Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

А. Эйнштейн 3 страница




Подобное понимание задач анализируемой здесь научной дис­циплины вытекает прежде всего из ее природы как особой сферы истории идей и созвучно такому требованию исторической про­граммы постмодернизма, как необходимость интенсивного ис­пользования в исторических работах источников литературного происхождения с помощью теорий и методов, заимствованных из современного литературоведения131.

Очерченная модель истории правовых мыслей призвана соз­дать более целостную картину правовой мысли прошлого. (Ко­нечно, если речь идет о научной дисциплине, а не учебной, где сокращение обширного материала является необходимостью). Однако в этом случае многое из того, что входит в объект обсуж­даемой науки, остается за пределами понятия «учение». Поэтому, думается, что наиболее адекватным для формулировки объекта (соответственно и предмета, и названия) данной дисциплины является понятие «правовая мысль». При этом следует сразу же уточнить, что в предметном поле данной науки главным опреде­ляющим ее специфику является все-таки изучение правовых мыслей «высоколобых», т.е. профессионально-элитарный уро­вень (а не обыденно-массовый).

Поскольку своим предметом история правовой мысли имеет становление и развитие теоретико-правовых знаний и свой объ­ект рассматривает в его конкретных хронологических проявле­ниях, постольку в таком качестве ее можно характеризовать как единство исторического и теоретико-исторического исследова­ния, т.е. теоретико-исторической наукой132. При этом проблематика ее пересекается во многом с

_____________________________

127 «...в структуре всякого научного знания существуют элементы, не ук­ладывающиеся в традиционное понятие научности: философские, религи­озные, магические представления; интеллектуальные и сенсорные навыки, не поддающиеся вербализации и рефлексии; социально-психологические стереотипы, интересы и потребности; определенные конвенции, метафоры, противоречия и парадоксы; следы личных пристрастий и антипатий, при­вычек, ошибок и т.д.» (Кохановскип В.П. Указ. соч. - С. 29).

128 Мамут Я.С. Анализ связи истории и современности в развитии поли­тической мысли // Политические и правовые учения: проблемы исследова­ния и преподавания. - М., 1978. - С. 54.

129 Шестов Л. Апофез беспочвенности: Опыт адогматического мышле­ния. -Л., 1991. - С. 171.

130 В этом плане уместно упомянуть Гегеля, который во «Введении» к своим «Лекциям по истории философии» утверждал, что при изучении ис­тории философии надо полностью погружаться в стихию мышления изу­чаемого философа.

131 См.: Репина П.П. Вызов постмодернизма и перспективы новой куль­турной и интеллектуальной истории. - С. 25,

132 В этой связи заслуживает интерес суждение О. Скакуна о структуре политико-правовых учений, которая в представлении автора состоит из Двух частей: конкретно-историческая часть и общетеоретическая часть. Конкретно-историческая часть охватывает характеристику современных мыслителю общественных отношений права, государства, политики, в которых концентрировано

проблематикой таких отраслей теоретического правоведения, как общая теория права, филосо­фия права, социология права, а также отчасти с проблематикой теоретических частей отраслевых правовых наук.

Таким образом, объект истории правовой мысли - правовая мысль в ее историческом срезе, проблемы ее – теоретические проблемы133, точнее исторические проблемы теоретического значения: его возникновение, развитие, гносеологические корни, социокультурная обусловленность и т.д.

Особое место истории правовой мысли в системе правовых наук вообще, историко-правовых наук в частности, обусловлено тем, что она одновременно и теоретическая, и конкретно-исто­рическая наука134. Поэтому у нее тесные связи как с теоретико-историческими, так и с конкретно-историческими правовыми науками.

Для конкретизации предмета истории правовой мысли необ­ходимо рассмотреть вопрос о размежевании ее с «соседними» дисциплинами, ибо он очень важен, если учесть, что в литературе соотношение их определяется по-разному. Так, история право­вой мысли рассматривается: как специальная наука по отноше­нию к общей теории права135; как своего рода историческая часть общей теории государства и права и как история общей теории государства и права (т.е. как история данной науки)136, «как история развивающегося процесса познания»137, как история юрис­пруденции138, а иногда и как общая история юридической науки как история философии права и т.п.

