Книга шестая. Распределение национального дохода. 16 страница

Новая отрасль промышленности часто трудна просто потому, что незнакома, и для выполнения работы, которая по силам — когда тропа уже хорошо проторена — человеку с обыкновенными данными и даже женщине либо ребенку, поначалу требуются люди большой силы и мастерства; их заработки первое время высоки, но по мере освоения работы падают. Поэтому оценки роста средней заработной платы часто занижены: случается, что многие статистические данные, внешне типичные для общих изменений заработной платы, взяты на примере отраслей, относительно новых поколение-два назад, а теперь ставших доступными для людей намного меньших реальных возможностей, чем у тех, кто прокладывал им путь. [Ср. кн. IV, гл. VI, § 1, 2, и гл. IX, § 6. По мере развития отрасли совершенствование оборудования определенно уменьшает степень напряженности труда в выполнении любого конкретного задания и поэтому резко снижает оплату труда в выполнении любой отдельной работы. Однако тем временем скорость работы машин и число машин, поручаемых заботам каждого рабочего, вырастают, может быть, настолько, что общая напряженность рабочего дня увеличивается. Взгляды работодателей и наемных работников на этот предмет часто расходятся. Ясно, например, что повременная оплата в текстильной промышленности выросла, однако наемные работники в противоположность предпринимателям утверждают, что напряженность труда возросла в еще большей степени. В этом примере заработная плата оценена в деньгах, но, когда в расчет принимается их покупательная способность, не остается сомнений в том, что оплата реальной производительности стала выше, т.е. что расходование данной массы усилий, умения и энергии вознаграждается большим господством над товарами.]

Следствием подобных изменений является увеличение численности занятых таким трудом, который считается квалифицированным — независимо от того, точно употреблен сейчас этот термин или нет, — и этот постоянный рост числа рабочих более высокой квалификации вызвал повышение средней заработной платы для всех рабочих, более быстрое, чем повышение средней представительной заработной платы по каждому уровню квалификации [Это можно показать яснее на конкретном примере. Если в квалификационной группе А насчитывается 500 рабочих, получающих по 12 шилл. в неделю, в группе В - 400 рабочих, получающих 25 шилл. в неделю, и в группе С - 100 рабочих с заработной платой 40 шилл. в неделю, то средняя заработная плата этих 1000 человек составляет 20 шилл. в неделю. Если со временем 300 человек из группы А переходят в группу В и 300 -из группы В в группу С, а заработная плата в каждой группе остается прежней, то средняя заработная плата всей 1000 человек составит 28 шилл. 6 пенсов. И даже если уровень заработной платы в каждой группе упадет за это время на 10%, общая средняя будет равна 25 шилл. 6 пенсов, т.е. поднимется выше чем на 25%. Пренебрежение такими фактами может, как подчеркивал сэр Р. Гиффен, привести к серьезным ошибкам.].

В средние века ремесленники как класс — хотя отдельные из них, люди больших способностей, оставались ремесленниками всю жизнь и становились артистами в своем деле — стояли ближе к неквалифицированным рабочим, чем в настоящее время. К началу новой промышленной эры в середине XVIII в. ремесленники в значительной мере утратили свои традиции превращения ремесла в искусство и еще не приобрели те технические навыки использования инструмента, уверенность и умение точно выполнять трудные задания, которыми отличаются современные рабочие высокой квалификации. В начале прошлого столетия произошли изменения, и наблюдатели были поражены открывшейся социальной пропастью между квалифицированными и неквалифицированными рабочими и разницей почти в два раза в росте заработной платы первых и вторых, которые объясняются поистине огромным увеличением спроса на высококвалифицированную рабочую силу, особенно в металлообрабатывающих отраслях, стимулировавших быстрый переход наиболее выдающихся рабочих и их детей в категорию высококвалифицированных мастеров. Вследствие потери ими как раз к этому времени прежней исключительности они стали аристократами по достоинству в большей степени, чем аристократами по рождению. Этот рост качества мастеров позволил им долгое время удерживать намного более высокий уровень оплаты их труда, чем у рядовых рабочих. Однако постепенно некоторые из более простых форм сложных профессий начали терять свою ценность редкой вещи по мере того, как они переставали быть новыми; в то же время непрерывно расширялся спрос на те простые формы некоторых профессий, которые ранее относились к неквалифицированному труду. Работу землекопа, например, или сельскохозяйственного рабочего все в больших масштабах перекладывали на дорогостоящие и сложные машины, которые, как считалось, использовались лишь в сложных работах, и реальная заработная плата по этим двум представительным видам труда быстро росла. Рост заработной платы сельскохозяйственных рабочих был бы еще более резким, если бы распространение в сельскохозяйственных районах современных веяний не побудило многих из наиболее способных детей оставить поля и прийти на железные дороги или в мастерские, стать полицейскими, кучерами или швейцарами в городах. Те, кто остался на полевых работах, получили лучшее образование, чем получили бы в более ранние времена, и, хотя они в среднем обладали, вероятно, меньшими природными способностями, они получали намного более высокую реальную заработную плату, чем их отцы.

