Культура Древнего Рима /Отв. ред. Е.С. Голубцова. М., 1985. Т.2. 5 страница

посвящен Диане Тифатине, богине из Капуи, которая стала считаться паредрой Баала из Эмессы. Жрецы культа Юпитера Долихена всей провинции посвятили алтарь этому богу за здоровье императора и его сына Каракаллы (CIL, III, 3343). Своего апогея культ Долихена достиг при Элагабале и Александре Севере. Но вскоре после 235 г., в правление Максимина Фракийца, произошло крушение этого бога, когда едва ли не одновременно (во всяком случае, на Дунае и на Рейне) были разрушены святилища Юпитера Долихена. Позднее они не были восстановлены: приверженцы бога или погибли вместе с его падением, или бежали76. На Дунае святилища Юпитера Долихена находят разрушенными или сожженными в Реции, Норике, в обеих Паннониях (в Карнунте, Бригеционе и Саварии), в Верхней Мезии. Происходящие из святилищ находки вотивных надписей или монет не заходят далее времени Александра Севера. Святилище Юпитера Долихена в Бригеционе было сожжено и тоже не восстановлено. Вотивы и предметы, относящиеся к отправлению культа, как показывают раскопки, были разломаны и разбросаны вокруг святилища77. В том случае, если приверженцы бога были своевременно предупреждены, такие предметы находят спрятанными в специально вырытых ямах. Раскопки святилища в Бригеционе в числе вотивных предметов, аксессуаров культа, деталей архитектурных украшений святилища открыли также фрагменты римского парадного бронзового панциря, лежавшие отдельно от остальных предметов. Эти и другие предметы и аксессуары культа чрезвычайно выразительны и дают возможность представить театральность разыгрывавшихся в святилище действий и ритуалов. Это парадное оружие предназначалось для самого бога, статую которого, скорее всего, деревянную, в полный рост, одетую в военное платье римского полководца с панцирем на груди, носили или возили на колеснице вокруг святилища во время религиозных церемоний78. Для древних религий, особенно мистериальных, хорошо известно, что статуи богов, одетые в дорогие одежды, стояли в святилищах, их возили и носили вокруг святилищ в торжественных случаях, а также во время религиозных церемоний. Это известно и для Юпитера Капитолийского, и особенно для греческих, египетских и восточных богов. Так, статую Исиды и Великой матери богов в религиозных процессиях везли на колеснице, в которую впрягался человек. Для храма Юпитера Долихена в Риме на Авентине известен lecticarius dei, носивший статую бога во время священных процессий. Такая деревянная статуя могла быть позолоченной или покрытой серебром. Можно привести в пример известную надпись из Мизена (Италия), прочитанную и истолкованную недавно Р. Ноллем. Эта надпись сообщает о том, что четверо лиц за предоставленные им обязанности жрецов культа Долихена подарили каждый по фунту 76 Toth I. Destruction of the Sanctuaries of Iuppiter Dolichenus at the Rhine and in the Danube Region (235—238).—AA ASH, 1973, 25, p. 109—111. 77 Lang M. Das Dolichenum von Brigetio. Laureae Aquincenses, II, Bp., 1941, S. 165 f. 78 Toth I. Ornamenta Jovis Dolicheni.— Acta Classica Univ. Scient. Debrecen., 1973, IX, p. 105—109.