Принимая во внимание, что вопрос о соотношении и взаимо­связи истории правовой мысли с общей теорией права в литера­туре свое удовлетворительное решение уже получил139, специ­ально останавливаться

_______________________________

отражается интересы каждых социальных слоев. Общетеоретическая часть выступает в виде непосредственного изложения концепций с заложенными в них принципами, с формулированием теоре­тических понятий, которые являются главными для мыслителя. Между эти­ми частями существуют диалектическое единство и взаимосвязь (см.: Ска­кун О. Джерельна база наукових дооиджень з 1сторп политичних \ правовых вчень та штерпретащя пол!тико-правового вчення // В1сник Академп правов!х наук Украши. - 1999. - № 3. - С. 147-148).

133 Здесь же хотелось бы в порядке замечания затронуть один немало­важный, хотя и косвенно связанной, с предметом истории правовой мысли, вопрос. Обычно когда говорят о типах (или природе, или структуре, или методах) исследования, проводимых в рамках обсуждаемой дисциплины, речь ведут о трех таких типах, как «хронологический», «портретный» и «проблемный». В принципе соглашаясь с подобной типологией (ибо, как показывает опыт исследовательской практики, указанная типология суще­ствует), выскажу одно возражение. Употребляемое при этом понятие «про­блемное» наводит на мысль, что может быть и непроблемное исследование, что исследования в «хронологическом» и «портретном» типах ведутся без постановки проблем. Это нонсенс, ибо проблемность любого исследования - это один из критериев научности знания вообще, исторического знания в частности.

А в исследовательской практике подчас «хронологический» и «портрет­ный» типы противопоставляются «проблемному». Между тем подобное противопоставление вовсе не новое явление. Еще в конце XIX в. знаменитое поучение лорда Актона гласило: «Изучайте не периоды, а проблемы» (см.: Про А. Указ. соч. - С. 77). Только основатели школы «Анналов» действен­ным образом сумели поставить проблемы в центр своих штудий как необ­ходимое методологическое требование, противопоставляя его позитивист­скому взгляду на изучение истории. Вот что пишет по этому поводу Л. Февр: «Постановка проблемы - это и есть начало и конец всякого исторического исследования. Где нет проблем - там нет и истории, только пустые разгла­гольствования и компиляции» (Февр Я. Как жить историей. - С. 28). «Если же историк, - продолжает он, - не ставит перед собой проблем, или, ставя их, не выдвигает гипотез, призванных эти проблемы разрешить, - в плане ли ремесла, в плане ли техники или научных усилий, - то я с полным осно­ванием берусь утверждать, что историк этот в умственном отношении усту­пает последнему из мужиков, который как-никак понимает, что негоже выпускать скотину куда попало, на первое подвернувшееся поле, где она разбредется и будет пастись кое-как, что нужно отвести ее на определенное место, привязать к колышку, выбрать именно то, а не иное пастбище. И этот мужик, безусловно, прав» (Там же. - С. 29).

На взаимосвязь указанных типов или методов исследования в юридиче­ской литературе указывает Д.И. Луковская: «В портретно-индивидуализи-рующем методе, в свою очередь, взаимосвязаны хронологический и проб­лемно-теоретические подходы» (Луковская Д.И. Политические и правовые учения: историко-теоретический аспект. - С. 115-116). В действительности, и в «хронологическом» и «портретном» методах фактически исследования строятся (во всяком случае, должны строиться) исходя из проблем, вопро­сов. Проблема - это ядро когнитивной организации любой науки и любого исследования. Поэтому выявление проблем есть задача любого исследова­ния независимо от того, является ли последнее «хронологическим» и «порт­ретным» или собственно «проблемным». В последнем случае, по всей оче­видности, речь идет о таком подходе к исследованию и фиксированию его результатов, когда предметом для изучения выбираются не отдельные пе­риоды или мыслители, а наиболее актуальные «сквозные темы» или отдель­ные институты. Поэтому для четкости в терминологии представляется аде­кватным употребление в данном случае названия «тематический» или «ин­ституциональный». Возможны и другие варианты.

134 См.: Прозорова Н.С. Содержание и основные задачи истории полити­ческих учений // Политические и правовые учения: проблемы исследования И п^5п°Давания. - М., 1978. - С. 37.

135 Марксистско-ленинская общая теория государства и права. Основные институты и понятия. – М., 1970. – С.88-89.

