Апропейство

Вот я тут упомянула слово апропо (франц. à propos). Собственно, там это и было апропо – кстати, по поводу. Речь шла о том, в каком падеже стоит русское существительное после латинского vs и попутно обсуждался вопрос о падеже существительного после апропо.

И вот, рыская по Интернету в поисках вариантов модели управления этого самого апропо, я наткнулась на разные интересные истории, связанные с этим словом.

Во‑первых, забавно комментирует апропо Даль:

АПРОПО нареч. франц. кстати, к делу; да бишь, чтоб не забыть.

Я не апропо, а я 35 лет своему государю служу, сказал выслужившийся из рядовых капитан, услышавший слово это впервые и принявший его за бранное.

Вполне понятно, что некто обратился к капитану, например: «Апропо, а не знаете ли…» Слово стояло в начале фразы и, как и положено вводному слову, было произнесено с интонацией обособления. Вот капитан и принял незнакомое слово за обращение. Да к тому же, вероятно, собеседник капитана произнес слово апропо с соответствующим его смыслу небрежным тоном, и капитану показалось, что обращение это еще и неуважительное.

Эта история напоминает известный случай, описанный в письме Татищева Тредиаковскому. Генерал Лука Чириков, который очень любил иностранные слова, во время Прутского похода 1711 года написал приказ: в 5 утра собраться фуражирам, первым марширует полковник с бедекен (Bedecken – по‑немецки конвой, прикрытие). Но в полку непонятное слово восприняли как имя собственное – и стали ждать полковника Себедекина. Не дождавшись, послали справиться о полковнике в штаб и стали ждать ответа. В общем, день был потерян, лошади остались голодными, ну и как водится – конница разбита, армия бежит…, потому что в полку не было словаря.

Другая история со словом апропо, которая мне понравилась, обнаружилась в Записках Ф. Ф. Вигеля (1786–1856). Речь идет о драматурге В. А. Озерове, который, по Пушкину, «невольны дани / Народных слез, рукоплесканий / С младой Семеновой делил», и об одной из его трагедий.

«Дмитрий Донской» был представлен в самую ту минуту, когда загорелась у нас предпоследняя война с Наполеоном. Ничего не могло быть апропее, как говаривал один старинный забавник. Аристократия наполняла все ложи первого яруса с видом живейшего участия; при последнем слове последнего стиха: велик российский Бог рыдания раздались в партере, восторг был неописанный. Озеров был поднят до облаков, как говорят французы.

И наконец, еще история, уже современная. В одном интервью, которое дала известная телеведущая, стоявшая, можно сказать, у истоков советского телевидения, я прочитала: «И отдав сорок лет своей профессии, я совершенно убеждена в том, что на телевидении есть только одна чисто „человеческая“ профессия, представители которой общаются напрямую только со зрителями, – дикторы. Все ведущие à propos с аудиторией, они – ведут. А от дикторов напрямую к зрителю идет желание смотреть телевидение. Причем сам диктор должен быть заинтересован материалом настолько, что если зритель протянул руку, чтобы выключить телевизор, и услышал что‑то интересное, он уже никуда от экрана не денется».

Я глубоко задумалась: во‑первых, что значит «à propos с аудиторией», а во‑вторых – откуда взялось такое странное словоупотребление. И, как мне кажется, нашла ответ на оба вопроса сразу. Имеется в виду «Ведущие заодно с аудиторией» (в отличие от диктора, который парит и царит). Ну вот, а слово заодно, кроме значения «вместе», имеет и значение «кстати». А слово кстати и, соответственно, заодно в синонимичном ему значении, имеет еще и синоним апропо. Действительно, можно сказать: «Отметим заодно и то, что…» или «Отметим апропо и то, что…» Отсюда и возникает заблуждение, что апропо – вообще то же, что заодно, и фраза «ведущие апропо с аудиторией». Вот такая лингвистическая задача, взятая, как нас учит Зощенко, «с источника жизни».

Дата добавления: 2015-05-09