Архитектура VI—VIII вв. 1 страница

Ко времени распространения буддизма, принесшего с собой вместе с другими элементами иноземной культуры и специфический архитектурный стиль, в Японии существо­вали свои, местные традиции строительства светских и куль­товых сооружений.

В резном рельефе бронзового зеркала из кургана Така-радзука в уезде Кацураги (преф. Нара), которое датируется примерно серединой IV в., представлены существовавшие тогда жилища четырех типов. Жилище первого типа — зем­лянка с покатой крышей, второго и третьего — видимо, дере­вянные постройки с крышами двух видов (остроконечной и покатой) и с полом, слегка приподнятым над землей. У жи­лища четвертого типа полы высоко подняты над землей; к нему примыкает веранда с навесом⁷.

По данным археологии, первый, наиболее примитивный тип жилища был и древнейшим. Землянки имели правиль­ную четырехугольную форму; крыша из тростника и соломы держалась на столбах (числом не менее четырех), у север­ной или восточной стены помещался очаг. Жилища второго и третьего типа, более поздние по времени, возводились по такому же плану, но строились уже из дерева. Жилища первого типа остались обычными жилищами бедноты, жили­ща четвертого и отчасти второго и третьего типов принадле­жали племенной знати.

Основная особенность древнейших культовых сооружений Японии заключается в том, что они принципиально не отли­чаются от обычных жилых помещений. Так называемые ханива-дома, датируемые III—V вв., реконструкции жилищ того же периода из раскопок в префектуре Нагано, Гумма, Нара, рельефы, украшающие древние зеркала (вроде упо­мянутого зеркала из кургана Такарадзука) и дотаку, а также синтоистские храмы, дошедшие до нашего времени в

⁷ Впоследствии веранда под названием цукимидай (веранда для со­зерцания луны) являлась непременным элементом храмового и дворцового сооружений.

традиционной, издревле установленной реконструкции, под­тверждают это достаточно наглядно.

Объяснение этому явлению нужно искать в распростра­ненном во многих религиях представлении о храме как о земном жилище бога. Древнейшие синтоистские храмы строились по образцу жилищ знати с остроконечной дву­скатной крышей, так называемой киридзума-дзукури, с по­лом, настеленным поверх свай, и верандой, защищенной на­весом крыши. Самые знаменитые синтоистские храмы — храмы Исэ (рис. 26) и Идзумо (рис. 27)—представляют в то же время образцы древнего жилья, так называемого тай-сядзукури.

Главное здание Внешнего святилища, входящего в храмо-вый комплекс Исэ⁸,— четырехугольное деревянное строение на сваях. Внутренняя планировка храма повторяет планировку жилища II—III вв.: вход находится в южной стене, а святая святых храма помещается, подобно очагу жилых построек, в его северной части. Деревянные колонны расчленяют интерьер храма на равные части. Столбы — колонны, поддер­живающие тростниковую крышу, являются продолжением свай, на которых стоит здание храма. Венчающие крышу кацуоги — круглые бревна — пересекаются на протяжении всего конька крыши и точно соответствуют одному из типов ханива.

Центральная колонна храма Исэ, так называемая синномихасира (массивная колонна), поддерживающая ко­нек крыши, заимствована из конструкции жилых построек III—V вв.

Планировка синтоистского храмового комплекса в целом также аналогична планировке древних усадеб племенных вождей. Все строения, равно как и священные ворота — то­рии, расположенные одни за другими и символизирующие подразумевающиеся, но не существующие ограды на пути к храму, постепенно подымаются к возвышенности, на которой находится главный храм. Справа и слева от него — тоходэн

⁸ Храмовый комплекс Исэ состоит из двух святилищ: внутреннего Гэку, посвященного главному синтоистскому божеству — богине солнца Аматэр.асу, сооружение которого традиция относит к самому началу I в., и внешнего, Найку, датируемого второй половиной V в. и посвященного божеству «пяти хлебов» — Тоёукэ-оками. Кроме того, на освещенной территории находились две сокровищницы — восточная и западная.

В конце VII в. был введен обычай перестраивать здание храма зано­во каждые 20 лет. Таким образом, насчитывается 62 реставрации (послед­няя была проведена в '1953 г.).

