СОЗНАНИЕ 1 страница

ОБЫДЕННОЕ И НАУЧНОЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ

Рассматривая эту проблему, необходимо сказать, что экологическое сознание, являющееся совокупностью экологических сознании индивидумов, объединенных в группу, коллектив или общество, можно рассматривать как своего рода семантический дифференциал между двумя полярными группами, на одном полюсе которого находится обыденное экологическое сознание, иногда называемое массовым сознанием, а на другом - научно обоснованное.

Согласно теории конструктов Келли, каждый человек является, с одной стороны, наивным экономистом, учителем, врачом, экологом и знатоком природы, с другой - с ним взаимодействуют знакомые ему научные данные. Вкупе они формируют для него свою, индивидуальную систему представлений, взглядов в различных областях жизнедеятельности. В зависимости от ряда привходящих факторов, например уровня образованности, интеллекта, эта система взглядов может в той или иной мере отличаться от научной картины мира, но именно она определяет поведение человека, принятие им решений. Сочетание знаний, полученных непосредственно, воспринятых на веру, и научных знаний формируют имплицитную структуру личности, имплицитную теорию как базу для принятия решений и организации поведения. Исходя из этого можно считать, что два полюса семантического дифференциала - это чистая абстракция, а реальное индивидуальное экологическое сознание находится на одной из точек оси.

Поэтому под обыденным экологическим сознанием мы будем понимать сознание, где ведущее место занимают взгляды, сформированные на основе непосредственного прямого контакта с тем или иным объектом, процессом внешнего мира и тех сведений, которые были получены из некомпетентных источников, в том числе прямо противоречащих данным научного познания и принятых субъектом на веру.

В противоположность этому под научно обоснованным экологическим сознанием будем понимать такое сознание, которое базируется на научном познании, оперирует объективными моделями взаимоотношений внутри природы, между природой и человеком, природой и обществом и включает в сферу своего внимания и заботы интересы общества, человечества в его настоящем и будущем.

Научно обоснованное сознание исходно рассматривает человека как элемент природы и старается выявить оптимальные формы его взаимодействия с природой, т. е. оно относится к активному адекватному типу.

В обыденном сознании, как правило, превалируют эгоистические элементы, учитывающие прежде всего интересы субъекта или отдельной группы, в которую он включен независимо от того, как велика или мала эта группа, начиная от семьи и кончая государством. При этом может существовать своеобразная шкала эгоистических предпочтений, которая не всегда является линейной и во многом зависит от менталитета той социальной среды, в которую включен человек.

Обыденное сознание более склонно учитывать интересы сегодняшнего дня и не задумываться о будущем, не учитывать уроки прошлого. Нельзя сказать, что это сознание не знает ничего об объективных законах существования природы, о негативных последствиях вмешательства человека в природу, но оно не соотносит это знание со своим поведением, наделяя себя правом игнорировать эти знания.

Особенностью этого сознания является случайность той массы данных, которыми оперирует сознание, отсутствие какой-либо системы упорядочения экологических сведений. При этом случайной является и система приоритетов при использовании имеющихся знаний в процессе выработки экологического поведения, в том числе и такой ее первоначальной формы, как отношение к экологическим проблемам. Более того, довольно обычна ситуация, когда научные знания исходно отвергаются в том случае, когда они по каким-либо причинам не устраивают человека.

Если раньше в обыденное экологическое сознание входило научное знание, трансформированное в накопленном общественно-историческом опыте в виде преданий, традиций, обычаев, примет, условностей и ограничений типа табу, то в настоящее время имеется отчетливая тенденция уменьшения роли этого знания. С одной стороны, это обусловлено значительным (по некоторым странам в 15-20 раз) уменьшением числа людей, непосредственно связанных с естественной природой, например работников сельского хозяйства, которые были основными носителями такого знания, а с другой - изменениями климата, вызванными антропогенными факторами в природе. Значительную роль, конечно, играет и тот факт, что большая часть людей живет в городах и на их общение с природой накладывается ряд факторов, которые мы подробно рассматривали ранее (см. главу 12).

Основными источниками экологических знаний являются сейчас средства массовой информации, среди которых лишь немногие беспристрастно доносят до простого читателя объективную научную информацию, а большинство используют экологические сведения как средство манипулирования массовым сознанием в интересах той или иной социальной группы, как средство конкурентной борьбы монополий. Наиболее отчетливо это выявляется при изучении сообщений в средствах массовой информации в США, мы уже приводили в виде примера ситуацию с фре-оном.

