Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Культура как феномен – предмет исследования в культурологии 1 страница




2.

СНОСКИ


[i] Закон исключения третьего (лат. Tertium non datur) — закон логики, утверждающий, что из двух противоречащих суждений одно истинно, другое ложно, а третьего не может быть. Закон исключения третьего формулирует один из базовых принципов классической или аристотелевской логики. Надо сказать, что значение закона исключения третьего далеко выходит за границы формальной логики, понимаемой как частная дисциплина. В качестве определяющего принципа мышления этот закон лежит в ментальных основаниях европейской цивилизации.

 

[ii] В работе встречается ряд понятий, не вполне устоявшихся в своих трактовках. Это могут быть заимствования из сфер различных специальных дисциплин или из общегуманитарного дискурса, используемые в некотором специальном смысле, не вытекающем из контекста. Исходя из этого, мы сочли целесообразным вынести их в примечания. Здесь и далее слова, выделенные полужирным курсивом, см. в примечаниях к частям I и II.

 

[iii] Мы не склонны разделять распространённое мнение о том, что предмет и метод в философской системе Гегеля не совпадают, по крайней мере в том смысле, в каком это обычно имеется в виду.

 

[iv] О механизме инверсии различных культурных традиций, одной из кото­рых является философия в XIX—XX вв., будет сказано подробнее в следующих главах.

 

[v] Эта линия, противостоящая в истории философии онтологическому объек­тивизму, имеет длинную традицию, центральным пунктом которой выступает кантовский трансцендентализм, а также идеи И. Г. Фихте.

 

[vi] Разумеется, мы не упускаем из виду динамику изменений (в том числе и технологических) в доисторических культурах, которые, собственно, и подготовили великий цивилизационный прорыв. Мы просто отталкиваемся от того, что все эти изменения проходили в границах некоего всеобщего качества мировидения и жизнеустройства.

 

[vii] Необходимо уточнить понимание термина эволюция. Эволюционный процесс понимается нами не в форме постепенных переходов в линейной последовательности от низших форм к высшим. Эволюция — это, прежде всего развёрнутое во времени опредмечивание идеально предсуществующих форм (условно говоря, эйдосов), отношения между которыми при общей тенденции к структурному усложнению могут складываться на каждом отдельном участке гораздо более нетривиальным образом, чем простая линейная прогрессия тех или иных качеств. Что же касается “ползучей” эволюции, количественного наращивания тех или иных структурных определений, то она имеет место в рамках внутреннего развития каждого эйдоса.

 

[viii] Пример, восходящий к античности. Согласно Буридану, осёл, стоящий на равном расстоянии между двух кучек сена, умрёт с голоду, не будучи способен сделать выбор.

 

[ix] Следует оговориться, что традиционное для европейского научно-философского дискурса определение субъектно-объектные отношения, предполагающее гносеологически активного субъекта и онтологически-статичного объекта, применительно к нашему контексту нуждаются в существенных коррективах. Проекция витально-бессознательных упорядочивающих интенций человеческой ментальности вовне устанавливает с внешним феноменом онтологически симметрийные отношения. Это значит, что внешний феномен наделяется теми же признаками субъективности, что и сам субъект. Отсюда — давно изученное антропологами, этнографами и историками религии явление тотальной одушевлённости дискретных феноменов реальности у первобытных народов. Впрочем, и в новейшем дискурсе семиотическая и постструктуралистская критика ориентирована на замену субъектно-объектных отношений субъектно-субъектными.

 

[x] См. Testi, Gino. Dizonano di Alchima e di Chimica antiquaria. Rome, 1950.

 

[xi] Нам как-то довелось услышать высказываемую с неких научных позиций уверенность, что крик новорожденного младенца — это якобы крик радости. Мы, надо сказать, в этом сильно сомневаемся. Впрочем, это суждение восходило к эпохе казённого оптимизма и, вероятно, имело не столько научные, сколько идеологические основания.

 

[xii] Лаут Р. Трансцендентальная позиция Мюнхенской школы: Пер. // РЖ. Общественные науки за рубежом. Философия / ИНИОН. 1992. № 5/6. С. 25—44.