(восточная сокровищница) и гайходэн (западная сокровищ­ница). Все три строения обнесены четырьмя оградами, кото­рые помимо своего прямого — оборонительного назначения приобретают здесь ритуальный смысл. Внутренних оград три — самая высокая называется мидзугаки, затем следует ути-тамагаки и сото-тамагаки. Все три ограды имеют по два входа (на юге и на севере). Последняя внешняя ограда — итагаки (деревянная ограда)— имеет только один вход — на юге.

По архитектурному стилю к синтоистским храмам и древ­ним жилищам знати примыкают и древние сокровищницы, предназначавшиеся первоначально для хранения зерна.

Частые землетрясения, пожары и наводнения заставляли строить особые здания, которые могли устоять во время сти­хийных бедствий. Среди ханива III—V вв. встречаются изоб­ражения амбаров для зерна, пол которых на сваях припод­нят над землей⁹. Это — так называемые кура, или мицу-гура, что в переводе означает «житница». Архитектурный стиль подобных сооружений обозначается специальным тер­мином адзэкура (от глагола адзаэру — «собирать»).

Постройка в стиле адзэкура—массивный огнестойкий сруб, сложенный из грубо отесанных трехгранных бревен. Свод, образуемый бревнами в месте их пересечения, и назы­вается собственно адзэкура.

Подобного рода срубные постройки были распространены в древности (примерно с IV—III вв. до н. э.) на огромной территории от Юнъани до предгорий Гималаев, на всей территории Сибири вплоть до Аляски и в Северной Европе.

Уникальным образцом свайной постройки в стиле адзэку­ра является прекрасно сохранившееся здание Сёсоин. Наря­ду с древнейшими сооружениями монастыря Хорюдзи Сё­соин — одно из самых древних деревянных строений не только в Японии, но и во всем мире. «Сёсоин» в переводе означает «сокровищница». Другое его название — Тодайдзи мицугура («Сокровищница Тодайдзи»), прямо указывает на первоначальное назначение постройки.

Сёсоин — единственный из складов сокровищ храма То­дайдзи, сохранившийся от середины VIII в. до наших дней.

Сёсоин был построен после смерти Сёму (748 г.) для

⁹ Такого рода постройки, генетически восходящие, по-видимому, к постройкам островов южной части Тихого океана, встречаются и поныне на юге Японии (например, в преф. Окинава) и в ее северных районах (у айнов на острове Хоккайдо).

хранения, как гласит свиток с подробным реестром, сокро­вищ Сёму и его вдовы, пожертвованных храмовой святы­не— будде Вайрочане [53, т. I, 7].

Сёсоин — одноэтажное, правильной четырехугольной фор­мы здание, вытянутое в длину с севера на юг. Его длина равна примерно 33 м, ширина (с запада на восток)—при­мерно 9,4 м. Общая высота от конька крыши до земли — около 14 м; высота свай — около 2,7 м; высота от пола, настеленного поверх балок, положенных на сваи, до потол­ка— примерно 3,7 м. Таким образом, высота свода адзэкура вместе с крышей равна примерно 7 м.

Сваи толщиной в 0,6 м из дерева адзунаро расположены в четыре ряда. Свободно укрепленные на каменном основа­нии, они продолжаются в 40 колоннах интерьера (толщина колонны та же, что и свай). Колонны поддерживают боль­шую двускатную черепичную крышу, украшенную черепич­ными же гребнями.

Интерьер расчленен на три помещения — так называемые северную, среднюю и южную кладовые, между собой не со­общающиеся. Каждое помещение имеет отдельный вход в восточной стене. Окна отсутствуют.

Длина балок помоста превышает ширину здания почти на 2 м, что позволяет настилать перед каждой из дверей временную платформу, к которой и подставляется лестница.

Первоначально Сёсоин состоял из двух отдельных соору­жений— северного и южного — и был известен под назва­нием Двойной кладовой. Они-то (северная и южная кладо­вые) собственно и являются строениями в стиле адзэкура, составляя вместе примерно половину всей площади Сёсоин.

Средняя секция была встроена несколько позднее — она соединила северную и южную кладовые, после чего все три помещения были подведены под общую крышу. Причем, кон­струкция средней секции — итагура — совершенно иного ти­па, чем адзэкура. Ее западная и восточная стены сооружены из довольно тонких досок, в то время как северной ее стеной служит южная стена северной кладовой, а южной — север­ная стена южной кладовой.

