Исследований, которые потрясли психологию секреты выдающихся экспериментов 15 страница

«Наблюдение 23. Люсьен 0;9 (9 месяцев). Я показал ей целлулоидного гуся, которого она никогда прежде не видела; она сразу же схватила его и тщательно изучила. Я положил гуся рядом с девочкой и в поле ее зрения накрывал гуся иногда целиком, иногда оставляя на виду его голову. Были две совершенно отчетливо проявляющихся реакции… Когда гусь исчезал целиком, Люсьен сразу же переставала искать его, даже если до этого она уже почти схватила игрушку… Когда был виден гусиный клюв, Люсьен не только сразу же хватала гуся за эту видимую часть и тащила к себе, но… иногда она сначала снимала с гуся покрывало, чтобы схватить птичку целиком!..Никогда, даже после того как она несколько раз поднимала покрывало, видя перед собой торчащий клюв, Люсьен не старалась поднять покрывало, когда гусь был спрятан целиком! Это является… доказательством того факта, что ребенку намного легче представить себе весь предмет, видя перед собой какую-то его часть, чем заниматься поисками полностью невидимого объекта» (с. 29–30).

Однако, по Пиаже, к этому времени у малыша еще не полностью сформировалось представление о предмете. Для ребенка на этой стадии когнитивного развития предмет еще не имеет отдельного существования, но он связан с действиями ребенка и его чувственным восприятием. Другими словами, «совершенно неверно утверждать, что наполовину скрытые предметы воспринимаются ребенком как закрытые чем-то; просто ему представляется, что идет процесс исчезновения» (с. 35).

Стадия 4 (от 10 до 12 месяцев). В течение последних недель стадии 3 и на ранних этапах стадии 4 дети научаются тому, что объекты продолжают существовать, даже если их больше не видно. Ребенок активно и изобретательно разыскивает предмет, который совершенно исчез из поля его зрения. Хотя на первый взгляд может показаться, что концепция объек-та уже сформировалась, Пиаже полагает, что это не так, что данная когнитивная способность еще не установилась в полной мере, ведь дитя еще не понимает видимые перемещения. Чтобы прояснить этот факт, рассмотрим следующий пример (можете попробовать это сами!). Если вы сидите с 11-месячным ребенком и полностью прячете от него игрушку под полотенце (назовем это место А), ребенок начнет искать игрушку и найдет ее. Этот объект явно продолжает существовать в сознании ребенка и не уходит в никуда. Однако если затем вы на глазах ребенка прячете игрушку под одеяло (место В), дитя, вероятно, будет снова искать игрушку там, где она прежде была, — на месте А. И далее вы можете повторять этот процесс снова и снова, и ребенок будет снова и снова делать ту же самую ошибку, называемую А-не-В эффектом.

«Наблюдение 40. В возрасте 0; 10 Жаклин сидит на матраце… Я беру у нее из рук игрушечного попугая и два раза подряд прячу его под матрац слева от нее, на место А. Оба раза Жаклин немедленно начинает поиски, находит и хватает попугая. Затем я беру у нее игрушку и медленно перемещаю попугая у нее перед глазами в такое же место под матрацем, но справа от нее, на место В. Жаклин очень внимательно наблюдает за движением, но в тот момент, когда попугай исчезает на месте В, она поворачивается налево и ищет игрушку там, где та была спрятана раньше, на месте А» (с. 51).

Пиаже объясняет эту ошибку, обычную для детей на стадии 4, не детской невнимательностью, а тем, что общее представление о предмете у маленького ребенка не такое, как у нас с вами. Для 10-месячной Жаклин ее попугай не является чем-то отдельным, постоянно существующим независимо от ее действий. Когда попугай был спрятан и успешно найден на месте А, он стал попугаем-на-месте-А, вещью, которая определяется не только тем, что является попугаем, но и тем местом, куда ее прячут. Другими словами, для ребенка попугай — это не какой-то отдельный объект, но часть некоей целостной картины.