136 Луковская Д.И. О предмете науки истории политических и правовых Учений. - С. 46.

137 История политических учений. - Ч. I. - М., 1971. - С. 3.

138 См.: Азаркин КМ. История юридической мысли России. - С. 5-17.

139 См., напр.: Луковская Д.И. 1) О предмете науки истории политических и правовых учений. - С. 40; 2) Политические и правовые учения: историко-теоретический аспект. - С. 99; Лазарев В.В. О значении курса истории поли­тических учений. – С.81.

на нем не будем. Ограничусь здесь только указанием на то, что история правовой мысли, скорее всего, частично выполняет роль истории общей теории права как науки.

Историю правовой мысли с историей правовой науки роднит многое. Во-первых, как предмет истории правовой науки, так и предмет истории правовой мысли, в отличие от предмета исто­рии права, представляют собой двойную рефлексию. Во-вторых, оба они относятся к разряду так называемой интеллектуальной истории в ее современном понимании. В-третьих, в центре вни­мания обеих дисциплин находится историческое развития науч­ной мысли, идей. Примечателен в этой связи тот факт, что од­ним из выдающихся представителей истории науки, француз­ским ученым А. Койре эта наука так и называлась: история науч­ной мысли, а не менее известному ученому А. Эйнштейну при­надлежит следующее высказывание: «История науки - не драма людей, а драма идей». В-четвертых, опосредованно-непосредст­венными объектами исследования в обеих научных дисциплинах являются научные тексты, среди которых подавляющее боль­шинство составляют научно-правовые сочинения. В-пятых, в рамках данных дисциплин освещаются проблемы исторического становления и развития многих теоретико-правовых категорий и понятий; в этом плане они обе предстают в определенной мере как история правовой терминологии.

Вот почему зачастую трудно отграничить указанные дисцип­лины друг от друга.

Тем не менее, представляется, что каждый из них имеет свою предметную специфику. Если для истории правовой мысли объектом являются только теоретические знания, то для истории правовой науки - как теоретические, так и эмпирические знания, т.е. научное знание в целом, иначе говоря, правовая наука со всеми ее отраслями. В этом плане их соотношение в известной степени может быть рассмотрено как соотношение общего и ча­стного, поскольку теоретическое знание наряду с эмпирическим составляет часть научного знания. Стало быть, предмет истории правовой науки шире предмета истории правовой мысли и до­пустимо говорить о последней как о составной части первой. Тем не менее, значимость изучения истории правовой мысли для по­знающего субъекта (не в качестве конкретного исследователя, а в лице общества) позволяет выделить ее как самостоятельную ис-торико-правовую научную дисциплину.

Если историю правовой мысли интересуют только результаты познания исторического объекта, т.е. закономерности его исто­рического развития, то историю правовой науки - не только ре­зультат, но и процесс научного творчества, получения нового знания, его, так сказать, «технология». Далее, предметом истории правовой науки является наука во всех ее ипостасях - не только как система знания, но и как историко-научный процесс, как на­учный комплекс и как особая деятельность по получению право­вых знаний со своими когнитивными и социальными институ­тами.

Предметная область истории правовой мысли во многом пе­ресекается и с предметной областью история философии права: и там и здесь объектом является теоретическое знание, в обоих случаях изучаются зачастую мысли одних и тех же выдающихся людей, источниковая база подчас является общей и т.д. Между тем каждой из них присущи свои особенности.

Своеобразно разграничивает историю философии права и ис­торию правовых учений Ю. Пермяков. Так, результатом позна­ния в рамках политико-правовых учений, согласно автору, явля­ется внеличностное знание («наука изучает мир, из которого предварительно удален субъект, именно поэтому научное знание внеличностно»): мы изучаем труды мыслителей прошлого таки­ми, какими они были и существуют вне нас, ибо они существуют в истории, где нас не было. История философии права имеет де-теми же именами и теми же идеями. Ю. Пермяков, исходя из

предпосылки о том, что философия наукой не является (соответ ственно, он отказывает философии вообще и философии права в частности в научном статусе), приходит к выводу, что в ходе фи­лософского познания субъект устанавливает связи не только с тем отрезком времени, который мы называем «современность» но и вписывает себя в круг тех идей, которые возникли задолго до нее, которые оформили менталитет народа, повлияли на по­нимание справедливости и т.д. В данном случае, по мнению ав­тора, история не противостоит познающему субъекту как вере­ница внешних ему событий и доктрин, она теряет свою хроноло­гию и субъект становится субъектом исторического действия, т.е. историческим человеком140. Другой вывод автора состоит в том, что наука в отличие от философии, оперирующей категорией «смысл», не ставит себе задачей поиск смысла того или иного ис­торического действия141.

