С кем поведешься, от того и схлопочешь 3 страница

Андрей не такой, как я. Да, он идет к поставленной перед ним цели, но при этом не желает забывать о себе. В нем нет самоотверженности. Это плохо. Особенно если вспомнить о том, сколько надежд на него возлагают. И я теперь не знаю, что с этим делать. Сегодня он готов был со мной драться за право вести себя так, как ему хочется. Видел это по его глазам. Пришлось идти на откровенность. Не скажу, что готов так делать впредь, но в этот раз, когда он все же вытянул из меня правду, мне стало неожиданно спокойно. И даже в голову не пришло пожалеть об опрометчивых словах, вырвавшихся под влиянием момента.

В следующие несколько часов смог убедиться, что устройство, которое они называют «компьютером», весьма многофункциональная и полезная вещь. А уж когда Андрей в полной мере познакомил меня с Интернетом, показалось, что я мог бы не спать сутки, так много всего интересного обнаружилось. Но стоило углубиться в изучение так называемой «Всемирной паутины», как Андрей отвлек вопросом. К этому времени он давно оставил меня с компьютером один на один, а сам перебрался на свою жесткую кровать, которая оказалась мягким уголком, то есть угловым диваном, сдвигающимся наподобие кровати. Я это узнал от его переводчика. Вчера подумать об этом не пришло в голову, а сегодня автоматически получилось.

– Ир, а на территории университета есть обменный пункт?

– Какой пункт?

– В котором я мог бы поменять часть наличных средств из своего мира на ваши деньги.

У меня слов не было. Ну нельзя же быть таким идиотом.

Оперся локтем о стол, за которым сидел, прижал костяшки пальцев к щеке и выразительно посмотрел на парня, который валялся на расстеленном ложе и возился с собственным телефоном – теперь от его переводчика я и это устройство, можно сказать, знал в лицо.

– Что? – спросил он почти возмущенно. Правильно возмущается, только не меня нужно взглядом прожигать, а себя. Это же надо! О чем он вообще думал, когда на работу устраивался?

– Ты каким местом договор читал и Карла слушал? – спросил с насмешкой. С какой это стати мне его чувства щадить? Он мои что‑то не пощадил, когда о свидании с тем парнем договаривался. Хотя, какие у меня вообще к нему чувства? Коллега – вот он кто. А еще – весьма ценный сотрудник для нас с Карлом. Поэтому я не мог позволить ему растрачиваться по пустякам. И чувства у меня к нему возникли исключительно профессиональные. А друг из него, наверное, получился бы и правда хороший.

Андрей фыркнул и заявил:

– Каким надо, таким и читал, – потом, уже примирительно, а не дерзко, добавил: – Объясни мне, неразумному, гениальный ты наш.

Теперь фыркнул я. С ним вообще на удивление легко общаться вот так, по‑панибратски, почти дружески. И его не волнует, что за неделю в принципе нереально подружиться, это только возненавидеть можно за один миг. И все‑таки он мне импонировал. Именно с этим человеком хотелось не просто говорить, а делиться тайнами, чаяниями, мечтами. Но я сдержал себя. Мои мечты – это личное. Это только мои мечты. И вряд ли я когда‑нибудь сумею найти того, с кем захочу их разделить.

– Карточка, которую тебе оформили как любому штатному сотруднику – тоже артефакт. Причем схожий с твоим кулоном. – Андрей тут же попытался скосить глаза, чтобы увидеть амулет на цепочке, висящей у него на шее. – Такие артефакты специально создавались, чтобы турист‑междумирянин не остался без средств существования в мире, лишенном магии, как твой.

– Никогда бы не подумал, – пробормотал Андрей и перевел взгляд на меня. – Она выглядела как самая обычная карточка. И я деньги в банкомате снимал.

Вздохнул, отвернулся. Не хотел ему показывать, что все еще скучаю по работе. С Карлом мне было очень легко и приятно. Я бы не отказался и дальше быть при нем секретарем. Только не уверен, что после той маленькой революции, которую затеял провернуть на фоне защиты диссертации, смогу позволить себе такую роскошь.

– Карл часто посещает Землю с туристическими группами. Он знает, как именно выглядят ваши средства работы с финансами. Думаю, именно поэтому артефакт сразу принял удобный для твоего восприятия вид.

– То есть можно этой карточкой расплачиваться и у вас, так? И за полет на дирижабле, и за поход в кафе в городе, например?

