Античная культура

Античная культура — это культура обозримого предела, в котором множественность отдельных тел требует подобного же мира богов, т. е. множественности их телесности. Ведь Зевс — это человек, более того, тело. Только античная пластика, и здесь Шпенглер абсолютно прав, окончательно сформировала образы Афины и Аполлона. Не случайно Шпенглер замечает, что эллинский храм и задуман и исполнен, как массивное тело, поэтому он вообще говорит о единственном идеале античного изобразительного искусства (а соответственно, и всей культуры), которым выступает покорение «свободностоящего человеческого тела как сущности чистой вещественной наличности» (с. 307). Единственная цель — это «чисто веще­ственное» и даже, как через запятую пишет Шпенглер, «бездушное тело», «сома» (с. 308). Но человек смотрит и на свою душу как на некое сложившееся в прекрасное целое группу частей, космос. Здесь Шпенглер ссылается на известный образ души, содержащийся в диалоге Платона «Федр», где душа уподобляется колеснице, в упряжке которой находятся два коня (один — добрый, другой — злой), управляемые возницей

(разумом). В этом случае в противоположность фаустовскому «душевному пространству» (западноевропейская психология) Шпенглер пишет о «душевном теле». Эти суждения связаны с тем, что античный человек не имеет никакой памяти, никакой истории, он живет только на­стоящим, ведь в античном миросознании все прошлое тотчас же впитывается настоящим. Соответственно, можно ли говорить в этом случае об эллинском человеке как о личности? Шпенглер говорит о чувственно-настоящей личности. Более того, он говорит об эмпирическом «Я», отождествляемым с сомой. Драма Эдипа — это драма космического положения, о котором господствует судьба, судьба мучает и терзает чувственно настоящее тело. Здесь нет внутренней драмы, в которой можно говорить в случае с сумасшедшим королем Лиром. Здесь нет речи и о душевных муках, здесь созерцается человеческая и одновременно космическая драма. Если ти­пично западная драма может быть названа драмой характеров, то греческая драма — драмой положений. Грек чувствует нелогичность, случайность момента, поскольку в мире присутствуют слепой произвол судьбы и зависть богов. Положение же человека в этом мире изображается стереотипными масками, которые указывают на телесные (соматические) ситуации. «Физиологически они немы, телесно они неизбежно обнажены» (с. 198). Античный человек чувствует себя не субъектом, а объектом, он может занимать определенное место в жизни, роль, символизируемую определенной маской. Речь идет о душевной статике, по отношению к которой слово «личность» весьма условно, а просопон, персона, означает «роль», «маска». Данное словоупотребление «обозначает общественное проявление, отмечая, таким образом, самую сущность бытия античного человека» (с. 411).

Человек может занимать определенное место в жизни, играть определенную роль, всегда имеется в виду группа чувственно-осязаемых, исключительно публично проявляющихся ситуаций, предназначенных для других, а не собственному «Я». Положение Аристотеля о том, что че-

ловек есть зоон политикон, существо общественное, Шпенглер понимает так, что античный человек всегда играет «на публику», действуя на агоре или на форуме, где каждый отражается в другом, благодаря чему и приобретает подлинно реальное существование. Весьма важно за-Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected] || http://yanko.lib.ru

ключение, которое делает в этом контексте Шпенглер, отождествляя человека с телом, сомой, и в этом качестве называя его гражданином города (с. 412).

Дата добавления: 2015-05-09