 

[xiii] Здесь вполне применим описанный Юнгом (и не только им) закон стремления определённого типа сознания, фрустрированного сверхзависимостью от некоего конституированного извне принципа, к противоположному, где это противоположное морфологически подобно и в чём-то даже изофункционально тому навязанному принципу, от которого сознание стремится избавиться.

 

[xiv] Гештальтпсихология — одно из ведущих направлений немецкой психологии 20—30-х гг. В противовес атомизму интроспективной психологии гештальтпсихология подчеркивала целостный и структурный характер психических образований. Специфическая характеристика целого была названа “гештальткачеством” переживания (X. Эренфельс). В качестве языка для описания гештальтов был использован заимствованный из физики аппарат теории поля (Келлер, 1920) а затем аппарат теории “открытых систем” (Келлер, 1958).

 

[xv] Так, в частности Э. Гуссерль, пытаясь уйти от проклятого вопроса, сосредоточил внимание на мире сознания и его структурах, формирующих результаты познавательной деятельности. Преобразовав субъекта в “трансцендентальное эго”, а всякий объект в “интенциональный объект”, положенный сознанием, собственно говоря, в его (сознания) коррелят, Гуссерль вплотную подошёл к давнишним солипсистским формулам, во избежание которых указанный субъект (“трансцендентальное эго”) был “размножен” до сообщества многих “трансцендентальных эго” (других людей). А само знание приобрело, таким образом, статус “интерсубъективного”.

 

[xvi] Пример — восточные культуры, в частности буддизм. Апофатизуя переживания и культивируя внесемиотические формы трансцендирования, они стремятся к блокировке распада синкрезиса. Но культуру не обманешь. Раз попал в культуру, то путь один — вперёд к дискретизации, семиотизации и т.д. Поэтому, провозглашая по сути рецессивные ретроспективные и антицивилизационные цели, эти культурные традиции всё равно движутся в указанном направлении.

 

[xvii] Подробнее см.: Яковенко И. Г. Противостояние как форма диалога: (Динамический аспект восприятия Запада). Рубежи. 1995. № 5, 6; 1996. № 1.

 

[xviii] Лейбниц В. Новые опыты о человеческом разуме. М.; Л., 1936. С. 93.

 

[xix] Шеллинг Ф. Система трансцендентального идеализма. Л., 1936. С. 378.

 

[xx] В этой связи интересно привести слова А. Бергсона об интеллекте и инстинкте. Это “два расходящихся, одинаково красивых решения одной и той же проблемы” (Творческая эволюция. С. 128.).

 

[xxi] Среди работ последнего времени, посвященных теме универсально-числовой основы гармонической упорядоченности и соответствующих семантических построений, обращает на себя внимание примечательная и, к сожалению, малозамеченная статья П.П. Трохимчука “Гармония от Пифагора до наших дней” // Образ и смысл в античной культуре. М., 1990. В аспекте естественнонаучном, по поводу концепции числа как предиката (атрибута) субстанции см., напр.: Баш-ляр Г. Новый рационализм. М., 1987. В частности, на с. 87: “Химическое вещество, химическая субстанция есть не что иное как тень числа”.

 

[xxii] История античной эстетики: Ранняя классика. М., 1963. С. 534.

 

[xxiii] Шпенглер О. Закат Европы. М.; Пг., 1923. С. 70.

 

[xxiv] Достаточно указать, что первые десять цифр в греческой или двенадцать в восточной символической традиции служат выражением духовных сущностей. Аналогичные представления, впрочем, легко обнаруживаются и в других традициях.

 

[xxv] М. Шнайдер пишет: “извечная дуальность Природы означает, что ни одно явление не может представлять законченной реальности, а лишь одну её половину. Каждая форма имеет дополняющее её соответствие: мужчина/женщина; движение/покой; развёртывание/свёртывание; правый/левый, — объединяемые совокупной реальностью. Синтез есть результат соединения тезиса и антитезы. И подлинная реальность — лишь в синтезе”. Schneider, Marius. El origen de los animales-simbolos en la mitologia y la escultura antiguas. Barselona, 1946.

