IV—первой половины VII в. 2 страница

Отличительной особенностью системы образования в ранней Византии было сохранение еще в значительных масштабах античных традиций. Византия унаследовала от греко-римского мира классическое образование, в основу которого было положено изучение семи свободных искусств. Программы обучения как в высшей, так и в начальной школе, выработанные в предшествующие столетия, еще не подверглись коренной ломке. В IV— первой половине VII в. в Византийской империи существовали и даже процветали высшие школы. В крупнейших городах они сохраняли выдающееся значение центров классической науки, просвещения, культуры. Сохранили свою былую славу школы философии и естественных наук в Александрии и Антиохии, ораторского искусства в Кесарии, Газе, Никомидии. Центром античной философии оставались Афины. Философские школы сохранялись в Пергаме, Эфесе, Сардах. В VI в. приобрел большую популярность Константинопольский университет с кафедрами греческой и латинской грамматики, риторики, философии и права. В связи с кодификацией римского права и расцветом юриспруденции при Юстиниане окрепли старые центры юридического образования, подобные Бейруту, и возникли новые в Константинополе. Поражает многочисленностъ научных центров и высших школ в Византийской империи, широкий ареал их распространения. При этом бросается в глаза, что большинство их концентрируется в это время в восточных провинциях империи. Исключение составляли лишь Афины и Константинополь.

Церковь, разумеется, не могла оставить вне своего влияния образование и воспитание молодежи. Она начала активную борьбу за приспособление классической системы обучения к своим религиозным интересам, {677} стремясь воздействовать главным образом на нравственное воспитание юношества в духе христианской религии. Православному духовенству в это время еще не удалось создать свои церковные школы, но оно использовало для распространения христианского вероучения и этики светские языческие школы. Основным религиозным догматам детей обучали в семьях, через богослужение и проповеди священников. Однако постепенно начали возникать монастырские школы, куда отдавали детей с самого раннего возраста. Там их воспитывали в духе фанатизма, приучая к полному повиновению церковным иерархам.

Вместе с тем христианству необходима была систематизация философских знаний, создание образованного и сведущего в теологии духовенства. Именно в этот период возникают богословские высшие школы — в Александрии, Антиохии, Эфесе, Нисибисе, которые иногда именовались богословскими академиями. Они были тесно связаны с православными патриархиями Востока. В богословских академиях наряду с изучением теологии большое внимание уделялось преподаванию светских наук. Там велись острые богословские дискуссии, тесно связанные с формированием христианской догматики, с христологическими спорами того времени. Иными словами, классическое образование в Византии все более и более подвергается воздействию христианства и становится ареной борьбы античных традиций и христианской идеологии.

Коренные изменения происходят в сфере изобразительного искусства и эстетических воззрений византийского общества. Византийская эстетика развивалась на основе всей духовной культуры Византии, пронизывая и связывая воедино все ее ветви, эстетически окрашивая различные сферы духовной жизни общества. Она во многом опиралась на античные воззрения о сути прекрасного, однако синтезировала и переосмысливала их в духе христианской идеологии. Отличительной чертой византийской эстетики был ее глубокий спиритуализм.

Отдавая предпочтение духу перед телом, она вместе с тем пыталась снять дуализм небесного и земного, божественного и человеческого, духа и плоти. Не отрицая телесной красоты, византийские мыслители красоту души, добродетель, нравственное совершенство ставили много выше. Большое значение для кристаллизации византийского эстетического сознания имело раннехристианское осмысление мира как прекрасного творения божественного художника. Именно поэтому красота естественная ценилась выше, чем красота, созданная руками человека, как бы «вторичная» по своему происхождению.