Стадия 5 (от 12 до 18 месяцев). Приблизительно в конце первого года жизни ребенок приобретает умение следить за последовательностью видимых перемещений и искать предмет там, куда он был положен — на глазах у ребенка — в последний раз. Когда это происходит, Пиаже заявляет, что ребенок перешел на стадию 5 сенсомоторного периода.

«Наблюдение 54. Лоран в возрасте 0; 11. Сидит между двух подушек, А и В. Я прячу часы под одну либо под другую подушку. Лоран каждый раз ищет предмет там, где он только что исчез, то на месте А, то на месте В, не считая какое-то из этих двух мест главным, как это было на предшествующей стадии» (с. 67).

Однако Пиаже указывает, что истинное «сохранение предмета» все еще остается неполным: ребенок не может понять то, что Пиаже называет невидимыми перемещениями. Представьте следующий пример. Вы наблюдаете, как некто прячет монету в маленькую коробочку, а потом, повернувшись к вам спиной, несет коробочку к шкафчику и выдвигает в нем ящик. Потом человек возвращается, и вы обнаруживаете, что коробочка пуста. Это невидимое перемещение предмета. Естественно, вы пойдете к шкафу и заглянете в ящик. Так вот, как показал Пиаже, это не так уж естественно.

«Наблюдение 55. В возрасте 1;6 Жаклин сидит на зеленом коврике и играет с картофелиной, которая ее очень интересует (для нее это новый объект). Она… забавляется тем, что кладет картофелину в пустую коробку и берет ее оттуда снова. Затем я беру эту картофелину и кладу ее в пустую коробку на глазах у Жаклин. Затем я помещаю руки с коробкой под коврик и переворачиваю ее там вверх дном, не давая ребенку видеть, что именно я делаю; затем выдаю Жаклин пустую коробку. Я говорю Жаклин, которая не перестает смотреть на коврику поскольку понимает, что я что-то под ним делал: «Дай папе картошку». Она ищет объект в коробке, смотрит на меня, потом снова смотрит на коробку, потом на коврик и т. д., но ей не приходит в голову идея приподнять край коврика, чтобы проверить, не там ли картофелина. В продолжение пяти последующих попыток реакция ребенка одна и та же — без достижения результата» (с. 68).

Стадия 6 (от 18 до 24 месяцев). В конце концов, по мере того как ребенок приближается к завершению сенсомоторного периода (вернемся к табл. 1), он в полной мере осваивает идею о сохранении объекта. Вхождение в эту стадию определяется способностью ребенка мысленно представлять себе объекты, которые подверглись невидимым перемещениям.

«Наблюдение 66. В возрасте 1;7 у Жаклин обнаруживается… способность осознавать существование предмета, который во что-то заворачивают или прячут… Я кладу карандаш в коробочку, обворачиваю ее бумагой, потом заворачиваю обернутую коробочку еще в носовой платок, затем прикрываю все это беретом и покрывалом. Жаклин быстро снимает берет и покрывало, затем разворачивает платок. Сразу ей не удается найти коробочку, но девочка продолжает искать ее, явно уверенная в ее существовании; затем она замечает бумагу, быстро вспоминает, что это такое, разворачивает бумагу, открывает коробочку и хватает карандаш» (с. 81).

Пиаже считал это когнитивное умение осознавать постоянство предмета началом истинной мысли, т. е. способности проникать в самую суть и использовать символическую функцию для решения задач. Это умение подготавливает ребенка для продвижения на новую большую стадию когнитивного развития: дооперациональную, в течение которой мысль ребенка отделяется от действий, что позволяет сильно увеличить скорость протекания умственных операций. Другими словами, осознают постоянства предмета является основой для всех последующих продвижений в интеллектуальном развитии. Пиаже утверждает:

«Осознание сохранения предмета, кроме всего прочего, связано с наблюдением за его локализацией; то есть ребенок одновременно и обучается тому, что исчезнувший из поля его зрения предмет не перестал существовать, и старается узнать, куда этот предмет делся. Этот факт с самого начала показывает, что образование схемы сохранения предмета тесно связано с пространственно-временной и причинной организацией реального мира в целом» (Piaget & Inhelder, 1969).