В таком виде, сохранив традиционное название «Трех кладовых», здание существует и поныне и, являясь древней­шим памятником японской гражданской архитектуры, хранит в своих стенах редчайшие образцы древнего искусства.

Начиная с середины VI в. в Японии возводятся многочис­ленные буддийские храмы и монастыри. С этого времени архитектура Японии, как и другие виды искусства, подпадает под чрезвычайно сильное влияние буддизма. Очень скоро его влияние начинает испытывать даже синтоистская архи­тектура. В то же время местный архитектурный стиль ока­зывает влияние на чужеземные архитектурные каноны. Исследование ранних памятников буддийской архитектуры в Японии представляется весьма ценным, так как наглядно иллюстрирует сложный и длительный процесс слияния раз­ных архитектурных стилей.

По преданию, первый буддийский храм был построен в 552 г. в честь изображения Будды, привезенного из корей­ского государства Кудара (Пэкче) [50]. Вскоре противники буддизма из родов Мононобэ и Накатоми сожгли храм, а статую Будды сбросили в воды канала Нанива. В результате ожесточенной борьбы этих двух родов с родом Сога, высту­павшим в поддержку буддизма, последний победил и строительство буддийских храмов возобновилось.

К 640 г., по свидетельству «Нихонги», было построено уже 46 храмов [87]. Но почти все они еще в древности погибли от огня.

Счастливым исключением является только знаменитый монастырь Хорюдзи, главные строения которого, датируемые VII в.: кондо — Золотой храм, то —пагода, кайро — крытая галерея и тюмон — внешние ворота,— сохранились до наших дней. Хотя после пожара 670 г., уничтожившего значитель­ную часть монастыря, все его главные здания были пере­строены, Золотой храм и пагода, как полагают специалисты, сохранили свой первоначальный вид.

Расположенный в 7,5 японской мили (примерно 29 км) к югу от Нара, храм состоял из пагоды (по-японски — то) и Зо­лотого храма (кондо). Вокруг этих главных зданий возводи­лись остальные постройки, галереи и пр. Первоначально по­строек было семь, откуда идет название храмового ансамбля — «Сицидо-гаран», т. е. семь зданий. Затем их стало гораздо больше. Архитектурный стиль был занесен из Китая корей­скими мастерами, возводившими первые буддийские храмы периода Асука (VI в.). С самого начала все храмовые по­стройки возводились с учетом окружающего пейзажа. Ха­рактер понимания архитектурного ансамбля и пейзажа как единого комплекса заимствован из Китая. Правда, в Китае не сохранилось ни храмового комплекса, ни даже развалин храмов, выстроенных по плану, аналогичному плану Хорюд­зи, хотя целый ряд источников (в том числе, например, рос- писи Дуньхуана) указывает на существование там подоб­ного рода архитектурных образцов.

В Корее на территории древнего государства Кудара так­же не сохранились постройки этого типа. Лишь на территории государства Силла японскому археологу Сэкино Тэй уда­лось обнаружить следы храма Хоуан лонсёу, в котором име­лись постройки типа тюмон, кондо и то, причем расположе­ны они были по оси, проходящей с юга на север.

Таким образом, здания монастыря Хорюдзи, как и дере­вянное зодчество в ансамблях Ситэннодзи в Нанива (Осака) и Ямадэра, скопированное с китайско-корейских образцов, являются памятниками не только японского, но также китай­ского и корейского средневекового храмового зодчества.

Вместе с тем Хорюдзи имеет свои особенности, отличаю­щие его от китайского образца.

Храмовый комплекс, составляющий Хорюдзи, распадается на два лежащих рядом ансамбля — Сайин (Западный) и Тонн (Восточный).

Западный ансамбль — Сайин — наиболее древний: дати­руется, по одним источникам, 607, а по другим — 616 г. Японская историческая традиция приписывает разработку плана и руководство строительством Сайин регенту Сётоку-Тайси. Полагают, что ядро Сайин — тюмон ('внутренние во­рота), пагода, кондо и кайро (галерея), расположенные в южной части всего ансамбля Хорюдзи,— уцелели после по­жара 670 г. и дошли до наших дней в неизменном виде. Эти сооружения представляют особенно большой интерес для изучения самого раннего этапа истории буддийской де­ревянной архитектуры на Дальнем Востоке.