Определяющим принципом античной эстетики, как известно, был принцип гармонии. Василий Кесарийский отверг античные представления о гармоничном устройстве космоса, о мерном вращении небесных сфер, издающих вечную музыку, как не соответствующие космологии, изложенной в Библии. Вместе с тем каппадокийцами, в особенности Григорием Нисским, была сделана попытка использовать античную теорию гармонии, красоты для обоснования христианской теологии, которая получила дальнейшее развитие в византийской эстетике. Гармоническая устроенность мира рассматривалась как доказательство его божественного происхождения. Основываясь на пифагорейско-платоновских воззрениях, Григорий Нисский усваивает порой и их пантеистическое звучание.

В сочинениях каппадокийцев, Псевдо-Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника разрабатывается столь важная для средневекового созна-{678}ния система образов, знаков, аллегорий. Искусство должно было служить разгадке тайного смысла, заложенного создателем в свое творение. Образ представлялся обладающим онтологическим бытием, откуда вытекала его узнаваемость даже для непосвященного, он должен был жить в человеческой душе. При всей символичности и закодированности глубинного смысла произведение византийского искусства должно было быть понятным, пластически и ритмически выразительным, вызывающим у человека соответствующий эмоциональный отклик, побуждающим его к целостному восприятию мира, настраивающим на созвучие макрокосма и микрокосма. Новые эстетические принципы находили выражение в формирующейся христианской литургии, приобретавшей в Византии особенно пышные и торжественные формы, синтезирующей многие виды искусства.

Византийское искусство генетически восходило к эллинистическому и восточнохристианскому художественному творчеству. В ранний период в византийском искусстве как бы слились воедино рафинированная пластичность и трепетная чувственность позднеантичного импрессионизма с наивной, порой грубоватой экспрессивностью народного искусства Востока. Эллинизм долгое время оставался главным, хотя и не единственным, источником, откуда византийские мастера черпали изящество форм, правильность пропорций, чарующую прозрачность колористической гаммы, техническое совершенство своих произведений. Но эллинизм, естественно, не мог в полной мере противостоять мощному потоку восточных влияний, нахлынувших в Византию в первые столетия ее существования. В это время ощущается значительное воздействие на византийское искусство египетских, сирийских, малоазийских, иранских художественных традиций.

В IV—V вв. в искусстве Византии были еще сильны позднеантичные традиции. Если классическое античное искусство отличалось умиротворенным монизмом, если оно не знало борьбы духа и тела, а его эстетический идеал воплощал гармоническое единство телесной и духовной красоты, то уже в позднеантичном художественном творчестве намечается трагический конфликт духа и плоти. Монистическая гармония сменяется столкновением противоположных начал, «дух как бы стремится сбросить оковы телесной оболочки». Это противоборство духовного и плотского элементов привело к сочетанию в позднеантичном искусстве языческой чувственности с огромной духовной напряженностью,

Эстетика византийского общества на первых порах впитала из эстетических идеалов поздней античности взволнованную одухотворенность и философский спиритуализм, подобно тому как сама восточнохристианская религия восприняла элементы мистики из неоплатонической философии. В дальнейшем византийское искусство преодолело конфликт духа и тела, его сменила спокойная созерцательность, призванная увести человека от бурь земной жизни в сверхчувственный мир чистого духа. Это «умиротворение» происходит в результате признания примата духовного начала над телесным, победы духа над плотью. Основной эстетической задачей византийского искусства отныне становится стремление художника воплотить в художественном образе трансцендентную идею. Это было закономерным следствием глубокого изменения всех общественных отношений, всей идеологии Византийской империи: сенсуалистическая эстетика античности не отвечала уже запросам господствующего класса и православной церкви Византии и была постепенно вытеснена спиритуалистически-{679}ми идеалами средневековья. Эллинистический языческий антропоморфизм отныне был наполнен совсем иным идейным содержанием: искусство прониклось философскими представлениями христианской религии, а эстетика византийских мастеров оказалась органически связана с религиозным миросозерцанием.

В VI—VII вв. византийские художники сумели не только впитать эти многообразные влияния, но и, преодолев их, создать свой собственный стиль в искусстве. С этого времени Константинополь превращается в прославленный художественный центр средневекового мира, в «палладиум наук и искусств». За ним следуют Равенна, Рим, Никея, Фессалоника, также ставшие средоточием византийского художественного стиля.

