Основные направления реформ

Сразу по вступлении на престол император отстранил от дел знаменитого Аракчеева и выказал полнейшее равнодушие к мистицизму и религиозному экстазу. Настроение при дворе резко изменилось по сравнению с последними годами александровского царствования. К деятельности были призваны иные люди. Снова получил большое значение Сперанский; во главе Государственного совета был поставлен Кочубей, сотрудник и “молодой друг” императора Александра в годы его юности; Вновь вышли из тени и другие деятели начала царствования Александра. Николай в начале своего правления был настроен весьма решительно. Он осознавал, что государство нуждается в переменах и считал, что главнейшим условием процветания является порядок в делах и строгая дисциплина. Решимость императора Николая начать реформы сказывалась не только в речах его (как это бывало у его предшественника), но и в конкретных мероприятиях. В конце 1826 г. под председательством Кочубея был учрежден особый секретный комитет (известный под названием "комитет 6 декабря 1826 года") для разбора бумаг императора Александра и вообще “для пересмотра государственного управления". Работая в течение нескольких лет, этот комитет выработал проекты преобразования как центральных, так и губернских учреждений, а кроме того, приготовил обширный проект нового закона о сословиях, в котором предполагалось, между прочим, улучшение быта крепостных. Впрочем, многое из трудов комитета осталось без дальнейшего движения. Закон о сословиях был внесен в Государственный совет и им одобрен, но не был обнародован вследствие того, что революционные движения 1830 года на Западе (и в Царстве Польском), внушили страх перед любыми реформами. С течением времени лишь некоторые меры из проектов “комитета 6 декабря 1826 года” были осуществлены в виде отдельных законов. Но в целом труды комитета остались без всякого успеха, и реформа, проектированная им, не удалась.

Пока комитет обсуждал общий план необходимых преобразований, правительство принимало целый ряд практических мер для улучшения разных отраслей администрации и упорядочения государственной жизни. Из таких мер наиболее значительны: 1. Кодификация законов; 2. меры по улучшению быта государственных крестьян.

1. Попытки привести в порядок действующее законодательство предпринимались и в XVIII столетии, но не удались. Не увенчались успехом и позднейшие законодательные работы Сперанского. По прежнему последним действующим кодексом законов оставалось Соборное уложение 1649 г! Тотчас по воцарении Николай I обратил особое внимание на беспорядок в законах и поручил второму отделению своей канцелярии дело кодификации. Составление законодательного кодекса было вверено знаменитому Сперанскому, который сумел приобрести полное доверие и привязанность Николая. Сперанский сначала собрал все законы, изданные с 1649 г., а затем из этого собрания законодательного материала составил систематический свод действующих законов. Такой способ работы был указан самим императором, который не желал “сочинения новых законов”, а велел "собрать вполне и привести в порядок те, которые уже существуют”, считая, что необходимо прежде всего стремиться не создать что-то новое, а упорядочить уже существующее. В 1833 г. труд Сперанского был закончен. Было отпечатано два издания: во-первых, "Полное Собрание 3аконов Российской Империи" и, во-вторых, "Свод Законов Российской Империи". "Полное Собрание" заключало в себе все старые законы и указы, начиная с Уложения 1649 года и до воцарения Николая I. Они были расположены в хронологическом порядке и заняли 45 больших томов (впоследствии законы Николая I и Александра II составили второе ПСЗРИ, а Александра III и Николая II - третье). Из этих законов и указов было извлечено все то, что еще не утратило силы действующего закона и годилось для будущего свода. Извлеченный законодательный материал был распределен по содержанию и издан в систематическом порядке в 15-ти томах под названием “Свода Законов Российской Империи”.

