Культура Московского государства 1 страница

Этапы сакрализации самодержавной власти в России прослежены в исследовании В. М. Живова и Б. А. Успенского «Царь и Бог». После падения Константинополя и окончательного крушения Византии Россия, освобождающаяся от монгольского ига, осталась единственным православным государством. Концепция Москвы как Третьего Рима псковского инока Филофея провозглашала великого русского князя наследником византийского императора. Русские государи начинают именоваться царями. В 1547 г. Иван IV венчался на царство и наименование его царем становится официальным. По словам Живова и Успенского, «оно воспринималось, в сущности, как имя собственное, как одно из божественных имен — наименование человека царем могло приобретать в этих условиях мистический смысл». Побывавший в России еще раньше, при князе Василии Ивановиче в 1517 г., австрийский барон С. Герберштейн уже был поражен беспредельностью княжеской власти, описывая ее следующим образом: «Он имеет власть как над светскими, так и над духовными особами и свободно, по своему произволу, распоряжается жизнью и имуществом всех. Между советни­ками, которых он имеет, никто не пользуется таким значением, чтобы осмелиться в чем-нибудь противоречить ему или быть другого мнения. Они открыто признают, что воля князя есть Воля Бога, и что князь делает, то делает по Воле Божьей; потому они даже называют его Божьим ключником и постельником и, наконец, верят, что он есть исполнитель Воли Божьей. Оттого сам князь, когда его умоляют о каком-нибудь заключенном или другом важном

деле, обыкновенно отвечает: будет освобожден, когда Бог велит. Подобно тому, если кто-нибудь спрашивает о каком-нибудь сомнительном и неизвестном деле, обыкновенно отвечают: знает Бог и Великий государь».

Заняв место византийского императора, русский царь получает особую харизму, что воспринимается Иваном Грозным как возможность творить полный произвол. Он признает свою ответственность только перед Богом, заявляя в переписке с А. Курбским, что с любыми аристократами волен поступать как со своими холопами.

При Алексее Михайловиче на смену харизматическому произволу приходит харизматический канон. Формируются определенные нормы поведения царя. В Соборном уложении 1649 г. дано полное и концентрированное выражение статуса власти царя как верховного главы госу­дарства. Власть и личность царя отождествлялась с государством.

С образованием единого Российского государства и усилением великокняжеской власти демократический элемент полностью не исчез из жизни страны. Сохранялись некоторые традиции низовой демократии в форме сельских и волостных сходов, городских сотен и слобод. В Судебнике Ивана III 1497 г. говорилось о том, что наместники и волостели не могли чинить суд без присутствия «лучших людей», в чем некоторые исследователи усматривают зачаточную форму института суда присяжных. Иван IV в начале своего правления заменил систему «кормлений» системой земского и губного самоуправления. Появившиеся специальные губные грамоты стали первыми законодательными документами, в которых не только перечислялись категории местного населения, имевшие право участвовать в выборах и выдвигать своих представителей, но и указывались требования к кандидатам, общий порядок их избрания.

Русскую государственность с середины XVI до середины XVII в. принято характеризовать как сословно-предста-

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected] || http://yanko.lib.ru

вительную монархию, суть которой заключалась в участии в той или иной степени всех основных сословий государства в политической жизни. В качестве специфического органа сословно-представительной монархии в России рассматриваются земские соборы. Споры по вопросу о характере земских соборов начались еще в дореволюционной отечественной науке, продолжаются они и по сей день. Крупнейшими дореволюционными исследователями данного вопроса были В. Н. Латкин и В. О. Ключевский. Если В. Н. Латкин считал русский земский собор представительным органом европейского типа, то В. О. Ключевский называл его «политическим недоростком». В советской юридической и исторической науке во­зобладало мнение о том, что земские соборы — сословно-представительные учреждения, подобные аналогичным учреждениям Западной Европы, хотя были и другие точки зрения. Например, К. В. Базилевич утверждал, что крут деятельности соборов был узок, собирались они тогда, когда это было нужно царю, в систему государственного строя не входили. С. О. Шмидт считал, что соборы — не представительные учреждения в обычном понимании, а скорее бюрократические. Все эти длительные дискуссии подтверждают чрезвычайную сложность вопроса. Необходимо отметить, что выражение земский собор — это не само название проводившихся собраний, оно впервые было употреблено К. С. Аксаковым в 1850 г., а затем с легкой руки С. М. Соловьева укоренилось в научном языке. Официальное название соборов — собор всея земли. Был в годы Смуты и совет всея земли.