Расцвет византийского искусства раннего периода связан с укреплением могущества империи при Юстиниане. В Константинополе в это время воздвигаются великолепные дворцы и храмы. Непревзойденным шедевром византийского зодчества стал построенный в 30-х годах VI в. храм св. Софии. Впервые в нем была воплощена идея грандиозного центрического храма, увенчанного куполом. Блеск разноцветных мраморов, мерцание золота мозаик и драгоценной утвари, сияние множества лампад создавали иллюзию беспредельности пространства собора, превращали его в подобие макрокосма, символически приближали к образу Вселенной. Недаром он всегда оставался главной святыней Византии.

Другой шедевр византийской архитектуры — церковь св. Виталия в Равенне — поражает изысканностью и элегантностью архитектурных форм. Особую славу этому храму принесли его изумительные мозаики не только церковного, но и светского характера, в частности изображения императора Юстиниана и императрицы Феодоры и их свиты. Лица Юстиниана и Феодоры наделены портретными чертами, цветовая гамма мозаик отличается полнокровной яркостью, теплотой и свежестью.

В живописи VI—VII вв. кристаллизуется специфически византийский образ, очищенный от инородных влияний. В основе его лежит опыт мастеров Запада и Востока, пришедших независимо друг от друга к созданию нового искусства, соответствующего спиритуалистическим идеалам средневекового общества. В этом искусстве уже намечаются отдельные направления и школы. В искусстве Константинополя той эпохи сохраняются преемственность классической культуры, благородство нерастраченных эллинистических традиций, преображенное и трансформированное спиритуалистической одухотворенностью. Для столичной школы характерны великолепное качество исполнения, утонченный артистизм, живописность и красочное разнообразие, трепетность и переливчатость колористической гаммы. Одним из самых совершенных творений столичных мастеров были мозаики в куполе церкви Успения в Никее. Нежные, полные чувственной прелести и вместе с тем душевной чистоты лица ангелов, изображенных на этих мозаиках, созданы под явным влиянием позднеантичного искусства. Вместе с тем это был опыт перевоплощения античной телесной красоты в спиритуалистический образ, который должен был воплотить византийскую художественную мечту об одухотворении чувственной плоти.

Другие направления в искусстве ранней Византии, воплотившиеся в мозаиках Равенны, Синая, Фессалоники, Кипра, Паренцо, знаменуют отказ византийских мастеров от античных реминисценций. Образы становятся более аскетическими, не только чувственному, но и эмоциональному {680} моменту в таком искусстве уже нет места, зато духовность достигает необычайной силы. Византийское искусство в дальнейшем все более приобретает вневременной и внепространственный характер; абстрактный золотой фон, столь любимый византийскими мастерами, заменяет реальное трехмерное пространство, выполняя важную эстетическую функцию: он призван как бы отгородить отвлеченное изображение того или иного явления от живой действительности окружающего мира. Торжественный монументализм все чаще соединяется с усложненной символикой. Победа обобщенно-спиритуалистического принципа в эстетике приводит к растворению многообразия реального мира в символах, художник стремится освободиться от излишних, докучливых деталей, не раскрывающих, по его мнению, основной идеи произведения. Отвлеченные архитектурные ансамбли, фантастические пейзажи фона делаются все более абстрактными и зачастую заменяются золотыми или пурпурными плоскостями. В живописи и архитектуре начинает господствовать строгая, рассудочная симметрия, спокойная, торжественная уравновешенность линий и движений человеческих фигур на фресках и мозаиках храмов. В искусстве господствует пышная декоративность. Творчество художника приобретает отныне безликий характер, оно сковано традицией и церковным авторитетом, а порывы индивидуальных творческих исканий мастера все больше подчиняются нивелирующему действию канона.