Так было завершено крупное и трудное дело составления кодекса. Оно удалось благодаря исключительным способностям и энергии Сперанского, а также благодаря упрощенному плану работы. Собрать и систематизировать старый русский законодательный материал было, конечно, легче и проще, чем заимствовать материал иноземный и согласовать его с потребностями и нравами русского общества или же "сочинять новое уложение" на отвлеченных, еще не испытанных жизнью принципах. Однако и этот, более простой, прием удался так блестяще лишь потому, что во главе дела был поставлен такой талантливый человек, как Сперанский. Понимая все трудности кодификации, Сперанский не удовольствовался тем, что было им для составления "Свода" он предложил план устройства постоянных работ над исправлением и дополнением Свода в будущем (этим должно было заниматься II отделение Собственной Е.И.В. канцелярии).

2. Начиная со времен Павла I правительство непоследовательно, но явно стремилось к улучшению быта крепостных крестьян. Вступая на престол, император Николай I знал, что перед ним стоит задача разрешить крестьянский вопрос и что крепостное право в принципе осуждено его державными предшественниками. Настоятельность мер для улучшения быта крестьян не отрицалась никем. Но по-прежнему существовал страх пред опасностью внезапного освобождения миллионов рабов. Поэтому, опасаясь общественных потрясений и взрыва страстей освобождаемой массы крестьянского населения Николай твердо стоял на мысли освобождать постепенно и подготовлять освобождение секретно, скрывая от общества подготовку реформы. Необходимо отметить, что Николай буквально разрывался между двумя противоположными устремлениями: с одной стороны, он был убежден в незыблемости права частной собственности вообще и земельной собственности дворян вообще и считал необходимым пресекать любые попытки его ущемления, с другой, ему был близок патриархальный образ царя - отца своих подданных, о которых он должен постоянно и неусыпно заботиться и оберегать их интересы. Последнее не допускало освобождения крестьян без земли. Этой дилеммы Николай так и не разрешил.

Обсуждение мер, касающихся крестьян, производилось при Николае в секретных комитетах, неоднократно образовывавшихся специально для этой цели. Началось оно в секретном "комитете 6 декабря 1826 г.” и коснулось как государственных крестьян, так и крестьян владельческих. В отношении государственных, "казенных", крестьян были выработаны более существенные и удачных меры, чем в отношении крепостных. Положение первых было улучшено более, чем, вторых.

В "комитете 6 декабря 1826 года" Сперанский заговорил о необходимостн “лучшего хозяйственного управления для крестьян казенных" и высказал мнение, что такое управление “послужило бы образцом для частных владельцев". Мысль Сперанского встретила одобрение государя, который привлек к этому делу Павла Дмитриевича Киселева. Это был один из образованных русских людей, участвовавший в походах 1812 - 1814 годов и видевший европейские порядки. Приближенный императором Александром, Киселев еще в еще в то время интересовался крестьянским делом и представил государю проект уничтожения крепостного права. Как знаток крестьянского вопроса он обратил на себя внимание императора Николая и приобрел его доверие. Киселеву было поручено все дело о казенных крестьянах. Под его управлением временно возникло (1836) пятое отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии для лучшего устройства управления государственными имуществами вообще и для улучшения быта казенных крестьян. С началом реформы (1837 - 1841 гг.) пятое отделение было преобразовано в министерство государственных имуществ, которому и вверено было попечительство над казенными крестьянами. Под ведением министерства государственных имуществ в губерниях стали действовать “палаты" государственных имуществ. Они заведывали казенными лесами и прочими имуществами; они же наблюдали и за государственными крестьянами. Эти крестьяне были устроены в сельские общества, включавшие одно или несколько селений (их оказалось почти 6000); из нескольких таких сельских обществ составлялась волость. Как сельские общества, так и волости, пользовались самоуправлением, имели свои "сходы", избирали для управления волостными и сельскими делами “голов" и "старшин", для выполнения полицейских функций - сотских (одного на 200 дворов) и десятских (одного на 20 дворов). В судах (волостных и сельских “расправах”) заседали особые судьи (т.н. добросовестные). Так было устроено самоуправление казенных крестьян, впоследствии послужившее образцом и для крестьян частновладельческих при освобождении их от зависимости. Но заботами о самоуправлении крестьян Киселев не ограничился. При его долгом управлении министерство государственных имуществ провело ряд мер для улучшения хозяйственного быта подчиненного ему крестьянства: крестьян учили лучшим способам хозяйства, обеспечивали зерном в неурожайные годы, малоземельных наделяли землей (передано ок. 2, 5 млн. десятин), заводили школы, давали податные льготы, ежегодно нуждавшимся крестьянам на льготных условиях выдавалось до 1,5 млн. руб. из созданных Киселевым касс мелкого кредита и т.д. Деятельность Киселева составляет одну из светлых страниц царствования Николая I. Довольный Киселевым, император шутливо называл его своим “начальником штаба по крестьянской части", а в 1839 г. возвел в графское достоинство. Однако далеко не всегда крестьяне оказывались довольны. Их раздражала мелочная опека чиновников, ответом на которую бывали крупные восстания, особенно в 1841-43 гг. на Урале и в Поволжье (“Картофельные бунты”).