Интересно, что в последнее время степень влияния на человека экологической информации, поступающей из печати и других источников, независимо от ее истинности несколько уменьшается, что, вероятно, отражает падение доверия к этим средствам, но их место занимают сведения в виде слухов, мнений, получаемых от знакомых или при случайном общении с другими людьми.

В связи с важностью проблемы экологического сознания для будущего всего человечества и той большой ролью, которую может играть в решении этой проблемы общественное мнение, отражающее содержание обыденного экологического сознания, следует более подробно выявить его структуру, отношения различных его составляющих и, что нам представляется особенно важным, роль и место в этом сознании научных, объективных данных и положений. С этой целью в Институте психологии РАН под руководством А.Л.Журавлева и в Межотраслевом центре эргономических исследований и разработок Минэкономики РФ под руководством Г.М.Зараковского в рамках государственной программы «Глобальные изменения природной среды и климата» было предпринято обширное исследование и анализ экологического сознания у взрослых жителей Москвы и школьников старших классов Твери. Далее мы приводим краткое изложение получен-

Материалы изложены в отчетах по программе за 1997 и 1998 гг., а также статьях, опубликованных в журнале «Физиология человека» ранних авторами результатов в сравнении с некоторыми литературными данными других исследователей.

Авторами была разработана программа массового эмпирического исследования, позволяющая изучить экологическое сознание опрошенных и выявить истоки формирования содержательной стороны этого сознания.

Как нам представляется, очень важным выводом этих исследований является подтверждение предположения о сложной структуре массового экологического сознания, где сочетаются элементы научного знания и знаний, основанных на предубеждениях, случайных ассоциациях и элементах эгоистического сознания.

По данным А.Л.Журавлева, среди жителей Москвы лишь 15% считают экологическую обстановку в регионе своего проживания благополучной, 43% - неблагополучной, а 42% опрошенных оценивают ее как в какой-то мере благоприятную, а в какой-то - нет.

Попробуем сравнить эти данные с результатами исследования М.А.Галиева и соавторов, проводивших схожие исследования в городах - центрах нефтепереработки и нефтехимии, где экологическое неблагополучие, прежде всего связанное с загрязнением воздуха, выражено сильнее, чем в Москве. По данным этих авторов, лишь 7,2% опрошенных оценили ситуацию как удовлетворительную, 39,2% дали неудовлетворительную оценку и 46% оценили ситуацию как крайне неудовлетворительную. Следует отметить, что среди давших удовлетворительную оценку всего 3,1% были люди физического труда и не было ни одного человека старшего возраста - пенсионера.

Если взять еще ряд данных, опубликованных в научной литературе, то мы можем с уверенностью сделать вывод о том, что имеется определенная связь объективной экологической ситуации с субъективной оценкой этой ситуации в обыденном экологическом сознании. Этому выводу не противоречат приведенные ранее примеры с маскировкой в экологическом сознании, так как в этом случае была ошибка в определении причины неблагополучия, но не в осознании такого неблагополучия, т. е. обыденное сознание отражает степень экологического неблагополучия, но не знает его причины.

В работе А.Л.Журавлева при исследовании отношения человека к экологическим проблемам было выявлено, что 5% москвичей относятся к экологическим проблемам безразлично. У подавляющего большинства (91%) отношение к экологии не выходит за рамки пассивного интереса к экологической информации. Лишь 4% опрошенных принимают непосредственное и активное участие в решении экологических проблем, являясь сторонниками экологических движений.

Ознакомившись с этими данными А.Л.Журавлева, мы попытались сравнить их с результатами голосования по выборам представителей экологического движения в различного рода государственные органы - парламенты, самоуправления и т. п. Анализ результатов, которые нам удалось получить за 1995-1999 гг. в Германии, где экологическое движение очень сильно, а также во Франции, Испании, Венгрии, Болгарии показал, что, несмотря на некоторый разброс данных, связанных с организованностью экологического движения, в среднем в Европе активно поддерживают проблемы экологии лишь немногим более 4% населения, т. е. результаты полностью сопоставимы с данными, полученными Л.А.Журавлевым.

Из вышесказанного можно сделать вывод, что обыденное экологическое сознание пассивно, оно не содержит выраженной активной составляющей даже в том случае, когда носители этого сознания непосредственно контактируют с неблагополучной экологической ситуацией. Активность такого сознания возникает только тогда, когда человек сталкивается с очень выраженным конкретным фактором, но эта активность направлена на данный фактор, а не на общую ситуацию. Ввиду важности этой проблемы для экологического сознания следует остановиться на ней несколько подробнее.