Отвлекаясь от тезиса о том, что философия наукой не являет­ся (это - спор без конца, и среди самих философов нет общепри­нятого ответа на этот вопрос), ограничусь лишь некоторыми критическими замечаниями.

Во-первых, вызывает возражение мнение о том, что наука, -значит и историческая наука, - изучает мир, из которого предва­рительно удален субъект. Здесь налицо неверное понимание при­роды социального познания, исторического в частности. Забыва­ется, что одной из характерных черт исторического познания

________________________________

140 См.: Пермяков Ю.Е. Лекции по философии права. - Самара, 1995. - С. 7.

141 См.: Там же. - С. 8.

заключается как раз в том, что познание социально-истори­ческого объекта есть в то же время и познание субъекта, ибо он выступает в форме деятельности, где субъективное переходит в объективное, почему и изучение его объективных закономерно­стей выступает как познание сущности самого человека142. В этом аспекте мы своей жизнью включены внутри мира как исто­рии143. Субъект исторического познания - это субъект истории. Как пишет Р. Арон, «историческая наука есть форма сознания, которое общество имеет о себе самом», «субъект исторического познания есть не чистый субъект, трансцендентальное я, а живой человек, историческое я, стремящийся понять свое прошлое и свою среду»144. Прав также К. Ясперс, когда подчеркивает, что история непосредственно касается нас; а все то, что касается нас, тем самым составляет проблему настоящего для человека.

Особенность исторического изучения правовой мысли как всякого исторического познания вообще, истории идей в осо­бенности, заключается в наличии здесь ситуации живого диалога, сменяющихся в процессе познания «вопросов» и «ответов», где субъект-объектные связи постоянно преобразуются в субъект-субъектные, интерсубъектные отношения145. Таким образом, че­ловек в истории оказывается одновременно и объектом и субъек­том как социального познания, так и социального действия.

Во-вторых, нельзя согласиться с утверждением, что наука в отличие от философии, оперирующей категорией «смысл», не ставит себе задачу поиска смысла того или иного исторического действия. С подобным взглядом, пожалуй, можно было бы со­гласиться, если не признать важности понимания для познания социокультурной реальности. Нельзя объяснить многие пробле­мы истории правовой мысли, не коснувшись проблемы понима­ния, ибо «объяснить что-то нельзя без понимания этого „чего-то"»

Но при понимании на первое место выдвигается постижение смысла бытия. Историческое (в том числе историко-правовое) познание, как и всякое научное познание, направлено на рас­крытие смысла. Это вытекает также из природы историко-право-вого познания как гуманитарного знания, которое невозможно без отображения мотивационно-смысловых, ценностных факто­ров и целевых зависимостей, которые являются ключом к от­крытию субъективного мира человека147. Между тем важно заме­тить, что «поскольку речь идет об историческом исследовании, то имеется в виду не какой-то метафизический смысл истории (его демонстрацией озабочена теология и философия), но тот смысл, который люди-участники исторического исследования привносили в свою жизнь, в окружавший их природный и соци­альный мир, в свое повседневное поведение. Историк не может отказаться от попыток расшифровки символических и знаковых систем, которыми люди прошлого наделяли действительность. Человек - ашта! зутЬоНсит (Э. Кассирер), и ко всем текстам, в которых запечатлены мысли и действия актеров и авторов исто­рической драмы, необходимо применять герменевтические про­цедуры. Наука истории не может довольствоваться ЕгЫагеп, ее конечной целью является Уег$1еЬеп»148. Таким образом, можно предположить, что содержание категории «смысл» имеет фило­софский (и философско-исторический) и конкретно-историчес­кий пласты.