Восточный ансамбль, Тонн, датируется VIII и последую­щими веками и отмечен чертами более позднего периода. Описание сохранившейся части ансамбля Сайин помогает установить специфические особенности, присущие японской архитектуре уже в этот период. Как композиция Сайин в це­лом, так и расположение отдельных зданий не во всем совпадает с китайскими канонами, зафиксированными в ис­точниках и воплощенными в более поздних каменных и кир­пичных китайских храмах.

Четырехугольный в плане ансамбль, строго следуя прин­ципу геомантики по так называемой оси фыншуй (ориента­ция зданий с юга на север), которая была положена и в основу ориентации государева дворца внутри китайской столицы еще со времени династии Хань, композиционно весьма радикально отличается от планировки китайского ансамбля.

В отличие от китайских канонов в древнем ансамбле Хорюдзи, несмотря на строгий план всего ансамбля в целом, явственно проступают черты, свойственные японскому эсте­тическому мировоззрению. Так, в ансамбле Сайин два глав­ных элемента архитектурного ансамбля: Золотой храм и пагода — расположены не по оси фыншуй, а стоят рядом (пагода — на западе, Золотой храм — на востоке). При та­ком расположении у зрителя исчезает ощущение излишней перегруженности всего ансамбля двумя массивными соору­жениями. В этом стремлении к большей свободе композиции обнаруживаются черты, присущие именно японскому искус­ству.

По-иному решается и соотношение храмового ансамбля с окружающей природой. Так, в отличие от загородных буд­дийских храмов Китая, расположенных, как правило, на го­рах, Хорюдзи был выстроен на равнине. Таким образом, в архитектурно-планировочной структуре китайских и японских храмов существует принципиальное различие. В китайских храмах большую роль играет наличие нескольких плоскостей, или ярусов, на которых расположены важнейшие сооруже­ния. Это придает разнообразие и прихотливость всему ан­самблю даже при условии соблюдения тяготеющих к сим­метрии канонов. Японский ансамбль, лишенный ярусного расположения строений, тяготеет к несколько иной свободе композиции, диктуемой пейзажем равнины.

На территории Хорюдзи гораздо меньше деревьев, и это значительно облегчает возможность одновременного обозре­ния храмовых построек. В то же время отдельные деревья превращены здесь в своеобразные архитектурные компонен­ты, гармонически связанные со всем ансамблем. Эта осо­бенность — использование одного-двух деревьев, кустов или просто веток в качестве обязательной части архитек­турного ансамбля — сохраняется в японской архитектуре на протяжении всей ее истории, оказывая влияние на характер и прикладного искусства.

Знаменитая пагода (рис. 28) ансамбля Сайин Хорюдзи, так называемая Годзюното («Пятиярусная пагода»), также отличается от китайских пагод, как запечатленных в роспи­сях Дуньхуана, так и построенных из камня или кирпича. Ей присущи большая легкость и изящество пропорций, ажур­ность силуэта, стройность форм.

Пагода Годзюното положила начало созданию в Японии собственной специфической формы такого сооружения. При­чем, по мнению большинства специалистов, этот, один из са­мых ранних образцов японской пагоды, производит впечатле­ние наиболее устойчивое по сравнению с более поздними соо­ружениями этого типа.

Крытые галереи — кайро, замыкающие ансамбль, связы­вают отдельные здания. Впервые они появляются именно на японской почве.

Иначе, чем в Китае, решено членение фасада тюмон — внутренних ворот.

Ворота расчленены на четыре пролета, тогда как в Китае было лринято непарное членение, и центральный пролет яв­лялся там почетным входом. Согласно японской традиции четырехпролетное парное членение преследовало цель проде­монстрировать равенство всех людей перед Дхармой — «Высшим Законом». Идея такого решения приписывается Сётоку-Тайси.

Оформление отдельных архитектурных деталей ансамбля Хорюдзи тоже продолжает местные японские традиции. Та­ковы, например, колонны тюмон, так называемые таруки, или декор балюстрады кондо и тюмон.

Форма колонн, поддерживающих крышу тюмон, воспро­изводит форму древних японских ханива, изображающих строения. Колонны не строго цилиндрические, как в Китае и Корее, а слегка выпуклые в середине и сдавленные у ос­нования и вершины.