По нашему мнению, основной недостаток многих исследований заключается в том, что в них делается непременная попытка найти для земских соборов в России аналогичные органы в Европе (английский парламент, французские Генеральные штаты, испанские кортесы, гер­манские рейхстаг и ландтаг) при недооценке цивилизационных особенностей развития России. В стране веками

формировалось особое соборное представление о миро -устройстве, в соответствии с которым мир виделся многогранным, полифоничным, но вместе с тем целостным и нераздельным. Этому представлению вполне соответствует функционирование земских соборов. Один из крупнейших представителей русской историко-правовой науки М. Ф. Владимирский-Буданов дал блестящую характеристику этих органов: «Земские соборы суть учреждения предста­вительные; этим их состав отличается от состава древнего веча... Но земский собор есть не только представительное собрание... Земский собор не есть элемент власти, противоположный власти царя и боярской думы; он есть орган власти общеземский, включающий в себя и царя и думу; эти три части собора — существенные и органические, отсутствие одной из них делает собор не неполным, а невозможным. Что касается участия царя, то избирательные соборы не составляют в этом отношении исключения: царская власть представляется в этом случае лицом, заменяющим государя (патриархом или думой — в качестве временного правительства)... По отношению прав соборов к правам власти царя и думы нельзя считать соборы ни совещательными, ни законодательными учреждениями: собор есть учреждение, нераздельное с двумя первыми властями»¹⁸.

В состав земских соборов входили боярская Дума, «Освященный собор», состоящий из представителей высшего духовенства, служилых и посадских людей. В XVI в. в качестве представителей от населения приглашались не специально избранные депутаты, но преимущественно местные должностные лица. Особой была роль земских соборов в эпоху Смутного времени. Во втором земском ополчении князя Д. Пожарского весной 1612 г. образовался постоянный совет всея земли с признаками высшего государственного учреждения в стране, который был выборным. После освобождения Москвы от поляков был созван всемирный совет с выборными от городов и пред-

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected] || http://yanko.lib.ru

ставителями черносошных крестьян, который «по всему мирному благосоюзному общему совету» провозгласил в феврале 1613 г. царем Михаила Романова. В течение нескольких лет после окончания Смуты этот совет продолжал пользоваться чрезвычайным авторитетом, но его политический авторитет не был формулированным правом. Когда укрепилась новая династия, восстановился традиционный порядок, и верхи и низы в целом удовлетворились привычным течением политической и государственной жизни. Проект превращения земского собора в постоянно действующее учреждение, выдвинутый в 1634 г. стряпчим И. Бутурлиным, не вызвал большого интереса и не был осуществлен.

Таким образом, значение и характер земских соборов были различны в разные времена. Общим было то, что состав соборов, нормы представительства, регулярность созыва и их компетенция никогда не были четко определены. В основном земские соборы занимались двумя группами вопросов: изысканием финансовых средств для пополнения государственной казны и внешними отношениями. Это были совещания царя с людьми, связанными с ним клятвой и общей ответственностью за государство, которое стало для русских людей после освобождения от монголо-татарского ига высшей ценностью, высшим выражением идеала «правды».