– Полет на дирижабле, – я снова вернул насмешливый тон, – не будет стоить тебе ровным счетом ничего. И это тоже прописано в договоре.

– Хочешь сказать, что я подпадаю под категорию льготников?

– Именно. А студентам летный жетон обойдется вполцены при предъявлении университетского значка.

– Что‑то ни разу на вас никаких значков не видел.

– Их не принято носить внутри самого университета.

– Кстати, – неожиданно оживился Андрей. – А что у вас является эквивалентом сумки?

Дурацкий вопрос. Но я ему этого не сказал. Просто лаконично ответил:

– Сумка.

– Ир. – О да, этот тон мне уже был знаком. Невольно улыбнулся, хоть и не смотрел сейчас на Андрея, а делал вид, что снова погрузился в изучение прелестей компьютерного мира. – И нечего лыбиться, – протянул Андрей, я скосил глаза и вдруг заметил, что телефон, который лежал рядом с его бедром, светится. Переводчик в ответ на мою мысль мгновенно подсказал, что бы это могло значить. Перестал улыбаться. Но все еще делал вид, что занят только что открывшимся полностью сайтом. Андрей взял в руки телефон и, бросив на меня взгляд, начал что‑то быстро набирать на маленькой клавиатуре. А я понял, что готов не просто зарычать на него, но и укусить. Так, чтобы побольнее.

Голос звучал холодно и отстраненно. Я очень старался, чтобы он звучал именно так.

– И что он пишет?

– Кто? – В интонации прорезались подчеркнутые недоумение и невинность.

– Твой парень.

– Он не мой. – А вот теперь он говорил с насмешкой.

– И все‑таки? – откинулся на спинку кресла и повернулся к нему. Удобно – колесики, вращающееся сиденье. Надо будет запомнить и, может быть, применить в будущем.

Андрей посмотрел на меня изучающе, я – на него в ответ, сдерживая себя. Запрещая самому себе беситься и унижаться. Хватит. Один раз унизился, больше не хочу.

– Рассказывает, что бы позволил мне сделать, если бы ты нас в прошлый раз не прервал, – обронил небрежно, специально захотел меня разозлить. Неужели так и не понял, как я опасен в гневе? Зажмурился, чтобы не броситься на него прямо сейчас. Знает же, что мне… противно об этом даже слышать. И все равно назло мне говорит. Намекает. Не стесняется. – Ир, ты там в обморок от злости не бухнешься? – раздался голос Андрея с кровати, ласковый до отвращения.

– Не бухнусь, – неприкрыто прорычал в его сторону и снова отвернулся к экрану монитора.

– Может быть, хватит с тебя на сегодня посиделок в Сети?

– Тебя не спросил!

– Ир, не дуйся. Раз уж не могу пока с ним встречаться, дай хоть поэсэмэсюсь.

– Не дам. Ты, – я бы предпочел не развивать тему, но слова сами сорвались с языка, – нормальный взрослый парень. Сознательный. Сильный, по‑своему. Зачем тебе это жалкое подобие мужчины?

Больше у него эта их связь работать не будет. Я все заблокировал. Обойдется.

Я вздрогнул, когда его голос раздался над самым ухом. Почувствовал, как он встал, ощутил, как приблизился. Но все равно вздрогнул.

– Ир, будь человеком, – протянул Андрей.

Резко повернулся к нему на стуле:

– Чтобы ты мог тут без зазрения совести удовлетворять со мной свои больные фантазии?

– А? – Андрей растерялся, и я, кажется, понял, что сморозил полнейшую глупость. Я все еще работал с его переводчиком. Именно от него мне в голову пришла мысль, что у них на Земле это устойчивое выражение, а Андрей еще ненастолько свыкся с мыслью, что я не человек, чтобы вовремя одернуть себя. То есть он вовсе не предлагал мне мерцнуть в человека и…

– Извини, – вырвалось само собой. Я был смущен и раздосадован. Совсем крыша поехала, вообразил себе неизвестно что. Откинулся на подвижную спинку кресла и закрыл глаза ладонью. Услышал голос Андрея.

– Вот видишь, – проронил он спокойно и наставительно. – Я прав. Пора отдыхать. А то ты такими темпами совсем с катушек съедешь. А мне жить хочется – это раз, а два – завтра у нас экскурсия по городу. Ты первым вызвался меня выгуливать.

– Не я вызвался, – вышло устало. Он прав, я на самом деле устал. – А Ира.