Некоторые сложные и ответственные специальности, например доменщика или вальцовщика в металлургии, требуют большой физической силы и связаны с работой в тяжелых условиях, поэтому их оплата очень высока; время такое, что заставляет тех, кто может выполнять работу высокого класса и легко получать большую заработную плату, отказываться переносить тяготы иначе, чем за очень хорошее вознаграждение. [Сделанные выше краткие замечания об эволюции заработной платы могут быть хорошо дополнены анализом проф. Шмоллера из его "Volkswirtschaftslehre", гл. III, § 7 (vol. II, р. 259-316). Он особенно замечателен широтой взгляда и тщательным согласованием материальных и психических элементов прогресса. См. также последнюю часть его второй книги]

§ 10. Теперь мы можем перейти к рассмотрению изменений в соотношении заработной платы старых и молодых людей, женщин и детей.

Условия производства меняются так быстро, что накопление опыта в некоторых профессиях почти невозможно, и во многих из них такой опыт намного менее ценен, чем быстрота усвоения новых идей и приспособления сложившихся навыков к новым условиям. После пятидесяти лет человек получает, вероятно, меньше, чем до тридцати, и сознание этого побуждает мастеров следовать примеру неквалифицированных рабочих, чья естественная склонность к раннему браку всегда поощрялась желанием, чтобы расходы их семей начали сокращаться раньше, чем начнет снижаться их заработная плата.

Второй — и даже более несправедливой тенденцией такого рода является рост заработной платы детей относительно заработков их родителей. Машины вытесняют многих мужчин, но немногих мальчиков; традиционные ограничения, исключавшие их из некоторых видов труда, ушли в прошлое, и эти изменения вместе с распространением образования, положительные почти во всех других отношениях, были вредными в том, что они позволяли мальчикам и даже девочкам не повиноваться своим родителям и начинать жизнь по собственному разумению.

По аналогичным причинам заработная плата растет быстрее у женщин, чем у мужчин. И это большое достижение в том отношении, что дает развитие их квалификации, однако эта тенденция вредна тем, что искушает их отказываться от обязанности создать правильно поставленный дом и вкладывать свои силы в личный капитал способностей и характера своих детей.

§ 11. Относительное падение доходов, приносимых средними, но заботливо развиваемыми способностями, еще больше подчеркивается ростом доходов людей с исключительными способностями. Никогда еще среднего уровня написанные маслом картины не продавались так дешево, как сейчас, и никогда не продавались так дорого первоклассные картины. Бизнесмен умеренных способностей и средней удачливости получает сейчас прибыль на свой капитал по более низкой норме, чем когда-либо прежде, в то же время есть операции настолько масштабные, что позволяют участвующему в них человеку исключительных таланта и удачи выручить огромные суммы со скоростью, доселе неизвестной.

Это изменение имеет две главные причины: во-первых, общий рост богатства и, во-вторых, развитие новых средств коммуникации, с помощью которых люди, однажды занявшие командные позиции, получают возможность применить свои созидательные и спекулятивные таланты в предпринимательстве с большим размахом и захватывать более широкие области, чем когда-либо раньше.