Власть строилась по модели религиозных отношений. Построенная в знаменитом произведении XVI в. «Домострое» модель: Бог — во Вселенной, царь — в государстве, отец — в семье — отражала три степени безусловной врученности человека и копировала религиозную систему отношений на других уровнях. Возникшее в этих условиях понятие государевой службы подразумевало отсутствие каких-либо условий между сторонами, договорных отношений: с одной стороны, подразумевалась безусловная и полная отдача себя, а с другой — государева милость.

Московское царство, не успев достаточно укрепиться, оказалось единственным в мире православным государством. Южнославянские земли, Византия были захвачены турками. Москва вынужденно стала Третьим Римом. Общепринятым было понятие «святая Русь». Проанализировав его употребление, известный филолог и культуролог С. С. Аверинцев пришел к выводу, что «за ним стоит отнюдь не... национальная идея, не географическое и не этническое понятие. Святая Русь — категория едва ли не космическая. По крайней мере, в ее пределы (или в ее беспредельность) вмещаются и ветхозаветный Эдем и евангельская Палестина». Если это так, то мы вновь сталкиваемся со стремлением к абсолюту, свойственным русскому человеку, что признает Н. О. Лосский¹⁹. Он же считает главной чертой характера русского народа его религиозность. Однако всегда ли это христианская православная религиозность? В эпоху святой Руси, когда религиозность вроде бы достигла максимума, один ученый швед защищал диссертацию на тему «Христиане ли московиты?»²⁰ Можно привести много свидетельств того, что христианство так и не вошло в плоть и кровь простых людей, да и некоторых духовных лиц. По словам Н. И. Костомарова, «несмотря на глубоконравственное значение, какое вообще придавали строгому подчинению церкви, русское благочестие основывалось больше на внимании к внешним обрядам, чем на внутреннем религиозном чувстве. Духовенство почти не говорило проповедей, не было училищ, где бы юношество обучалось закону Божию»²¹.

За внешним великолепием крылось начало долгого заката церкви как авторитетного общественного и культурного института. Победа иосифлян в споре с нестяжателями на несколько столетий пресекла линию на духовное совершенствование, которую представляли Нил Сорский и заволжские старцы. Церковный раскол XVII в. стал первым предзнаменованием будущих бурь. Следует согласиться с мыслью, высказанной в «Русской идее» Н. А. Бердяевым

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected] || http://yanko.lib.ru

о том, что «раскол XVII в. имел для всей русской истории гораздо большее значение, чем принято думать»²².

Необходимость пересмотра всех церковных обрядов и приведение их в соответствие с греческим богослужебным порядком вызывалось прежде всего стремлением упорядочить обрядовую практику русской церкви в условиях роста религиозного вольномыслия и падения авторитета духовенства. Сближение с греческой церковью должно было поднять престиж Российского государства на православном Востоке, а разночтения в русских и греческих церковных книгах приводили порой к настоящим скандалам.

Однако было бы неверно полагать, что конфликт возник исключительно из-за вопросов обрядоверия, из-за единогласия, из-за двуперстия и трехперстия и пр. За явлением церковного раскола скрывается глубокий историко-культурный смысл. Раскольники были истинными глубоковерующими, переживали закат Древней Руси как национальную и личную катастрофу, не понимали, чем плох освященный временем старинный уклад, какая надобность в коренной ломке жизни огромной страны, с честью вышедшей из испытаний смуты и крепнувшей год от года. За полемикой, ограниченной такими рамками, обозначились очертания главного спора тогдашней эпохи — спора об исторической правоте. Одна сторона настаивала на нич­тожестве, другая — на величии, на «правде» старины. Третьей стороны не оказалось. Русская духовность, по С. С. Аверинцеву, делит мир не на три, а на два. Или Христос, или Антихрист, или рай, или ад, и т. д. ²³ Сходное представление о русской культуре выработал Ю. М. Лотман. Он считает, что в ней преобладают бинарные структуры, взрывающие в критических ситуациях всю ее толщу²⁴.