Рассмотрим конкретный пример экологической катастрофы - аварию нефтепровода с разливом нефти. Это событие воспринимается сознанием как бедствие, и субъект без принуждения и по своей воле поможет в устранении последствий аварии, а после их ликвидации спокойно вернется к своей повседневной жизни, т. е. авария становится случайным эпизодом, ушедшим в прошлое, она не вошла в структуру экологического сознания как закономерный результат существующей системы взаимоотношений с природой, она не вышла за пределы безликой регистрации в цепи текущих событий. Можно сказать, что в обыденном экологическом сознании отсутствует некий философский стержень, превращающий ворох получаемых знаний в единую систему.

Именно с этих позиций следует оценивать приводимые в работе М.А.Галиева данные о том, что в городах -- центрах нефтехимии экологические проблемы являются объектом внимания более чем у половины опрошенных. Автор высказал предположение, что именно это экологическое неблагополучие является причиной активных социальных протестов в Казани, Уфе, Братске, Нижнем

Тагиле, причем в ряде случаев они приняли маску национально-этнических разногласий, базирующихся, как это отчетливо было видно на Ямале, Алтае, в Якутии и Среднем Поволжье, на нарушении природной среды обитания коренных народов.

Однако последующее изучение ситуации показало, что некоторое улучшение экологической обстановки привело к равнодушию населения по отношению к экологическим проблемам. Это еще раз доказывает положение о том, что обыденное экологическое сознание не выходит за рамки локальных, непосредственно действующих изменений экологического равновесия. Более того, можно предполагать, что существует своеобразный экологический порог, только превышение которого и изменение экологического баланса может быть отмечено обыденным экологическим сознанием.

Этому выводу, казалось бы, противоречат следующие данные, полученные в исследовании Л.А.Журавлева, где изучалось информационное экологическое пространство путем выяснения районов, территорий, экологическое состояние которых интересует опрошенных, т. е. жителям задавался вопрос, беспокоит ли их экологическое состояние только в своем районе или и в соседних, интересует ли их экология всей России или любого места на Земле и т. п.

По данным опроса было выяснено, что всего 10% людей интересуются только своим районом проживания, экологическим состоянием своего и соседнего района интересуются 13%, экология России представляет интерес для 22% опрошенных, 55% москвичей интересует информация об экологическом состоянии любого региона Земли.

При оценке этих данных следует иметь в виду, что для большинства населения понятие «экологическое состояние» всегда ассоциируется с каким-либо нарушением экологической обстановки, носящим катастрофический или близкий к нему характер. Такие ситуации всегда возбуждают общественный интерес как событие, выделяющееся на фоне однообразной общественной информации. Вероятно, столько же, если не больше, людей интересуются дорожными происшествиями, событиями из интимной жизни кинозвезд и т. п.

Поэтому, как нам кажется, приведенные выше данные Л.А.Жу-равлева имеют и некоторую оптимистическую тенденцию, свидетельствующую о том, что общественное сознание открыто для формирования научного экологического сознания. Это подтверждает и тот факт, приведенный в цитируемой работе, что 77% москвичей хорошо понимают, что экологические условия в самых разных регионах тесно связаны друг с другом, что большие расстояния не гарантируют нераспространения неблагоприятных условий, возникших в одном регионе, на другие, многие из них имеют представление о возможности глобальных последствий экологической нестабильности.

Для понимания дальнейшего следует обратить внимание на приведенные авторами в рассмотренной работе данные об основных источниках получения информации по экологическим проблемам: 85% москвичей сообщили, что главным источником информации по этому вопросу являются сообщения средств массовой информации, лишь 9% опираются на научные, научно-популярные книги и журналы, а 6% получают информацию из устных сообщений знакомых, слухов и т. п.

Проведенный нами анализ материалов в средствах массовой информации по различным экологическим проблемам* показывает, что в 37% таких сообщений говорилось о глобальных проблемах, угрожающих человечеству, в 63% - о проблемах локального значения, но во многих из них говорилось и о возможности их перерастания в глобальные. При сборе материала мы не анализировали степень достоверности сообщений и выводы из них, пытаясь тем самым имитировать обыденное экологическое сознание. Это позволило нам сделать вывод о том, что в сознание 85% москвичей внедрены две очень важные идеи - значимость наблюдаемых, происходящих воздействий на природу для будущих поколений и вера в реальность угрозы изменений природы и климата.