Именно первая из названных причин, и почти единственно она, позволила некоторым адвокатам получать очень высокие гонорары: богатый клиент, чья репутация или судьба, либо то и другое вместе поставлены на карту, редко считает какую-либо цену слишком высокой за услуги самого лучшего специалиста, какого только можно заполучить. И именно она опять-таки позволяет особо одаренным жокеям, художникам и музыкантам назначать очень высокие цены. Во всех этих областях деятельности самые высокие доходы, полученные в нашем поколении - это и самые высокие, которые мир когда-либо видел. Однако поскольку число индивидуумов, которые могут обогатиться благодаря своему голосу, строго ограничено не очень вероятно, что какой-либо певец сумеет выручить 10 тыс. ф. ст., как это, говорят, удалось в течение одного сезона миссис Биллингтон в начале прошлого столетия — почти столько же, сколько наиболее выдающиеся предприниматели нашего поколения заработали на своих предшественниках.

Если указанные две причины действуют совместно, они дают огромную силу и богатство тем предпринимателям нашего поколения в Америке или где-то еще, кто обладает выдающимися талантами и обласкан фортуной. В некоторых случаях значительная часть этих приобретений приходит от потерпевших неудачу конкурентов. Однако в остальных победители выигрывают главным образом благодаря высшей экономящей силе творческого гения, свободно работающего над новой крупной проблемой. Примером может служить основа-гель семьи Вандербильд, который извлек "Нью-Йорк сентрал рэйлроуд систем" из хаоса и сберег этим народу Соединенных Штатов, вероятно, больше, чем накопил для себя. [Следует заметить, однако, что некоторые из этих обогащений коренятся в возможностях формирования хозяйственных комбинатов, которые позволяют немногим способным, богатым и отважным людям эксплуатировать к собственной выгоде огромные массы промышленных, торговых или транспортных предприятий крупных районов. Ту часть их мощи, которая зависит от политических условий, и особенно от покровительственного тарифа, можно отбросить. Однако Америка так велика, а условия в ней столь изменчивы, что неспешное, степенное управление огромными акционерными компаниями на английский манер терпит неудачу в конкуренции с энергичным и самобытным стилем, быстрой и решительной силой небольшой группы богатых капиталистов, желающих и умеющих применить собственные ресурсы в крупных предприятиях с намного более широким размахом, чем в Англии. Переменчивые, как нигде, условия деловой жизни в Америке способствуют выдвижению в результате естественного отбора лучших умов и направляют их к цели, которую ставят перед собой все жители этой страны: почти каждый из них, начиная жизнь, решает стать богатым, прежде чем умрет. Современные усовершенствования в деловой жизни Америки и ее хозяйственные результаты представляют исключительный интерес для англичанина, однако эти уроки останутся неправильно истолкованными, если не иметь постоянно в виду существенные различия в хозяйственной жизни Старого и Нового Света.]

§ 12. Однако эти судьбы являются исключением. Распространение образования и привычки к расчету среди массы людей и возможности, которые новые методы предпринимательства предлагают для безопасного вложения мелких капиталов, говорят в пользу умеренных доходов. Налоговые декларации на доходы и домовладения, статистика потребления товаров, ведомости окладов более или менее высокооплачиваемых наемных работников правительственных учреждений и государственных компаний — все это показывает, что доходы среднего класса растут быстрее, чем богатых, что заработки ремесленников растут быстрее, чем у работников свободных профессий, и что заработная плата здоровых и энергичных неквалифицированных рабочих растет быстрее, чем у среднего ремесленника. В настоящее время доля совокупного дохода очень богатых в Англии, возможно, не больше, чем в прежние времена. Однако в Америке быстро растет общая стоимость земли, напряженность труда спускается до уровня напряженности труда иммигрантов, а великие финансисты приобретают необычайную мощь; поэтому вполне вероятно, что относительно совокупного дохода на труд совокупный доход от собственности растет и что быстрее всего увеличивается совокупный доход очень богатых.