Мировосприятие раскольников очень ярко описал Г. Флоровский: «Кончается и Третий Рим, Четвертому не быть. Это значит: кончается история. Точнее сказать, кончается священная история. История впредь перестает быть священной, становится безблагодатною. Мир оказывается и

остается отселе пустым, оставленным, богооставленным. И нужно уходить, — из истории, в пустыню. В истории побеждает кривда. Правда уходит в пресветлые небеса. Священное царствие оборачивается царством Антихриста». Раскол был большой трагедией народа. Он внушал ожидание антихриста. Люди бежали в леса, горы и пустыни, в лесах образовались раскольничьи скиты. В то же время трагедия повлекла за собой необычный подъем, твердость, жертвенность, готовность претерпеть все за веру и убеждения.

В некоторых работах раскольников оценивают как реакционеров, консерваторов, фанатиков. Такая однозначность вряд ли верна. Например, по некоторым аспектам протопоп Аввакум оказался большим новатором, чем его противники. Это касается прежде всего теории и практики литературного языка. Следует задуматься и над иной оценкой, появившейся в работе Замалеева и Овчинниковой «Еретики и ортодоксы», хотя и не следует идеализировать раскол: «Вероятно, не все так просто и с отношением старообрядцев ко всему новому, нерелигиозному. Спору нет, для аввакумовцев статусом истинности обладало только «древнее» — исконно национальное, свое земное... И все же сам по себе такой подход к традиции, к прошлому еще не дает оснований рассуждать о косности и «невежестве» старообрядцев. Напротив, нам представляется, что в обстановке крутой ломки сложившихся социальных норм и духовно-идеологических устоев, которой отмечен весь XVII в., именно старообрядчество, несмотря на свою эсхатологическую сущность, даже фанатизм и житейскую отрешенность, сохранило преемственность в развитии национального самосознания и культуры. В этом проявилось бесспорное позитивное начало движения раскола». Со временем старовер выделился в особый тип русского человека с культом труда, который перекликается с протестантской трудовой этикой на Западе. Действительно, и у протестантов, и у раскольников, хотя и по разным причинам, мир оказывался без Бога. Удаленность Бога от че-

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected] || http://yanko.lib.ru

ловека пробуждала у него духовные силы, чтобы стать лучше и приблизиться к Богу. Для этого оставался один путь — обустраивать землю, умело хозяйствовать, пытаясь найти в этом спасение. И среди русских промышленников оказалась весьма высокой доля староверов. В своей общественной жизни раскольники взяли за основу институт земства с его практикой советов, сходов, выборного самоуправления, сохраняя, таким образом, демократические традиции народа. И все-таки они остались принципиальными традиционалистами, стремясь с помощью нового прийти к старым, вечным истинам.

К числу крупных достижений русской культуры этого периода, стоящих вровень с лучшими достижениями Западной Европы, можно причислить начало книгопечатания. Необходимость широкого распространения церковных книг побудила Ивана IV обратиться к митрополиту Макарию с предложением об организации в России книгопечатания. Митрополит дал согласие и принял активное участие в организации печатного дела. Исследователями установлено, что начало книгопечатания в России относится к 1553 г. В течение последующих 10 лет в Москве было напечатано 9 книг. В 1563 г. на средства царской казны была открыта типография в Москве, во главе которой стали Иван Федоров и Петр Мстиславец. Книгопечатание стало непосредственно государевым делом.

Крупнейшим событием, также имеющим глубокий историко-культурный смысл, было продвижение русских землепроходцев на Восток, к берегам Тихого океана. Примерно за столетие в невероятно тяжелых условиях были преодолены громадные расстояния. Продвижение в Сибирь осуществлялось небольшими отрядами русских служилых людей, происходило, в общем, мирно, хотя бывали и вооруженные стычки. Интересно, что землепроходцы продвигались практически самостоятельно, без помощи государства, которая пришла позже.

