнул дверь от уличного шума и опустил золотую монету в приемник. У Хизер Гарт было несколько незарегистрированных номеров. Один номер – для деловых звонков, другой – для друзей, третий – для любовников… Разумеется, Джейсон знал этот номер – будучи для Хизер тем, кем он для нее был и, дай бог, оставался до сих пор.

Экран засветился. По его дрожанию Джейсон понял, что Хизер в автомобиле.

– Привет, – сказал Джейсон.

Хизер наклонилась вперед, чтобы лучше его рассмотреть. Рыжие волосы ослепительно блестели. Зеленые глаза сверкали.

– Кто вы такой, черт бы вас побрал?

– Джейсон.

– Не знаю никакого Джейсона. Кто вам дал этот номер? – Голос ее был груб и одновременно тревожен. – Не смейте больше сюда звонить. Еще раз спрашиваю, кто вам дал номер?

– Номер мне дала ты. Шесть месяцев назад. Сразу, как только он у тебя появился. Твой самый интимный из интимных номеров. Так ты его, кажется, называешь?

– Кто вам все это рассказал?

– Ты сама. В Мадриде. У тебя был отпуск, ц я снял номер в соседнем отеле. Ты выезжала на своем “роллсе” каждый день около трех Вспомнила?

– Вы из журнала? – резко спросила Хизер.

– Нет. Я твой возлюбленный номер один.

– Мой…, кто?

– Любовник.

– Так ты мой поклонник? Скотина, я тебя уничтожу, если ты еще хоть один раз мне позвонишь!

Изображение и звук пропали, Хизер бросила трубку. Джейсон опустил в щель еще одну монету и повторно набрал номер.

– Снова ты, скотина? – откликнулась Хизер. Голос ее звучал гораздо спокойнее.

– У тебя один фальшивый зуб, – сказал Джейсон. – Когда ты проводишь время с любовниками, ты приклеиваешь его специальным эпоксидным цементом; но со мной ты его иногда вынимаешь и бросаешь в стакан с зубной пеной от доктора Слума. Это твоя любимая чистящая паста. Потому что она напоминает тебе времена, когда зельтерский бром не был под запретом, его можно было свободно купить в магазинах, причем настоящий зельтерский бром, а не дешевые подделки, которые делают в подпольных лабораториях…

– – Откуда вы все это узнали? – перебила Хизер. Ее лицо было напряжено, голос сух и отрывист. А тон… Ему приходилось слышать такой тон. Так Хизер разговаривала с людьми, которых презирала.

– Смени тон, – приказал Джейсон. – Искусственный зуб – моляр. Ты называешь его Энди. Правильно?

– Эти сволочи знают обо мне все. О боже! Мои самые страшные кошмары подтверждаются. Как называется ваш клуб? Откуда вы? И как, черт побери, вы узнали подробности моей личной жизни, до которой вам нет никакого дела? Запомните, то, чем вы занимаетесь, – противозаконно. Если вы еще раз меня потревожите, я обращусь в полицию. – Она наклонилась, чтобы повесить трубку.

– Я – шестой, – сказал Джейсон. – И ты тоже. Поэтому мы были вместе.

– Мне плохо, – простонала Хизер. Даже в полумраке ее машины было видно, как она побледнела. – Послушайте, сколько я должна заплатить, чтобы вы оставили меня в покое? Я всегда знала, что рано или поздно найдется какая‑нибудь сволочь и…

– Перестань обзываться! – взорвался Джейсон. Брань действительно его раздражала.

– Чего вы хотите? – выдавила из себя Хизер.

– Встретиться в Альтрочи.

– И это вам известно. Единственное место, где я могла спокойно посидеть, без того чтобы меня не доставали всякие подонки с просьбой подписать меню, которое они только что утащили с соседнего столика. – Хи‑зер тяжело вздохнула. – Ладно, хватит. Я не стану встречаться с вами ни в Альтрочи, ни где‑либо еще. Оставьте меня в покое или моя охрана отрежет вам яйца.