Обсуждение

Этот метод опытов и наблюдений за поведением стал основой работы Пиаже по созданию его теории четырех стадий когнитивного развития. Пиаже утверждает, что эти четыре стадии развития универсальны, и их можно отнести ко всем детям, независимо от того, какие у них культурные или семейные условия. Кроме того, Пиаже подчеркнул некоторые важные аспекты развития представлений о предмете в течение сенсомоторного периода (для уточнения этих вопросов см.: Ginzburg & Оррег, 1979).

1. Возрастные границы каждой стадией приблизительны. Поскольку в ранней работе Пиаже исследовалось поведение только трех детей, ему было трудно с уверенностью предсказать возрастной диапазон. Например, некоторые способности, которые он наблюдал у Жаклин в возрасте 1;7, у Люсьен проявились в 1;3. Однако подобные исследования проводились в течение ряда последующих лет, и в целом подтвердились возрастные рамки, названные Пиаже.

2. Пиаже был абсолютно убежден в строгой последовательности стадий развития. Все дети обязательно должны пройти через каждую стадию перед тем, как перейти на следующую, и ни одна из стадий не может быть пропущена.

3. С течением времени, от одной стадии к другой, в развитии ребенка происходят постепенные изменения, и по мере того как ребенок развивается, ошибок, характерных для предыдущей стадии, становится все меньше. Пиаже считал обычным и нормальным переходный период от стадии к стадии и то, что у ребенка одновременно существуют способности, характерные как для более ранней, так и для более поздней стадии.

4. Когда ребенок переходит на следующую, более высокую ступень развития, совсем не обязательно, чтобы полностью исчезали особенности поведения, характерные для более низких ступеней. Вполне обычное дело — наблюдать, как на стадии 6 ребенок применяет интеллектуальные стратегии, которые он использовал на стадии 5. Потом, когда старые стратегии не приносят успеха, ребенок начинает использовать новые методы для решения проблемы, типичной для стадии 6 умственного развития.

Критические замечания и современные разработки

Хотя взгляды Пиаже на когнитивное развитие доминировали в области психологии развития на протяжении последних 40 лет, разумеется, у него были и свои критики. Некоторые из них прежде всего выражали сомнение в правильности самого понимания Жаном Пиаже хода когнитивного развития, который представлялся ему процессом, осуществляющимся дискретно, по стадиям. Многие теоретики в области научения были не согласны с Пиаже по этому вопросу и утверждали, что интеллектуальное развитие носит характер постепенности, и в этом процессе нет какой-либо определенной четкой последовательности. Они считали, что когнитивные способности, как и всякое другое поведение, являются результатом моделирования и связаны с тем, как проходило обучение человека и каковы были сопутствующие этому обстоятельства.

Другие критики идей Пиаже утверждали, что возрастные пределы, в рамках которых Пиаже отмечал появление специфических способностей, указаны им неправильно, а некоторые даже полагали, что определенные когнитивные умения могут присутствовать у ребенка уже при рождении. Способность «сохранения предмета» была одной из таких, вызывающих много вопросов, проблем. Специалист по психологии развития Рене Байларже (Renee Baillargeon) и ее коллеги в серии оригинальных опытов с использованием новой методологии исследования показали, что уже маленькие дети в возрасте двух с половиной месяцев жизни обладают ранними формами «сохранения объекта» (Aguilar & Baillargeon, 1999; Baillargeon. 1987). Эта женщина-исследователь и другие психологи утверждали, что методы, использованные Пиаже, были слишком несовершенны, чтобы он мог правильно оценить способности очень маленьких детей. Дополнительные свидетельства того, что представление о постоянстве предмета может на самом деле быть врожденным, дает исследование Вилкокса, Нэдела и Россера (Wilcox, Nadel and

Rosser (1996)). Эти авторы занимались недоношенными детьми, используя методы, подобные тем, которые применяла Байларже, в целях проверить, могут ли такие дети правильно запомнить местонахождение исчезающей из поля их зрения и вновь появляющейся игрушки (льва). Полученные результаты не только показали, что дети в возрасте двух с половиной месяцев правильно запоминают местонахождение игрушки; более того, возможности недоношенных детей в этом плане не слишком отличались от результатов детей, рожденных в нормальный срок.