серебра, а один из них — даже полтора фунта. Эти почти полтора килограмма серебра предназначались для украшения статуи Юпитера Долихена; в число ornamenta бога могло входить и украшенное торевтикой парадное римское оружие, которое могло быть сделано из драгоценных металлов. В святилище Юпитера Долихена в Бригеционе парадный панцирь был бронзовым. Парадное римское оружие принадлежало к числу существенных черт в почитании Юпитера Долихена и по форме, и по существу, так как оно олицетворяло связь официальной римской религиозной идеи с практикой римской армии79. Парадное оружие римского воина, присутствующее в культе Юпитера Долихена, играло определенную роль и в поддержании самого культа, который занимал центральное место в религиозной жизни римской армии первой трети III в. Заслуживают упоминания также археологические находки в Норике, где обнаружено святилище Юпитера Долихена в одном из небольших римских кастеллов на дунайском лимесе. Этот кастелл («Стены на Урле» — Mauer an der Url) находился близ крупной римской крепости на Дунае, Лавриака (совр. Лорх), где после Маркоманнских войн был поставлен II Италийский легион. На территории кастелла, близ которого существовало также гражданское поселение, были открыты две специально вырытые ямы, где были спрятаны посвящения Юпитеру Долихену и другие предметы, относящиеся к его культу. Всего было найдено 88 предметов, из них — 28 серебряных вотивов и несколько бронзовых. Опубликовавший эти находки Р. Нолль связывает их захоронение с нашествием аламанов в 233 г. на Норик и Рецию 80. Само святилище ие было найдено. Но то обстоятельство, что предметы, связанные с ним, позднее не были извлечены из ямы и возвращены в святилище, свидетельствует скорее о том, что святилище было разрушено, а почитатели Долихена погибли или оставили провинцию81. Вотивы и бронзовые скульптуры Юпитера Долихена были положены в два больших бронзовых котла. Среди вотивов — небольшая бронзовая статуэтка Юпитера Долихена, стоявшего на быке (высота ее —31,3 см), которая была приношением ветерана Мария Урсина, сделанным «по велению бога». Этот Марий Урсин оставил еще одно посвящение Юпитеру Долихену «по велению бога», поставив его за свое здоровье и здоровье своих близких82. Другая подобная статуэтка представляла Юнону. Среди вотивов находилась также небольшая статуэтка богини Победы, вотивиая бронзовая рука и несколько серебряных треугольных пластинок с иконографией символики культа Юпитера Долихена. Были спрятаны также и предметы обихода: большое бронзовое сито с надписью, из которой следует, что оно было сделано Луцием Кассием Амброзией в Риме, в одном из кварталов города — «в цирке Фламиния», Два меньших бронзовых сита, маленькие железные и бронзовые колокольчики, железная сковорода, решетка и треножник, железный нож, 79 Ibid., р. 108—109. 80 Noll R. Das Inventar des Dolichenusheiligtum von Mauer an der Url (Noricum). Wien, 1980. Textteil, S. 115—116. 81 Toth I. Destruction of Sanctuaries of Juppiter Dolichenus..., p. 110. 8Z Noll R. Op. cit., Textteil, S. 25—27; Bildteil, Taf. 22.

безмен, большие чаши от весов, гири и светильники. Эти предметы имели, скорее всего, отношение к культовым трапезам Юпитера Долихена. Серебряные треугольные вотивные пластинки (одна из них была двусторонней) показательны для символики культа Долихена. Так, односторонняя пластинка (высотой 54,3 см) имела пять ярусов изображений. Эти пластинки играли роль штандартов; их укрепляли на древках и носили в руках во время религиозных процессий. В вершине треугольника изображен сидящий орел; в следующем ярусе — бюст Солнца в коро-

не из шести лучей и бюст Луны с месяцем на голове. В третьем ярусе пластинки — колесница с четверкой лошадей, повернутых попарно вправо и влево. На колеснице — мужская и женская фигуры в рост, мужская фигура обнажена, и за ее плечами развевается плащ, в правой руке она держит предмет типа палки, левая рука — за спиной. Женская фигура в длинном платье, за ее спиной также развевается плащ, и она держит в левой руке двойную секиру, в правой — поводья лошадей. В четвертом ярусе в центре был представлен круглый профилированный дымящийся алтарь; слева от него на резко осевшем на задние ноги быке стоит на коленях обнаженная мускулистая мужская бородатая фигура, в правой руке она держит похожую на молоток секиру, в протянутой левой руке — ветвь растения. Направо от алтаря в той же позе, что и бык, изображен козел, на котором стоит одетая женская фигура, ее голова непокрыта, и волосы завиты в локоны; как и мужская фигура, она повернута в сторону алтаря; в руках у женщины ветви растений. Пятая, самая широкая полоса пластинки имеет в центре круглый алтарь, на котором находится глобус, расчлененный радиальными линиями. На глобусе, опираясь на правую ногу, стоит богиня Победа, в платье без рукавов, перехваченном поясом под грудью; в левой руке у нее пальмовая ветвь, в правой — венок с развевающимися лентами. Слева от Победы — бык, идущий влево, на котором стоит бог, Юпитер Долихен. Его бородатая голова непокрыта, за спиной развевается плащ, в вытянутой правой руке - пучок молний, в левой —