Эти пласты на примере истории правовой мысли и истории философии права могут быть прослежены следующим образом. Содержание категории «смысл» в истории правовой мысли на­ходит свое наполнение в том, что оно связано с пониманием спе­цифики исследуемой эпохи, выявлением ее своеобразных свойств, постижением изучаемого учения в его современной научно-тео­ретической значимости и когнитивной ценности, уяснением объек­тивной социальной значимости (социального смысла) и лично­стного значение (личностного смысла) и т.д. в воссоздании про­шедшей исторической действительности, реконструкции исто­рических ситуаций149. Наполнение категории «смысл» содержа­нием в истории философии права происходить в процессе фило-софско-мировоззренческой интерпретации, философского ос­мысление правового бытия путем применения тех или иных ти­пов философствования к проблемам права и выведением знания из более общих мировоззренческих положений.

Заслуживает специального рассмотрения вопрос о взаимосвя­зи истории правовой мысли с наукой истории права. Этот вопрос особенно остро стоит, как уже отмечалось, в его тесной связи с современной историографической ситуацией вообще, антропо-логизацией историко-правового знания в частности.

______________________________

142 См.: Коршунов АМ. Диалектика субъекта и объекта в познании. - С. 100-101.

Шпенглер О. Закат Европы. Очерк морфологии мировой истории. - В 2-х т. - Т.1. Всемирно-исторические перспективы. - М., 1998. - С. 377.

144 Арон Р. Избранное: Введение в философию истории / Пер. с фр. - М, 2000. - С. 529.

145 См.: Луковская Д.И. Политические и правовые учения: историко-теоретический аспект. - С. 19.

146 Черняк В.С. О смысле понимания и понимании смысла // Вопросы философии. - 1986.- № 8. - С. 63.

147 Коршунов А.М., Мантатов В.В. Диалектика социального познания. - С. 16.

148 Гуревич А.Я. Апории современной исторической науки - мнимые и подлинные. - С. 249.

149 О проблеме понимания и истолкование смысла в истории правовой мысли см.: Луковская Д.И. Политические и правовые учения: историко-тео-ретический аспект.- С. 148-159; Рабинович ПМ. Проблемы понимания в правовом регулировании // Правоведение. - 1988. - № 5. - С. 26-27; Ска­кун О. Джерельна база наукових дооиджень з історй политичних і правових вчень та інтерпретація політико-правового вчення. - С. 148-150.

В этом аспекте взаимосвязь между данными науками может быть сформулирована таким образом: историко-правовая реаль­ность, представляющая собой объект истории права как науки, является объектом для соответствующих теоретических знаний при первом наблюдении (истории правовой мысли в объектном смысле) и контекстом для изучения последних при втором на­блюдении (истории правовой мысли в гносеологическом смысле, т.е. как науки). С другой стороны, для создания целостной кар­тины изучаемой эпохи история права принимает во внимание (во всяком случае, должна принять во внимание) состояние и развитие правового сознания в диапазоне от самых обыденных его форм до разработанных правовых учений. Несомненно, в указанной плоскости между указанными науками требуются тес­ное сотрудничество, взаимное использование результатов иссле­дований, проводимых в каждой из них. При этом главная раз­граничительная линия между ними проходит там, где централь­ным пунктом рассмотрения истории правовой мысли является правовая мысль крупных фигур, т.е. ее профессионально-элитар­ный уровень, а истории права - правовая жизнь, система ценно­стей и образ мышления людей, не являющихся выдающимися историческими личностями, иначе говоря, обыденно-массовый, коллективный уровень правосознания.

Однако при выполнении задачи создания целостной картины динамики правосознания возникает проблема синтеза этих двух уровней. Вообще, следует это особо подчеркнуть, что решение проблемы соотношения коллективного и индивидуального явля­ется одной из ключевых не только для современной историко-правовой науки, но и историографии в целом. Думается, что в данном случае именно междисциплинарный подход может оказаться наиболее действенным, способным принести плодотвор­ные результаты; здесь огромное познавательное поле для меж­дисциплинарных исследований150. Несомненно, подобные иссле­дования должны проводиться с учетом постмодернистских пер­спектив.

 

____________________________

150 Кстати, в историографии перспективным направлением в деле пло­дотворного синтеза в указанном плане считается история исторического сознания как одной из самых интересных областей применения постмодер­нистских теорий (Репина ЯЛ. Вызов постмодернизма и перспективы новой культурной и интеллектуальной истории. - С. 35).





Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-05-10; Просмотров: 372; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.038 сек.