Город – 2 2 страница

«Наверное, и мне пора» – Подумала я, провожая его долговязую фигуру глазами.

В это время из дверей показалась лысая голова водителя:

– Заходим по одному, показываем штрих‑код, садимся. В темпе, граждане, в темпе!

Те, кто до этого еще сидел на сумках, заторопились. Я последовала их примеру, нащупала бумажный пакет в кармане, подкатила сумку и пристроилась в конце очереди. От долговязого мужчины отделяло человек пять. Один за другим исчезали в салоне люди, не быстро и не медленно. Секунд десять на каждого. Шаг за шагом, переставляя мокрые ноги и подтягивая сумку, я медленно приближалась к дверям. Когда женщина, стоявшая впереди меня, скрылась внутри, настала моя очередь шагнуть на первую ступеньку и протянуть конверт упитанному детине‑водителю.

– Штрих‑кодом показывать надо. Говорил же! – Недовольно бросил лысый.

Я тут же перевернула конверт, на обратной стороне действительно имелось переплетение черно‑белых линий. Подставив сканер, водитель быстро считал информацию, нажал какую‑то кнопку, удовлетворенно кивнул и бросил:

– Заходи.

– А долго ехать‑то? – Поинтересовалась я, затягивая в салон бряцающую колесами по ступенькам сумку.

– А тебе что, не терпится? – Он неожиданно громко заржал, будто услышав пошлый анекдот. – Садись, говорю! Не задерживай очередь!

Раздосадованная такой реакцией и коря себя за глупые вопросы, я начала нервно протискиваться в салон. Нужно было все‑таки раньше очередь занять, теперь почти все места заняты. Да ну и черт с ними. Продвигаясь мимо сидящих по обе стороны от прохода людей, я дошла почти до конца.

«Ооо! Все‑таки есть еще свободное место!»

С удвоенной силой дернув на себя сумку (чтобы та перекатилась через чьи‑то пожитки, стоящие посередине прохода), я пробралась к сиденью и на секунду закатила глаза.

«Везет, как утопленнику…»

Слева от свободного места сидел мой недавний сосед по площадке.

«Не хватало только дурацких разговоров во время поездки».

Сдерживая досаду, я примостила сумку у ног и плюхнулась на сиденье. Может, если притворюсь спящей, то и диалога не будет. Жалко, что в окно не посмотрю, но ради такого можно и потерпеть.

Почти все, кто был на улице, утрамбовались в автобус. Некоторым сидячих мест не хватило – несколько человек возились в проходе, пытаясь найти свободное от поклажи место, куда бы можно было поставить ноги. Как только последний пассажир миновал водителя, взревел двигатель. Автобус, тяжелый и будто раздувшийся от обилия пищи кит, медленно развернулся на площадке и, поскрипывая рессорами, пополз по дороге в гору.

Я какое‑то время просидела с закрытыми глазами. Никто из соседей с разговорами не лез, все ехали молча. Время от времени слышалось натужное чихание двигателя, будто от непомерной нагрузки автобус готов был сдаться и окончательно встать.

«Придется его тогда толкать всем вместе по грязи…»

Но этого не происходило, автобус полз в гору медленно и неотвратимо. Я расслабилась и перестала прислушиваться к двигателю.

Слева зашуршала куртка. Любопытство заставило открыть глаза. Мужчина наклонился к сумке и достал из нее большое красное яблоко. Глянцевое. Спелое. Смачно откусил и принялся жевать. Мой желудок тут же отозвался радостным урчанием, будто это в него сейчас упадет пережеванный кусок.

Сосед прекратил жевать и посмотрел на меня. Я тут же отвернулась в сторону и закрыла глаза.

«Кто тебе мешал съесть завтрак? Не хочу – не хочу! Вот и сиди теперь голодная».

Слева снова зашуршало, а через секунду раздалось приглушенное: «Эй!»

Я повернулась на звук – в руке у соседа было второе яблоко (первое, откушенное лежало на коленях).

– Бери.