С этих позиций становятся понятными те данные работы Л.А.Журавлева, которые были получены при исследовании вопроса о том, насколько глубоко в будущее направлен экологический интерес - ограничивается ли он только сегодняшним днем или распространяется на ближайшее или отдаленное будущее. Оказалось, что 28% опрошенных интересуются экологической обстановкой только в настоящее время, 38% - в ближайшем будущем, на несколько лет вперед и 34% - в отдаленном будущем (на десятки лет и далее). Таким образом, можно считать, что 72% населения интересует экологическое будущее.

Эти данные сопоставимы с данными, показывающими, что 84% опрошенных верят в наличие реальной угрозы неблагоприятных изменений природы и климата. Конечно, авторы правы, предполагая, что на это большое влияние оказали чернобыльская катастрофа и ряд других крупных техногенных аварий и природных катаклизмов, которые подтолкнули людей к осознанию экологической угрозы.

Однако эти данные, отражая готовность сознания оценить объективную значимость экологических проблем, показывают, что обыденное экологическое сознание еще не сумело преодолеть барьер пассивного отношения, определяющего готовность человека принять те или иные меры предупреждения неблагоприятных экологических изменений.

Интересен содержательный анализ полученных данных. Так, исходя из готовности сознания к объективной оценке нарушения экологического баланса и их катастрофических последствий, 85% москвичей согласились с тем, что необходимо принимать какие-то меры, в том числе и те, которые могут затронуть их личные интересы. Эти результаты совпадают с данными, приведенными в других публикациях (от 72 до 93%), однако, по мере того как предлагаемые действия все более и более затрагивают личные интересы, особенно связанные с личным комфортом и материальными ценностными категориями, число людей, поддерживающих эти меры, снижается.

Так, 61% опрошенных согласны с необходимостью сохранять чистоту в местах своего пребывания, т. е. не бросать мусор или его убирать, 58% готовы не ломать ветки деревьев, не срывать цветы, не глушить рыбу, не разжигать где попало костры. Но необходимость экономии воды и топлива поддерживают всего 12%, отказ от личного транспорта - всего 4%. Уменьшение количества удобств или переезд в сельские районы и занятие фермерским хозяйством вообще не поддерживаются москвичами.

Очень информативные данные о факторах, которые определяют содержание экологического сознания, получены Г.М.Зараковским, рассчитавшим ранги терминальных ценностей. Среди списка из 18 жизненных ценностей красота природы, жизненная мудрость стоят в конце перечня, на 17-м месте находится благосостояние, развитие и совершенствование других людей, всего человечества, на последнем, 18-м, - творчество, а первые места занимают сугубо личные интересы - здоровье, любовь, наличие друзей.

Весьма интересны данные о корреляционных связях между показателями экологического сознания и внешними и внутренними факторами, связанными с личностью.

Чем неблагоприятнее оценивается экологическая обстановка, тем активнее отношение к экологическим проблемам, коэффициент корреляции - 0,27.

Активное отношение к экологии напрямую связано с широтой экологических интересов (0,37) и с верой в экологическую угрозу (0,42). При более активном отношении респондента к экологическим проблемам более радикальны и предлагаемые меры предотвращения экологической угрозы (0,30).

Чем выше показатели, связанные с желанием бывать на природе и со стремлением к счастью для других, тем на большие ограничения в поведении готов пойти человек ради сохранения окружающей среды. Чем выше экологическая активность, тем больше заинтересованность в отдаленной перспективе (0,24).

Обращает на себя внимание следующее. Чем больше стремление к материально обеспеченной жизни, тем менее выражено активное отношение к экологии (- 0,30) и тем меньше вера в угрозу экологической катастрофы (- 0,28).

Чем выше запросы, тем менее активное отношение к экологии (- 0,24). Чем выше стремление к развлечениям, тем уже круг экологических интересов (-0,38) и тем пассивнее отношение к экологическим проблемам (0,55).

Чем выше ценится рационализм, тем на большие ограничения своих интересов готов пойти человек.

Эти данные говорят о том, что большую роль в экологическом сознании играют мотивационные факторы - убеждение, стремление, внутренние психологические установки. Выяснилось, что стремление к материально обеспеченной жизни, общественному признанию, развлечениям снижает внимание к экологическим проблемам.