Идеи и открытия Пиаже оказывают влияние на научные открытия в самых разных областях психологии, причем этих сфер становится все больше. Об этом свидетельствует большое количество статей, в которых ссылаются на книгу Пиаже, ставшую базой и для нашего обсуждения. В период 1997–2000 годов появилось более 170 таких статей! Например, в статье Хэглоффа (Haggloff, 1999) работа Пиаже использовалась для того, чтобы помочь читателям лучше понять реакции маленьких детей; например, на то, что их отправляют в больницу и подвергают там активному медицинскому вмешательству. Эта информация важна для принятия врачами и родителями правильного решения в таких, скажем, случаях, как вопрос о необходимой для ребенка операции, чтобы свести к минимуму текущие и будущие психологические травмы и максимально облегчить ребенку адаптацию в первое время после больницы. В другом исследовании обнаружена связь между развитием представлений об объекте и проблемой сна у младенцев (Scher, Amir & Tirosh, 2000). Эта связь заключалась в том, что у девятимесячных детей, которые лучше осознавали постоянство предмета, было меньше трудностей со сном, чем у детей того же возраста, не столь успешных в освоении «сохранения объекта». (Если бы вы не были уверены, что все ваши вещи утром окажутся на своих местах, возможно, вы тоже спали бы не слишком хорошо!)

Заключение

По мере того как развивались новые методы исследования когнитивных способностей детей, некоторые открытия Пиаже были поставлены под сомнение (см. подробнее у Dworetzky, 1996). В самом деле, его теорию Когнитивного развития окружают многочисленные непрекращающиеся возражения. Несогласие с существующими теориями — здоровый мотив для новых исследований, который порой приводят к большим прорывам в нашем познании интеллектуальных способностей человека.

Несмотря на все имеющиеся противоречия, теория Пиаже остается катализатором и основой всех родственных исследований. Его работа продолжает быть своеобразным маяком для исследователей в сфере методов образования и стилей успешного родительства. Вклад Пиаже был и остается неизмеримо ценным.

Литература

Aguilar, А., & Baillargeon, R. (1999). 2.5-month-old infants' reasoning about when objects should and should not be occluded. Cognitive Psychology, 39(2), 116–157. Baillargeon, R. (1987). Object permanence in 3-and-a-half- and 4-and-a-half-month-old infants. Developmental Psychology, 23,655–664.

Dworetzky, J. (1996), Introduction to child development (6th ed.). New York: West. Ginzburg, H., & Opper, S. (1979). Piaget’s theory of intellectual development. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall.

Hagglof, B. (1999). Psychological reactions by children of various ages to hospital care and invasive procedures. ACTA Paediatrics, 88(Supp. 431), 12-lb.

Piaget, J., & Inhelder, B. (1969). The psychology of the child. New York: Basic Books. Scher, A., Amir, Т., & Tirosh, E. (2000). Object concept and sleep regulation. Perceptual and Motor Skills, 97(2), 402–404.

Wilcox, Т., Nadel, I… & Rosser, R. (1996). Location memory in healthy preterm and full-term infants. Infant Behavior and Development, 19(3), 309–323.

РОДИЛСЯ ПЕРВЫМ — РОДИЛСЯ БОЛЕЕ СООБРАЗИТЕЛЬНЫМ?

Базовые материалы:

Zajonc R. В. & Markus G. В. (1975). Birth order and intellectual development. Psychological Review, 82,74–88.

У вас есть братья или сестры? Какой вы ребенок по счету? Родились вы первым, последним или где-то в серединке? Возможно, вы уже много слышали о том, что порядок рождения как-то повлиял на ваше развитие. На самом деле, в книжных магазинах найдется множество изданий, объявляющих, что ваша личность целиком и полностью зависит от того, какой по счету вы ребенок в семье. Совершенно ясно, что имеется преувеличение степени влияния очередности рождения на развитие, но все же некоторые исследования показали, что перворожденный ребенок в семье часто имеет определенные характеристики. Перворожденные дети вербально более развиты (раньше начинают разговаривать и лучше это делают), менее импульсивны, более активны, лучше учатся в школе, с большей вероятностью поступают в университет, и у них больше стремления достичь чего-то в жизни (см. подробное обсуждение у Ernst & Angst, 1983). В одном часто цитируемом примере указывается, что из первых 23 американских космонавтов 21 были перворожденными. Важно помнить, что эти выводы исследователей отражают общие тенденции и, конечно, не относятся ко всем членам всех семей.