 

[xxvi] По мнению М. Элиаде, троичные (трехуровневые) космологические модели являются чрезвычайно древними, так как они наблюдаются уже у пигмеев племени семанг в Малайе и у других народов, находящихся на самой ранней стадии культурного развития (Eliade, Mircea. Images et Symboles. P., 1952).

 

[xxvii] Обожествление чисел в пифагорействе общеизвестно (Пифагор считал, что “всё расположено в соответствии с числами”). Платон же рассматривал число как сущность гармонии, а гармонию как основу космоса и человека, утверждая, что ритмы гармонии “того же рода, что и периодические колебания нашей души”. О мистической философии чисел см., напр.: Ghika,Matila. Philosophie ed mystique du nombre. Р., 1952.

 

[xxviii] Использование термина снятие в смысле гегелевского “Aufgebung” здесь носит самый прямой и непосредственный характер. Абстрактная смысловая направленность вертикальной линии (тезис) обретает конкретное содержание через полагание своей противоположности (отрицания) — горизонтали (антитезис). Диалектическое снятие этого противополагания достигается в содержательном синтезе исходных абстрактных направленностей. Этот синтез соответственно воплощается в целостной конструктивно-синтетической форме — прямой угол или крест.

 

[xxix] Мы убеждены, что вертикально-горизонтальные ориентиры и координаты видения есть функция культуры, а не психофизиологии зрения. Последняя выступает лишь инструментом априорной когнитивной установки, становление которой происходило достаточно долго. Об этом можно судить на основании исследования первобытного мышления, в частности памятников палеолитического визуального комплекса. Вспомним в этой связи такой феномен, как беспорядочные каракули, относимые к раннепервобытному ритуально-магическому комплексу. В этих каракулях не заключено ни изобразительного, ни тем более декоративного, ни, по-видимому, даже символического значения. Здесь мы имеем дело с первым криком новорожденного культурного сознания, которому еще нечего сказать, но которое уже делает первый шаг к выпадению из состояния растворенности в эмпирическом континууме природы. Укажем также на хорошо известный факт, связанный с тем, что новорожденный младенец видит мир перевёрнутым и лишь впоследствии в результате работы определенных центров мозга он переориентирует картину. В культурах, где синкрезис сохранился как системное качество, значения первичных геометрических форм, отходящих в область бессознательного, расчленены и противопоставлены друг другу в значительно меньшей степени. Так, в культуре Китая комплекс значений, связанных с семантическим разведением вертикали и горизонтали, гораздо более слитен и взаимообратим.

 

[xxx] Здесь возникают непроизвольные пересечения с эстетическими суждениями Гегеля, которые в данном случае не являются ни методологическим основанием, ни косвенным подтверждением приводимых нами тезисов.

 

[xxxi] Не случайно К. Малевич, чьи идеи выходят далеко за пределы собственно изобразительного искусства, в поисках “нуля формы” пришёл именно к квадрату, как образу максимальной (по Малевичу, полной) беспредметности. В наших терминах — семантической бескачественности. Заметим, что во всей истории культуры квадрат как продуктивная форма встречается много реже других модификаций правильного четырёхугольника.

 

[xxxii] Геральдические и символико-эмблематические функции ромбических фигур весьма многообразны, а особенности их семантико-символических корреспонденции небезынтересны. Так, например, в романике покоящийся на своём углу квадрат служил символом солнца, которое обычно символизировалось образом круга.

 

[xxxiii] По Юнгу, неправильные четырёхугольники выражают тенденцию к равновесию числа 4, приспосабливаясь к направлению главной оси. Доминирование горизонтальной линии свидетельствует о “рациональном” интеллекте, тогда как преобладание вертикали указывает на духовный иррационализм.

К сожалению, идеи Юнга о связи числа и геометрической формы, где содержание последней определяется не только количеством элементов, но и их конфигурацией и направлением, не были оформлены им в связную теорию.

 

[xxxiv] Подробнее см.: Успенский Б. А. Семиотика искусства. М., 1995.

 

[xxxv] Об этом см. подробнее: Saunnier. Mark. La Legende des symboles, philosophiques, religieux et maconniques. 2e ed. Р., 1911.