Глубокий спиритуализм эстетических воззрений византийского аристократического общества не увел, однако, искусство Византии окончательно в мир голой абстракции. В отличие от мусульманского Востока, где примат духовного начала над плотским привел к господству в изобразительном искусстве геометризма и орнаментальных форм, вытеснивших изображение человека, в искусстве Византии человек остался в центре художественного творчества. Человеческая фигура выступала в византийской живописи носителем основных художественных идей.

Церковное богослужение превратилось в Византии в своего рода пышную мистерию. В полумраке сводов византийских храмов сумеречно сияло множество свечей и лампад, озарявших таинственными отблесками золото мозаик, темные лики икон, многоцветные мраморные колоннады, великолепную драгоценную утварь. Все это должно было, по замыслу церкви, затмить в душе человека эмоциональную приподнятость античной трагедии, здоровое веселье мимов, суетные волнения цирковых ристаний и даровать ему отраду в тусклой повседневности реальной жизни. И поскольку эти надежды редко сбывались и простые радости бытия часто брали в народе верх над усиленно проповедуемым аскетизмом, постольку церковь стремилась с особой настойчивостью использовать для идейного воздействия на широкие массы магическую силу искусства.

Светское художественное творчество в ранней Византии еще живет полнокровной жизнью. Оно находит яркое воплощение в пышных и элегантных дворцах императоров и знати, в величии и красоте общественных зданий. Константинопольские дворцы в это время, по сведению литературных источников, были щедро декорированы фресковыми росписями, мозаиками, скульптурой, первоклассными произведениями прикладного искусства. На стенах императорского дворца в Константинополе были изображены репрезентативные сцены побед василевсов, особенно Юстиниана, над варварскими народами. Прекрасными произведениями скульптуры был украшен и столичный ипподром. Замечательными дворцами и ше-{681}деврами светского искусства славились Антиохия, Александрия, Афины и другие города империи. Шедевром светской живописи раннего периода были мозаики полов Большого дворца в Константинополе. С поразительной реалистической полнокровной чувственностью, заимствованной из позднеантичного искусства, на них были изображены буколические сцены, ристания, сцены охоты на диких зверей и мифологические персонажи.

Высокого уровня совершенства достигло в ранней Византии прикладное искусство малых форм. В первые века существования империи в прикладном искусстве четко прослеживаются две струи: аристократическая и народная. Аристократическое прикладное искусство было рассчитано на рафинированные вкусы императорского двора, столичной знати и высшего духовенства. Изумительной красоты ювелирные украшения из золота и драгоценных камней, диптихи и ларцы из слоновой кости, украшенные резьбой и инкрустациями, утонченные изделия из цветного стекла — сосуды, бусы, светильники, вышитые причудливыми рисунками шелковые ткани. Из неиссякаемого родника народного творчества черпали свои навыки и высочайшую технику мастера, создававшие эти произведения рафинированного искусства. Но рядом жило и прикладное искусство, прямо рассчитанное на широкие народные массы: разнообразные керамические изделия, более грубые украшения, сосуды из стекла, дешевые ткани. Христианская церковь покровительствовала в первую очередь, разумеется, искусным мастерам, изготовлявшим драгоценную церковную утварь — паникадила, чеканные сосуды из золота и серебра, украшенную вышивкой одежду церковных иерархов. В этих произведениях прикладного искусства уже широко использовались христианские сюжеты и благочестивые символы и эмблемы. Одновременно церковь поддерживала и простых ремесленников, изготовлявших украшения для скромных храмов и монастырей. Все чаще при храмах и монастырях создавались свои ремесленные мастерские.

Однако в прикладном искусстве Византии в меньшей мере, чем в архитектуре и живописи, определилась ведущая линия развития византийского искусства, отражающая становление средневекового миросозерцания. Живучесть античных традиций здесь проявлялась как в образах, так и в средствах художественного выражения. Особенно отчетливо это видно на памятниках, созданных в крупных эллинизированных центрах, и наиболее ярко в искусстве столичных мастеров. Вместе с тем и в искусство Византии проникали и постепенно ассимилировались художественные традиции народов Востока, различных провинций, не столь приверженных античным принципам и в большей мере воспринявших новые образцы и художественные формы. Здесь сыграло свою роль, хотя и в несравнимо меньшей степени, чем в Западной Европе, и воздействие варварского мира.