Я нерешительно посмотрела на яблоко.

– Мытое. – Добавил сосед.

Я взяла яблоко, сказала «спасибо» и тут же вонзила зубы в сладкую кожицу. Мужчина отвернулся и стал смотреть в окно. Мы некоторое время наслаждались каждый своим «обедом». Я изредка поглядывала на его затылок с редкими, песочного цвета волосами. Воинственный антагонистический настрой, что появился после диалога в ожидании автобуса, немного поутих. Яблоко было сладким, бесстыдно вкусным.

Сосед дожевал свое, достал из сумки мешок с какими‑то бумажными пакетиками, вытряхнул их на колени и сложил в мешок огрызок. Потом посмотрел на меня. Я добавила свой огрызок к первому.

– Вкусное, а? Сам растил. – Гордо сказал он.

– Вкусно.

– Я – Тед. – Вдруг представился сосед, и тусклые светло‑коричневые глаза под кустистыми песочными бровями живо блеснули.

– Шерин.

Я смотрела, как он ловко запихивает пакет с огрызками обратно в сумку.

– А это что?

Проследив за моим взглядом, мужчина уткнулся взглядом в собственные колени и обнаружил гору пакетиков.

– А‑а‑а, это! Это семена. Я огород люблю. Вот и подумал, может, будет возможность урвать где кусок земли, так и рассажу. Я еще с детства любил в земле копаться, цветы растил, кусты ягодные, овощи, конечно.

– Понятно. – Потянула я, немного удивленная его увлечением. Хотя, что тут скажешь – каждому свое. Земля‑то, пожалуй, везде найдется.

– А еще думаю деревья начать садить. Только не знаю, дадут ли?

– А чего не дадут‑то?

– Да кто их знает, я же раньше в Тали не был.

– Тали?

– Ну, город так называется…

Я кивнула, притворяясь знающей. Значит, он тоже первый раз туда едет, много у него не выведаешь.

– Я слышал, что условия там не очень, работать надо много, но, может, и найдется время….

За разговором Тед немного ожил, и поговорить ему, видать, хотелось. Даже вытянутое, покрытое едва заметными морщинками лицо, преобразилось. Но так как сказать мне было особенно нечего, я предпочитала слушать, не перебивая. Пусть треплется, кому от этого хуже? Мое молчание его не угнетало, он принимал его за сдержанный интерес, а я надеялась скоротать путь, слушая восторженное бубнение о растениях и цветах, ожидая ненароком узнать что‑нибудь еще о системе города со странным именем Тали.

Так мы ехали еще минут сорок. Горы окружали теперь со всех сторон. Вскоре народ как‑то зашевелился, встревожено загудел, многие, словно гуси, повытягивали шеи. Даже Тед замолчал. Причина оживления стала ясна, когда показались зажатые с двух сторон горами, чуть поржавевшие металлические ворота с надписью «Только для сотрудников Area 33 и служебного транспорта». Водитель высунулся в окно, перекинулся парой слов с одетым в военную форму мужчиной, затем что‑то ему протянул. Служивый принял предмет (не то бумагу, не то плоскую коробку), коротко кивнул коллеге, что сидел в стеклянной будке, и ворота медленно поползли в сторону.

– Вот и приехали. – В первый раз подала голос женщина справа. Посмотрела на меня грустными глазами и вздохнула. – И когда теперь домой?

Я не нашлась что ответить.

Мы сидели в просторном помещение, которое я мысленно окрестила «граница». Мраморные пошарканные плиты устилали пол, белые унылые стены, ряд пластиковых стульев, на которых сидели, нервно теребя, кто одежду, кто ручки от сумок, люди. В отдалении располагался стол, где офицер в козырьковой фуражке принимал «посетителей». По одному за раз. О чем говорили, слышно не было, но было видно, как он ловко вспарывает канцелярским ножом конверт, а затем выдает что‑то на руки и отпускает восвояси. После «пограничного» стола, люди исчезали в узком коридоре в дальнем конце зала. Куда он вел, мне предстояло выяснить после пяти человек, сидящих в очереди передо мной. Время от времени мимо стульев проходили другие военные, с интересом поглядывали на новеньких и исчезали в различных дверях, расположенных по периметру. Эхом разносился звук их жестких подошв по мраморному полу.