В отношении крепостных крестьян сделано было меньше, чем в отношении казенных. Николай не раз образовывал секретные комитеты для обсуждения мер к улучшению быта крепостных. В этих комитетах Сперанский и Киселев немало поработали над уяснением истории крепостного права и над проектами его уничтожения. Но дело не пошло далее отдельных мер, направленных на ограничение помещичьего произвола. (Была, например, запрещена продажа крестьян без земли и "с раздроблением семейств" стеснено право помещиков ссылать крестьян в Сибирь). Самой крупной мерой в отношении крепостного права был предложенный Киселевым закон 1842 г. об "обязанных крестьянах". По закону, помещик получал право освобождать крестьян от крепостной зависимости, давая им земельный надел (в наследственное пользование на известных условиях, определяемых добровольным соглашением). Получая личную свободу, крестьяне оставались на владельческой земле и за пользование ею обязаны были (отсюда и название) нести повинности в пользу владельца. Закон об обязанных крестьянах был торжественно обсужден в Государственном совете, причем император в пространной реи высказал свой взгляд на положение крестьянского дела в его время. “Нет сомнения - говорил он - что крепостное в нынешнем его у нас положении есть зло, для всех ощутительное и очевидное; но прикасаться к оному теперь - было бы злом, конечно, еще более гибельным". Поэтому крестьянское освобождение государь считал делом будущего и думал, что оно должно совершиться постепенно и с непременным сохранением права помещиков на их землю. Этой идее соответствовал и закон 1842 года, сохранявший крестьянские наделы в вечной собственности помещиков. Однако и на таком условии помещики не стали освобождать своих крепостных, и закон об обязанных крестьянах не получил почти применения в жизни.

“Теория официальной народности”

После разгрома восстания декабристов Николай I постарался сделать все для того, чтобы подобное никогда более не повторилось впредь. Он понимал, что прежде всего необходимо взять под контроль общественную жизнь с тем, чтобы, во-первых, на ранней стадии отслеживать вредные для государства идеи и нейтрализовывать их носителей, а во-вторых, внедрять в общественное сознание идеи, способные, с точки зрения власти, укрепить стабильность в государстве. Внук Екатерины Великой, Николай понимал силу общественного мнения но, в отличие от своей бабки, стремился не развивать, а контролировать его. Для этого практически сразу после разгрома декабристов была резко ужесточена цензура (цензурный устав 1826 г. известен как один из самых жестких за всю историю России - “чугунный”), создано (в том же 1826 г.) III отделение Собственной Е.И.В. канцелярии.