Яркую картину продвижения в Сибирь представил известный писатель В. Распутин: «Ермак овладел столицей Сибирского ханства Искером осенью 1582 г., в августе 1585 г. погиб в неравном ночном бою, после чего его оставшийся в живых отряд вынужден был отойти, а уже в 1639 г. енисейский служилый человек Иван Москвитин поставил на берегу Охотского моря зимовье, и русские вышли к Тихому океану. В 1648 г. Семен Дежнев проплыл проливом, который отделяет Америку от Азии. Уму непостижимо! Кто представляет себе хоть немного эти великие и гиблые расстояния, тот не может не схватиться за голову. Без дорог... страдая от холода, голода, болезней, зверья и гнуса... пользуясь не картами и достоверными сведениями, а слухами... они шли все вперед и вперед. Все дальше и дальше на Восток... После свержения татарского ига и до Петра Великого не было в судьбе России ничего более огромного и великого, более счастливого и исторического, чем присоединение Сибири, на просторы которой старую Русь можно было уложить несколько раз».

Территория России гигантски выросла. Усложнение в дальнейшем социального и культурного развития обострило проявление такой черты нашей культуры, которую Г Д. Гачев определяет как «несоответствие шага Пространства и шага Времени»²⁵. Наша культура не выработала, да и не вполне осознала необходимость выработки особых механизмов регуляции наших особых темпоритмов развития.

Н. А. Бердяев охарактеризовал культуру Московского царства как «восточную культуру, культуру христианизированного татарского царства»²⁶, но это была очень цельная культура, в которой сформировался особый тип человека, «московский человек», по выражению Г. П. Федотова, продолжавший и в последующие эпохи держать на своих плечах Россию, человек необыкновенной выдержки и жажды служения Родине.

Влияние Византии, обращение к ней не прекратились после падения Византийской империи в XV в. Концепция

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected] || http://yanko.lib.ru

Москвы — Третьего Рима переносила мировое значение Византии на Русь. Москва оставалась последним православным царством, должна была в качестве опоры чистоты веры противостоять остальному миру. Как отмечают В. М. Живов и Б. А. Успенский, «русское царство предстает само по себе как изоморфное всей Вселенной и поэтому ни в каком распространении или пропаганде своих идей не нуждается»²⁷.

Алексей Михайлович коренным образом меняет политику. Он стремится к возрождению Византийской империи со всеми ее атрибутами, но с центром в Москве. Поскольку для византийских императоров была очень важна законодательная деятельность, то наподобие кодекса Юстиниана возникает Соборное Уложение 1649 г. Начинают упорядочиваться церковные обряды, происходит раскол. Русский царь пытается во всех деталях вести себя так, как вели византийские императоры. Византизация русской культуры при Алексее Михайловиче, реконструкция византийской традиции заставляли искать ее хранителей. Таковыми оказывались представители Юго-Западной Руси, сохранявшие связи с Константинополем в период монгольского ига на великорусских землях. Однако Юго-Западная Русь была частью польского государства и испытала влияние Западной Европы. Сближение с Юго-Западом, Украиной с ее Киево-Могилянской академией определило своеобразное переплетение «византизации» и европеизации в русской культуре. В результате византийское и западное влияние способствовали созданию русской культуры нового времени, впитавшей в себя существенные черты обеих традиций и остающейся при этом национальной и самобытной.

В XVII в. во всех областях культурной жизни появилось много новых явлений. Главная суть перемен заключалась в заметном падении влияния религии и церкви, усилении светских элементов. Предметом оживленных споров стали вопросы распространения просвещения и образования. В

Москву в это время приехало немало образованных людей из Украины и Белоруссии, бежавших от польского гнета. Они стали вести обучение латинскому и польскому языкам, переводили иностранные книги. Часть духовенства склонялась к тому, чтобы использовать знания этих людей для распространения просвещения. Другая часть решительно противилась распространению ненавистного им «латинства». Объективное значение споров сводилось к тому, сближаться ли с европейской культурой или оставлять нерушимыми традиционные ценности. Видный правительственный деятель Ф. М. Ртищев пригласил из Киева около 30 ученых монахов, чтобы организовать школу, в которой сам и обучался. Затем были устроены и другие школы. Все это подготавливало почву для образования в 1687 г. знаменитой Славяно-греко-латинской академии.