ветвь растения. Справа от алтаря — женская фигура в длинном платье, олицетворявшая Юнону; в ее правой руке — двойная секира, в левой — ветвь растения. Слева и справа изображения этого яруса ограничивают римские военные штандарты с орлами. Каждый ярус пластинки был отделен один от другого позолоченной рельефной полосой. Внизу под пятым ярусом пластинки точками было выгравировано имя посвятившего эту пластинку богу: Постумий Целер, командир небольшой кавалерийской части, «по велению бога». В этом маленьком кастелле на дунайском лимесе Юпитер Долихен нашел почитателей и среди гражданского населения поселка, и даже среди женщин (нередко перегринского статуса), что объясняется тем, что здесь он почитался вместе со своей паредрой Юноной-царицей83. В литературе было высказано несколько предположений относительно внезапной гибели святилищ Юпитера Долихена. Считают, что эти святилища располагали большими сокровищами и потому были разрушены при Максимине Фракийце, нуждавшемся в средствах. Обычно ссылаются на известное сообщение Геродиана об ограблении храмов при этом императоре и его репрессиях по отношению к приближенным Александра Севера (VII, 3, 1—6). Приверженцами же культа Юпитера Долихена были в большинстве своем, помимо армии и императорской администрации, сирийские торговцы и финансовые дельцы84. По мнению других исследователей, святилища были разрушены в период военной анархии в середине III в., так как известны немногие посвящения Юпитеру Долихену из Рима времени Галлиена. Храмы Юпитера Долихена существовали в Северной Африке во второй половине III в., на которую власть Максимина практически никогда не распространялась. Отмечают также то, что еще до правления Северов, уже после Маркоманнских войн, на Дунай переселялись и менее состоятельные слои из восточных областей, притом нередко лица перегринского статуса, в большинстве своем происходившие из сельских местностей, «маленькие люди», которым, как считают, Северы покровительствовали; они прибыли на Дунай в надежде разбогатеть и занялись здесь торговой и финансовой деятельностью или стали жрецами культа Юпитера Долихена85. Но, как писал А. Мочи, причины массовой иммиграции из восточных областей на Дунай еще не ясны, хотя они, несомненно, коренятся в исторических условиях как дунайских провинций, так и восточных. По его мнению, иммиграция не была вызвана каким-то правительственным актом и не являлась следствием опустошительных Маркоманнских войн, так как переселенцы с Востока селились в крупных и процветавших городах, а не в городах, пострадавших от войны, и совсем не селились в маленьких поселениях во внутренних областях дунайских провинций. Эпиграфические свидетельства и археологические данные показывают, что они обосновались в городах и жили изолированно, не вступая в семейные связи с местным 83 Noll R. Op. cit,, Textteil, S. 70. 84 Toth I. Destruction of the Sanciuaries of Jupoiter Dolichenus..., p. 112—115. 85 Bolla L Les Syriens et le quite de Jupiter Dolichenus dans la region du Danube.— Acta Classica Univ. Scient. Debrecen., 1976, XII, p. 62—66.

