И личности

О ПРЕДМЕТЕ ПСИХОЛОГИИ ХАРАКТЕРА

Л.В. БОРОЗДИНА

Учебное пособие для спецкурса

(Конспект лекций)

ООО «Проект-Ф»

М о с к в а, 2004

ББК 88.8

Б83

Учебное пособие утверждено методическим советом кафедры общей психологии факультета психологии Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова в 2004 г.

Р е ц е н з е н т ы:

доктор психологических наук, профессор А.Н.Ждан,

кандидат психологических наук,

доцент О.Н. Арестова

Б83	Бороздина Л.В.О предмете психологии характера и личности. Учебное пособие для спецкурса. М., ООО «Проект-Ф», 2004. - 15 с.

Предназначено для студентов психологических факультетов университетов и учащихся педагогических институтов.

ББК 88.8

Б83

© Б о р о з д и н а Л.В., 2004

Понятие «характер» появляется в языке древних греков и образуется от глагола, передающего широкий комплекс ремесленных действий. Одним из значений слова становится «оттиск, штамп, метка». В этом качестве концепт применяется к человеку, у которого уникальной меткой, отличающей его от других людей, выступает лицо. Позднее понятие обозначает уже не только соматические, но и психические особенности индивида, его мысли и даже стиль устной или письменной речи. Таким образом, термин наделяется общим смыслом индивидуальности субъекта.

Аристотель сужает это представление. Пользуясь не ремесленным «характер», а словом «этос» – устойчивый нрав, философ рассматривает его как констелляцию черт, созданную прижизненно, оттиснутую привычным способом действий человека и презентирующую субъекта со стороны морали. Последняя задает специфику поведения индивида, с помощью которой этос может быть описан и распознан. Ученик Аристотеля Феофраст последовательно реализует намеченный путь психогностики. В книге о характерах Феофраст впервые вводит в научный лексикон ремесленный термин в его исходном значении и озаглавливая труд «HJikoi carakthreV» (буквально «Этические характеры», т.е. «Поведенческие штампы, стереотипы» и т.п.), автор приводит в ней целую галерею различных стилистических клише, выделяя их по доминирующей черте: лести, тщеславию, трусости (30 этюдов) и показывает, как данное свойство выражается в манере поведения, ибо каждому качеству релевантен свой стандарт поступков. Феофраст изображает типовые характеры; его ученик, известный комедиограф Менандр, применяя прием Феофраста, рисует уже индивидуальные.

В истории психологии новый всплеск интереса к анализу характера возникает в 16 в., когда рукописи Феофраста попадают в Западную Европу и печатаются на греческом и латинском языках. В 17 в. сначала в Англии (Hall, 1608), потом во Франции у моралистов (Лабрюйер, 1688) появляются подражания Феофрасту (Бороздина, 1997). Наряду с увлечением феноменологией характера, ставится проблема его истоков и генезиса, далее интенсивно обсуждаемая французскими материалистами (Дидро, Гельвеций и др.), чей вывод гласил: характер человека есть продукт обстоятельств его жизни, производное влияний среды. Это мнение удерживается и в 19 в.

В итоге почти 2,5-тысячелетней истории изучения человеческого нрава складывается странная ситуация. Прежде всего, не происходит какого-либо продвижения в понимании предмета психологии характера. У Аристотеля главным был вопрос о том, что такое характер, и автор отвечает на него, выделяя из всей индивидуальности этос как моральную персону субъекта. В интервале между 16 и 19 вв. определение характера большей частью вообще не дается, а трактовка предмета расширяется до полной психической индивидуальности. Признается, что характер созидаем – с ним не рождаются, им становятся. Но если у Аристотеля человек и был самосозидателем, то у французских материалистов характер образуют жизненные условия, в результате чего субъект лишается значительной доли своей свободы, а у Р.Оуэна теряет ее полностью, поскольку индивидуум мыслится в принципе не способным творить себя, оказываясь пассивной смесью в руках предшествующих поколений. Это воззрение укладывается в формулу: характер человека есть его психическая индивидуальность, оттиснутая частными обстоятельствами жизни. Очевидно, что при таком взгляде не достигается прогресса в понимании самого феномена, а отсюда и в точном обозначении изучаемого предмета. Напротив, в интерпретации сущности характера и законов его формирования делается шаг назад.