– Нет. В тот момент именно ты, – заявил он и потянул меня за руку.

Мне совсем не хотелось с ним спорить, хоть я и не был согласен. Запал прошел. Вздохнул, посмотрел на него, но не встал.

– Пойдем, – сказал Андрей мягко и улыбнулся. – Покажу тебе, как у нас тут с туалетными принадлежностями дела обстоят.

Улыбнулся в ответ. Почувствовал себя полным дураком, но улыбнулся. А потом встал. И тут мне пришло в голову пошутить. Он ведь все время без зазрения совести шутит. Я что, хуже?

– Потрешь мне спинку?

– Отпустишь на свидание, потру, – после секундной паузы откликнулся он.

– Обойдешься. – Подзатыльник получился не сильным. Так что, ему небольно. Но самое интересное, он даже не обиделся. Заржал как конь и объявил:

– Тогда и ты не жди.

Стояли и улыбались друг другу. Ничья. Но с таким, как он, я весьма рискую стать азартным игроком. Осталось только определиться, что поставить на кон. Возможно, искренность?

Андрей и Ир

На этот раз мы поменялись местами. Когда я возвращался из душа, Ир уже был в кровати. Отключил компьютер, откатился к стене. Мне в принципе без разницы, где спать. Могу и с краю. Но только, когда подошел к нему, в голове возник вопрос.

– Ир, – позвал. Он обернулся через плечо. – Давай я второе одеяло достану.

– Как хочешь, – бросил парень и снова отвернулся лицом к стене.

Пришлось тащиться за вторым одеялом. Нашел его в шкафу, в зале, приволок в комнату. Ир сделал вид, что уже уснул. Мне почему‑то показалось, что именно сделал. А я привык доверять своему чутью. Устроился у него за спиной и завернулся в одеяло. На душе было неспокойно. Меня не так сильно напрягает мужское тело в одной со мной постели, но, признаюсь, я уже как‑то отвык от посторонних в квартире. Хотя отчего‑то язык не поворачивался назвать Ира посторонним. Ладно. Что у нас там завтра будет? Как класс встретит наше с Ирой повторное появление вдвоем? Что за город, который они обещали мне показать? И вообще, как жить теперь со всем этим? Первая эйфория сошла на нет, и теперь самое время хвататься за голову. Сожаления еще не было, но что‑то мне подсказывало, что скоро появится.

– Андрей, – вдруг позвал Ир.

Я нервно дернулся, но подал голос:

– Что?

– А в какую старшекурсницу ты мог бы влюбиться?

Он меня достал! Вот как ему объяснить, что я понятия не имею, что ему на это ответить? У меня нет особых пристрастий. Все, какие есть, я им еще на первом классном часе озвучил. Сверх этого мне и сказать‑то нечего.

– Почему для тебя так важно, чтобы мою постель грел кто‑то из ваших?

– Карл сделал на тебя ставку. Я… – Мерцающий запнулся, но потом все же подтвердил мои самые худшие опасения. – Тоже. Не хочу, чтобы ты влюбился в кого‑нибудь типа этого твоего Никиты и забыл обо всех тех обязательствах, которые взял на себя.

– Ир, перед тобой ведь не безмозглый несовершеннолетний подросток, – пробормотал с укором. Не знал, что еще сказать. – Работа – это работа. И все те обязательства, которые взял на себя, подписав договор с вашим учебным заведением, буду стараться выполнить по мере сил. Я достаточно взрослый, чтобы разграничить работу и личную жизнь.

– И поставить выше работу? – Он перекатился на живот, подпер подбородок скрещенными руками и с любопытством посмотрел на меня.

– Да. Пока – да. Я не готов обзаводиться семьей, поэтому работа для меня на данном этапе первостепенна.

– Тогда почему ты ею пренебрегаешь?

– Когда это?

– Зачем он тебе вообще сдался? Ни рожи ни кожи… К тому же парень. Я бы мог понять, если девушка. Пусть невзрачная, но хотя бы можно было приплести естественную потребность обогреть, защитить, утешить.

– Ир. – Я снова произнес его имя с укором, но парень словно и не заметил этого.

– Не понимаю. – Он все еще пристально смотрел на меня. Я видел, как светятся его глаза. Наверное, он сейчас видит не хуже чем при свете. – И не надо мне рассказывать, что внешность не главное. Наши студенты куда красивее этого твоего парнишки, что ты за него так цепляешься?