населением. Разрушение святилищ Юпитера Долихена, по мнению А. Мочи, носило политический характер и было, скорее всего, реакцией со стороны иллирийского войска, недовольного засильем сирийских элементов и в высшем командовании армии, и в правительстве, в то время как практическое значение иллирийского войска как в войнах, так и в качестве материальной опоры императорской власти всегда было огромным и особенно сказалось во время Маркоманнских войн и гражданских междоусобиц, последовавших после гибели императора Пертинакса, а также в период кризиса III в.86 Мистериальная религия Юпитера Долихена, которой Северами был придан государственный характер, несомненно, оставила равнодушной большую часть населения дунайских городов. Популярности этого культа не способствовала и навязчивая идея о превосходстве этого нового бога над старыми греко-римскими и италийскими богами, а также магические ритуалы и действия, связанные с культом Юпитера Долихена. В посвятительных текстах Юпитеру Долихену наличествует иногда латинский алфавит с магическим и сакральным значением букв. Из Карнунта происходит посвящение Юпитеру Долихену, поставленное Гаем Спурием Сильваном, центурионом X Сдвоенного (X Gemina) лешона, стоявшего в Виндобоне (CIL, III, 11134). В тексте посвящения после имени дедиканта стояли прописные буквы латинского алфавита: ABCMNHIKLTVXYZ и ниже — «вследствие видения» (ex visu) (CIL, III, 11186). Использование алфавита в музыке и в магических текстах было характерно для античной культуры. Сама идея мистического значения буквы и письменности вообще восходит к глубокой древности, когда письменность находилась в руках немногих, обычно жрецов, оставаясь таинственной и непонятной для подавляющего большинства населения. К такой группе памятников со скрытым в них магическим содержанием принадлежат так называемые надписи с буквами латинского алфавита — памятники ABC, как они именуются в литературе. Эти памятники, довольно долго считавшиеся образцами школьных упражнений учеников или каменотесов, высекавших надписи, раскрывают еще одну сторону религиозного сознания древних. Алфавит мог быть воспроизведен полностью или частично, с удвоением каких-то одних букв и пропуском других. В Карнунте на большой кровельной черепице (54X42 см) с клеймом XIV Сдвоенного легиона по мягкой глине до обжига был прочерчен весь алфавит от А до Ζ (CIL, III, 11453). На черепице из Дакии буквы алфавита были написаны трижды и только во второй строке полностью. На черепице из Паннонии в четырех строках одна под другой был воспроизведен весь алфавит от А до Ζ (CIL, III, XXVII, 1). Подобные памятники представляют собой обращения к божеству, но сами просьбы и желания зашифрованы для других, но не для самого божества: предполагается, что, поскольку алфавит содержит элементы всех слов и, соответственно, желаний, божество возьмет из него то, что сочтет нужным87. Из дунайских городов известны и некоторые 86 Mocsy Л. Pannonia and Upper Moesia, p. 194, 200-201, 227-229, 258-259. 87 Swoboda E. Carnuntum..., S. 205.

другие памятники I—III вв., содержащие магический текст или заключенные в нем отдельные магические слова и знаки. Эта многосторонность религиозной жизни римского провинциального города, отражающая отчасти многоэтничность его населения, не могла не воздействовать на коренное население дунайских провинций. Оно не было задето греческим влиянием до римского завоевания, поэтому процесс романизации мог проходить здесь в наиболее римских формах в сфере как социально-экономической жизни, так и культурно-идеологической. Местное население дунайских провинций — кельтские, фракийские и иллирийские племена — были вовлечены в последовательный процесс романизации. Распространение римского гражданства, а также многолетняя служба в римских войсках способствовали тому, что римский образ жизни, римская идеология и культура, латинский язык, бывший единственным языком, который делал возможным общение разноэтничного