Вместе с тем, к середине 19 – началу 20 вв. исследование характера приобретает моду. Предлагается учредить специальную науку о нем – этологию (Дж. С. Милль), отделив ее от общей психологии. Позднее нечто подобное осуществляется усилиями, главным образом, А.Ф.Лазурского, стремившегося построить характерологию в форме индивидуальной психологии. Предмет этой науки – полный психический облик индивида, метод – эмпирический, цель – анализ человеческой разновидности для построения типологии.

На переломе 19 и 20 веков возникает три специальных подхода к изучению характера: конституциональный (Кречмер, Шелдон), психоаналитический (Фрейд и др.), идеологический (Шпрангер, Робэк). В рамках всех подходов понимание характера остается прежним – психическая индивидуальность. В конституциональном делается попытка уточнить представления об истоках характера и возможности его диагностики по соматическому типу; в психоаналитическом присутствует вопрос о детерминантах характера и дается собственная разработка его развития в виде прохождения психосексуальных стадий, в идеологическом поднимается проблема действия духовных ценностей в образовании характера.

В современной отечественной психологии наличествуют широкая и более узкая интерпретации характера. Первая сводит его к индивидуальному психическому складу (Левитов и др.), согласно второй характер содержит две составляющих: направленность – основная мотивация субъекта, его отношение к труду, обществу, себе, другим и т.д. (Ананьев и др.) и образ действия, преобразуемый обычно в волю (Ковалев, Мясищев, Левитов и др.).

В зарубежной психологии, начиная с Г.Оллпорта (Allport, 1937), категория характера постепенно изымается из научного языка, как не имеющая самостоятельного содержания. По Оллпорту наибольшим завоеванием психологии 20 в. является открытие личности, а ее важнейший атрибут – индивидуальность. Характер же – это «личность в ее оценке, личность – характер вне оценки». По замечанию немецких авторов (Arnold, 1972), американцы модифицировали понятие, никак не меняя его смысла, и это верно. Но результатом послужило то, что в большинстве стран тема характера утратила свой автономный статус, а сама категория либо отождествляется с личностью, либо считается анахронизмом, исключая ее употребление в качестве психо-аналитического клише: «анализ характера», «черта характера».

С античной эпохи предпринимались попытки построения типологии характера, однако из множества классификаций ни одна не оказалась безупречной. В наше время используются преимущественно типология К.Юнга в ее модификации (Myers-Briggs; Kersey), Г. Айзенка, К.Леонгарда (в ряде адаптаций) и некоторые другие. Но все они оставляют большое число вопросов.

Поскольку характер довольно рано начали идентифицировать с личностью – примерно с 18 в. (во Франции, Англии и других странах) – специальные методы характерологии очень ограничены. К ним можно отнести профили Г.И.Россолимо – как пример техник индивидуальной психологии; «естественный эксперимент» А.Ф.Лазурского; характерологические тесты, разработанные в США, но признанные неудовлетворительным психометрическим инструментом, ввиду их ситуативности; морфопсихологию Л.Кормана; биографические и автобиографические материалы, дневники, письма, некоторые опросники (Берже и др.). Арсенал методов весьма скуден, и это неудивительно, потому что крайне неопределенным остается толкование предмета характерологии. Его сведение к психической индивидуальности человека является подчеркиванием широко известного ее разнообразия и единичной неповторимости. Но дело в том, что свойство индивидуальной вариативности касается не только полной психической структуры субъекта, но и отдельных компонентов – от элементарной сенсорики до выбора жизненных ценностей. Это – непреложный факт объективно фиксируемый, например, при измерении порогов ощущений. Индивидуальное своеобразие – качество, если можно так сказать, номотетическое (закономерность общего действия), и оно неадекватно для отражения сущности феномена людского нрава, столь же интериндивидуального, как и другие психические функции или процессы, а потому указанное свойство не в состоянии быть сколько-нибудь строго выделенным предметом научной характерологии.