Одним из наиболее часто получаемых результатов является связь между порядком рождения и интеллектом. В целом, исследования показали, что первые дети чаще демонстрируют более высокие результаты при проведении теста на интеллектуальное развитие, чем дети, появившиеся в семье позже.

И если действительно дети, появившиеся на свет раньше своих братьев и сестер, имеют больше интеллектуальных способностей, чем позже рожденные дети, то одним из интереснейших вопросов является то, почему это происходит. Один из возможных ответов — какие-то генетические изменения, которые возникают у плода в связи с порядком рождения и зависят от таких биологических факторов, как возраст матери или химические изменения в ее организме, вызванные предыдущими рождениями детей. Однако ученые отказались от этих естественных объяснений в пользу теорий воспитания, подчеркивающих влияние факторов среды.

Совершенно очевидно, что окружение, в котором развивается ребенок, может сильно повлиять на его интеллектуальные способности и возможности (см. в этой книге данные исследования Розенцвейга (Rosenzweig et al., 1972), а также Розенталя и Джекобсон (Rosenthal & Jacobson, 1968).

Один из факторов окружения заключается в возможностях развития всех детей с учетом порядка рождения. Чтобы понять потенциальную важность данного фактора, вспомним, что первенец входит в мир, который состоит для него только (обычно) из родителей, двух взрослых людей. Теперь сравните это с окружением второго ребенка, который входит в мир, состоящий из двух взрослых и одного, часто маленького, ребенка. Даже при условии что все другие влияния одинаковы, условия развития второго ребенка в значительной степени уже другие, просто из-за присутствия второго ребенка. Эти отличия возрастают и вступают во взаимодействие с рождением каждого последующего ребенка.

Основываясь на этой идее, Роберт Зайонц (Robert Zajonc, произносится Зай-онц, в рифму с «science» («сайенс») — «наука». — Прим. автора), один из самых выдающихся исследователей в истории психологии, и его коллега Грегори Маркус (Gregory Markus) представили оригинальную теорию для объяснения связи между порядком рождения и интеллектом. Их статья была и все еще остается одной из основополагающих публикаций в литературе о порядке рождения. Исследование было необычным, потому что ученые не контактировали с какими-либо испытуемыми, не наблюдали их и никогда не просили что-то сделать. На самом деле, можно сказать, что у них вообще не было никаких испытуемых. Вместо этого они прилагали свою теорию к данным, которые были собраны и опубликованы другими исследователями; или, вернее, они применяли данные других исследователей для создания своей теории.

В конце 1960-х и в начале 1970-х годов в Голландии осуществлялся крупный исследовательский проект. Предполагалось исследовать влияние недостаточного питания на интеллектуальные способности детей, родившихся в конце Второй мировой войны. Как часть этого исследования проводился тест Равена на интеллектуальное развитие (Raven test). Тест выполнили свыше 350 000 голландских мужчин в возрасте 19 лет. Двое из исследователей, работавших над этим проектом, позднее сообщили об открытии, которого не ожидали. Они обнаружили в полученных данных тесную связь между «порядковым номером» рождения этих мужчин в семье и результатами теста Равена (см.: Belmont & Marolla, 1973). Удивительным было то, что результаты становились более низкими по мере того, как увеличивалась семья тестируемого и в зависимости от «номера очереди» рождения. Данные голландского исследования представлены на рис. 2.

* Средний показатель интеллекта при условии, что ребенок остался единственным в семье

Рис. 2. Средние показатели интеллекта по тесту Равена и порядок рождения применительно к семьям разной величины (из голландского исследования Belmont & Marolla, с. 75)

Зайонц пишет: «Бельмонт и Маролла, имея в своем распоряжении большой набор данных, могли не принимать во внимание социоэконо-мический статус в качестве значимого фактора воздействия порядка рождения, но они не выделили факторы или процессы, которые могли бы объяснить полученные ими любопытные результаты» (с. 76). Такое объяснение предложили в своей статье Зайонц и Маркус.