От древней японской традиции идет и спиральный орна­мент— так называемый тёккомон. Аналогичный узор встре­чается на японском саркофаге V в. из раскопок в области Кинки [35, 32]. Орнамент тёккомон появляется в декоре ба­люстрады кондо и тюмон вместо принятого, как правило, в Китае, Корее, а затем и в Японии санскритского солнечного узора, так называемой свастики (по-японски мандзикудзуси].

Отличается ансамбль Хорюдзи от китайско-корейских прототипов и своеобразными конструктивными формами, вызванными к жизни особыми природными условиями Япо­нии и присущими собственно японскому зодчеству. Эти кон­структивные принципы несомненно были заимствованы буд­дийской архитектурой.

Обращаясь к характеристике японских конструкций, сле­дует прежде всего сказать об их сейсмоустойчивости. Имен­но стремление предохранить здание от разрушения во вре- мя землетрясений заставило взять в качестве универсаль­ного строительного материала дерево и создать на его осно­ве специальные конструкции.

Возводя столь массивные (площадью около 147 кв. м) и высокие (более 30 м) здания, как пагода Годзюното и кон­до (рис. 29), строители Хорюдзи прибегают к двум различ­ным инженерным решениям. Для пагоды сооружается проч­ная, из цельного ствола гигантского кипариса хиноки (тол­щиной в 91,5 см) мачта, которая призвана служить глав­ной опорой всего здания. В кондо японские мастера дают свое собственное решение, выдвигая в качестве главной опо­ры подвижную, состоящую из многочисленных сочленений конструкцию. Эта конструкция во фронтальном разрезе по форме приближается к равнобедренному треугольнику, ко­торый лежит в основе распространенного у многих народов материка конструктивного принципа плотничьих сооружений. Но в отличие от рубленной из одного ствола матери­ковой конструкции (в Сибири и Северо-Восточной Европе), сочлененная японская конструкция могла служить своеоб­разным амортизатором. Такая конструкция предохраняла постройку даже при очень сильных толчках почвы.

Далее, кондо древнего ансамбля Хорюдзи поставлен на двухступенчатый каменный цоколь (подобный греческому стилобату), тогда как под все китайские постройки подво­дилось только одноступенчатое подножие. Вероятно, такого рода японская конструкция, порожденная природными ус­ловиями, сродни столь же распространенным в Японии по­стройкам свайного типа (что, может быть, сближает япон­ское зодчество с архитектурой Юго-Восточной Азии и остро­вов Океании). Циклопическая кладка японского цоколя также могла служить своего рода амортизатором.

Приведенные выше характерные черты, столь ярко про­явившиеся в этом самом раннем в Японии комплексе буд­дийской архитектуры, позволяют утверждать, что японские мастера, следовавшие местным традициям, участвовали в его строительстве наравне с китайско-корейскими архитек­торами. Известную роль сыграло здесь и стремление буд­дийских миссионеров приспособиться к эстетическим нор­мам, привычным для народа, среди которого они вели про­поведь.

В остальном в японской архитектуре, как и в других областях искусства, в период VII—VIII вв. происходит ин­тенсивный процесс усвоения культурного наследия народов Дальнего Востока и Центральной Азии, в первую очередь Китая и Кореи.

В ходе этого процесса развивается своеобразный стиль ведущего в VII—VIII вв. культового буддийского зодчества. В главных зданиях ансамбля Сайин — кондо, Годзюното и тюмон заложены основные черты формирующегося архи­тектурного стиля.

Кондо — здание, в котором хранится главная святыня и куда мирянам доступ был запрещен.

Существуют две версии датировки кондо. Согласно пер­вой, здание построено в период 607—616 гг., а в начале VIII в. нижний этаж был обнесен крытой галереей, заметно исказившей облик здания. Другая версия датирует кондо 711 г., когда здание было восстановлено по старому образцу. Кондо — типичный образец японской буддийской архитек­туры самого раннего ее периода. В нем в полной мере во- плотились наиболее характерные черты, присущие японской деревянной архитектуре древности и раннего средневековья: строгость и простота строительных конструкций, являющих­ся одновременно и деталями архитектурного декора (рис. 30). Открытые для обозрения конструкции украшают своеобразным узором как интерьер храма, так и наружную его часть. Главной несущей частью служит не глинобит­ная стена, которой отведена только роль перегородки, а си­стема кронштейнов, поддерживающих венчающий карниз. Причем пересекающиеся в виде пучка из четырех лучей непосредственно у самого карниза кронштейны расположе­ны таким образом, что их силуэт подобен очертаниям об­лака (рис. 31). Отсюда и название этой конструктивно-де­коративной манеры — кумогата хидзики (облака).