Следует признать, что, если рост заработной платы сопровождается увеличением времени вынужденной бездеятельности, он частично теряет свои выгоды. Непостоянность занятости — большое зло и по справедливости привлекает внимание общества. Однако по совокупности нескольких причин оно кажется большим, чем есть в действительности.

Когда крупная фабрика работает неполное время, молва разносит новость на всю округу, и, возможно, что газеты распространят ее по всей стране. Когда же независимый мастеровой или даже мелкий предприниматель получает заказы только на несколько рабочих дней в месяц, об этом знают немногие. Поэтому любые сокращения в промышленности, случающиеся в наши дни, кажутся нам более значительными, чем они являются в действительности по сравнению с прошлыми. Раньше неквалифицированных рабочих нанимали на работу каждый год, однако они не были свободными и были "привязаны" к своей работе личным принуждением. Нет достаточных оснований полагать, что средневековый ремесленник был постоянно занятым. И наиболее стойкое непостоянство занятости мы наблюдаем сейчас в Европе в тех несельскохозяйственных отраслях Запада, где технология находится почти на уровне средних веков, и в тех отраслях Восточной и Южной Европы, где средневековые традиции наиболее сильны [Можно упомянуть здесь случай, который полностью согласуется с данными рассуждениями. В Палермо отношения между ремесленниками и их хозяевами имеют полуфеодальный характер. Каждый плотник или портной ходит за работой в один или несколько крупных домов. И пока он ведет себя правильно, он практически огражден от конкуренции. Здесь нет крупных спадов занятости, газеты никогда не переполнены подсчетами страданий безработных плотников или портных, потому что условия их работы меняются очень мало. Однако и в лучшие времена в Палермо больше безработных ремесленников, чем в Англии в период низшей точки наихудшего спада недавних лет. Дополнительно о непостоянстве занятости сказано ниже: кн. VI, гл. XIII, § 10.].

Во многих отраслях доля наемных работников, которые практически заняты неполный год, постоянно растет. Это общее правило, например, для отраслей, связанных с транспортом и растущих быстрее других, которые во многих отношениях являются представительными для второй половины XIX в., подобно обрабатывающим отраслям в первой его половине. И хотя скорость появления новых изобретений, переменчивость стиля и в первую очередь нестабильность кредита вызывают возмущения в современной промышленности, тем не менее, как мы можем наблюдать в настоящее время, существуют и сильные тенденции противоположного направления. Поэтому нет, по-видимому, достаточных оснований полагать, что непостоянство занятости в целом растет.

Глава тринадцатая. Связь между прогрессом и уровнем жизни

§ 1. Проследим несколько дальше ту линию мысли, которую мы начали в кн. III, когда рассматривали связь между потребностями и видами деятельности (activities). Мы уяснили там основания в пользу вывода, что истинным двигателем экономического прогресса является скорее развитие новых видов деятельности, чем новых потребностей, и теперь мы можем углубиться в изучение этого вопроса, особенно важного для нашего поколения, а именно: какова связь между изменениями в образе жизни и уровне доходов; в какой степени первые могут считаться причиной вторых и как глубоки последствия этого влияния?

Термин уровень жизни (standard of life) используется здесь для обозначения норм деятельности, скорректированных на потребности. Таким образом, его повышение подразумевает рост сознания, энергии и чувства собственного достоинства, ведущий к большей осторожности и рассудительности в расходовании средств, исключение затрат на такие пищу и питье, которые возбуждают аппетит, но не прибавляют силы, и таких занятий, которые наносят ущерб и физический и моральный. Повышение жизненного уровня всего населения ведет к значительному росту национального дивиденда, часть которого предназначена для каждой категории труда и каждого вида деятельности (trade). Рост жизненного уровня для какого-нибудь одного класса труда или одного вида деятельности повышает его производительность и поэтому — его реальное вознаграждение. Это несколько увеличивает национальный дивиденд и позволяет работникам других категорий получать свое вознаграждение несколько меньшей ценой по отношению к их производительности.