населения западных провинций, в том числе и рабов,— все это формировало местное римское общество. Его представляли городские магистраты, члены ремесленных и культовых коллегий, лица, исполнявшие жреческие обязанности при отправлении культа императора и различных богов римского пантеона. В самых разных надписях мы сталкиваемся с этим романизированным населением, носившим родовые императорские имена Юлиев, Клавдиев, Флавиев, Элиев, Аврелиев и Септимиев. Процесс романизации позволил обнаружиться и местным традициям, религиозным верованиям и представлениям, которые продолжали существовать в римский период в среде романизированных слоев, воспринявших римскую религию и этические нормы. Это особенно очевидно для племенных общин бойев и эрависков, сельские территории которых были отнесены к городам (Карнунту и Аквинку) в связи с предоставлением им статуса муниципиев. Местные культы, верования и традиции, которые дошли до нас обычно в римской интерпретации вследствие усвоения самого обычая постановки посвятительных стел, алтарей или надгробий, в начальный период римской истории провинций были связаны с прежней аристократией племен. Ее представителям принадлежит большинство соответствующих памятников, преимущественно эпитафий, особенно многочисленных начиная со второй половины I в. и до середины II в. В этой среде долго удерживаются местные имена и местные традиции в женской одежде, а также в системе религиозных представлений. Надгробные стелы содержат изображения умерших бойев и эрависков (нередко имевших право римского гражданства) в местной одежде. Так, Флавия Узайу, дочь Таттуна, из племени эрависков, родившаяся в правление Тиберия и умершая 80 лет, изображена в местной одежде, скрепленной на плечах большими «крылатыми» фибулами, известными в литературе как фибулы паннонско-норического типа. На ее шее цепь, признак знатного происхождения, на руках широкие браслеты, в руках — зеркало и веретено; на голове Флавии Узайу надет платок в виде тюрбана, поверх которого на плечи спускается покрывало. В нижней части надгробия изображена крытая повозка, запряженная двумя лошадьми с кучером на козлах и слугой сзади, символизирующая путешествие умершей в загробный мир88. Семья этой Флавии Узайу получила римское гражданство от императоров из династии Флавиев; надгробие поставил ее сын Квинт Флавий Титук. Римский городской магистрат, декурион в муниципии Горсии — Публий Элий Респект, который получил римское гражданство от Адриана при возведении Горсия в статус муниципия, распорядился изобразить умерших — свою жену и десятилетнюю дочь — в местной одежде эрависских женщин. Жена, Ульпия Амасия, и дочь, Элия Материона, представлены в платьях, скрепленных фибулами на плечах, в головных уборах типа тюрбана, с шейной цепью и медальонами на груди. В эпитафии стоит типичная римская формула: hic sita est и ob pietatem memoriae posuit, датирующая памятник первыми десятилетиями II в. Надгробие было сделано из италийского мрамора и обнару- 88 Fitz J. Excavations in Gorsium, p. 37, 43—44.

живает влияние скульптурных мастерских Норика8θ. Некая Брогиомара,. дочь Даллона, умершая 25 лет, и ее двухлетняя дочь Янтуна изображены в местной одежде, с шейной цепью, с двойными браслетами, с широким поясом на платье и фибулами, скрепляющими его на плечах (CIL, IIIr 3594). Подобные примеры не единственные. Очевидно, существовали и другие традиции, пока еще нам неизвестные, которые продолжали удерживаться в быту, в обрядах и обычаях. Одежда здесь только внешний показатель того, что прежний образ жизни не был забыт. Немногие эпитафии III в. по-прежнему представляют жену в головном уборе типа тюрбана, с шейной цепью, подвесками или медальонами на груди, мужа — в римской тоге, со свитком магистрата в руках или в военной одежде легионера. Так, в надгробии Аврелия Януария, конника I Вспомогательного легиона, стоявшего в Бригеционе, его жены Ульпии Яну арии и их детей — Аврелия Яну ария и Аврелии Матерны — представлена вся семья легионера — муж, жена в тюрбане, с шейной цепью и подвесками на груди, и перед ними двое детей. Изображена также загробная трапеза с прислуживающими за столом служанкой и слугой (CIL, III, 15188, 3). Представители племенной аристократии получали римское гражданство благодаря соответствующему образу жизни и состоянию, позволявшему им нести городские магистратуры и другие материальные затраты в пользу города. Образ жизни предполагал прежде всего лояльное отношение к римским властям. Местная семья, получившая право римского гражданства от Клавдия, посвящает алтарь Капитолийской Триаде за благополучие Римской империи (CIL, III, 10994; RIU, II, 410). На надгробии Кварта, сына Аднамата, была изображена римская волчица с близнецами (CIL, III, 10895). В Аквинке Публий Элий Фирм, сын Рускона, эрависк, за предоставленную ему магистратуру эдила соорудил на свои средства базу для статуи Адриана90. Во II—III вв. местные верования были связаны главным образом с римской армией, комплектовавшейся со времени Адриана из числа местных уроженцев. Служба в римских вспомогательных войсках, как известно, давала право римского гражданства самому воину и его семье. Легионеры набирались из римских граждан, в отдельных случаях право римского гражданства могло быть пожаловано при вступлении в легион. Эти местные сельские слои, оказавшиеся во множестве в войсках, не были достаточно романизированы, как о том свидетельствуют оставленные ими памятники и та античная традиция, которая сложилась о кельто-иллирийском населении Паннонии. Это местное население определялось как грубое и невежественное, едва ли не варварское, пригодное только к военной службе91. И хотя такая характеристика не может быть полностью отнесена ко всему населению этих областей римского мира, в ней 89 Ibid., р. 44. 90 Intercisa, I, N 294; Mocsy A. Die Bevölkerung von Pannonien bis zu den Markomannenkriegen. Bp., 1959, N 205/13. 91 Dio Cass., XLIX, 3ü, 2-4; 80, 4-5; Aar. Vict Caes., 37, 7; 39, 26.