Новым явлением в общественно-политической мысли стала работа хорвата по национальности Ю. Крижанича «Политика». Он требовал изменения порядков государ­ственного управления, осуждая деспотические методы. Исчезает летописная форма изложения исторического материала, уступая место другим историческим сочинениям. Значительным событием общекультурного значения было оформление в зодчестве стиля так называемого московского барокко. Это свидетельствовало об усилении влияния некоторых западноевропейских архитектурных образцов, которые стали проникать после воссоединения Украины с Россией. Новый стиль создавался на основе взаимодействия характерных приемов древнерусской архитектуры и своеобразного творческого использования приемов за­падноевропейской классической архитектуры.

XVII в. был временем, когда стало усиливаться общение России с западноевропейскими странами, несмотря на противодействие традиционалистских сил. Потребность в обеспечении государства современными средствами вооружения, необходимость в развитии торговых отношений с другими странами, промышленного производства, в при-

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected] || http://yanko.lib.ru

менении новых технических средств заставляли правительство все чаще обращаться за границу и искать там мастеров, которые принесли бы пользу России. В развитии страны наметился новый крупный поворот.

Культура Петербургской империи

Поворот произошел типично по-русски, круто и решительно. Споры о смысле и методах петровских преобразований не утихают по сей день.

Безусловно, Россия повернула в сторону Европы. Русская культура в петербургский период была подвержена всем европейским веяниям и к концу XIX в. сама приобрела мировое значение. Главное достижение петербургского периода — высвобождение творческих сил личности, рас­цвет личностного творчества, осуществление ломоносовской формулы, что «будет собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рожать». Но при всех видимых переменах оставались неизменными некоторые существенные глубинные механизмы функционирования культуры. Вследствие уже упоминавшегося несоответствия шага времени и шага пространства петровские перемены не могли сразу охватить всех и вся, тем более что осуществлялись они неорганично. Разрыв, существовавший между верхами общества, которые теперь европеизировались, и низами общества, значительно углубился. Церковь оказалась полностью подчиненной государству. Тем самым она абсолютно потеряла возможность быть духовной воспитательницей народных низов. Низы остались беспризорными. Рано или поздно социальные перемены должны были вывести их из патриархального состояния, но они оставались без предпосылок выработки позитивной программы новой жизни.

Поражение церкви в борьбе с государством и «насильственная государственная Реформация» Петра I, как выражался Г. А. Флоровский, не пошедшие на пользу русской культуре, во многом были предопределены неудачной политикой Никона. Патриарх Никон поставил главной задачей своего патриаршества реформирование отношений светской и духовной власти, суть которого заключалось в том, чтобы сделать власть патриарха во всех церковных делах и управлении независимой от царской власти, а во всех государственных делах установить право патриарха иметь над ними высший духовный контроль. Взгляд на отношения царя и патриарха изложен в предисловии к Служебнику 1655 г., где заявлялось, что Бог даровал России «два великих дара — царя и патриарха, которыми все строится как в церкви, так и в государстве». Никон даже заявлял, что «священство царства преболе есть». Высказанные Никоном воззрения на отношения между светской и духовной властью были новы и необычны для общества, сильно расходились с тем, что давала и завещала византийская и отечественная история, поэтому не могли быть поддержаны. Борьба Никона с царем не только не привела к возвышению духовной власти над светской государственной властью, а как раз наоборот: она всюду возбудила и укрепила сознание, что существование рядом двух великих государей — светского и духовного вредно для правильного и здорового государственного и общественного развития, что в интересах государства и общества всегда следует иметь только единого светского великого государя. Роль церкви во всех сферах жизни, в том числе в сфере государства и права, после поражения Никона неуклонно снижалась в последующие столетия.