 

[xxxvi] Впрочем, принцип десятеричного деления окружности, положенный в основу архитектурных и декоративно-орнаментальных пропорций в широком ряде традиций, вряд ли можно счесть абсолютно случайным. Подробнее о принципе десятеричного деления окружности как о модуле пропорционирования см. в книге Э. Мёсселя “Пропорции в античности и в средние века”. М., 1936.

 

[xxxvii] Платон. Сочинения. М., 1971. Т. 3. Ч. 1. С. 479.

 

[xxxviii] Там же. С. 501.

 

[xxxix] См., напр.: Гейзенберг В. Развитие понятий в физике XX столетия // Вопр. философии. 1975. № 4. С. 88.

 

[xl] Лосев А. Ф. Античный космос и современная наука. М., 1927. С. 18.

 

[xli] См.: Асмус В. Ф. Платон. М., 1963. С. 133.

 

[xlii] См. работы Леклера, Лайблина, Франка, Румпфа, Делашё и др.

 

[xliii] См.: Nillson M. The Minoan-Mycenaean and its Survival in Greek Religion. Luna, 1950. Р.404.

 

[xliv] Об этом см. подробнее: Мифы народов мира. М., 1982. Т. 2. С. 25—28.

 

[xlv] Характернейший литературный пример — Тевье Молочник у Шолома Алейхема, для которого верификация всякой обыденной ситуации, не говоря уже о тех, где надо было принимать какое-либо решение, неизменно происходила через соотнесение со Священным Писанием по принципу прецедентной аналогии.

 

[xlvi] См.: Цивъян Т. В. Мотив первожертвы в основном мифе // Проблемы реконструкции языка и культуры. М., 1986.

 

[xlvii] См.: Ратцель Ф. Народоведение. СПб., 1903. Т. 1. С. 55.

 

[xlviii] Августин. Исповедь // Богословские труды. Сб. 19. М., 1979. С. 189.

 

[xlix] Цит. по: Карапетьянц А. М. Концепция судьбы у китайских философов // Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

 

[l] Чарльз Сандерс Пирс (1834—1914) — один из основоположников семиоти­ки. Его идеи оказались значимыми как для самой семиотической теории, так и для семиотической критики. Пирс понимал семиозис как постоянное движение знака. Семиозис, по Пирсу, включает в себя две в равной степени важные части: производство знаков и их интерпретацию. Сам процесс семиозиса имеет три позиции: доступный восприятию элемент — замещающий объект или знак, или репрезентант, ментальный образ этого объекта — интерпретант и, на­конец, сам объект, или референт. Объект (референт) принципиально субъек­тивен и определяется воспринимающим субъектом. Пирс формулирует поня­тие знака следующим образом: “Знак, или репрезентант, есть нечто соотнесённое с иным в каком-либо отношении или по какому-либо признаку. Знак адресован, то есть создаёт в уме человека эквивалентный или, возможно, более сложный знак. Последний есть интерпретант первого. Знак замещает нечто, а именно свой объект. Он замещает его не во всех отношениях, но в соотнесении с той идеей, которую я называю базисом, или основанием знака (PierseC.S. Logic as Semiotic: The Theory of Signs//Semiotics:An Anthology. Bloomington, 1985). Интерпретант, по Пирсу, всегда динамичен. Обретая форму, ментальный образ сам стано­вится знаком — репрезентантом, который в свою очередь получает новый ин­терпретант — образ образа. Процесс семиозиса тем самым предстаёт perpetuum mobile. Поэтому, в частности, теория Пирса расходится с бинарными моделями Соссюра, например с парой означаемое—означающее. По Пирсу, знак появляет­ся исключительно с возникновением интерпретанта. “Знак — это репрезентант с ментальным интерпретантом”.