– У тебя только один охранник, – перебил ее Джексон. – Фред, ему шестьдесят два года. Когда‑то он был Снайпером в отряде рейнджеров округа Орандж и неплохо выбивал студенческих лидеров во время беспорядков в Фулертоне. Сейчас его не стоит бояться.

– Вот оно как, – пробормотала Хизер.

– Ладно, расскажу тебе кое‑что еще. А ты подумай, откуда я мог узнать подробности. Помнишь Кон‑станс Эллар?

– Конечно, – кивнула Хизер. – Жалкая старлетка, похожая на куклу Барби. С маленькой головой и раздутым телом. – Губы Хизер презрительно скривились. – Набитая дура.

– Правильно, – согласился Джейсон. – Набитая дура. Лучше не скажешь. Помнишь, что мы с ней сделали во время одного из моих шоу? Это было ее первое выступление перед такой огромной аудиторией. Причем в прямом эфире. Помнишь, что мы тогда сделали, ты и я?

Тишина.

– В обмен на приглашение на шоу ее агент согласился, чтобы она прорекламировала товар нашего спонсора. Первоначально предполагалось, что это будет крем для удаления волос на ногах. Но мы с тобой пробрались в студию за несколько минут до рекламного ролика и подменили баллончик – вместо крема для удаления волос дали женский гигиенический дезодорант. Хизер, ты должна это…

– Я слушаю.

– При этом мы оставили инструкцию, которая гласила: “Демонстрировать продукт с выражением довольства и счастья”. Потом выскочили из студии и ждали начала передачи.

– В самом деле?

– Наконец появилась мисс Эллар, зашла в гримерную, открыла пакет, а потом…, я до сих пор умираю от смеха…, она подошла ко мне и сказала совершенно серьезно: “Мистер Тавернер, простите, что отвлекаю вас такой чепухой, но, для того чтобы продемонстрировать женский гигиенический дезодорант, мне придется снять юбку и трусики. Прямо перед камерой”. “Ну и что? – сказал тогда я. – В чем проблема?” – “Мне понадобится маленький столик, куда бы я могла все это положить. Будет нехорошо, если я брошу вещи на пол. Представьте, на глазах у шестидесяти миллионов зрителей я опрыскиваю половые органы этим дезодорантом, а мои трусики лежат на полу. Не элегантно”. И она бы сделала это в прямом эфире, если бы Ал Блисс не…

– Безвкусная история.

– В свое время она тебя здорово повеселила. Эта на битая дура действительно собиралась в свой первый выход на большой экран продемонстрировать действие продукта с выражением довольства и счастья…

Хизер повесила трубку.

Как заставить ее поверить? От ярости Джейсон так стиснул зубы, что едва не сломал серебряную пломбу. Только этого не хватало, подумал он. Заниматься саморазрушением. Неужели она не понимает, что я действительно знаю про нее все? Ну кто еще может знать такие подробности? Только человек, долгое время находящийся в близкой связи. Другого объяснения нет и быть не может. Тем не менее она умудрилась его оттолкнуть.

Джейсон опустил в приемник еще одну монету и набрал номер.

– Привет, – сказал он, когда Хизер наконец взяла трубку. – Я еще кое‑что про тебя знаю. Ты не любишь, когда звонит телефон. Поэтому у тебя десять номеров. На все случаи жизни.

– Всего три, – ответила Хизер. – Так что кое‑чего вы не знаете.

– Я хотел сказать…

– Сколько у меня номеров? – перебила его Хизер.

– Послушай, я устал, – искренне произнес Джейсон. – Ты меня никогда не подловишь, да я и не собираюсь продолжать эти игры. Я хочу… Послушай, Хизер, я хочу понять, как получилось, что никто меня не знает. И прежде всего – ты. Я думал, что ты сумеешь мне это объяснить, потому что ты тоже шестая. Неужели ты вообще меня не помнишь? Ну посмотри на экран! Посмотри внимательно!

Вскинув бровь, женщина уставилась на изображение.

– Вы молоды, хотя и не очень. Красивы. У вас уверенный наглый голос. И вам доставляет удовольствие надо мной издеваться. Вы – само воплощение сволочизма. Вы говорите, выглядите и ведете себя как настоящая сволочь. Довольны?