Я нетерпеливо ерзала на стуле: хотелось в туалет, и противно кружила нервная мысль – а не проверяют ли сумки? Что лежало в моей, до сих пор оставалось тайной. Но по моим наблюдениям к поклаже никто не прикасался, по крайней мере, до коридора, и это немного успокаивало. Что будет после – могла бы подсказать или гадалка с магическим шаром, или Тед, который уже прошел «таможню». Но ни того, ни другого рядом не было.

Я вертелась и осматривалась до того момента, пока не услышала выкрик собственного имени от усатого офицера, затем быстро поднялась с места и направилась к столу.

– День добрый. – Осторожно поприветствовала я его, усаживаясь на стул. На этот раз даже мягкий.

– Добрый, добрый… – Хохотнул дядька в усы, чем напомнил мне водителя автобуса со странной реакцией. Чем я их так смешу все время? – Давайте конверт.

Приняв из моих рук конверт, усатый «козырек» (с табличкой «Карлос Броцки». Надо же, какое имя!), ловко вспорол тонкий бумажный бок и достал лист бумаги, что все это время покоился внутри.

«Вот бы мне до тебя его прочитать!»

Броцки быстро пробежал глазами по тексту и глянул на меня (как мне показалось) с уважением.

– Ого! Неплохо‑неплохо! А по вам и не скажешь, что такие способности!

Я едва не выпятила грудь и не вскинула подбородок. Хорошую рекомендацию, видимо, выдала Корпорация «Dreams». Хоть стыдно не будет.

– Хакерством, значит, увлекаетесь? – Продолжил офицер, и я едва не поперхнулась.

«Хакерством?!»

– Это занятие высокоинтеллектуальное, грех по заслугам не оценить. – Броцки то ли издевался, то ли всерьез восторгался умениями компьютерных гениев. – Однако, дорога после таких игр всегда одна и в лучшем случае – к нам!

Гордо закончил он, глядя на мою застывшую от недоумения фигуру.

– Да не волнуйтесь вы так. – По‑своему расценил мою реакцию усатый. – Ну, доигрались вы, с кем не бывает, зато здесь у нас народ добрый, приветливый, правила пусть строгие, но справедливые….

– Да не игралась я….

Слова вырвались еще до того, как я успела захлопнуть рот.

«Что ты делаешь?! Какая разница, какой документ составила корпорация, лишь бы на территорию пустили, а ты сейчас отпираться начнешь! Защищать доблестную честь, героиня‑мать, тоже мне…»

– Ну, понятное дело, что никто не признается. – Разочарованно взмахнул руками Броцки. – Кому хочется виноватым ходить…

– Да, ладно‑ладно… было такое… – Тут же сменила тактику я, расслабленно развалившись на стуле, будто и вправду владыка бинарного измерения.

Признай я вину или нет, все равно бы никто отсюда не выпустил. Но чувствовалось, что чистосердечное признание могло изменить мнение сидящего напротив мужчины. И кто знает, чему это могло помочь.

– Во! Молодец! – Тут же воспрянул Броцки. – Зачем же от таланта отказываться? Уважаю! Сам никогда не умел ничего, кроме почты отсылать.

«Та же беда…»

– … Если бы я все то же умел, сидел бы сейчас тут с утра до вечера?

«Ты бы сидел уже внутри своего собственного города…»

– … И деньги бы другие совсем имел и думал бы… – Размечтался Броцки. – …и я бы с самого начала продумал, как не попасться в руки властям.

«Эко тебя понесло. Ну конечно, ты же самый умный…»

Скорчив кислую мину, мол, не все такие «думающие» заранее, я вздохнула. Усатый наклонился и похлопал меня по руке.