отражено главное — простота сельской жизни кельто-иллирийских племен, их слабая причастность к греко-римской культуре и образованию и в то же время их храбрость, выносливость и воинственность. Из паннонцев в большинстве своем происходили иллирийские императоры, которые, как писал Аврелий Виктор, были знакомы с трудностями сельской жизни, не имели высокого образования, но были пригодны к военной службе, а потому и очень полезны для государства (Caes., 39, 26). В этой военной среде был хорошо известен латинский язык. Биограф императора Аврелиана писал, что когда пред ним предстал Аполлоний Тианский, он заговорил с ним не по-гречески, а по-латыни, чтобы его мог понять уроженец Паннонии (SUA. Aurel., 24, 3). Уроженцы Паннонии во множестве оказались в Риме в III в. в преторианских когортах, после того как Септимий Север распустил старые преторианские когорты, комплектовавшиеся обычно из италиков, и включил в них воинов из дунайских легионов. Эти выходцы из дунайских провинций, служившие теперь в императорской гвардии в Риме, оставили здесь множество своих латинских эпитафий. Одна из них принадлежит паннонцу Ульпию Квинтиану, служившему в гвардейских кавалерийских частях (equites singulares)* и весьма показательна с точки зрения социально-психологической характеристики римского воина времени Империи. Эпитафия была поставлена его соратниками и наследниками — Валерием Антонием и Аврелием Викторином. Текст эпитафии следующий: «Взгляни, идущий мимо путник, на памятник родственного благочестия, который я поставил в слезах. В этом воздвигнутом надгробии вы видите то, что рождает паннонская земля, а погребает земля италийская (Pannonia terra creat, tumulat Italia lellus). В 26 лет он сам приобрел себе с великими горестями почести лагерной службы и в течение долгого времени нес эту службу. Когда он уже надеялся, что смертный страх миновал, Плутон вверг его в воды Стикса раньше, чем он вышел в почетную отставку. О, если бы судьба дозволила ему увидеть этот памятник еще при жизни, до того дня, как я, полный скорби, исполнил этот печальный долг, долг, увы, бесполезный. Теперь под этим камнем земля надежно укрывает его кости. Ты, путник, в своем благочестии пожелай ему легкой земли, нам же — хорошей добычи, из каковой и ты сможешь сыну оставить хороший надел» (Dobo, 122). Латинский язык, римская религия и культура в большей или меньшей степени получили распространение в этой местной среде. Кельтские, иллирийские или фракийские имена, присутствующие на различных памятниках из провинций, только потому и дошли до нас, что были написаны по-латыни. Местное население заимствовало римский обычай изображать богов в скульптуре, живописи, рельефах, в бронзе, а также сооружать посвятительные памятники и алтари. Виллы, владельцами которых были и римляне, и романизированные паннонцы, строились в соответствии с римским архитектурным стилем; они имели мозаичные полы, статуи и статуэтки римских богов и Ларов в домах, в устроенных в стенах нишах и в небольших часовенках, стоявших близ вилл, а также на открытом воздухе. Как в мозаике, так и в надгробных рельефах и на