 

[li] Фердинанд де Соссюр (1857—1913), в отличие от Пирса, исследовал не динамические процессы, а статические состояния знаковых структур. По Соссюру, для понимания законов функционирования знака в языке необходимо отвлечься от его эволюции и ситуативных контекстов его использования. В центре внимания, таким образом, оказывается общая система структурных за­кономерностей и отношений между языковыми знаками вне их динамического развития. Хотя исследования Соссюра посвящены в основном языку, он пред­видел, что его метод может быть использован более широко: “Можно, таким образом, мыслить себе науку, изучающую жизнь знаков внутри жизни общества... Лингвистика только часть этой общей науки” (Saussure F. de. Cours de linguistique generale. Р., 1960. Р. 33.) Позднее модель Соссюра была распространена на всю сферу знаковых систем в культуре. Так, Ролан Барт выдвинул задачу семиотического исследования “любой системы знаков, независимо от материала и границ: образов, жестов, музыкальных звуков, предметов и всех возникающих здесь сложных ассоциаций...” (Barthes R. Elements of Semiology/Trans.A.Lavers, C.Smith.N.Y., 1968. Р. 9.) В “Основах семиологии” Барт рассматривает знаковые аспекты одежды, пищи, мебели, дорожного движения и др.

 

[lii] Необходимо пояснить, что определение архаический человек здесь и в других местах текста понимается расширительно. Имеется в виду не только чело­век доцивилизационной эпохи или современной нам первобытности. Черты архаического мышления отступали в область бессознательного в течение долгих веков и тысячелетий, во многом являясь доминирующими ещё в эпоху ранней государственности и периодически выступая наружу в эпохи цивилизационных сломов и обвального “раскультуривания”. Поэтому, связывая образ архаического человека прежде всего с доцивилизационным субъектом, мы считаем возможным, с необходимыми оговорками, распространить это определение и на тип “родового человека”, реализующего архаизующие по отношению к стадиально последующим принципы жизнеустройства, основанные на традиционализме, магической (нео-, псевдо-, или квазимагической) парадигме отношения с миром, стихийном политеизме, социокультурном локализме, патриархальности и т.д.

 

[liii] Примером сакрализации сокровения в исламе может служить и идея сокрытости глубинного смысла Корана, и сокрытие внешности женщины, и ограждение и без того малопроницаемых стен комплекса сакральной архитектуры дополнительным каменным кожухом в виде внешней обрамляющей стены и мн.др.

 

[liv] Термин нуминозность в значении божественности и сакральной отмеченности, используемый Юнгом, впервые был введён Р. Отто.

 

[lv] Говоря о синкретическом я, мы имеем в виду первичную спонтанность континуального виталистического потока экзистенциально переживающего сознания, не знающего даже таких базовых расчленений, как тело — душа, внешнее — внутреннее, своё — чужое и т. п.

 

[lvi] Признаки такого рода состояний видны невооружённым глазом при рас­смотрении всех без исключения “закатных эпох” как в локальном, так и в макроисторическом масштабе, от поздней античности до позднего Средневековья, от маньеризма до модерна, от авангарда начала нашего века до постмодернизма современной эпохи и т. д. и т. п. Обычно на смену состоянию, где мир раздро­бился на критическое количество дискретных феноменов, образовавших “горизонтальный” континуум, а все имена “изолгались”, а все знаки исказились, где все стало текучим, неподлинным и условным, приходит ретроспективное (по форме!) опрощение под знаменем новой культурной парадигмы.

 

[lvii] Подробнее см.: М. Элиаде. Космос и история. М., 1987. С. 33.

 

[lviii] Подробнее см., напр.: Paneth L. La Symbolique des nombres dans l’inconscient. Р., 1953.

 

[lix] Ввиду ограниченности объёма текста мы вынуждены опустить отдельное рассмотрение формирования городской мифологемы по линии Аристотель — Гипподам.

 

[lx] См. Jung C.G. Symbols of Transformation//Collected Works. V.12.L., 1953.

 

[lxi] См. Шукуров Ш. М. Храм и храмовое сознание // Вопр. искусствозна­ния. 1993. N 1; а также McKelvey R.S. The New Temple. The Church in the New Testament. Oxford, 1969.

 

[lxii] В качестве примера исследования, приводящего к такого рода выводам, можно указать на анализ платоновского диалога “Федр”, проведённого Ж. Дер-рида, где среди прочего становится ясно, что, порицая (по хорошо понятным основаниям) письменную культуру, Платон сам при этом находится внутри этой самой письменной культуры с её специфическим письменным стилем мышления, методом и материалом (см. Derrida J. La pharmacie de Platon// Derrida J. La dissemination. Р., 1972).