– Ну ладно тебе… (И когда мы перешли на «ты»?) Я уж хотя бы жилье тебе получше подберу. Есть еще свободная комната в хорошем комплексе на окраине. Не близко к центру, но воздух почище и мебели побольше. Не часто попадаются такие талантливые злодейки, да и мордашка у тебя симпатичная….

Я поморщилась. Благо, рывшийся в ящике стола офицер, этого не заметил.

– Вот! – На столе появилось сразу несколько предметов. Пухлый палец ткнул в самый левый. – В этом конвертике ключ от квартиры, сверху адрес, спросишь на остановке, какой тебе взять автобус или покажешь водителю такси. Вот это…

Броцки ткнул в широкий браслет.

– … ты оденешь еще до выхода из здания. И он будет на тебе, пока тысячу не наберешь.

– Какую тысячу?

– Не перебивай. Браслет этот – твой документ и кредитка, и все прочее. Подробнее прочитаешь в книжке. Теперь следующая вещь… – Усатый постучал по квадратному предмету (коробочка с экраном, на темном фоне которого светилась голубым светом цифра ноль). – Это стационарный счетчик баллов. Будешь хранить его дома. Если надо будет узнать сумму, на браслете есть маленький экран, там и смотри. А то большой, мало ли что, разобьешь еще…

Я практически ничего не понимала, но впитывала, как губка. Такие предметы выдавались каждому, и, вероятно, являлись важной частью системы, которая все больше напоминала тюремную. Чему именно они служили и как ими пользоваться, еще предстояло научиться. Броцки в это время разливался соловьем:

– Книжка тебе пригодится, ты не думай сразу ее в мусорку складывать.

Я бросила взгляд на придвинутую ко мне книгу с гордым название «Конституция» И ниже мелким шрифтом – «Сборник законов и правил города Тали».

– Вот, вроде бы и все…. – Задумался Броцки. – Ах, да! Баллов‑то у тебя еще нет, поэтому вот тебе купоны. Один балл на каждом – на дорогу, да на еду. А там уже сама работать начнешь.

На столе появились пять розовых бумажек.

– Спасибо. – Вежливо отозвалась я, чувствую, что надо что‑то сказать.

– Да ладно. Нечасто такие попадаются, все больше криминалы, а тут – хакер! Не убийца же, а это большая разница….

Хотя виновной я являлась не больше, чем сам Броцки, но, все же, подобие чувства благодарности к усатому офицеру возникло.

– Сложно тут жить‑то? – Пользуясь моментом и благодушным настроением мужчины, спросила я.

– Да от каждого зависит. Кому‑то сложно, кому‑то не очень. Ты, давай, забирай вещи, да и иди уже на остановку. Итак, с тобой задержался сильно.

Я быстро сгребла вещи в услужливо предоставленный бумажный пакет, еще раз кивнула усатому в знак благодарности и направилась к коридору.

– Удачи тебе! – Донеслось вслед. – Следующий! Гашер Грин? К столу!

Шагая между узких стен длинного прохода к выходу на обратной стороне, я размышляла, станет ли мне Тали домом? Пусть даже на короткий срок. Но что‑то подсказывало, что нет. Слишком много непонятных предметов лежало в пакете, шибко толстой казалась на вид книга‑конституция. Если повезет, я уйду отсюда еще до того, как прочту последнюю страницу. Если вообще начну ее читать….

Справив нужду в маленьком обшарпанном туалете, я миновала двух постовых и направилась к выходу из здания. За стеклянными дверями уже сияло солнце, дождь кончился. Вспомнив слова офицера, что браслет нужно надеть до выхода в город, я притормозила, примостила бумажный пакет на сумку и принялась рыться в поисках дармового «украшения». Браслет оказался чуть широковат, но как только две части его сошлись на левом запястье, тут же пикнул и сжался. Стал почти в пору.

«Чудеса электроники!»