Знаменательная трансформация произошла в петровскую эпоху и с государством. Петровская государственность превратилась в конечную истину, не имеющую выше себя никакой инстанции, не являющуюся ничьей представительницей и ничьим образом. Человек вручал себя государ-

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected] || http://yanko.lib.ru

ству, создавалась светская религия государственности. Государство заняло то место, которое в средневековом мировоззрении занимала церковь. Хотя патриархи Древней Руси зависели во многом от светской власти, их влияние на общественную жизнь было значительно сильнее, чем влияние Святейшего Синода в синодальный период, и дело тут не в существовании патриаршества. Государи Московской Руси воспитывались в духе неукоснительного посещения разных церковных служб, строгого соблюдения всех церковных требований и ритуалов. Начиная с Петра I, цари воспитывались по-другому, церковность отодвигалась на задний план. Это сказалось и в области права. Как считает В. А. Рогов, «Уложение 1649 г. — последний сборник права, построенный по типу московских Судебников, в котором теоретическую основу составляло религиозно-православное понимание юридических и политических процессов. В после­дующем петровском законодательстве Бог и религия играли в большей мере роль ширмы, скрывающей чисто светские и позитивистские интересы власти».

Сакрализация монарха усиливается и при Петре I, несмотря на политику европеизации. Окончательно оформляется то отношение к монарху, которое было свойственно для всего имперского периода русской истории. С упразднением патриаршества функции патриарха перено­сятся на царя. Царь воспринимается в качестве образа Божия. Статус царя определяется теперь в «Воинском артикуле» 1715 г. следующим образом: «Его величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответа давать не должен, но силу и власть имеет свои государство и земли, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять». Здесь уже не говорится об ответственности царя перед Богом, хотя и упоминается о том, что царь — христианский. Самодержавие достигает своей высшей стадии — самовластия. События жизни царя воспринимаются по образу земной жизни Христа.

Начиная с XVIII в. отмечаются как церковные праздники основные события жизни императора, императрицы, наследника и вообще членов царствующего дома. Царское самодержавие становится вероисповедальным догматом. Таким образом, самодержавие возникло в определенных исторических условиях и было в течение определенного периода времени важным феноменом русской культуры, имевшим характерную национальную специфику. Петровские реформы и преобразования разрушили систему местного самоуправления, нанесли тяжелейший удар по демократическим традициям народа, затормозив тем самым формирование личностного начала в гуще народной. Самоуправление постепенно восстанавливалось как сословное, начиная с высшего сословия — дворянства при Екатерине II. Среди реформ Александра II было и утверждение всесословного самоуправления. Царь-освободитель не только модернизировал Россию, но и восстанавливал традиции XVII в. События 1917 г. вновь резко усилили авторитарную традицию, ослабив демократическую, да и созданное Петром бюрократическая система оказалась чрезвычайно прочной и живучей. По словам одного из современных философов, Н. Мочалова, «...в настоящей, «домашней» истории в глаза бросается одно обстоятельство: начиная по крайней мере с эпохи петровских реформ, если не ранее, и до наших дней при всех больших или малых, прямых или косвенных, удачных или неудачных, глубоких или верхушечных, мирных или насильственных социальных преобразованиях просматривается общая закономерность — ни одно из этих преобразований не смогло не то что разрушить, но даже сколь-нибудь основательно расшатать некую социальную сверхструктуру, некую авторитарную, элитарно-бюрократическую по своей природе суперсистему, словно гигантским обручем стягивающую общество... Проникающая во все поры общества, это суперсистема играла и играет роль своего рода инварианта российской истории — словно сказочная пти-

Дата добавления: 2015-05-09