Однако многие авторы ведут речь о влиянии на заработную плату не жизненного уровня, а уровня комфорта (standard of comfort), рост которого может означать просто расширение искусственных потребностей и среди них — возможно, главным образом — более низменных.

В самом деле, вполне вероятно, что каждое широкое улучшение уровня жизненных удобств сопряжено с совершенствованием образа жизни и открывает путь к новой и более высокой деятельности, но у людей, которые до тех пор не имели ни жизненных средств, ни условий, он едва ли вызовет прилив жизненных сил и энергии вследствие грубости и приземленности их взглядов. Таким образом, повышение уровня комфорта, по-видимому, предполагает некоторый рост жизненного уровня и в той степени, в какой это верно, увеличивает национальный дивиденд и улучшает условия жизни людей.

Некоторые другие авторы нашего и более раннего времени идут еще дальше, утверждая, что простое увеличение потребностей ведет к росту заработной платы. Однако единственное прямое последствие расширения потребностей состоит в том, что оно делает людей более несчастными, чем прежде. И если мы оставим в стороне его возможное косвенное проявление в развитии деятельности и другие пути повышения жизненного уровня, он может вызвать рост заработной платы только вследствие уменьшения предложения труда. Попробуем вникнуть в этот вопрос более глубоко.

§ 2. Уже отмечалось, что, если население непрерывно растет в геометрической прогрессии на протяжении многих поколений в стране, импорт продовольствия в которую затруднен, общий продукт труда и капитала, осваивающих предоставленные природой ресурсы, едва покрывает издержки воспитания и обучения новых поколений. Это остается верным, даже если мы допустим, что весь национальный дивиденд расходуется на рабочих, а капиталистам и землевладельцам достается лишь небольшая доля [См. кн. VI, гл. II, § 2, 3, а также кн. IV, гл. IV и V, кн. VI, гл. IV.]. Если поступления падают ниже этого уровня, темп роста населения должен снизиться, в противном случае расходы на его воспитание и обучение сокращаются, что приводит к уменьшению производительности труда, а поэтому — национального дивиденда, а поэтому — доходов.

Однако фактическое замедление роста населения должно произойти еще раньше, поскольку значительная часть населения вряд ли ограничила бы свое потребление предметами первой необходимости. Какая-то часть семейного дохода почти определенно тратилась бы на удовольствия, лишь очень мало поддерживающие жизнь и производительность труда. Другими словами, поддержание уровня комфорта, более или менее превосходящего тот, который необходим для жизни и сохранения производительности, обязательно должно было бы остановить рост населения на более ранней стадии, чем та, которая была бы достигнута, если бы расходы семьи подчинялись тем же принципам, что и расходы на выращивание и воспитание лошадей или рабов. Эту аналогию можно продолжить.

Для полной отдачи в труде нужны три жизненно необходимые вещи: надежда, свобода и изменения [См. кн. IV, гл. V, § 4.], которые находятся вне пределов досягаемости раба, однако умный рабовладелец, как правило, идет на определенные затраты и заботится о простейших музыкальных и других развлечениях, руководствуясь тем же принципом, по которому он дает рабам лекарства; ибо опыт показывает, что меланхолия приводит к такому же расточению стоимости, как и болезнь или засорение колосников топки золой. Если бы уровень жизненных удобств для рабов поднялся таким образом, что ни наказания, ни угроза смерти не могли бы заставить их работать, если не обеспечить им дорогие удобства и даже наслаждения, то они получили бы эти удобства и наслаждения; в противном случае они пропали бы, как пропадают жеребята, не получающие корма. И если бы заработная плата рабочих снижалась действительно из-за того, что трудно добыть пропитание — как это было на практике в Англии лет сто назад, — то рабочий класс мог бы освободить себя от бремени убывания отдачи, сократив свою численность.