В отечественной психологии с конца 70-х гг. 20 в. все более упрочивается воззрение на личность как на структуру мотивационно-смысловых образований, или структуру личностных смыслов (Асмолов и др., 1979). При всей продуктивности разрабатываемого подхода, определение личности кажется слишком широким, ибо заимствованное из теории деятельности понятие «личностный смысл» в авторской трактовке составляет «значение для себя» (Леонтьев, 1975, с.145). В действительности личность человека – это структура не только и не просто личностных, но жизненных смыслов (Бороздина, 2002). Их комплекс выражает то, ради чего существует данный субъект, на что он тратит свою жизнь, что включает ее центральное содержание. Единицей анализа на этом уровне человеческой психики служит единичный смысл, все они образуют иерархическую конструкцию, где жизненные смыслы занимают наиболее высокие позиции. Предлагаемое понимание, однако, не подразумевает какого-то аксиологического подтекста, привносимого по критерию социальной значимости отдельных смыслов, в результате чего один индивидуум наделяется личностью, другой нет. Личность есть у каждого человека, вопрос в том, чем она наполнена, какое непосредственное содержание имеют, главным образом, жизненные смыслы? Сеансы клинической беседы с испытуемыми в возрасте от 10 до 90 лет показывают, что в отличие от просто личностных, жизненные смыслы относительно немногочисленны, уже в ранней взрослости они достаточно осознанны людьми, хотя часть смысловой структуры может оставаться в латентном состоянии, и что названные смыслы способны перестраиваться в ходе жизни, меняя место в иерархии. Последнее с очевидностью обнаруживается в геронтогенезе, когда смысл продления собственного существования, самосохранения приобретает для субъекта чрезвычайную значимость, продуцируя соответствующий мотив и деятельность по самообереганию, самоподдержанию, самоукреплению, и когда обследуемые начинают приписывать наивысшую ценность жизни как таковой, чего нет или почти нет у молодых взрослых (Бороздина, 1999; Бороздина, Молчанова, 2002). Итак, личность – это часть человеческой психики, представляющая мотивационно-смысловую структуру субъекта, и, прежде всего, его жизненные смыслы.

Разумеется, любой единичный смысл можно реализовать по-разному. Форма их воплощения презентирует иной слой психики человека – его характер в качестве уровня, принимающего к исполнению жизненные смыслы, поэтому для него релевантен вопрос: не «что; ради чего?», а «как; каким образом?». Единицей анализа на уровне характера выступает поступок. В теории деятельности А.Н.Леонтьева, на которой базируется развиваемая концепция, такого элемента нет, и автор редко пользуется им в текстах. В данном случае под поступком понимается вид действия, обеспечивающего локомоцию индивидуума в особой области – субъект-субъектных отношений. Объектом здесь служит не предмет, а иное лицо. Поступок – это действие, в котором человек обращается к другому или с другим, либо адресованное другому и способное иметь социальный резонанс. Кристаллизация системы поступков, их организация в устойчивую поведенческую схему, обретение индивидуального стандарта таких актов и являет собой отработку характера. Это поведенческий шаблон, стилистическая характеристика, представляющая стабильный, свойственный конкретному человеку модус деяний. Принцип строения здесь отличен от предыдущего. На уровне личности постулируется иерархия смыслов, в слое характера логично предположить центризм. Если весь репертуар поступков субъекта расположить на концентрических окружностях по критерию большей близости к центру в зависимости от частоты использования, то характер будет складываться из тех действий, которые чаще всего применяются, становясь привычкой, второй натурой индивидуума, поэтому шаблон поступков войдет в ближний сектор концентра, занимая примыкающие к нему окружности. В слое характера первостепенна не высота жизненного смысла, как в личности, а привычность, доступность того или иного акта в форме техники исполнения, это образование, имеющее статус гештальта приемов, позволяющее субъекту осуществлять свои жизненные линии, и в силу автоматизации привычки, по выражению А.Адлера (Adler, 1927), не задумываться о том, как это делать.

Оба уровня связаны: поступок как любое действие всегда имеет цель, которая есть сколок со смыслов. Такое понимание, вместе с тем, не означает, что мотив разбивается на цели, подобные более мелким фрагментам. Определенный смысл, рождающий мотив, или мотив, сопровождающийся определенным смыслом, вызывает процесс либо целеобразования, целепостроения, либо целеуказания, выбора цели, если она присутствует в поле альтернатив.

Источник формирования личности и характера – один: смыслы существования человек черпает в мире людей, там же он находит и способы их исполнения. Ни с личностью, ни с характером индивид не рождается, то и другое он заимствует в культуре социума. Но сказанное не предполагает параллельности генезиса обоих образований. Напротив, в процессе развития между ними возможны смещения. Какие-то типы поступков ребенок усваивает раньше его способности осознать и присвоить их значение. На протяжении жизненного цикла человека вероятны периоды более интенсивного построения личности или характера.