Вдоволь налюбовавшись новым аксессуаром (не то чтобы он был особенно красив, но и плохо не смотрелся), покрутив рукой и так и сяк, я снова взяла пакет и покатила сумку к выходу. Ее так и не проверили. Это хорошо. Еще лучше было заглянуть туда самой, но делать этого в туалете не хотелось. Уж лучше по прибытию в апартаменты.

Толкнув стеклянную дверь, я оказалась на залитой солнцем, самой настоящей городской улице.

Сзади высилось «пограничное» здание, ведущее с обратной стороны к горным воротам, а впереди расстилалась дорога: несколько песочно‑желтых машин с надписью «Tazi» (написание мне показалось странным, но интуитивно понятным) лениво грели бока у обочины. Оглядываясь по сторонам, я пыталась решить, стоит ли сразу взять такси (а правильнее сказать «Тази», которое я тут же окрестила «Тазиком») или же поискать автобусную остановку, которой с этой позиции видно не было. Зелень приятно радовала глаз, в воздухе гудели жучки, носились вокруг, выписывая беззаботные пируэты, птицы.

«А не так здесь и плохо на первый взгляд» – Обрадовалась я, жмурясь от солнца. Несмотря на усталость и желание вздремнуть часок‑другой, я все же решила пройтись немного пешком, присмотреться к окрестностям. Хотелось узнать о городе больше: как выглядит изнутри, чем живут и дышат люди….

Миновав водителей с их извечными зазываниями «Такси, девушка, такси. Плата невысокая, куда желаете ехать?», я направилась по дороге, ведущей на холм. Ошибиться с выбором направления было трудно, от здания пограничного контроля и в сторону холма вело только одно, залитое бетоном, узкое шоссе. Бодро переставляя ноги и любуясь цветущими по краям дороги кустами, я быстро продвигалась вперед. А оказавшись на вершине холма, невольно залюбовалась открывшимся видом. И было, признаться, чем залюбоваться.

От самого подножия высившихся на горизонте гор, в ложбине, словно свернувшийся в корзине кот, лежал город. Легкое марево от солнечных лучей поднималось от крыш и дорог, дрожало прозрачной дымкой над зеленью, которой здесь, в затерянном мирке между скал, было предостаточно. Город, казалось, спал. Кое‑где по дорогам ползали машины, отсюда они казались маленькими и неуклюжими, а если прищурить глаза, то можно было разглядеть и немногочисленных пешеходов.

Тали. Полдень.

Оторвавшись от созерцания долины, я вытерла со лба пот (солнце начало припекать не на шутку) и пошла теперь уже по дороге, ведущей с холма. Под уклон было идти куда легче, о чем я тут же подметила, пробубнив неглубокомысленное «Вниз, не вверх!», колеса сумки подпрыгивали на кумушках, усталость испарилась, уступив место возбуждению.

«Скоро! Уже скоро буду там…»

Так, в приподнятом настроении прошагав еще с полчаса, я, наконец, оказалась на одной из улиц загадочного Тали.

Отсюда, как ни странно, город не казался таким уж радужным, как с вершины холма. Потрескавшаяся штукатурка зданий, покосившиеся вывески магазинов, тусклые и неброские, будто висящие здесь еще с прошлого столетия, одинокие, спешащие поскорее укрыться в тени от палящего солнца прохожие – все это вызывало ощущение уныния и некоторого запустения.

Свернув на перекрестке направо, я зашагала по проспекту Альпинистов (по крайней мере, так гласил знак, прибитый под светофором). Проспект был чуть шире предыдущей улицы, но почти такой же пустынный. Несколько раз навстречу попадались пешеходы, три мужчины и одна женщина. Все они смотрели на меня с удивлением или даже с опаской, женщина так вообще обошла по широкой дуге, будто боясь заразиться дурной болезнью. Такое поведение не прибавила мне оптимизма, заставив растеряно оглянуться по сторонам и остановиться. Несколько секунд я подозрительно осматривала окрестности – двухэтажные жилые дома, какое‑то обветшалое кафе с пыльными стеклами и скрипучей дверью, но, не заметив ничего странного, снова двинулась вперед. Пройдя два квартала и встретив еще трех пешеходов (с такими же непонятным выражением на лицах – а‑ля «Эй! Дома есть кто‑нибудь?!»), я уже решила было не забивать голову странностями, когда сзади раздался пронзительный свисток.