Однако в настоящее время он не может этого сделать, потому что подобного бремени не существует. Открытие английских портов в 1846 г. было одной из многих причин строительства железных дорог, связывающих необозримые сельскохозяйственные угодья Севера и Юга Америки, а также Австралии с морем. Пшеница, выращенная в наиболее благоприятных условиях, стала поступать к английскому рабочему в количествах, достаточных для его семьи и по цене, равной лишь небольшой части его заработной платы. Рост численности рабочих открыл новые возможности для повышения производительности труда и капитала в их совместной работе по удовлетворению человеческих потребностей и таким образом мог поднять заработную плату в одной отрасли настолько же, насколько она снижалась в других, при условии, что запас капитала, необходимого для расширения производства пополняется достаточно быстро. Конечно, это не избавляло англичанина от действия закона убывающей отдачи: он не мог добыть свое пропитание таким же малым количеством труда, какое потребовалось бы, если бы он жил рядом с просторами девственных прерий. Однако на стоимость его питания, управляемую сейчас преимущественно предложением из других стран, не могли бы серьезно повлиять ни рост, ни сокращение населения Англии. Если бы он мог сделать свой труд более производительным в изготовлении товаров, которые можно обменять на импортируемое продовольствие, то получил бы продукты питания с меньшими реальными издержками для себя, независимо от того, быстро или медленно растет население Англии.

Когда возможности пшеничных полей всего мира использованы полностью (или даже раньше, если свободное поступление продовольствия в английские порты будет запрещено), рост населения Англии действительно может снизить заработную плату или во всяком случае остановить ее повышение, которое вызывается непрерывным совершенствованием производства, и в этом случае повышение уровня комфорта может поднимать заработную плату просто путем ограничения численности рабочих.

Однако пока английский народ располагает благоприятной возможностью в изобилии ввозить продовольствие, повышение его уровня комфорта не может повышать зapaбoтнyю плату просто путем воздействия на его численность. Если, далее, оно будет результатом мер по уменьшению нормы прибыли на капитал даже еще ниже ее уровня в странах, способных абсорбировать больший капитал, чем Англия, тогда оно и остановит накопление в Англии, и ускорит экспорт ею капитала; и в этом случае заработная плата в Англии упадет как абсолютно, гак и по отношению к остальной части мира. Если, с другой стороны, повышение уровня комфорта будет происходить вместе со значительным ростом производительности, тогда — будет оно сопровождаться увеличением численности или нет — оно увеличит национальный дивиденд относительно населения и вызовет повышение заработной платы на постоянной основе. Таким образом, сокращение числа рабочих на 1/10, притом, что каждый из них будет производить столько же работы, сколько и прежде, не даст заметного роста заработной платы; поэтому уменьшение на l/10 объема работы, производимой каждым из них, при неизменной их численности снизит заработную плату в целом на 1/10.

Этот довод, конечно, согласуется с убеждением, что определенная группа производителей может добиться временного повышения своих заработков за счет остальной части общества, сделав свой труд более дефицитным. Однако такая стратегия редко бывает успешной продолжительное время, поскольку для мощных антисоциальных препон, которые они ставят перед теми, кто хотел бы получить долю из их выгоды, контрабандисты находят свои пути: одни - над, другие - под, третьи - сквозь них. Тем временем происходят открытия, позволяющие другим способом или из других мест получить товары, на производство которых данная группа думала установить частичную монополию, и — что даже более опасно для нее — разрабатываются и поступают в общее потребление новые товары, удовлетворяющие почти те же потребности, но не требующие труда этих производителей. Таким образом, со временем те, кто стремился установить монополию и попользоваться ее плодами, могут обнаружить, что их численность не сократилась, а увеличилась, в то время как спрос на их труд уменьшился; тогда их заработки резко падают.