Музыка занимала особое место в византийской цивилизации. Своеобразное сочетание авторитарности и демократизма, столь характерное для общественного строя ранней Византии, не могло не сказаться и на характере музыкальной культуры, которая представляла сложное и многоликое явление духовной жизни эпохи.

В V—VII вв. происходило становление христианской литургии, развивались новые жанры вокального искусства. Музыка обретает особый гражданский статус, включается в систему репрезентации государственной власти. Особый колорит сохраняла музыка городских улиц, театральных {682} и цирковых представлений и народных празднеств, отразившая богатейшую песенно-музыкальную практику многих народов, населявших империю. Каждый из этих видов музыки имел свой собственный эстетический и социальный смысл и в то же время, взаимодействуя, они сливались в единое и неповторимое целое. Христианство очень рано оценило особые возможности музыки как искусства универсального и в то же время обладающего силой массового и индивидуального психологического воздействия, и включило ее в свой культовый ритуал. Именно культовой музыке суждено было занять доминирующее положение в средневековой Византии.

В жизни широких народных масс по-прежнему огромную роль играли массовые зрелища. Правда, античный театр начинает клонится к упадку — античные трагедии и комедии все чаще заменяются выступлениями мимов, жонглеров, танцовщиков, гимнастов, укротителей диких зверей. Место театра занимает ныне цирк (ипподром) с его конными ристаниями, пользующимися огромной популярностью. Именно цирк становится центром социальных битв, местом столкновения спортивных и политических страстей. Христианская церковь предавала анафеме светские языческие зрелища, стремилась заменить их церковными праздниками, требовала, чтобы христиане шли на литургию, а не в цирк. Однако усилия церкви еще не имели большого успеха. Лишь к концу изучаемого периода массовые зрелища и народные организации (димы) приходят в упадок и в социальной психологии народных масс происходит решительный поворот к образу жизни, насаждаемому христианской церковью.

В повседневной жизни византийцев довольно долго сохранялись унаследованные от поздней античности традиции и обряды, особенно те, которые сопровождали человека в наиболее важные моменты его жизни (рождение ребенка, вступление в брак, потеря близких). Вместе с тем наряду с продолжавшими жить языческими традициями, быт и нравы византийцев постепенно обретают новые черты. Новые особенности быта людей той эпохи проявились в постепенной (хотя и не всегда глубокой) христианизации общества, в укреплении семьи и одновременном падении интереса к общественным делам, в тенденциях уйти в частную жизнь. С этим связаны такие новые явления быта, как распространение закрытой одежды, более закрытого для посторонних жилища, перемещение торговли с рынка (агоры) в портики улиц.

Итак, пришло время подвести итоги. В ранней Византии, как мы видели, интенсивно формировались основные особенности византийской культуры, окончательно сложившиеся в последующий период. Прежде всего к ним следует отнести «открытость» византийской культуры многообразным культурным влияниям, получаемым как извне, от соседних стран и народов, так и впитываемым изнутри, из культуры полиэтничного населения империи. Но постепепенно уже в ранний период эти влияния абсорбировались и затем синтезировались главной, ведущей греко-римской культурой. Греко-римская в своей основе, византийская культура в процессе становления и развития значительно обогатилась элементами культуры народов Востока, что придало ей тот неповторимый колорит, который так отличает ее от культуры Западной Европы. Окончательной победе именно греко-римской культуры над многообразными, в том числе и сильными восточными, влияниями способствовало сохра-{683}нение в Византии в значительных масштабах античного культурного наследия. И здесь, как в сфере взаимодействия восточных и западных влияний, на наш взгляд, произошел органический синтез позднеантичных элементов с нарождающейся культурой средневекового общества. Если на Западе, как известно, замечательные произведения античности были преданы забвению и для их возрождения к новой жизни потребовались столетия, то в Византии античное культурное наследие фактически никогда не переставало существовать, хотя и подвергалось глубокому переосмыслению.