Я оглянулась.

Ко мне спешил человек, похожий на полицейского. Синий мундир тесно обжимал плечи, блестящая пряжка ремня вдавилось во внушительных размеров пузо, трясущееся от бега. Человек помахивал длинной темной палкой и постоянно вытирал пот, стекающей из‑под темно‑синей фуражки.

– Вы что, с правилами не знакомы? – Тяжело дыша и грозно нахмурив кустистые брови, спросил он.

– Простите, а что я, собственно, нарушила?

– Это улица с односторонним движением! – Рыкнул он.

Я непроизвольно посмотрела на дорогу, проходящую посреди улицы. Она была совершенно пуста.

– Хорошо. И что? – Я была удивленна и несколько раздражена, что была остановлена по совершенно нелепой причине.

– Вы что, знака не видите? – Махнул полицейский в сторону знака у обочины.

Я посмотрела на белую стрелку, нарисованную на синем фоне. Затем снова на пустую дорогу. В поле зрения попал еще один двигавшийся навстречу прохожий, который предпочел быстро укрыться в здании, едва завидев фуражку.

– Вижу я знак. – Возмутилась я. – Но у меня в руках даже руля нет! Это же для транспортных средств!

– Это для пешеходов! – Заорал полицейский, сделавшись пунцовым от того, что с ним кто‑то решился спорить. – Это дорога с односторонним движением для пешеходов!

От удивления я даже выпустила из рук ручку сумки. Та качнулась и вертикально встала за спиной. Как это может быть «одностороннее движение для пешеходов»? Что за идиотизм? В памяти всплыли прохожие, все как один, двигавшиеся навстречу. Но что с того, что никто не обогнал меня, двигаясь в том же направлении? Скорость я держала приличную, погода жаркая, так что нет причин, по которым бы это могло показаться странным.

Полицейским достал странный прибор и протянул его к надетому на мое запястье браслету. Прибор издал негромкое «п‑и‑и» и мигнул зеленым. Отсканировал какую‑то информацию.

– А‑а‑а! – Потянул мужчина в мундире, немного успокоившись. – Первый день, значит.

– Первый.

– Повезло тебе в этот раз. Завтра такой возможности уже не будет. Получишь за нарушение полбалла.

Я нахмурилась. И что они все какими‑то баллами меряют? Хорошо это или плохо? И сколько это – полбалла? Много или мало?

– Иди тогда. Легко отделалась. – Прозвучало это, как мне показалось, несколько разочарованно. Мужчина вытер со лба пот и спрятал сканер за тесным ремнем. – Сборник правил почитать не забудь.

Он зашагал прочь, оставив меня стоять на тротуаре. Я некоторое время смотрела ему вслед, досадливо морщась от испорченного настроения.

Куда теперь? Если пойду в том же направлении, то следующий полицейский не замедлит придраться. А потом еще один и еще…. Но не двигаться же назад по улице? Какой в этом смысл? Я с надеждой присмотрелась к знакам на противоположной стороне, может быть, можно перейти проспект и продолжить путь по другой стороне. Но к моему разочарованию белая стрелка стоящего вдалеке знака указывала в том же направлении.

«Тьфу на вас… – Выругалась я мысленно. – Кому на ум пришло создать такое правило?»

Постояв на солнцепеке еще несколько минут, я вдруг увидела неторопливо катящее по дороге «Tazi».

– Эй! – Бросилась я, размахивая свободной рукой. – Стой!

«Не дадут ли мне еще один штраф за слишком громкие выкрики на улице?» – пронеслось в голове, но раздумывать было некогда. Машина уже остановилась у обочины.

– Куда тебе? – Придвинувшись к окну, спросил водитель.

