Предметная область: «скрытая» и «явная» (записанная, репрезентативная) культура

В социологии мейнстрима акцент ставился на имплицитный,

или незафиксированный в письменной, вещественной или ико-

нической формах аспект культуры. Изучались ценности, мотивы,

установки, верования, идеологии, «национальный характер» и т. п.

Их воплощению в артефактах почти не уделялось внимания. Из

них прямо выводилось и к ним редуцировалось социальное пове-

дение. В теоретических работах они изначально постулировались

как фундаментальные факторы, побуждающие людей к действию

или к бездействию. В эмпирических исследованиях они в этом

же качестве выводились из вербальных ответов респондентов.

Расхождения между постулированными неявными идеями или от-

крытыми высказываниями, с одной стороны, и массовым поведе-

нием — с другой, кажется, до сих пор мало заботит социологов.

Более того, и сегодня в рамках социологии культуры отноше-

ние между высказываниями и действиями, между коммуникацией

и взаимодействием так и не стало предметной областью изучения.

Положение не спасают и введенное Ю. Хабермасом понятие «ком-

муникативное действие», и попытка Н. Лумана определить обще-

ство через понятие коммуникации и исключить понятие действия

вообще. В то же время указанные выше расхождения проявляют-

ся постоянно и на обыденном, и на институциональном уровнях.

В повседневной жизни люди говорят одно, а делают другое, и это

не считается чем-то из ряда вон выходящим. Социологам органи-

зации хорошо известно, что интенции руководства, выраженные

в письменной или устной форме, как правило, доходят до испол-

нителей в сильно искаженной форме. Иными словами, попытки

выводить человеческую активность из ненаблюдаемых факторов

не привели к успеху в объяснении и предсказании социальных со-

бытий и действий.

Бихевиористское направление в социологии также оказалось

слабым. Отчасти это можно объяснить ее предметной областью —

массовые процессы и институциональные отношения, Они не под-

даются прямому наблюдению и заменяются идеациональными пал-

1 Alexander J. The Meanings of Social Life: a Cultural Sociology. N.Y.: Oxford

University Press. 2006. P. 6–7.

часть 1. со временное состоя ние соц иолог ии культуры

лиативами и статистическими вычислениями. Соответственно пол-

ностью неразработанным остался язык для описания социальных

отношений и связей, причем, даже на теоретическом уровне, не го-

воря о средствах эмпирических наблюдений. Правда, в рамках так

называемой конфликтологии и в исследованиях переговорных про-

цессов есть интересные разработки, но в этих случаях культурным

переменным не уделяется особого внимания. Модели этих форм

отношений носят в большей степени структурный и даже формаль-

ный характер. Содержательные их аспекты обходятся молчанием.

Таким образом, в контексте социологического мейнстрима

пока связь между уровнями действий и символов остается слабо

проясненной.

В то же время применительно к современным обществам ак-

цент на имплицитной культуре недостаточен. Сегодня культурные

формы, даже самые скрытые, выражается в явном и часто пуб-

личном виде, артефакты разного рода являются предметом обме-

нов. Они почти полностью репрезентированы через эксплицит-

ные социальные конструкции или продукты. Это, по выражению

Д. Крейн, «записанная культура» (recorded culture), т. е. все, что

зафиксировано в печати, фильмах, артефактах, а теперь и элект-

ронными средствами. «Новые версии социологии культуры имеют

дело по большей части с различными типами записанной культуры,

такими как информация, развлечения, наука, технология, законы,

образование, искусство. Без анализа содержания и воздействий за-

писанных культур, равно как и факторов, определяющих их, мы не

сможем понять роль культуры в современном обществе».