– Я попал в беду, – сказал он. Говорить подобное было по меньшей мере глупо, ибо она его не узнала. Между тем с годами у Джейсона выработалась привычка рассказывать ей о своих неудачах. Привычка не умерла. Она прорвалась, несмотря на изменившуюся реальность.

– Это нехорошо, – сказала Хизер.

– Меня никто не помнит. У меня нет свидетельства о рождении, я никогда не рождался. Можешь такое представить: я никогда не рождался!… Соответственно у меня нет никаких документов, за исключением набора поддельных удостоверений, которые мне изготовила за две тысячи долларов осведомительница из полиции. Еще тысячу я выложил за то, чтобы она меня не заложила на месте. Я нашпигован микропередатчиками, может, меня и сейчас слышат. Ты знаешь, как устроено наше общество. Еще вчера тридцать миллионов зрителей разорвали бы на части любого, кто посмел бы меня обидеть. Сегодня мне грозит ИТЛ.

– Что такое ИТЛ? – спросила Хизер.

– Исправительно‑трудовой лагерь, – мрачно сказал Джейсон, стараясь произвести этими словами нужное впечатление. – Документы мне изготовила извращенная злобная сучка. Потом пришлось вести ее в ресторан. Убогое тошнотворное место, где с ней случился истерический припадок. Она каталась по полу и визжала. За это мне пришлось выложить еще три сотни. А сейчас…, кто знает? Может, она уже пустила по моему следу полицию и нацгвардию. Может, они отслеживают и этот разговор.

– О боже! – завизжала Хизер и бросила трубку.

Больше монет у него не было. Ладно, для начала хватит. Пожалуй, с прослушиванием я сморозил глупость. Любой человек на ее месте повесил бы трубку. Я сам себя загнал в угол. Запутался в собственной паутине. В результате попал в задницу.

Джейсон толкнул дверь телефонной будки и вышел на оживленный ночной тротуар города трущоб. В самый его центр, кишащий полицейскими осведомителями. Как в рекламе горячих оладий, которую он запомнил еще со школы.

Действительно забавная ситуация – если бы все произошло не со мной, а с кем‑нибудь другим. Нет, наверное, все равно не забавно. Потому что в воздухе реют реальные страдание и смерть, коротая время до наступления тьмы.

Жалко, что не получилось записать на пленку наш телефонный разговор, а также все, что наговорила Кэти. Как положено, в цвете, в трех измерениях. Можно было бы использовать в шоу – под конец, когда порой не хватает материала. Какой там черт, “порой”, его никогда не хватает! И не будет хватать. До конца жизни.

Он уже слышал свое вступление:

"Что может произойти с человеком, не имеющим полицейского досье, который однажды теряет все свои документы. Перед ним встает…” – и так далее. Я им скажу. Всем тридцати миллионам. Потому что этого они все боятся. “Человек‑невидимка. Живой, обыкновенный человек, но с точки зрения закона его не существует. Что станет с этим человеком, если ему не удастся заменить…” – и так далее. Ладно, в конце концов далеко не все из того, что с ним случалось, попадало в шоу. И это нормально. Подумаешь, еще один неудачник. Как говорится, много званых, да мало избранных. Отношение к подобным вещам и отличает профессионала. Так я и поступаю в личной жизни и на работе. “Бросай все свои неудачи и беги”, – процитировал он сам себя. Фраза относилась к тем далеким счастливым дням, когда его первая программа попала в сетку спутникового телевидения.

Найду другого изготовителя документов, решил он. Не стукача. Закажу новый набор удостоверений, без микропередатчиков. И еще мне нужен пистолет.

О пистолете я должен был подумать сразу же, как проснулся в гостинице, покачал головой Джейсон. Несколько лет назад, когда его шоу хотела купить корпорация “Рей‑нольдс”, он носил при себе оружие. Пистолет “Барберс Хул”, дальность поражения две мили, прицельная точность терялась только на последней тысяче футов.

"Мистический транс” Кэти тоже находка. Ее визг очень даже подойдет для программы. На него он запишет густой мужской голос, который будет пояснять: “Вот что значит быть психопатом. Это значит страдать, страдать без всякой…” – и так далее.