Расположение пересекающихся пучком кронштейнов на оси колонны заимствовано, по мнению ряда авторов (Ж. Бюо [66, 6], Р. Пэйн [93] и др.), у китайских архитекто­ров— строителей храмов Юньган и Лунмынь. Фигуры из рез­ного камня, имеющие в упомянутых храмах то же примерно назначение, что и кронштейны, признаны этими авторами прототипами кронштейнов. Однако не следует забывать о весьма сложном пути перенесения конструкций деревянной архитектуры и каменных пещерных храмов Китая в деревян­ную архитектуру Японии. С другой стороны, как отмечают та же Ж. Бюо [66, 68] и другие, так называемые кумогата встречаются только в японской архитектуре. Происхождение кумогата, по мнению этих авторов, восходит к постройкам амбарного типа древнего населения Японских островов — айнов, которые строили свои амбары так, чтобы защитить их содержимое от крыс.

Поставленный на гранитный стилобат и подведенный под массивную черепичную крышу с большим выносом кондо характерен своим ярко выраженным горизонтальным рит­мом. Здание противопоставлено устремленному ввысь столпу пагоды. Сочетание этих двух зданий создает гармонический, лишенный монотонности ансамбль. При помощи ритмически расположенных колонн нижнего и верхнего этажей двухэтаж­ного здания (причем колонны верхнего этажа несколько сме­щены в сторону по отношению к более массивным колоннам нижнего), поддерживающих общий антаблемент, фасад кондо членится на вертикальные плоскости.

Три центральные балки южного фасада открывают в плоскости стены фасада широкие двустворчатые двери. Такие же двери имеются в стенах и трех других фасадов: се­верного, западного и восточного. Двери служат также един­ственным источником дневного света. Балки — найдзин — собственно интерьера храма пригнаны друг к другу и обра­зуют поверхность, которая была расписана не позже нача­ла VIII в.

Плафон найдзин составлен из двух частей: сирин (обра­зованной наклонно расположенными планками) и собствен­но плафона — (ори-агэкумиирэ). Такая конструкция плафона остается неизменной в течение последующих веков.

В центральной части плафон переходит в фонарь в форме усеченной пирамиды. Ж. Бюо и другие полагают, что фонарь плафона является подражанием пещерным храмам Бамиана, в свою очередь имитирующих индийскую деревянную архи­тектуру [66, 67].

У колонн, расположенных посередине центрального по­мещения, отсутствуют обращенные внутрь консоли, так что верх его целиком высвобожден. Этим создается впечатление большого простора.

Слабо освещенный и потому трудно обозримый интерьер почти лишен украшений и по оформлению вполне соответ­ствует внешнему виду здания.

Установить принцип организации интерьера в VII в. представляется невозможным ввиду отсутствия исчерпы­вающих материалов. Видимо, в этот период интерьер был весьма строг, и акцент в нем делался на чисто архитектур­ный декор, а не на скульптуру. Ширмы и другие украше­ния просто хранились там, как и в сокровищнице. Неизвест­но, как они сочетались с общим характером интерьера VII в.

Вместе с тем необходимо помнить, что в отличие от китай­ского интерьер японского храма был доступен только для ду­ховенства и высшей знати. Народ лишь заглядывал в храм через открытые двери.

Главным украшением интерьера, так же как и фасадов, являются более чем трехметровой высоты колонны, несущие систему стропил — таруки. В то же время колоннами рассе­кается и внутреннее пространство храма. Здание имеет 26 массивных колонн четырехгранной формы с сильным энта­зисом (наподобие колонн деревянной архаики древней Греции).

Изогнутые (для облегчения конструкции) черепичные крыши обоих этажей довольно низко нависают над стенами, усиливая горизонтальный ритм храма.

Первый этаж подведен под четырехскатную крышу. Кры­ша второго этажа (иримоядзукури) — вариант кровли типа сикоробуки (буки — фуки) с надзатыльником, как у шлема (сикоро),— построена позднее. Сикоробуки состоит из дву­скатной остроконечной крыши с двумя фронтонами, постав­ленной на четырехскатную.