Большую роль в определении политики власти в этой сфере сыграл Александр Христофорович Бенкендорф, подавший в январе 1826 г. Николаю проект “Об устройстве внешней полиции” на основе которого было создано III отделение и Корпус жандармов. Этот проект обосновывал необходимость создания мощной и централизованной полиции, контролирующей состояние общества. Рекомендовалось использование доносов, перлюстрация писем и т.д. Бенкендорф был последовательным сторонником усиления цензуры (именно ему - личному другу Николая, была поручена цензура сочинений А.С. Пушкина), стремился поставить под правительственный контроль образование, печать и литературу. Бенкендорф понимал необходимость привлечения на сторону правительства профессиональных литераторов (для воздействия на общественное мнение в “нужном” направлении). Вместе с тем, необходимо отметить, что он выступал за постепенную отмену крепостного права, отмену дискриминации евреев, всегда ходатайствовал за смягчение жестких приговоров. т.к. видел во всем этом источник потенциальной напряженности в обществе. С конца 1830-х гг. дело Бенкендорфа продолжил его преемник Леонтий Васильевич Дубельт, установивший тайный надзор за А.С. Пушкиным, Н.А. Некрасовым, славянофилами и до предела ужесточивший цензуру.

Однако, одних репрессивных мер было недостаточно для того, чтобы удержать общество под контролем, необходимо было некое идеологическое обоснование. Этим обоснованием стала так называемая “теория официальной народности”, окончательно оформленная в 1833 г. министром народного просвещения графом Сергеем Сергеевичем Уваровым. Это был блестящий специалист-гуманитарий, литератор, удачливый администратор, трудившийся в области просвещения и науки. Его взгляды сформировались под влиянием прусских национал-государственных мыслителей того времени. Их идеи Уваров и решил адаптировать к русской действительности. В своем письме Николаю он писал, что “образованность” явилась основной причиной “грозных общественных бурь потрясающих Европу”. Но то касалось Европы, то была европейская образованность. В России же “порядок вещей устоял под натиском этих понятий, потому что опирался на неведомые для Европы самобытные начала: Православие, Самодержавие и Народность”. До сих пор, по мнению Уварова, эти начала проявлялись в России бессознательно, инстинктивно. Нужно было сознательно положить их в основу всех сторон русской жизни. Идеи Уварова понравились Николаю, так как предлагали решение мучительной для него дилеммы между необходимостью реформ и их опасностью. По Уварову, развитие необходимо, но только по “особому”, “истинно русскому” пути. Так получило окончательное идеологическое оформление русское самодержавие.

Благосклонность императора к уваровской теории не в последнюю очередь, вероятно, объясняется тем, что именно на начало 1830-х гг. пришлось очередное революционное потрясение - польское восстание 1830 - 1831 гг. Оно началось 17 ноября 1830 г. в Варшаве: был взят дворец Бельведер (резиденция наместника), вел. кн. Константин Павлович едва не погиб и вынужден был бежать. Фактически вся польская армия перешла на сторону восставших. Восстание охватило все Царство Польское. В январе 1831 г. польский сейм объявил о лишении Николая I польского престола и образовал национальное правительство Польши во главе с Адамом Чарторыйским. 115.000 русская армия под командованием фельдмаршала графа Ивана Ивановича Дибича-Забалканского не сумела подавить это восстание за 2 недели, как это планировалось. Поляки оказались достойными противниками. Вся весна прошла в неустойчивом равновесии В начале июня к войскам прибыл фельдмаршал граф Иван Федорович Паскевич-Эриванский, который сумел добиться перелома в ходе боевых действий. 26 августа (в годовщину Бородина) кровопролитным штурмом была взята Варшава. удалось к августу 1831 г. сломить сопротивление восставших и взять Варшаву. По капитуляции польская армия сохраняла оружие и должна была оставив Варшаву сосредоточиться и ждать дальнейших решений императора. Однако поляки, почуяв себя в безопасности, расторгли условия перемирия и возобновили боевые действия. Окончательно сопротивление поляков было сломлено лишь к 9 октября 1831 г. Еще год потребовался новому наместнику Царства Польского графу И.Ф. Паскевичу-Эриванскому (получившему за взятие Варшавы титул светлейшего князя Варшавского) для того, чтобы окончательно усмирить край. В феврале 1832 г. конституция Польши была заменена “Органическим статутом”: Польша стала составной частью империи (генерал-губернаторством), лишилась армии и сейма, сохранив лишь незначительную административную автономию.

