Дело о первородном грехе

У Ментора сжалось сердце. Он чувствовал боль Пытливого. Понимал объявший его стыд. Но что он мог поделать? Закон – не переступить. Не было случая, чтобы Сам Всевышний, хотя бы раз, отступил от его буквы.

Минимальное наказание за обман от одного до десяти лет высылки из ВКМ. Это, если у обвиняемого имелись веские, смягчающие тяжесть вины, аргументы. Предельное наказание пятьдесят лет принудительного труда или от одного до трех отправок в Кругооборот. В обоих случаях программа жизни осужденному устанавливалась Всевышним.

Вина Пытливого усугублялась еще тем, что многие правоведы квалифицировали его проступок, как обман с явными признаками подлога. По этому поводу между ними возникли споры. Одни приводили в пример аналоги из практики, утверждая, что обвиняемому должна инкриминироваться иная, более жесткая статья, по которой:

а) осужденный лишается права на получение диплома учебного заведения и права поступления в него после возвращения из Кругооборота (Кругооборотов);

б) осужденному запрещается после возвращения из назначенных ему приговором Кругооборотов жить на Венечных планетах…

Другие, ссылаясь на Комментарий к Кодексу, доказывали, что вина слушателя должна рассматриваться под углом требований правопорядка, содержащихся в Уставе Школы, постольку поскольку Школа имеет особый статус автономного образования, приравненный к Венечным планетам ВКМ. Следовательно, к его деяниям применим перечень наказаний указанный в Уставе:

а) отчисление с последующим восстановлением через год;

б) исправительные работы от одного до трех лет с возможным восстановлением на столько курсов ниже, сколько осужденный провел в местах наказания.

Ментора устраивал пункт «а» Устава. И был категорически против тех, кто настаивал на применении более жесткой статьи Закона. Однако он хорошо понимал, что Устав в случае с Пытливым применить будет достаточно сложно. Вся загвоздка заключалась в том, что Пытливый был выпускником. Через месяц‑другой всем слушателям двадцатого курса он, ректор, в присутствии Всевышнего, в торжественной обстановке, вручит дипломы Удостоенных деятелей науки третьей категории. А тем, кто вернулся из командировки с планеты Земля предполагалось вручить дипломы не далее как через пару дней.

Большинство членов Ученого Совета Школы предлагали представленные практикантами отчеты приравнять к итоговой диссертационной работе. О том, что они из зала, где состоится заслушивание отчетов, могут выйти в ранге ученых, держалось пока в секрете. Потому что на это еще не было получено добро Совета Избранных. Все будет зависеть от уровня представленных отчетов…

И еще он знал, что Пытливый единственный из вернувшихся, кто до сих пор не сдал своего исследования в компьютерную службу. Но у него еще есть время. Последний срок приема работ – день завтрашний. Срок приема истечет послезавтра в полдень. Правда, в связи с непростой ситуацией, создавшейся вокруг слушателя, Ментор мог дать указание не принимать к рассмотрению его исследования. Но что‑то удерживало его от этого шага.

И теперь, оцепенело глядя на дверь, за которой поспешно скрылся Пытливый, ректор всерьез задумался, а правильно ли он поступает? Ведь если запретил бы, то Пытливый осуждался бы как студент. То есть находился бы под юрисдикцией Устава Школы. В обратном случае он должен быть аттестован. И уже как специалист, он подпадал под действие Свода законов граждан ВКМ…

Зная Пытливого, Ментор был уверен, что тот обязательно сдаст свою работу. Не станет взвешивать: выгодно ему или нет. Во искупление вины своей пойдет до конца. И поступит честно… Во всяком случае, сердца судей – не камень. Хотя выше Закона никто из них не прыгнет. Всевышний не пощадил даже Строптивого, которого любил как сына. Но получилось так, что Строптивый оказался на скамье подсудимых. Кстати, тоже по статье обмана. Судьи не склонны были выносить ему приговор по максимуму. Они хотели присудить ему десять лет ссылки. Однако Всевышний не позволил им даже удалиться в совещательную комнату для выработки окончательного вердикта…

В ушах Ментора, стоит ему только вспомнить тот процесс, до сих пор доносится, прозвучавший страшным громом, негромкий голос Всевышнего:

– Осуждаем по максимуму. Пятьдесят лет принудительных работ.

Как Верховный судья и Главный Обвинитель Он имел на это право. Хотя бы потому, что неоднократно предупреждал и Строптивого, и всю его команду не иметь отношений с женщинами планеты Земля пока род человеческий находился под силовой оболочкой. Строптивый тем не менее нарушил запрет. Как утверждали члены его руководящего ядра – и Озаренный, и Верный, и Кроткий – Строптивый без памяти влюбился в ту земляночку. Перед тем как все открылось, Всевышний спрашивал Строптивого, не было ли отступлений от каких‑либо Его рекомендаций, и тот категорически ответил: «Нет!»

В канун снятия силового колпака с планеты Земля Всевышний без предупреждения объявился в доме, где размещались Строптивый с руководящей группой своих соратников. И лицом к лицу столкнулся с женщиной, которая на вопрос: «Кто вы?» – ответила: «Жена Ведуна…»

Строптивого на планете Земля называли Ведун.

Строптивый готов был провалиться сквозь Землю.

«О, Боже! Отец мой, – сказал он, – суди меня жестоко, как ты можешь. Я не достоин даже презренья Твоего… Но она ни в чем не виновата. И на товарищах моих нет вины. Они меня предупреждали…»

Дата добавления: 2015-05-08