Такая форма крыши, связанная непосредственно с японскими постройками добуддийского периода (см. хани-ва), остается в архитектуре Японии и в последующие века.

Черепица полуцилиндрической формы отличается очень тщательной отделкой. Она выложена по краям кровли в ви­де узора, воспроизводящего цветок лотоса, Возможно, что она заимствована из Кореи. Мощный конек крыши заканчи­вает черепичный же акротерий, который называется сиби (хвост совы) или куцугата (башмак).

Причудливый рисунок крыши, вздернутые углы которой кажутся висящими на невидимых нитях, как и весь силуэт здания, служил, возможно, той же цели, что и культовые сооружения островов Океании, а именно должен был воз­буждать благоговение и суеверный страх. В такой же степе­ни эти же чувства должна была вызывать и пагода.

Существуют две теории происхождения пагоды. Согласно одной, пагода вырастает из индийской ступы вследствие ат­рофии полушарий ступы (анда) и гипертрофии ее мачты и зонта. По другой теории, пагода развивается из башни, ко­торая строилась для защиты ступы.

В облике поставленной на каменный стилобат пагоды Хорюдзи нет уже ничего общего с приземистыми и массив­ными ступами. Прототипами японской пагоды были, вероят­но, несохранившиеся пагоды Китая и Кореи. Японская паго­да могла быть в плане четырехугольной или многоугольной, но никогда круглой, тогда как индийские ступы и китайские пагоды очень часто имели вид круглой башни.

«Пятиярусная пагода» — Годзюното — считается замеча­тельным образцом свободной композиции. Силуэт пагоды, образованный наклонными пересекающимися линиями стро­пил и кронштейнов, весь пронизан воздухом. Поэтому она и производит на зрителя впечатление иллюзорной графично-сти и предстает только в двух измерениях, как бы лишенной пластического выражения.

Общая высота пагоды — 33,5 м, из них на ее шпиль при­ходится 9,7 м.

Величина ярусов пагоды прогрессивно убывает от основания к вершине. Такое же явление наблюдается в индийской (ступа) и ранней китайской (пагода) архитектуре, но в мень­шей мере. В первом ярусе пагоды — три пролета (по-япон­ски — три кэн); во втором и третьем — столько же при мень­шей ширине яруса; в четвертом, еще более узком,— также три, а в совсем узком пятом — уже всего только два пролета. Отсюда, быть может, и создается впечатление большей устой­чивости.

По сравнению с кондо пагода отличается большим бо­гатством и разнообразием ритмов и легкостью архитектур­ной массы.

Основная тема вертикальных ритмов — крыши и богато изукрашенный шпиль.

Четырехскатные крыши первых четырех ярусов имеют небольшой наклон, примерно под одним и тем же углом; у пятой — шатровой — крыши наклон больше.

Массивные крыши и крупные стропила, их поддержи­вающие, придают спокойствие и неторопливость всему рит­му. Контрастом к ним выступает оформление шпиля — сорин, снизу доверху увешанного бронзовыми украшениями. Ритм шпиля — беспокойный, напряженный.

В нижней части шпиля расположен робан (сосуд для ро­сы) в форме венчика цветка лотоса на кубическом основа­нии. Над робан расположен кюрин («девять» колец), или сорин,— стилизованное изображение зонтообразных дета­лей, венчающих ступу. Возможно, что в VII в. к кольцам кю­рин были привешены небольшие бронзовые колокольчики (как на пагодах более позднего времени). Еще выше нахо­дится часть, называемая суйэн (брызги воды). Ее орнамент составлен из четырех стрельчатой формы листиков (также из бронзы), направление которых строго ориентировано по четырем странам света. Венчает шпиль бронзовый шар — рюся (колесница дракона) и хосю (сокровище), по форме напоминающее пузырек. Эту же форму пузырька имеют ним­бы монументальной иконографической скульптуры.

Таковы традиционные элементы, присущие, как прави­ло, декору шпиля пагод VII, VIII и последующих веков.

Их символический и декоративный характер заимствован с материка, но воплощение их отмечено новыми чертами, связанными с местными традициями. По сложному и неспо­койному силуэту шпиль несколько напоминает шаманские жезлы островов Океании.

Дата добавления: 2015-05-09