Общественная жизнь после декабристов

Самодовольство “теории официальной народности”, превозносившей все русское без исключения и идеализировавшей Россию того времени не могло не вызвать возмущения в кругах интеллигенции. Своеобразным “рупором” этой части русского общества стал Петр Яковлевич Чаадаев выразивший свою точку зрения в чрезвычайно заостренной полемической форме в восьми весьма критических и спорных “Философических письмах”, первое из которых было опубликовано в 1836 г. в журнале “Телескоп”. Автор явно полемизировал со знаменитой в то время фразой Бенкендорфа о том, что “прошлое России изумительно, настоящее более чем превосходно, а будущее не поддается описанию”. Лейтмотивом сочинений Чаадаева стало утверждение о том, что Россия давно уже отклонилась от нормального пути развития и своим “особым” путем идет в тупик. У России нет будущего - считал Чаадаев. Преувеличенно резкие произведения Чаадаева вызвали буквально взрыв интереса (отчасти скандального) в самых широких кругах. Журнал моментально разошелся, письмо распространялось в списках. “Телескоп” немедленно был закрыт, его издатель Н.И. Надеждин сослан в Усть-Сысольск (ныне - Сыктывкар), а Чаадаев объявлен сумасшедшим, но остановить резонанс от этой публикации было уже невозможно.

В 1831 - 1834 гг. в среде студентов Московского университета образовался кружок под руководством А.И. Герцена и Н.П. Огарева. На собраниях кружка (главным образом в доме Огарева) обсуждение политических проблем чередовалось с дружескими пирушками и песнями. Участники кружка демонстративно носили береты a la Карл Занд (немецкий студент, убивший в 1819 г. драматурга А. Коцебу, считавшегося агентом русского правительства в Германии) и шейные платки французских республиканских цветов. Огарев и товарищи пели распевали на улицах “Марсельезу”. Все это давало повод некоторым современникам называть молодых друзей фрондерами, любящими внешний эффект и картинность. Однако кроме этой показной бравады в кружке шла напряженная работа. Читались и распространялись запрещенные цензурой произведения декабристов, труды западноевропейских философов и политических деятелей, исследования по истории Великой французской революции. С конца 1832 г. все большее внимание членов кружка стало привлекать учение французского социалиста-утописта К.А. Сен-Симона. Часть членов кружка была готова перейти на позиции утопического социализма, однако неожиданно (в связи с “Делом о лицах, распевавших в Москве пасквильные песни”) в 1834 г. кружок был разгромлен. Все активное его члены после 9-месячного заключения были сосланы в отдаленные губернии

Крупнейшим центром вольномыслия в России того времени был московский литературно-философский кружок Николая Владимировича Станкевича (1831 - 1837 гг.) который посещали такие разные люди, как историк Тимофей Николаевич Грановский, литератор и публицист Константин Сергеевич Аксаков (сын писателя С.Т. Аксакова), Виссарион Григорьевич Белинский, Михаил Александрович Бакунин и другие молодые люди. Объединяло их всех увлечение философией Гегеля, при помощи которой они пытались понять окружающий мир. В спорах и дискуссиях члены кружка анализировали окружающую действительность, сравнивали ее с европейской. Многим это впоследствии помогло определить свою точку зрения в бурных дебатах последующих лет. Однако, в конце 1830-х гг. Станкевич заболел и вынужден был уехать на лечение за границу. После этого, в 1837 г. кружок распался. Именно в этом кружке к концу 1830-х гг. сформировались два цельных течения общественной мысли - славянофильское и западническое - которые предлагали свои концепции исторического развития России.

Дата добавления: 2015-05-08