Культура ранней Византии была городской культурой. Крупные города империи, и в первую очередь Константинополь, были не только центрами ремесла и торговли, но и очагами высокой культуры и образованности, где сохранялось богатое наследие античности. Выдающаяся роль городов и светской городской культуры является, на наш взгляд, важнейшим отличием византийской цивилизации от культуры Западной Европы той эпохи.

Многие особенности византийской культуры были порождены существенными различиями между восточной, православной и западной, католической церквами. Различия эти сказывались в своеобразии философско-богословских воззрений православных теологов и философов Востока, в догматике, литургике, обрядности православной церкви, в системе христианских и эстетических ценностей ранней Византии. В Византии IV— первой половины VII в. при возрастании влияния христианства все еще жила полнокровной жизнью светская культура и образованность, связанная, с одной стороны, с византийской аристократией и светской интеллигенцией, но с другой — черпавшая могучие импульсы из народной культуры. Борьба светской и церковной культуры особенно характерна для первого периода истории Византии. В истории византийской культуры первые века существования Византийской империи были временем острой идеологической борьбы, столкновения противоречивых тенденций, сложных идейных коллизий, но и временем плодотворных исканий, интенсивного духовного творчества, позитивного развития науки и искусства. Это были века, когда в муках борьбы старого с новым рождалась культура будущего средневекового общества. {684}

Библиография

КЛАССИКИ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА

Маркс К. Тезисы о Фейербахе.— Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 3, с. 1—4.

Маркс К. Формы, предшествующие капиталистическому производству.— Там же, т. 46, ч. I, с. 461—508.

Маркс К. Хронологические выписки.— Архив Маркса и Энгельса, т. 5, с. 5—21, 36—38.

Энгельс Ф. Бруно Бауэр и первоначальное христианство.— Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 19, с. 306—314.

Энгельс Ф. Диалектика природы.— Там же, т. 20, с. 507—508.

Энгельс Ф. К истории первоначального христианства.— Там же, т. 22, с. 465— 492.

Энгельс Ф. Книга откровения.— Там же, т. 21, с. 7—13.

Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии.— Там же, т. 21, с. 269—317.

Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства.— Там же, т. 21, с. 23—178.

Энгельс Ф. Юридический социализм.— Там же, т. 21, с. 495—516.

Маркс К., Энгельс Ф., Ленин В. И. О религии. М., 1975.

ОБЩИЕ РАБОТЫ

Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977.

Античность и Византия. М., 1975.

Банк А. В. Византийское искусство в собраниях Советского Союза. М.; Л., 1966.

История Византии. М., 1967, т. 1.

Лазарев В. Н. История византийской живописи. М., 1947—1948, т. I—II.

Липшиц Е. Э. Очерки истории византийского общества и культуры (VIII — первая половина IX века). М.; Л., 1961.

Пигулевская Н. В. Византия на путях в Индию. М.; Л., 1951.

Пигулевская Н. В. Культура сирийцев в средние века. М., 1979.

Пигулевская Н. В. Сирийские источники по истории народов СССР. М.; Л., 1941.

Рудаков А. П. Очерки византийской культуры по данным греческой агиографии. М., 1917.

Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1980.

Удальцова З. В. Идейно-политическая борьба в ранней Византии (по данным историков IV—VII вв.). М., 1974.

Удальцова З. В. Италия и Византия в VI в. М., 1959.

Удальцова З. В. Некоторые нерешенные проблемы истории византийской культуры.— ВВ, 1980, 41, с. 46—67.

Удальцова З. В. Советское византиноведение за 50 лет. М., 1969.

Ahrweiler H. ĽEmpire byzantin.— In: Les Grands Empires. Bruxelles, 1973.

Ahrweiler H. Ľidéologie politique de ľempire byzantin. Р., 1975.