В ответ на обстоятельства в рамках постмодерна акцент пере-

местился на наблюдаемую часть культуры, которая называется по-

разному — эксплицитной, записанной, репрезентативной. Здесь

основное внимание уделяется именно зафиксированным артефак-

там — письменным и медиа-текстам, архитектурным сооружени-

ям, иконическим изображениям, — словом, тому, что создано в со-

ответствии с определенными профессиональными правилами, или

кодами, и публично репрезентировано в специально отведенных

для этого местах. Исследования такого рода принципиально огра-

ничиваются именно этой областью. Для ее изучения существуют

исходные основания, сложившиеся в течение ХХ в. на уровне лин-

гвистической философии, и достаточно разработанная методоло-

гия — в рамках лингвистики, семиотики, литературоведения. В то

же время те, кто придерживается этой позиции, откровенно при-

знают, что не рассматривают влияние всех аспектов культуры и

считают результаты своих поисков фрагментированными, не скла-

дывающимися в единую систему.

Этот уровень репрезентаций фактически отсутствует как в об-

суждениях и обзорах, посвященных социологии культуры, так и в

раз дел 1. соц иолог ия культуры как область з нания

других общепринятых точках зрения на культуру. Так, в широко

цитируемой теории Свидлер1, где культура рассматривается как

«tool-kit», она определяется как «символические проводники зна-

чений, включая верования, ритуальные практики, формы искус-

ства, церемонии», однако за исключением форм искусства локус

этих «символических проводников» остается не определенным.

Александер в своем обзоре теорий культуры также обходит вни-

манием исследования, основанные на изучении этой предметной

области. «Несмотря на то, что неимоверное возрастание объема и

воздействия записанной культуры в этом веке существенно изме-

нили природу современных обществ, в социологических теориях

мейнстрима ей не отводится главной роли»2.

Обращение к социальному конструктивизму. Этот поворот

имел важные последствия для социологии культуры в целом и

для изучения репрезентированной части культуры в частности.

Вероятно, наиболее глубокое изменение, которое привнесла в со-

циологию эта теоретическая ориентация, было связано с утверж-

дением, что большая часть того, что без доказательства прини-

мается как объективное и необходимое в социальной жизни, на

самом деле «сконструировано» через социальные отношения и

зафиксировано в поведении. Идея была предложена П. Бергером

и Т. Лукманом и известна социологам, но большинство из них про-

должают считать, что «существует внешний эмпирический мир, с

которым следует считаться»3, где можно установить окончательные

значения социальных событий. Такое представление о предметной

области изучения подразумевает, что содержание медиа, научных

текстов, организационных распоряжений, художественных объек-

тов рассматривается как одномерное и недвусмысленное. Иными

словами, считается, что хотя индивиды могут использовать этот

контент разными способами, его исходные значения устойчивы и

«объективны», а интерпретации не влияют на дифференциацию

«потребителей» информации.

Тем не менее с начала 1970-х гг. влияние теоретической пози-

ции, предложенной Бергером и Лукманом, в Америке и Европе все

более возрастает. Хотя они имели дело в основном с имплицитной

культурой (знанием), европейские исследователи обратились к

социальному конструированию эксплицитной культуры — медиа,

искусство, наука. Предметом изучения стали способы не только

различных восприятий и интерпретаций этих форм «записанной»

1 Swidler A. Culture in action: symbols and strategies. American Sociological Review.

1986. № 51. P. 273-86

2 Crane D. Introduction: the Challenge of the Sociology of Culture to Sociology as

a Discipline // D.Crane (ed.). Op. cit. P.3.

3 Denzin N.K. Symbolic Interactionism and Cultural Studies. Cambridge, MA/

Oxford: Blackwell. 1992. P. 120

часть 1. со временное состоя ние соц иолог ии культуры

культуры, но и их участия в конструировании социальных ролей,

таких как классовые, гендерные, расовые.

Сторонники этой позиции исходят из допущения, что социо-

логи изучают не так называемую объективную реальность в ее со-

циальной модальности, но, скорее, то, что конвенционально конс-

труируется людьми в процессах взаимодействий и коммуникаций.

