Первая постановка

·21 декабря 1879 — Королевский театр в Копенгагене.

Первая постановка в России:

·8 февраля 1884 — Александринский театр, в роли Норы М. Г. Савина.

[править]Известные постановки

·1903 — первая постановка Мейерхольда (ставил пьесу 8 раз)

·1923 — Театр МГСПС (ныне Театр имени Моссовета) Е. О. Любимов-Ланской, художник Н. А. Мусатов

·1935 — Ленинградский академический театр драмы им. А. С. Пушкина, режиссёр Б. А. Бабочкин

·1972 — Академический русский театр драмы имени Георгия Константинова

·1997 — Белый театр (Санкт-Петербург)

·1999, 27 апреля — Театр им. В. В. Маяковского, режиссёр Л. Е. Хейфец

·2003 — Камерный театр (Екатеринбург)

·Архангельский театр драмы имени М. В. Ломоносова

Ибсен стал популярен, его пьесы ставились повсюду. Россия не могла отста-

вать от Европы, поэтому в 1884 году на сцене Александринского театра была по-

ставлена самая известная пьеса норвежского драматурга - Кукольный дом. Но ни

этот спектакль, ни Столпы общества, поставленные в 1897 году, не имели успеха,

и по молчаливому соглашению было признано, что Ибсен - драматург, конечно,

почтенный и даже очень умный, но вместе с тем невообразимо скучный, и против

него положили заклятие1.

Но виноват в провале спектаклей был не автор, а сами спектакли, поставлен-

ные по-старинке. Оказалось, что русский театр еще не готов к переменам. Пере-

ломным моментом стало открытие в 1898 году К. С. Станиславским и В. И. Неми-

ровичем-Данченко Московского художественного театра. Успех МХТ способство-

вал тому, что новые театральные принципы получили быстрое распространение

в России.

В 1902 году в Петербурге во главе Василеостровского театра встал один из

последователей Станиславского - режиссер Н. А. Попов. В 1903 году открылся

Общедоступный театр П. П. Гайдебурова и Н. Ф. Скарской. Одним из наиболее яр-

ких театральных явлений этого времени стала антреприза выдающейся актрисы

В. Ф. Комиссаржевской, открытая в 1904 году. Новые веяния проникли даже на

императорскую сцену: новый директор В. А. Теляковский пригласил для работы на

казенной сцене в качестве режиссеров учеников Станиславского - М. Е. Дарского и

А. А. Санина, а позже В. Э. Мейерхольда.

Прямым следствием становления в начале XX века русского режиссерского

театра стал возрастающий интерес к драматургии Ибсена. Сложную задачу снять

клеймо с Ибсена и заново познакомить с ним зрителей взял на себя Новый театр,

открытый в 1901 году актрисой Л. Б. Яворской и ее супругом кн. В. В. Барятин-

ским. Театр размещался в Кононовском зале (наб. р. Мойки, 61) и просуществовал

пять сезонов, до весны 1906 года. Здесь были поставлены три пьесы Ибсена: Ко-

гда мы, мертвые, пробуждаемся, Женщина с моря и Столпы общества. Эти

спектакли не стали шедеврами театрального искусства и не имели шумного успеха

(каждый из них прошел около десяти раз), но ценность их состояла в том, что они

знакомили зрителя с драматургией норвежского писателя и способствовали буду-

щей его популярности в Петербурге.

Наибольшее количество постановок по пьесам Ибсена было сыграно

в Драматическом театре В. Ф. Комиссаржевской: за пять лет существования теат-

ра - шесть ибсеновских пьес, большинство из которых было поставлено

в символистской манере. Самой показательной из них являлась Гедда Габлер,

выпущенная в 1906 году Мейерхольдом. Именно с этого спектакля началась дея-

тельность известного режиссера в Петербурге и новый период в жизни Драматиче-

ского театра, совпавший с его переездом с Итальянской улицы на Офицерскую.