– Потому что Никитка уже вот он, рядом, свой, понятный. А с вашими еще разбираться надо. К тому же рядом с кем‑нибудь из них я все равно буду чувствовать себя неполноценным. У вас там мечом учатся владеть раньше, чем разговаривать. Магией дышат с рождения. Я же вообще в этом полный профан, что в первом, что во втором. Вот чем, скажи на милость, мог бы заинтересовать твою старшекурсницу?

Ир промолчал. И правильно. Мне бы на его месте тоже нечего было сказать. Уже собирался перевернуться на другой бок, чтобы не видеть две светящиеся точки на его лице. Они меня смущали. Сейчас я особенно остро осознал, что со мной в постели не человек. И это было почти неприятно. Почти пугающе.

– Но нас ведь ты смог заинтересовать с первой минуты знакомства, – заметил он. И я понял, что разговор еще не окончен, значит, нельзя просто взять и повернуться к парню спиной. Вздохнул.

– Потому что прямо и откровенно предложил обсудить свою личную жизнь.

– Это не ты предложил, – напомнил он.

– Я ждал именно того вопроса, который задала твоя Ира.

– Ждал? – уточнил мерцающий. Я хмыкнул.

– Конечно. Он был самым напрашивающимся.

– То есть ты осознанно его спровоцировал?

– Наверное. Можно и так сказать.

Он снова замолчал. Ну что, может, спать уже?

– У вас ведь говорят, что девушки любят ушами, – снова огорошил меня Ир. Я нахмурился, соображая, откуда бы ему знать. Но вовремя вспомнил, что мы так и не обменялись обратно переводчиками. Мой все еще был на нем. И пока я соображал, Ир продолжал свои рассуждения: – Уверен, что ты точно нашел бы, как ее обворожить.

– А зачем напрягаться? Никите неважно, что я говорю и как. Мы с ним вообще мало разговаривали. – Мысль о том, что было бы лучше не развивать данную тему, появилась в моем сонном мозгу слишком поздно.

– Когда?

– Когда познакомились.

– И давно вы знакомы? – услышал, каким холодным становится его голос. Если так неприятно, зачем тогда спрашивает?

– Вчера.

– Что?! – Парень аж подскочил на кровати, а я с перепуга чуть на пол не слетел.

– Ир!

– Вы только вчера познакомились, и ты его уже в дом притащил?!

– Не ори! – воскликнул раздраженно. Вот тебе и выспался перед тяжелым днем, вот тебе и отдохнул! – Уже сказал, что не настроен на серьезные отношения. В этом вся загвоздка. А с вашими пришлось бы связываться надолго. Но я так не могу и не хочу!

– Почему не можешь?

– Потому что, – отрезал и отвернулся от него.

Лег с самого краю, так и еще спиной к нему, четко давая понять, что разговор окончен. На душе было муторно. Почему? Да потому, что с этими его воплями я сам стал чувствовать себя каким‑то озабоченным и свихнувшимся на сексе. Но с другой стороны, если у них там совсем другие нравы, я‑то тут при чем?

– Спокойной ночи, Андрей, – сказал Ир из‑за спины, когда я уже начал засыпать, несмотря на всю злость, все еще бурлившую во мне.

У меня сразу в душе как‑то потеплело. Не знаю, то ли голос у него был какой‑то особенный, то ли так устал за все эти дни, что именно эта фраза стала переключателем из напряженного состояния в полный расслабон. Кажется, даже улыбнулся в темноте.

Он прав в одном: рядом друг с другом нам спокойно. И ему, как он сам признался, и мне. Почему? А фиг его знает. Я так устал, что совершенно не настроен с этим разбираться. А вполне вероятно, и никогда уже не настроюсь. Возможно – это дружба, возможно, что‑то еще. Но чтобы это ни было, оно уже появилось. Поэтому меня так задевает его недопонимание. Я до сих пор так и не признался ему, что тот парень мне на фиг сдался. Просто он сам на мне повис, а я что‑то расклеился в тот вечер. Наверное, одиночество замучило, вот и пошел у него на поводу. А так, согласен с Иром, мне бы девушку хорошую. Добрую, домашнюю, чтобы любила. Но куда там! С этой новой работой мне точно не до личной жизни будет. А ведь в этом семестре самому еще экзамены и зачеты сдавать.

Глава девятнадцатая

Дата добавления: 2015-05-08