 

[lxiii] См. Mahl S. Quadriga virtutum: Die Kardinaltugenden in der Geistesgeschichte der Karolinger. Koln; Wien, 1969. S. 7—15.

 

[lxiv] Gregorius Magnus. Homiliarum in Evangelia Librum. II, 34, 11 // Р1. Т. 76, 1252.

 

[lxv] См. Wallach L, Alcuin and Charlemagne. Ithaca; N.Y.., 1959. Р. 24—26.

 

[lxvi] Andrea Guarna da Salerno. Scimmia. Introduzione e tradizione di Eugenio Battisti. Roma, 1970. Р.119.

 

[lxvii] Возможно, это обстоятельство следует учитывать, объясняя порой столь разительный контраст между этико-эстетическими идеалами и реальным социально-бытовым поведением, часто наблюдаемым у представителей ренессансной культуры.

 

[lxviii] Платон. Сочинения. В 3 т. М., 1968—1971.

 

[lxix] Альберти Л.-Б. Десять книг о зодчестве. Т. 1. М., 1935.

 

[lxx] Там же. С. 99.

 

[lxxi] В западной науке складывается устойчивое сопоставление цивилизаций (обществ), организованных вокруг некоторой большой скрепляющей идеи, и ци­вилизаций (обществ), ориентированных на доминирование горизонтальных со­товых отношений. Нам представляется, что с точки зрения корректности цивилизационного анализа, само сопоставление такого рода проблематично, поскольку здесь имеет место симметризация явлений, относящихся к различным онтоло­гическим срезам, каждый из которых в свою очередь требует основательной категориальной коррекции.

 

[lxxii] Впрочем, имеется в виду только его “постмодернистская”, в расширенном понимании, часть.

 

[lxxiii] Справедливость слов Ф. Бэкона о том, что если философией заниматься поверхностно, то она уводит от Бога, а если же ей заниматься глубоко, то она к нему приводит, в наше время подтверждается опытом не только философии, но и всех предметных наук, выходящих на философский уровень, как технических, так и гуманитарных. Культурология не исключение.

 

[lxxiv] Платон. Сочинения. В 3 т. М., 1970. Т. 2. С. 244—245.

 

[lxxv] Аналогичная позиция по отношению к Платону в новейшей философии разрабатывается Мюнхенской школой трансцендентальной философии. По этому принципу, в частности, Ф. Бадер выстраивает линию: Платон—Декарт—Фихте.

 

[lxxvi] Так, Э. Гуссерль, говоря о необходимости восстановления исходных очевидностей сознания (понимания, зрения, восприятия и т. д.) полагал, что это позволит отрефлектировать сами средства объективации и нивелировать сам бессоз­нательный и неконтролируемый объективизм. Однако в результате рефлекторно-систематизирующей процедуры в рамках феноменологической установки происходит не более чем простая смена предмета рефлексии. И как бы сознание ни старалось, следуя методу феноменологической редукции, восстано­вить непосредственное и незамещенное переживание идеального первосмысла, все равно в него тем или иным образом внедряется объективирующая рефлексия с ее неизбежной дуализацией. Субъекту кажется, что он непосредственно переживает то, что объективно существует в реальности, а на самом деле “это” опять оказывается не чем иным, как “отпавшим” от протеистического подлин­ника рефлективным слепком в виде семиотического конструкта.

 

[lxxvii] Платон. Собр. соч. В 4 т. М., 1993. Т. 2. С. 29.

 

[lxxviii] Разумеется, мы не видим в культуре самоосознающего субъекта. Речь идет о процессах самоорганизации культуры, реализуемых в поведении ее носителей, которые легче всего описываются в конструкциях, предписывающих объекту исследования субъектный характер и осознанное поведение. Описательные кон­струкции, элиминирующие эту субъектность, оказываются гораздо более гро­моздкими, тяжеловесными и менее естественными. Сама эта ситуация наводит на размышления об укорененности присущей человеку потребности в антропоморфизации космоса и может рассматриваться как иллюстрация к предшеству­ющим главам.