Расхожее мнение, что субъект может иметь хорошую личность, но плохой характер – не более чем иллюзия: высокие смыслы не реализуются в низких поступках, как и наоборот. Но в жизни мы иногда наблюдаем известное несоответствие обсуждаемых конструктов. Чем оно детерминировано? Чаще всего установкой: «казаться, а не быть», когда человек создает внешний, социально одобряемый рисунок поведения и лишь в экстремальной ситуации обнаруживает свое истинное лицо, открывая личность и/или характер. Отклонения первой в лучшую сторону по сравнению со вторым нередко являются также следствием недостатка средств исполнения, плохо сформированных или неадекватных смыслам. Другая причина зачастую кроется во влиянии темперамента на характер: эмоционально неустойчивый, взрывчатый, импульсивный человек оказывается не в состоянии последовательно выдерживать линию поведения, соответствующую его смыслам. Важны и качества интеллекта. Он не входит в характер, на что указывал еще Аристотель, но решение о поступках принимается при прямом, непосредственном интеллектуальном содействии, и это фактор, способный тормозить не только реализацию, но и возникновение смыслов.

Уместно внести уточнение о том, как вообще соотносятся иные психические функции с двумя анализируемыми образованиями? Если к личности предъявляется вопрос «что?», к характеру – «как?», то к прочим функциям – «чем?». Их сумму Л. Клягес (Klages, 1910) называл материалом характера, комплексом естественных дарований, прирожденным капиталом. Последний, несомненно, обладает разной мощностью и его воздействие на оба конструкта трудно переоценить. У субъекта, стремящегося к музыкальной карьере, но не избавленного от ограничений звуко-высотного слуха рушится смысл стать серьезным профессионалом.

Подводя итог сказанному, можно утверждать, что отождествление понятий «личность» и «характер» неправомерно, поскольку это неодинаковые компоненты человеческой психики, различающиеся по содержанию, единицам анализа, строению и генезису (Бороздина, 1989; 2002). Исключение характера из сферы исследования делает общую структуру психики человека неполной, а идентификация личности с психической индивидуальностью столь же бесперспективна, как и с характером, в чем убеждает 2,5-тысячелетняя история изучения характера в указанной интерпретации.

ЛИТЕРАТУРА

1. Асмолов А.Г., Братусь Б.С., Зейгарник Б.В., Петровский В.А., Субботский Е.В., Хараш А.У., Цветкова Л.С. О некоторых перспективах исследования смысловых образований личности // Вопр. психол. 1979, №4.

2. Бороздина Л.В. Личность и характер. // Материалы VII Всесоюзного съезда Общества психологов СССР. «Активизация личности в системе общественных отношений». М., 1989.

3. Бороздина Л.В. Психология характера. М., 1997.

4. Бороздина Л.В. Теоретико-экспериментальное исследование самооценки. – Докт. дисс. М., 1999.

5. Бороздина Л.В., Молчанова О.Н. Самооценка в разных возрастных группах: от подростков до престарелых. М., 2001.

6. Бороздина Л.В. О различии личности и характера. Ежегодник РПО «Психология и ее приложения» т.9, вып. 2, М., 2002.

7. Бороздина Л.В. Диагностика характера: «Лицевая формула» в системе морфопсихологии Л. Кормана. Учебное пособие для спецпрактикума. М., 2003.

8. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.

9. Adler A. Understanding Human Nature. Leipzig, 1927.

10. Allport G. Personality: A Psychological Interpretation. N.Y., 1937.

11. Arnold W. Character. In: (Eysenk H. – ed.). Enciclopedia of Psychology. L., 1972

12. Klages L. Prinzipien der Charakterkunde. Bonn, 1910.

У ч е б н о е и з д а н и е

ЛИДИЯ ВАСИЛЬЕВНА БОРОЗДИНА

О ПРЕДМЕТЕ ПСИХОЛОГИИ ХАРАКТЕРА

И ЛИЧНОСТИ

Учебное пособие для спецкурса

ООО «Проект-Ф»

Лицензия ИД № 04596 от 24 апреля 2001 г.

_________________________________________

Адрес: 109044, г.Москва, ул. Динамовская,

д. 1-а, оф. 602.

Тел. [phone]

Дата добавления: 2015-05-10