Akurgal Е. Ľart en Turquie. Fribourg, 1981.

Beck B.-G. Das byzantinische Jahrtausend, München, 1978.

Beck B.-G. Geschichte der byzantinischen Volksliteratur. München, 1971.

Beck H.-G. Geschichte der ortodoxen Kirche un byzantinischen Reich. Göttingen, 1980.

Beck H.-G. Ideen und Realitaeten in Byzanz. L.,1972.

Beck B.-G. Kirche und theologische Literatur im byzantinischen Reich. München, 1959; 2. Aufl. München, 1977.

Bonini R. Introduciorie allo studio dell età Guistiniana. Bologna, 1977.

Bréhier L. Le monde byzantin. Р., 1947, 1949, 1950, t. I—III.

Browning R. The Emperor Julian. L., 1975.

Browning R. Justinian and Theodora. L., 1971.

The Cambridge History of Later Greek and Early Medieval Philosophy / Ed. by A. H. Armstrong. Cambridge, 1967.

The Cambridge Medieval History, vol. IV: The Byzantine Empire, Part 1—2. Cambridge, 1966—1967.

Cameron Av. Continuity and Change in sixth-century Byzantium. L. 1981.

Chastagnol A. Le Bas-Empire. Р., 1969.

The Conflict between Paganism and Christianity / Ed. A. Momigliano. Oxford, 1963.

Dagron G. Naissance ďune capitale. Con-{685}stantinople et ses institutions de 330 à 451. Р., 1974.

Daniélou J., Marrou В. Nouvel Histoire de ľEglise. Р., 1963, t. 1.

Dempf A. Die Geistgeschichte der frühchristlichen Kultur. Wien, 1964.

Demus O. Byzantine Art and the West N.Y., 1970.

Ensslin W. The Emperor and the Imperial Administration in Byzantium. An Introduction to East Roman Civilization. Oxford, 1961.

Grabar A. Ľempereur dans ľart byzantin. Р., 1936.

Guilland R. Etudes de topographie de Constantinople byzantine. Berlin, Amsterdam, 1969, I—II.

Guillou A. La civilisation byzantine. Р., 1974.

Haussig H. W. A History of Byzantine Civilization. L., 1971.

Haussig H. W. Kulturgeschichte von Byzanz. Stuttgart, 1959.

Hellenisthe Polis. В., 1973.

Hunger H. Die hochsprachliche profane Literatur der Byzantiner. München, 1978, Bd. 1—2.

Hunger H. Reich der Neuen Mitte. Der christliche Geist der byzantinischen Kultur. Graz; Wien; Köln, 1965.

Janin R. Gonstantinople byzantine. Р., 1964.

Jones A. H. M. The Later Roman Empire. 284—602. A Social, Economic and Administrative Survey. Oxford, 1964, v. I—III.

Kaegi W. E. Byzantium and the Decline of Rome. Prnceton, 1968.

Krumbacher K. Geschichte der byzantinischen Literatur. München, 1897.

Lamma P. Ricerche sulla storia e la cultura del VI secolo. Brescia, 1950.

Lampe G. W. В. А Patristic Greek Lexicon. Oxford, 1961.

Lemerle P. Le premier humanisme byzantin. Notes et remarques sur enseignement et culture à Byzance des origines au X^e siècle. Р., 1971.

Magoulias H. J. Byzantine Christianity: Emperor, Church und West N. Y., 1970.

Mango C. Byzantium: The Empire of New Rome. L., 1980.

Meyendorff J. Byzantine theology. Historical tends and doctrinal themes. London; Oxford, 1974.

Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. В., 1958, Bd. I.

Moravcsik Gy. Einführung in die Byzantinologie. Budapest, 1976.

Müller-Wiener W. Bildlexikon zur Topographie Istanbuls. Byzantion-Konstantinupolis — Istanbul bis zum Beginn des 17. Jahrhunderts. Tübingen, 1977.

Дата добавления: 2015-05-09