Теоретические основания

Авторы предположили, что дети будут иметь более высокие интеллектуальные возможности, если вырастут в окружении, в большей степени стимулирующем интеллектуальное развитие. Исследователи настаивали, что такое стимулирование развития частично происходит вследствие комбинированного интеллектуального воздействия детей и родителей (эти совместные и взаимные влияния были названы confluences (слияния)). Ключевым моментом данной теории было то, что показатель интеллектуальности семейного окружения может быть подсчитан усреднением интеллектуальных вкладов всех членов семьи. Более того, этот средний показатель обязательно изменяется по мере развития детей и когда в семье рождается еще один ребенок. Таким образом, можно подумать, что чем больше семья, тем выше интеллектуальное окружение. Это предсказывало бы, что дети, родившиеся позже других, будут обладать большими интеллектуальными умениями. Однако из голландского исследования следует совершенно другое. Чтобы объяснить полученные результаты, Зайонц и Маркус предложили теорию, согласно которой по мере того как растет семья, общий интеллектуальный климат семьи становится хуже.

Более конкретно, их рассуждения были следующими. Когда пара заводит первого ребенка, интеллектуальный климат семьи создается двумя взрослыми и одним маленьким ребенком.

Для того чтобы получить реальную среднюю оценку интеллектуального климата этой семьи, следует оценить интеллектуальные возможности всех членов семьи. Если считать, что каждый взрослый имеет условную оценку 100 пунктов, а новорожденный ребенок — ноль (0), то средний интеллектуальный уровень семьи = 67 (100 + 100 + 0 = 200/3 = 67). Не забудьте, что это не показатели IQ, а простые произвольные оценки. Теперь давайте предположим, что вклад ребенка в интеллектуальный климат семьи каждый год увеличивается на 5 пунктов. Если в этой семье через два года после рождения первенца появляется второй ребенок, первый ребенок вносит в общий показатель 10 пунктов, но общий средний уровень семьи падает до 52,5 (100 + 100 + 10 + 0 = 210/4 = 52,5). Если еще через два года рождается третий ребенок, общесемейный интеллектуальный уровень упадет до 46 (100 + 100 + 20 + 10 + 0 = 230/5 = 46). Авторы были уверены, что этот подход хорошо объясняет данные, полученные Belmont & Marolla.

Методы и результаты

Таблица 2 суммирует результаты того, как интеллектуальный климат большой гипотетической семьи изменяется в течение лет, в соответствии с моделью Зайонца и Маркуса, при предположении, что между рождением детей каждый раз проходит два года.

Как можно понять, изучив третью колонку таблицы, средний интеллектуальный уровень семьи постоянно падает до рождения пятого ребенка, а затем начинает медленно снова расти. Если вы сравните это с данными рис. 2, то увидите, что в семьях с большим количеством людей наблюдается уравнивание или даже увеличение в показателях для более поздних в семье детей, за исключением показателей для самого последнего ребенка (они значительно снижаются). Авторы считали, что данные Belmont & Marolla, по большей части, подтвердили их теорию.

Таблица 2

Оценка интеллектуального климата большой семьи с детьми, между рождением которых каждый раз проходит два года

Взрослые = 100 пунктов

Дети = 5 пунктов за каждый год жизни

Зайонц и Маркус заметили в голландском исследовании также удивительный эффект единственного ребенка. Основываясь на теории «слияния», было бы логично предположить, что дети, не имеющие ни братьев, ни сестер, растут в наилучшем интеллектуальном климате и, следовательно, должны бы получить самые высокие средние оценки по тесту равена. Однако результаты Belmont & Marolla показали, что оценки единственных детей находятся на уровне первого ребенка в семье с четырьмя детьми (на рис. 2 обозначено звездочкой).