Для Мейерхольда была важна идея театра-храма, где не просто действуют,

а священнодействуют. На сцене, по мнению режиссера, не должно быть ничего бы-

тового, поэтому символистский театр отказывается от достоверности речи и харак-

терности пластики, естественных для театра психологического реализма, и ищет

новые формы. Мизансцены в символистском театре не копировали действитель

·

«Кукольный дом» Юрия Квятковского оставляет бодрящее ощущение чего-то, сделанного «не по правилам». Обычно такого рода художественные удачи случаются, когда автором спектакля вдруг становится художник, музыкант, кинорежиссер, наконец, или целая команда других «чужаков». Квятковский и его режиссура производят впечатление такого «инородного тела». Хотя мы и знаем, что это совсем не так. Режиссер — выпускник курса Марины Брусникиной и Романа Козака, театру вовсе не чужой, много играет в кино и спектаклях МХТ. Просто в театральной среде появляется все больше людей, чьи вкусы, интересы, образ мыслей, жизни не определяются одной только театральной средой, в чем-то ее игнорируют. Как и в «Копах в огне» (сама не видела, но читала и слышала), в «Кукольном доме» многое выдает и обнаруживает как связь режиссера с рэп-тусовкой, так и связь соавтора — художницы Полины Бахтиной — с арт-дизайном, рекламой и телевидением. Отсюда то экстремистское решение, которым испытывают несущую конструкцию пьесы Ибсена, и она его выдерживает. Может быть, не полностью, но почти.

Арт-футур-эстетика «Кукольного дома» воплощена максимально, всеми его составляющими. От яйцевидных пластиковых сумок, асимметричных костюмов в люк-бессоновском стиле и геометризированной «лисы» на шее Норы до многофункциональной плазменной панели во всю стену, обтекаемых плоскостей пола и услужливо принимающей гостей ванны-джакузи. Компактная сцена «Приюта Комедианта» «раздвинута» за счет проекций: лифт возносит Торвальда на второй этаж, и мы видим, как там шествуют его ноги в белых теннисках. Плазменная панель с функциями караоке, игровой приставки, коммуникатора и виртуального дворецкого — такое же действующее лицо, как Торвальд или Нора. С ее помощью можно пополнить банковский счет. Можно совершить вместе с доктором Ранком виртуальное путешествие по полости рта Норы. Навестить детей? Пожалуйста. Вот вам виртуальные малютки, нетерпеливо требующие, чтобы мамочка поиграла с ними «в стрелялки». Нора облачается в игровой шлем, берет автомат-джойстик: «Котятки, я вас убила!» Достаточно легкого движения руки, чтобы обеспечить желаемый результат. Когда герои хотят уединиться, на лице дворецкого появляется черная повязка и он беспомощно размахивает руками. Когда герои «уединяются», забыв отключить дворецкого, тот стыдливо мимирует, прикрывая то глаза, то рот руками.

В 2010 году — постановка с Одри Тоту в главной роли («Амели») театр Мадлен, Франция

постановке режиссера и актера Мишеля Фо.

Мишель Фо, исполняющий одновременно главную мужскую роль в спектакле, остается верен ибсеновскому тексту и, не уходя в дебри модных нынче модернистских трактовок, создает на сцене удивительный мир, полный мрачного экспрессионизма. Классическая постановка как будто подчеркивает никуда не исчезающую актуальность драмы. Во всяком случае, пьеса, написанная в 1879 году, звучит сегодня так современно, что порой просто вздрагиваешь.

Сам Фо признается, что «в новой постановке «Кукольного дома» Ибсена речь не идет о том, чтобы восстановить старую репертуарную пьесу или сделать историческую реконструкцию, нет, скорее помечтать о норвежском XIX веке с его фигурами, образами и клише. Моей задачей было не сказать, что ибсеновскийтекст все еще актуален, а скорее рассказать о том, что с 1879 года мы не сильно эволюционировали, что гораздо хуже!»

Декорации, свет, костюмы, грим - каждая деталь в спектакле продумана и подчеркивает экспрессионистское настроение. Актеры загримированы,как герои Тима Бертона или персонажи немого кино - с бледными лицами и горящими угольными глазами, создавая ощущение кошмара и фарса.

Чучела птиц, медвежья шкура на полу, деревянная лошадка, оленья голова на стене, задрапированной обоями в цветочек... В таком почти пугающем нордическом декоре оживает, едва только поднимается занавес, хрупкая фигурка Норы в шуршащем викторианском платье ослепительной голубизны.

Дата добавления: 2015-05-10