Джейсон полной грудью вдохнул холодный вечерний воздух, сунул руки в карманы и зашагал по тротуару, сливаясь с толпой. Неожиданно он понял, что попал в длинную очередь, образовавшуюся перед мобильным контрольным пунктом. Оглянувшись, он увидел, что хвост замыкает полицейский с землистым лицом, следящий, чтобы никто из очереди не вышел.

Джейсон непроизвольно шагнул в сторону, но полицейский дружелюбно похлопал его по плечу и вернул назад.

– Не уходи, приятель. Мы тут с восьми утра и до сих пор не выполнили план.

– Я понимаю, – кивнул Джейсон.

Глава 6

Двое здоровенных полицейских, проверяющих стоявшего перед Джейсоном человека, переглянулись.

– Смотри‑ка, это удостоверение было подделано час назад. Оно еще влажное. Вот здесь, видишь? Даже чернила не просохли. Согласен?

Второй полицейский кивнул, четверо других тут же оттащили несчастного к припаркованному у тротуара фургону, раскрашенному в серо‑черные полицейские тона.

– Ладно, – произнес здоровяк, поворачиваясь к Джейсону. – Давай посмотрим, когда отпечатали твои документы.

– Они у меня уже много лет, – ответил Джейсон и протянул полицейскому бумажник с семью удостоверениями.

– Сканируй подпись, посмотри, не будет ли накладки, – распорядился старший. Кэти была права.

– Нет, – произнес полицейский, откладывая камеру. – Накладки нет, но похоже, что здесь, на военном билете, стояла точка, которую потом убрали. Весьма, впрочем, профессионально. Надо посмотреть через лупу. – Он вытащил увеличительное стекло и принялся пристально изучать документы. – Вот здесь, видишь?

– Когда вы ушли со службы, – обратился к Джей‑сону старший полицейский, – вам ставили на это удостоверение электронную точку? Помните или нет? – Оба полицейских пристально смотрели на него, ожидая ответа.

– Не знаю, – растерянно пробормотал Джейсон, мучительно пытаясь сообразить, как ему следует отвечать. – Я даже не знаю, как выглядит этот… – он чуть было не сказал “микропередатчик”, но вовремя поправился, – эта электронная точка.

– Обыкновенная точка, – сказал младший полицейский. – Вы меня слышите, мистер? Вы что, употребляли наркотики? Посмотри, наркотическая карточка не имеет отметки за прошлый год.

– Значит, настоящая, – проворчал старший. – Какой дурак стал бы подделывать карточки с нарушениями. В любом случае это не наше дело. Пусть разбирается со своим инспектором по наркотикам. Проходите, мистер! – Полицейский отодвинул Джейсона в сторону.

– Все? – ошарашенно пробормотал Джейсон. Он не мог поверить, что все кончилось. Главное, не подавать виду, сказал он себе. Иди дальше как ни в чем не бывало.

Он зашагал по тротуару. Неожиданно его коснулась чья‑то рука. В тени под разбитым фонарем стояла Кэти. От прикосновения Джейсон едва не закричал. Сердце колотилось как бешеное.

– Ну, что вы теперь обо мне думаете? – спросила Кэти. – Обо мне и моей работе?

– Работать вы умеете, – коротко ответил Джейсон.

– Я не собираюсь ьас выдавать, – сказала Кэти. – Несмотря на то что вы меня оскорбили и бросили. Но эту ночь вы должны провести со мной. Как обещали. Ясно?

Джейсон невольно почувствовал восхищение. После полицейского контроля он убедился в качестве ее работы; проверки ему не страшны. Соответственно изменились и их отношения. Он уже не чувствовал себя обиженной жертвой. Он был ей обязан. И как она все обставила: вначале палка – угроза сдать Джейсона полицейским, потом морковка – профессионально изготовленные документы! Девчонка хорошо его обработала.

– Я бы вас по‑любому провела через контроль. – Подняв правую руку, Кэти показала на рукав. – Здесь у меня вшито серое полицейское удостоверение. Его видно через специальную аппаратуру. Таким образом, меня не могут зацепить по ошибке. Я бы сказала им…

– Оставьте, – скривился Джейсон. – Я не хочу об этом говорить.