Обобщая результаты исследований, Г.М.Зараковский приходит к очень важному выводу: в угрозу экологической опасности больше верят люди чуткие, терпимые, стремящиеся к познанию, творчеству. Они ценят воспитанность, исполнительность, аккуратность, но не обладают достаточной силой и активностью для решения экологических проблем. Сильные, активные люди с высокой самооценкой, которые могли бы стать опорой в решении экологических проблем, как правило, чаще не верят в наличие экологической угрозы и больше озабочены достижением материального благополучия.

Приведенные результаты, полученные в работах Л.А.Журавлева и Г.М.Зараковского, можно было бы дополнить данными многих других авторов. Так, Л.Н.Савина показала различие в экологическом сознании людей, находящихся в разных районах России: от относительно благополучного - в Москве до практически маргинального - на Дальнем Востоке. Основные выводы, которые делают авторы, в основном совпадают, хотя, конечно, есть некоторые различия в численных данных. Они свидетельствуют о том, что в обыденном, массовом экологическом сознании доминируют узкоэгоистические элементы, связанные с удовлетворением прежде всего материальных потребностей. Роль нравственных и даже правовых ограничений невелика, а моральные принципы экологического поведения имеют преимущественно декларативный характер. Многие авторы отмечают, что усилению эгоистических, хищнических тенденций в экологическом сознании населения, особенно в районах экологического неблагополучия, способствовали произвол и ошибки властей, особенно в области экономических отношений, что обусловило возникновение нравственной убежденности в том, что «если это можно им, то можно и мне».

Выше отмечалось, что под влиянием широкого потока информации о различных экологических проблемах обыденное экологическое сознание, вероятно, становится более открытым для перехода от интереса к экологическим новостям к серьезному обсуждению экологических проблем как начальному этапу научного экологического сознания. Однако в обыденном сознании существует и другая тенденция - отказ от научного анализа, большее доверие к различным «спасителям». С одной стороны, это обуславливается тем, что многие экологические проблемы имеют очень высокую цену их решения, прежде всего в виде отказа от комфорта, ограничения потребностей, на что общество еще не готово пойти, а с другой - некоторым снижением доверия к науке вообще и ее способности обеспечить счастливое будущее. Образ «науки-созидательницы» у многих сменяется образом «науки-разрушительницы».

Усиление эгоистического, хищнического отношения к природе приводит к тому, что люди, сознательно или интуитивно выбравшие в качестве оптимального экологического поведения самоограничение, отказ от излишних достижений, обеспечивающих комфортабельность обыденной жизни, рассматриваются обыденным экологическим сознанием как аномалия, объект восхищения или осуждения и даже глумления, но лишь в крайне редких случаях как объект подражания.

Приведенные выше характеристики и особенности обыденного, массового экологического сознания - это реальность (в ней нет ничего зазорного или противоестественного), это лишь проявление той сущности человека, которая характеризует его как потребителя и которая доминирует над созидательной функцией человека. Как бы человек ни хотел, он не может отказаться полностью от этой сущности, лишиться ее, так как это значит просто перестать быть человеком. Следовательно, элементы обыденного экологического сознания, в том числе элементы эгоизма, хищничества, разрушения, всегда будут составной частью экологического сознания, пока будет существовать человек, можно лишь увеличить или уменьшить их значимость, ограничить их реализацию в конкретном поведении. Вероятно, бессознательный вандализм, о котором мы говорили раньше, в какой-то мере отражает это свойство человека.

В результате возникает важная проблема, связанная с тем, что различные социальные факторы оказывают то или иное влияние на содержание, направленность и активность обыденного экологического сознания так же, как и на содержание научного экологического сознания. Среди этих факторов можно выделить следующие: общественное мнение или то, что выдается за общественное мнение, традиции, дух и направленность системы нормативно-правового регулирования, не говоря уже об экономической основе общества. К социальным факторам в широком их понимании можно отнести уровень и содержание давления, оказываемого со стороны конкурирующих общественных структур, например мнения и установки межнациональных организаций, политику крупных государств, которые реализуются в виде соглашений, пактов, союзов и др. Государственные институты: законодательные, исполнительные и правовые, общественные, начиная с партий и движений и кончая отдельными локальными проявлениями, являются проводниками, инструментами влияния социальных факторов на экологическое сознание.

Более подробный анализ этого влияния удобнее сделать при изложении особенностей научного экологического сознания.

Как ни парадоксально, существует несколько типов такого сознания. Это обусловлено, с одной стороны, недостаточной полнотой наших знаний, что позволяет, заменяя неизвестные связи и зависимости предположениями, иметь различные модели научного видения и решения экологических проблем, в той или иной степени базирующихся на научно обоснованных данных, на которых построены основные положения.