саркофагах были популярны типичные для греко-римской мифологии сюжеты: сцена бегства Энея из горящей Трои, изображения Реи Сильвии и Марса, волчицы с двумя близнецами, Приама перед Ахиллом, Ифигении, Геракла, Кентавра и Деяниры, Федры и Ипполита и др. Римский пантеон, утвердившийся на местной почве, включил в себя и в известной мере обогатился местными традициями. Наилучшим примером может служить Сильва и. Характер вотивов Сильвану, изображение этого италийского божества и его популярность в дунайской армии в III в. свидетельствуют о том> что здесь под именем Сильвана почиталось главное земледельческое божество иллирийских племен, о чем писал уже А. Домашевский92. Из Паннонии происходит множество посвящений Сильвану, едва ли не больше, чем Юпитеру Капитолийскому. Сильван на рельефах представлен бородатым мужчиной, в крестьянском платье, в тунике с длинными рукавами, подпоясанной на бедрах. Голова его непокрыта, волосы падают на плечи; иногда он в капюшоне; у его ног сидит собака, в правой руке Сильван держит кривой нож для подрезывания растений, в левой руке у него цветущая ветвь; иногда он изображен с мотыгой в правой руке и с посохом в левой93. Сильван редко изображался на алтарях и посвящениях вместе с другими богами. В тех случаях, когда это имело место, это была обычно Диана или его спутницы Сильваны, которые почитались вместе с ним или отдельно. Он не находится ни в какой связи с богами классического римского пантеона и еще меньше — с восточными мистериальными религиями. Это значит, что суть Сильвана оказалась не затронута религиозными верованиями и представлениями, принесенными в страну римскими колонистами. В образе Сильвана всякий раз выступало какое-то местное земледельческое божество паннонских племен, о чем свидетельствуют нелатинские наименования Сильвана — Магла, Видаз (его паредра Тана), Седат. В надписях Сильван именуется как Сильван Лесной, Травяной и особенно часто как Сильван Домашний. На некоторых крупных виллах в Паннонии существовало производство по изготовлению культовых реликвий. В ремесленных мастерских таких вилл отливались небольшие вотивные пластинки из свинца, типа амулетов,, на которых были изображены богини плодородия и подательницы благ человеку: Венера, Исида, Фортуна, Сильваны, Matrones94. В отличие от Италии на Дунае Сильван Deus sanctus, Silvanus Augustus и посвящения ему поставлены не отпущенниками и рабами95, но свободнорожденными, нередко людьми высокого социального и общественного положения (CIL, III, 3492, 10204). Если в Италии Сильван не имел паредры и своего святилища, то на Дунае у него эти святилища были. В Паннонии они отмечены в Карнунте и в канабе римской крепости 92 Domaszewsky Α. Die Religion des römischen Heers, S. 53. 93 Kuzsinszky B. Aquincum. Ausgrabungen und Funde. Bp., 1934, S. 94—95, N 25, 26, 28, 94 Thomas E. B. Römische Villen in Pannonien. Bp., 1965, S. 42—43, 147. 95 Штаерман Ε. Μ. Мораль и религия угнетенных классов Римской империи. М., 1961, с. 114. и след.

на лимесе Нижней Паннонии, в Цирпи (совр. Дунабогдань) (CIL, III, 4426). Об этом святилище сообщает строительная надпись от 249 г., свидетельствующая, что ветеран Юлий Секундин увеличил на свои средства святилище (templum spatio minori ampliavil) 9б. Сильван, названный в этой надписи как Сильван Лесной Август, изображен стоящим прямо в доходящей до колен тунике, подпоясанной на бедрах; за его спиной виден плащ, скрепленный на правом плече круглой, характерной для III в. фибулой, его ноги босы, волосы уложены волнами, а на макушке головы — фригийский колпак. В левой руке у него кривой садовый нож, в правой — два копья; у ноги Сильвана лежит собака. Посвящение Сильвану из Карнунта II в.—также редкое по своему характеру: Silvano 96 Szöke Μ. Building Inscription of a Silvanus Sanctuary from Girpi (Dunabogdany).— AA ASH, 1971, 23, 1—4, p. 221—224.

Дата добавления: 2015-05-09