Их результаты репрезентируются в виде артефактов — предметно-

пространственных, инструментальных, зафиксированных в пись-

менном и электронном виде, в произведениях искусства — и в со-

вокупности образуют своего рода интерсубъективное культурное

пространство. Признание этого существенным образом повлияло

на изучение медиа, популярной культуры, науки, породило новую

область исследований — теорию рецепции (восприятия медийной

продукции), а также новую интерпретацию фундаментальных при-

нципов организационного поведения.

Исследования в области масс-медиа. Новые подходы к вос-

приятию аудиторией медийной продукции, составляющие теорию

рецепции, основываются на постструктуралистских построениях

Лиотара и Бодрийара, литературоведческих исследованиях, ра-

ботах британской группы Культурные исследования. Здесь при-

нимается исходное допущение, что значения любых сообщений

нестабильны и неоднозначны1. Они могут интерпретироваться и

использоваться в противоположность намерениям их создателей

или распространителей. Соответственно в центре внимания оказа-

лись вопросы о природе медийных и литературных текстов, о том,

что делает возможным их разнообразное прочитывание, и о том,

как классовые, этнические и гендерные группы внутри аудитории

поддаются или сопротивляются целенаправленным воздействиям

масс-медиа. Исследователи массовых коммуникаций подчеркива-

ют, что разные медийные дискурсы различаются по тому, как они

представляют одну и ту же или сходные темы. Соответственно в

этих рамках идет «борьба за значения» между разными коммуни-

каторами и между ними и реципиентами.

Изменение представлений о научном знании. Исследования

находились под влиянием Т. Куна, американского историка науки,

который разработал основополагающее понятие парадигмы для

объяснения социального конструирования области науки; работ

Гарфинкеля и этнометодологии в целом, где существенное внима-

ние уделяется анализу культурных норм, которые открыто не про-

возглашаются, но работают как организующее начало при постро-

ении любых текстов; постструктуралистских версий французской

семиотики. В 1970-х–1980-х гг. британские социологи по сути из-

менили ситуацию в социологии науки, показав, что эта специали-

1 Fiske J. British cultural studies and television // Allen R.C. (ed.) Channels of

Discourse. L.: Routledge. 1989. P. 254-289

раз дел 1. соц иолог ия культуры как область з нания

зированная область культуры по своему воздействию на массовые

представления не отличается от других, таких как религия, филосо-

фия и так называемая псевдо-наука.

Организационные исследования. В конце 1970-х гг. некоторые

из теоретиков организации начали использовать новые идеи при

анализе рациональных принципов менеджмента в образователь-

ных, а позже — в экономических организациях. Они исходили из

того, что в известном смысле из-за «погруженности» культуры в

социальную структуру ее влияние часто остается «невидимым» ни

для исследователей, ни для руководителей, ни для персонала эконо-

мических единиц. Последние вообще не описываются в современ-

ном мировоззрении как часть культуры. Результаты исследований,

где преобладала иная точка зрения, оказали заметное влияние на

социологию организаций в целом. Во-первых, было выявлено, что

способы регулирования и практики, которые считались наиболее

эффективными, рациональными, часто не приводят к желаемым

результатам. Причины этого заключаются в различии социаль-

ных конструктов, которыми менеджмент и исполнители руко-

водствуются во взаимодействиях и коммуникациях. Стало также

очевидным, что научные ответы на рыночные и другие давления

окружения фактически варьируются в зависимости от места и

периода времени, в пределах которых они предлагаются. Все это

указывает на необходимость принимать во внимание роль куль-

турных факторов при рассуждениях об эффективном функцио-

нировании организации, а также при выработке решений эконо-

мического характера. Во-вторых, продолжающиеся работы в этом

направлении обусловили формирование специальной предметной

области — культура организаций. Здесь первостепенное внимание

уделялось сходствам и различиям целей, ценностных ориентаций,

интересов, уровней культурной компетентности, разделяемых

представителями групп — функциональных и межличностных, —

составляющих целенаправленно функционирующую целостность.

Соответственно все более очевидной становится необходимость

различать корпоративный и неформальный уровни культуры орга-

низации.

Дата добавления: 2015-05-09