С другой стороны, один и тот же научный факт, одни и те же научные данные могут по-разному оцениваться и по-разному входить в предлагаемую схему мироздания в зависимости от исходной гипотезы, которая легла в основу этой схемы, т. е. гипотезы о месте человека в структуре мира. Это различие в сущности человека замечательно отражено в известной оде Державина: человек - Бог или человек - червь или и то и другое. Это значит, что роль и место научного знания определяются системой координат, в которую мы его помещаем. О последнем писал еще Аристотель, выделяя четыре категории бытия, которые отражаются не только в философском сознании, но и, добавим мы, в экологическом.

Среди этих категорий: материальной, формальной (определяющей траекторию, алгоритм движения), движущей (характеризующей причинность) и целевой - для понимания сущности экологического сознания наибольшее значение имеет именно целевая категория, т. е. формируем ли мы научное экологическое сознание, исходя из антропоцентрической позиции, оценивая любое явление в мире с точки зрения его значимости для человека, выгоды или угрозы, или же мы исходим из позиции, что человек лишь звено бесконечности элементов природы. Конечно, второй подход встречается крайне редко, но число сторонников такого подхода постоянно растет, поэтому проблема значимости, направленности и содержания ответа на вопрос, какую целевую функцию несет то или иное событие во внешней среде, является доминирующим в научном экологическом сознании и определяет место данного научного факта в структуре сознания.

В начальных главах мы говорили о том, что экологическое сознание включает два подхода: один рассматривает природную среду как источник удовлетворения потребности, а другой - как источник угрозы, прежде всего физическому благополучию человека или сообщества, причем угроза может быть прямая, через свойства среды, или косвенная, реализуемая посредством ликвидации источника удовлетворения потребности.

В обыденном экологическом сознании эти две взаимосвязанные и взаимозависимые оценки внешней среды реализуются через потребительское отношение к природе. Это сказывается и на научном экологическом сознании, которое также в определенной мере базируется на антропоцентристском подходе в оценке отношений человека и природы, однако этот антропоцентризм особого рода, тот, о котором писал В.И.Вернадский: «Человечество, взятое в целом, становится мощной геологической силой. И перед ним, перед его мыслью и трудом становится вопрос о перестройке биосферы в интересах свободно мыслящего человечества как единого целого» (выделено нами).

Именно поэтому научное экологическое сознание должно принимать и концепцию угрозы и концепцию удовлетворения потребности, исходя не из групповых локальных интересов, а из интересов человечества в целом.

Однако на сегодняшнем уровне развития общественного экологического сознания, отражающего уровень развития общества, такая постановка вопроса пока еще остается мечтой и научное экологическое сознание испытывает огромное влияние социального заказа, сформулированного определенной частью общества. Особенно четко это заметно в публикациях, связанных с общественными экологическими движениями, в которых излагается конкретная угроза и довольно расплывчато сформулированы конкретные предложения по предотвращению этой угрозы и почти не затрагиваются проблемы перестройки биосферы.

Таким образом, содержание и базовые установки научного экологического сознания не являются истиной в последней инстанции, они отражают известные на данном этапе развития объективные законы природы и требования социального заказа, который заставляет в диалектике научного познания сделать упор лишь на какую-то одну сторону истины.

Сложность научно обоснованного сознания, его диалектич-ность связана еще и с тем, что в нем наряду с физическими, экономическими, технологическими и биологическими знаниями о природе и связях с ней человека, которые поддаются экспериментальной проверке и составляют объективную сущность природы, существуют и не поддающиеся такому анализу категории: любовь и отвращение, вдохновение и безразличие, прекрасное и уродливое и т. п.

Неоднократно делались попытки изъять из концепции научно обоснованного экологического сознания эти духовные категории, но все такие попытки оказались безрезультатными не из-за критерия правильности или неправильности построений, а в результате неприятия их людьми, которые стремятся одухотворить идеальный логический «скелет» знания. Заимствуя у Э.Толмена термин «когнитивная карта» как внутренняя репрезентация окружения, можно сказать, что знание фиксировано в форме дискретной сети, отражающей соотношение ее элементов, а сознание накладывает на эту карту эмоционально-чувственную окраску. Действительно, знание уравнения Эйнштейна, декларирующее предельную скорость движения, имеет эмоционально-негативное содержание, поскольку замыкает человечество в пределах бесконечно малого участка Вселенной.

Дата добавления: 2015-05-31