 

[lxxix] См. Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных сла­вян. Л.,1983.

 

[lxxx] Идеологи религиозной соборности трактуют её как акт мистического (в христианской терминологии евхаристического) единства всей церкви, взятой в диахронном срезе. Иными словами, это единение всех поколений прежде по­чивших и прославившихся святых и праведников с членами актуальной церк­ви. В данной трактовке легко обнаружить модель Рода, пролегающего из прош­лого в будущее, вечного, несотворимого (в том смысле, что рождение Рода трактуется как теогонический акт и совпадает с началом времен) и неуничто­жимого (в том же самом смысле). Род — это трансцендентный мост или шнур, ротянутый из сакрального прошлого в эсхатологическое будущее. Припадая к нему в акте мистического единения, люди ищут решения своих проблем.

 

[lxxxi] В этой связи стоит отметить, что начиная с рассматриваемой ситуации прослеживается неизменная закономерность, в силу которой развитие цивилизационных форм существования обуславливается необходимостью физическо­го выживания. Подробнее см., например: Назаретян А. П. Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры. М., 1995.

 

[lxxxii] Подробнее см.: Яковенко И. Г. Варварство: социологическая модель // Общественные науки и современность. 1995. № 4.

 

[lxxxiii] Отметим, что в Китае в раннем средневековье возникали секты — тайпин-дао, даосские и околодаосские, — в которых явственно просматривались те же самые идеи мессианства, хилиазма, духовного служения и самосовершенствова­ния. Иными словами, ключевые моменты того комплекса идей, который реали­зовался на территории Запада и исламского Востока в религиях спасения. В силу системного качества синкретической цивилизации Китая эти тенденции не смогли возобладать, но факт их появления указывает на глобальный харак­тер процессов манихейской революции.

 

Многомерность культуры как системы

2.1. Предназначение культуры

Культура исторически сформировалась в конечном счете как способ духовного освоения действительности, как духовное производство. Культура характеризуется прежде всего способностью продуциро­вать, сохранять и транслировать духовные ценности различных форм и типов. Главная функция культуры — сохранять и воспроиз­водить совокупный духовный опыт человечества, передавать его из поколения в поколение и обогащать его. Для выполнения этих задач возникли различные формы и способы духовной деятельности, кото­рые постепенно приобрели самостоятельный статус и в современной культуре существуют уже как институты культуры.

Культура превратилась в сложное по деятельности, многооб­разное по формам духовное образование. Сюда входят нравствен­ность, религия, искусство, наука, философия и идеология, политика, миф, мировоззрение и т. д. Сложное взаимодействие этих систем ар­тефактов образует целостную ткань культуры. Развитие процессов общественного разделения труда привело к тому, что эти формы ду­ховной деятельности все глубже дифференцировались и специали-. зировались. В развитой культуре они превращаются в относительно самостоятельные сферы деятельности и, наконец, обретают статус самостоятельных институтов культуры.

Каждый из таких институтов обладает специфической систе­мой методов, особым типом ценностей и особыми культурогенными функциями. Понятно, что художественные ценности и художествен­ная деятельность существенно отличаются, например, от научной деятельности, хотя они лишь различающие способы духовного освое­ния мира, способы производства различных духовных ценностей.

В обобщающем смысле, однако, можно говорить о некоторых це­лостных функциях культур. Прежде всего, это продуцирование и на­копление духовных ценностей. Культура постепенно гармонизирует многообразные ценности и создает целостное пространство духовного богатства человечества. Далее, духовные ценности апробируются в массовой деятельности людей и здесь устанавливается нормативная сущность культуры. Она осуществляет нормативизацию действий, средств и целей человеческой жизнедеятельности. Практическое ис­пользование норм культуры позволяет вскрыть их значение и эффек­тивность. Культура оказывается способной реализовать оценочную функцию. Она подразделяет действия человека на положительные и отрицательные, изящные и нет, гуманные и бесчеловечные, прогрес­сивные или консервативные и т. д. Культура создает методы и крите­рии оценки действий человека и таким образом формирует режим регламентированного и ранжированного поведения человека. Кроме




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-05-09; Просмотров: 343; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.093 сек.