Он зашагал прочь. Девушка вприпрыжку побежала за ним. Как дрессированная птица, подумал Джейсон.

– Хотите пойти в мою маленькую квартиру? – спросила Кэти.

Убогий клоповник, раздраженно подумал Джейсон. У меня плавающий дворец в Малибу, восемь спален, шесть вращающихся ванных комнат, гостиная с бесконечным потолком… А я вынужден проводить время в дешевых притонах. Дерьмовых забегаловках, дерьмовых мастерских, дерьмовых однокомнатных ночлежках. Неужели я расплачиваюсь за прежние грехи? За то, чего я уже и не помню?… Нет, никто ни за что не расплачивается. К этому выводу Джейсон пришел много лет назад. Ни за плохое, ни за хорошее расплачиваться не приходится. Никакой справедливости в конце нет.

– Угадайте, что у меня на первом месте в списке покупок на завтра? – улыбнулась Кэти. – Дохлые мухи. И знаете почему?

– В них много белка.

– Правильно, но не поэтому. Я покупаю мух не для себя. Каждую неделю я покупаю целых мешок дохлых мух для Билла, моей черепахи.

– Я не видел у вас черепахи.

– Она живет в моей основной квартире. Вы ведь не подумали, что я покупаю дохлых мух для себя?

– De gustribus поп disputandum est, – процитировал на память Джейсон.

– Сейчас соображу… О вкусах не спорят, правильно?

– Правильно, – кивнул Джейсон. – Другими словами, если вам нравятся дохлые мухи – ешьте на здоровье.

– Билл их просто обожает. Знаете, бывают такие маленькие зеленые черепашки…, не земляные черепахи, совсем другие. Вам не приходилось видеть, как они захватывают пищу, например муху, которая летает над водой? Такие маленькие и такие проворные! Представьте, только что муха преспокойно кружилась над водой, и вдруг – хлоп! Она уже внутри черепахи. – Девушка засмеялась. – Кое‑чему у них можно поучиться.

– Чему, например? – поинтересовался Джейсон. – Может, тому, что откусывать надо крупные куски?

– Примерно так.

– И что же достается вам? Все или ничего?

– Я…, не знаю. Хороший вопрос. Хорошо, Джека у меня нет. Хотя, может быть, он мне уже и не нужен. Прошло так много времени. Наверное, еще нужен. Но вы нужны мне больше.

– А я думал, что вы способны любить двух мужчин одновременно, – сказал Джейсон.

– Я такое сказала? – изумилась Кэти. – Я имела в виду другое. То есть это, наверное, идеальная ситуация, но в реальной жизни к ней можно только приблизиться. Вы меня понимаете? Следите за моей мыслью?

– Конечно. Я вижу, к чему вы клоните. К тому, чтобы на время бросить Джека, пока я здесь, а потом, когда меня не будет, снова к нему вернуться. Вы все время так делаете?

– Я его никогда не бросаю, – резко возразила Кэти. Они молча дошли до огромного многоквартирного дома, ощетинившегося лесом никому не нужных телевизионных антенн. Кэти порылась в сумочке, достала ключ и открыла дверь в свою комнату.

Свет горел. Посередине комнаты на складном диване лицом к ним сидел начинающий седеть человек среднего возраста в сером костюме. Крепко сбитый, безупречно одетый, идеально выбритый. Казалось, у него не было ни одного недостатка – ни пятнышка, ни прыща, ничего. Он был безукоризненно причесан, каждый волосок занимал отведенное ему место.

– Мистер Мак‑Налти… – дрожащим голосом произнесла Кэти.

Здоровяк приподнялся и протянул Джейсону руку. Тот машинально протянул свою.

– Я не собираюсь с вами здороваться, – произнес здоровяк. – Я хочу посмотреть ваши документы. Те, которые она вам изготовила. Давайте их сюда.

Без слов, ибо говорить было нечего, Джейсон протянул бумажник.

– Это не твоя работа, – пробормотал Мак‑Налти спустя некоторое время. – Или ты сделала чертовский прогресс.