В своей работе авторы стремились понять возможные причины, казалось бы, странных результатов того, что ребенок родился на свет первым или последним; истоки улучшения показателей развития поздних детей в больших семьях; а также рассматривали возможности применения полученных результатов к проблемам интеллектуального развития и планирования семьи.

Обсуждение

Исследователи считали, что их теоретическая модель объясняет эффекты порядка рождений и величины семьи, обнаруженные в работе Belmont & Marolla. Основная мысль заключалась в том, что каждый последующий ребенок, появившийся в семье, входит в окружение более низкого интеллектуального уровня. Сила этого эффекта увеличивается в том случае, если дети появляются через более короткие интервалы. По табл. 2, перерыв между рождением детей — два года. Если временной промежуток сокращается до одного года, произойдет более резкое снижение среднего интеллектуального уровня. В таком случае наиболее показательными должны быть данные двоен и троен, которые появляются на свет без какого-либо перерыва; они должны показать в тестах на интеллектуальное развитие более низкие результаты, чем братья и сестры, не являющиеся близнецами. Результаты некоторых исследований подтвердили, что «двойняшки» и «тройняшки» действительно показывают в таких тестах более низкие результаты. Зайонц и Маркус считают, что на интеллектуальное развитие близнецов могут оказывать влияние многие факторы. Однако они придерживаются мнения, что одной из причин названной особенности может быть то обстоятельство, что средний интеллектуальный уровень среды, в которой появились близнецы (если больше детей нет), равен 50 (100 + 100 + 0 + 0/4). Для семьи, где также двое детей, но не близнецы, этот средний показатель равен 67 (100 + 100 + 0 = 200/3) для первого ребенка и 54 для второго, появившегося через 3 года (100 + 100 + 15 + 0 = 215/4).

По табл. 2 можно видеть, что после рождения пятого ребенка средний уровень начинает подниматься и продолжает возрастать для каждого вновь появившегося ребенка (хотя никогда не достигает уровня, который достается первенцу). Зайонц и Маркус считали это следствием того, что ранее появившиеся на свет дети уже достаточно большие, чтобы повысить интеллектуальный климат семьи в большей степени, чем понижает его новорожденный ребенок. Другими словами, поздние дети, которые рождаются в больших семьях, выигрывают от интеллектуального вклада своих старших братьев и сестер.

Теперь давайте представим себе большую семью, в которой разрыв между рождением детей — четыре года. Общая величина семьи будет меньше, поскольку родители выйдут из того возраста, когда люди заводят детей, интеллектуальный климат сначала будет понижаться не столь значительно и после рождения всего двух детей вновь начнет возрастать. Если довести эту теорию до логического предела, приведем в пример семью, которая имеет всего одного ребенка, и второй появляется только через 15 лет (это очень необычно, но бывает). Второй ребенок войдет в интеллектуальный климат более высокого уровня, чем большинство перворожденных. Это произойдет благодаря первому ребенку, находящемуся уже в таком возрасте, что он скорее добавляет к общему уровню интеллектуальности семьи, чем понижает его. Как утверждают Зайонц и Маркус, «большие разрывы между рождением детей помогают младшим детям превзойти более старших, и они могут показать противоположные результаты соотношения очередности рождения и интеллектуального развития» (с. 81).

В данных голландского исследования было два результата, которые, казалось бы, противоречат логике модели Зайонца и Маркуса. Один из этих фактов заключается в том, что единственные дети демонстрируют более низкие результаты теста на интеллектуальное развитие, чем первенцы в семьях, имеющих до четырех детей. Поскольку единственный ребенок является также и первым ребенком, интеллектуальный климат в семье высокий (67), следовательно, теоретически ребенок должен показывать самые высокие результаты. Однако совершенно очевидно, что так не происходит. Другой странный результат относится к последнему ребенку, независимо от величины семьи. Обратившись к рис. 2, вы заметите значительное снижение результатов последнего в семье ребенка, хотя в отношении данных второго и третьего, с конца, детей наблюдается выравнивание или даже увеличение. Для того чтобы Зайонц и Маркус могли в полной мере применить свою теорию к данным голландского опыта, им нужно было объяснить эти странные результаты.

Дата добавления: 2015-05-09