§3. Связи между производительностью и временем труда сложны. Если напряженность труда очень велика, человек настолько устает, что его производительность редко бывает наивысшей, а часто — намного снижается или он вообще прекращает работу. Как правило, хотя и не всегда, его труд интенсивней, если оплачивается по результату, а не по времени, и в той степени, в какой это верно, короткий рабочий день особенно приемлем для отраслей, где преобладает сдельная оплата. [Факты из реальной практики неоднозначны отчасти потому, что они сильно различаются по отраслям, а те, кто лучше всех знаком с ними, часто бывают пристрастны. Когда сдельная оплата предусматривается коллективными договорами с профсоюзами, ближайшим результатом совершенствования производства бывает повышение заработной платы, и тогда бремя агитации за пересмотр сдельных тарифов, необходимый, чтобы удержать соответствие заработной платы той, которую получают за работу такой же трудности и ответственности в других видах занятости, ложится на работодателей. В таких случаях сдельная оплата выгодна для тех, кто ее получает. И если они хорошо организованны, как в некоторых видах горных работ, они добиваются ее применения даже на сезонных работах. Однако во многих других случаях ее установление усиливает подозрения относительно ее выгодности. См. ранее, § 8. Согласно оценкам проф. Шмоллера, сдельная оплата приводит к увеличению выпуска на 20-100%, в зависимости от национальности рабочих, характера и технологии производства ("Volkswirtschaftslehie", § 208). Поучительное и подробное изложение причин, по которым рабочие выступают преимущественно против оплаты по результатам труда в одних отраслях и приветствуют ее в других, содержится в работе: Cole. The payment of wages, ch. II.]

Когда продолжительность, характер и физические условия труда даны, а способ его вознаграждения таков, что приводит к сильному износу тела и ума либо того и другого вместе и к низкому уровню жизни; когда существует недостаток досуга, отдыха и восстановления, которые являются жизненно необходимыми для производительности, тогда труд с точки зрения общества является непомерным, точно так же, как перетруждать и недокармливать своих лошадей или рабов было бы расточительством для отдельного капиталиста. В таком случае умеренное сокращение рабочего дня уменьшило бы национальный дивиденд лишь временно, ибо как только улучшение жизненного уровня получит достаточно времени для полного проявления своего влияния на производительность рабочих, их возросшие энергия, сознательность и сила характера сделают их способными производить такое же количество работы, что и раньше, за меньшее время; и поэтому даже с точки зрения материального производства оно в конечном счете не является потерей, является ею не более, чем направление нездорового рабочего в больницу для восстановления его силы. Будущее поколение заинтересовано в избавлении мужчин и еще более — женщин от чрезмерной работы по меньшей мере настолько же, насколько оно заинтересовано в получении достаточного запаса материального богатства.

Этот вывод предполагает, что новые виды отдыха и досуга поднимут жизненный уровень. И подобный результат почти наверное должен последовать в крайних случаях чрезмерного труда, которые мы сейчас рассматриваем, поскольку простое ослабление напряженности — обязательное условие первого шага в этом направлении. Добросовестные рабочие низших категорий редко работают очень напряженно. Однако они не отличаются большой выносливостью и многие из них настолько перегружены, что со временем могли бы, вероятно, делать за более короткий день столько же, сколько они делают сейчас за более длинный. [Наиболее разнообразный, ясно определенный и поучительный опыт влияния различий в продолжительности рабочего дня на объем дневной продукции дает история промышленности Британии, но международные сопоставления по этому вопросу особенно характерны для немецких авторов. См., например: Bernard. Hohere Arbeitsiniensitat bei Kurzeren Arbeitzeit, 1909.]

В настоящее время в некоторых отраслях промышленности дорогое оборудование используется девять или десять часов в день, и постепенное введение в них двух восьмичасовых или даже более коротких смен было бы выгодным. Подобный переход должен быть постепенным, так как нет в наличии достаточного количества квалифицированных рабочих, чтобы произвести его сразу на всех заводах и фабриках, для которых он целесообразен. Однако некоторые виды оборудования, изношенного или устаревшего, можно было бы заменять в более узких масштабах; с другой стороны, при шестнадцатичасовом рабочем дне можно было бы использовать множество тех машин, которые при десятичасовом рабочем дне невыгодны, совершенствуя их в процессе эксплуатации. Таким образом, можно было бы быстрее совершенствовать средства производства; национальный дивиденд возрос бы; рабочие могли бы получать более высокую заработную плату без прекращения роста капитала или его эмиграции в страны, где заработная плата ниже; и все классы общества выиграли бы от такого изменения.

Дата добавления: 2015-05-09