– Этими документами я пользуюсь уже несколько лет, – сказал Джейсон.

– Неужели? – усмехнулся Мак‑Налти и вернул бумажник Джейсону. – Кто ставил на него микропередатчики? Ты или Эд?

– Эд, – сказала Кэти.

– Ну и что мы имеем? – прищурился Мак‑Налти, словно определяя, какой Джейсону потребуется гроб. – Мужчина сорока с лишним лет, хорошо одет, по последней моде. Дорогие ботинки, похоже, из настоящей кожи. Я правильно говорю, мистер Тавернер?

– Из телячьей кожи, – ответил Джейсон.

– Судя по документам, вы – музыкант. На каком же инструменте вы играете?

– Я пою, – сказал Джейсон.

– Спойте нам что‑нибудь, – попросил Мак‑Налти.

– Идите к черту, – произнес Джейсон. Ему удалось взять себя в руки. Фраза прозвучала именно так, как он хотел. Лучше не скажешь.

– Я смотрю, он у нас храбрый парень. Он знает, кто я такой?

– Да, – ответила Кэти. – Я ему говорила. Кое‑что.

– Зато много рассказала о Джеке… – Повернувшись к Джейсону, Мак‑Налти сказал:

– Никакого Джека не существует. Кэти думает, что он есть, но это иллюзия. Ее муж погиб три года назад в автомобильной катастрофе. В лагере он никогда не содержался.

– Джек до сих пор жив, – сказала Кэти.

– Видите? Она неплохо приспособилась к внешнему миру, за исключением одной навязчивой идеи. Она никогда от нее не избавится, без этой иллюзии нарушится равновесие ее жизни. – Здоровяк пожал плечами. – В принципе вреда от нее никакого, поэтому мы не вмешивались.

Кэти тихонько заплакала. Огромные слезы катились по щекам, капали на блузку, оставляя большие круглые следы.

– На днях я поговорю с Эдом Прасимом, – сказал Мак‑Налти. – Спрошу, чего это он решил поставить тебе микропередатчик. У него хорошо развита интуиция; похоже, она не подвела его и на этот раз. Нам кажется, – он строго посмотрел на Кэти, – ты не всех выдаешь. Полчаса назад вот этот человек по имени Тавернер успешно прошел через контрольный пункт. Мы следили за ним по микропередатчикам. У меня его документы тоже не вызывают подозрений. Но Эд утверждает…

– Эд давно спился, – перебила Кэти.

– Мы ему верим. – Мак‑Налти озарил унылую комнату профессиональной улыбкой. – А вот тебе верить до конца нельзя.

Вытащив из бумажника военный билет, Джейсон потер свою четырехмерную фотографию. Изображение произнесло механическим голосом:

– Что теперь, бурая корова?

– Как, по‑вашему, можно подделать это? Это мой голос и тон десять лет назад, когда я служил в национальной гвардии.

– Сомневаюсь, – коротко ответил Мак‑Налти и посмотрел на часы. – Мы вам что‑нибудь должны, мисс Нельсон? Или на этой неделе мы в расчете?

– В расчете, – с усилием произнесла девушка. Тихим дрожащим голосом она добавила:

– Когда Джек выйдет на свободу, можете на меня не рассчитывать.

– Для вас, – сказал Мак‑Налти, – это время никогда не настанет. – Он подмигнул Джейсону. Джейсон мигнул ему в ответ.

Он его понял. Мак‑Налти устраивал свои дела, пользуясь человеческими слабостями. Очевидно, кое‑что Кэти от него успела перенять. В том числе и своеобразную стильную изящность.

Теперь он понял, как она стала тем, кем стала. Предательство здесь ежедневная норма. Отказ предать, как произошло в его случае, был чудом. Этому следовало только удивляться и тайно за это благодарить.

Наше государство построено на предательстве, подумал Джейсон. Когда я был знаменитостью, для меня делали исключение. Теперь мне приходится жить так, как все. Так, как я сам жил когда‑то давно, о чем так долго старался забыть. Потому что знать это – страшно. И как только у меня появился выбор, я предпочел все забыть.

Дата добавления: 2015-05-08