То ли от постоянного пребывания на солнце, то ли в качестве подарка от природы, но кожа на его лице была темной, почти черной, в то время как волосы не вились тугими смоляными колечками (что было бы вполне уместно при подобном оттенке кожи), а торчали коротко‑стриженным светлым ежиком.

– Мне… Сейчас… – Я выудила из пакета конверт с ключом, сверху которого был напечатан адрес. – В Бэль‑Оук парк.

Я протянула конверт водителю, чтобы он прочитал адрес целиком.

– Вижу. Почти на другой конец города пилить. Садись. – Кивнул на заднее сиденье темнокожий.

– А сколько стоит‑то?

– Полтора балла отсюда.

– Что? А не многовато ли? – Возмутилась я, прикинув, что после поездки у меня останется только три с половиной купона, а на них еще нужно купить еду.

– А что ты у меня спрашиваешь? – Возмутился в свою очередь тот. – Цены не я устанавливаю.

Мое раздражение мгновенно поутихло.

– Ладно‑ладно…. Полтора, так полтора.

Я запихнула сумку в машину и плюхнулась рядом. Теперь меня распирало любопытство.

– А кто цены устанавливает?

– Город.

– То есть все такси по одним и тем же тарифам?

– Ага.

– А тебе процент идет от количества пассажиров в день?

– Нет, я получаю два балла в день. Вот и вся моя зарплата. – Пробубнил он, выворачивая с проспекта Альпинистов на прилежащую улицу. – И не от чего она не зависит, хоть весь день пустой простою. А ты что, новенькая что ли?

– Первый день здесь.

Водитель коротко глянул на меня в зеркало:

– Ничего. Быстро научишься.

Сил оглядывать окрестности из окна ядовито‑желтого Tazi уже не было, поэтому прислонившись лбом к прохладному стеклу, я тут же задремала. Через какое‑то время сквозь сон донеслось недружелюбное «Эй!»

Я вздрогнула и подняла голову.

– Приехали. Бэль‑Оук парк.

Фыркая на водителя, жару, скрипучее такси и недостаток сна, я выбралась из машины. Отсчитала два купона «за проезд», получила сдачу. Видимо – «полкупона». Значит и такие «купюры» имеются. Не оборачиваясь на звук удаляющегося автомобиля, едва заметно морщась от поднятой колесами пыли, я медленно обводила взглядом окрестности. Это место можно было назвать как угодно – общежитием, окраинным поселком, последним фронтиром, но только никак не парком. Да, действительно, надпись «Бэль‑Оук» была криво выдолблена каким‑то горе‑мастером на широкой, вкопанной в клумбу доске, но на этой же клумбе все достопримечательности «парка» заканчивались.

Вспомнилось лицо усатого офицера на границе. Значит – это и есть «хороший комплекс». Что же тогда плохой комплекс? Мне отчего‑то думалось, что ответ не заставит себя долго ждать. Вздохнув, я покатила ставшую уже почти родной сумку по направлению к трехэтажному зданию с множеством окон. Белая краска стен, казалось, светилась на солнцепеке. Невысокие кустики, вопреки жаре, не смотрелись особенно чахлыми, видимо исправно поливались раз в сутки или двое. Рядом с входной дверью имелись полоса, засаженная радующими глаз разнообразием желто‑розовых оттенков, цветами.

Не встретив никого на пути, я шагнула в прохладную тень подъезда. В широком квадрате солнечного света, льющегося из окна, отыскала конверт с ключом, выяснила, что номер моей комнаты триста четырнадцать (третий этаж, не иначе), огляделась в поисках лифта и не найдя такового разочарованно потащила сумку вверх по лестнице.

Лестница и коридор выглядели вполне опрятно, в проходе имелось подобие ковра непонятной расцветки. Оставалось надеяться, что комната окажется снабжена кондиционером и душем, струящийся по спине пот начинал уже порядком надоедать.

«Это тебе не отель. Скажи спасибо, если хоть кровать и плита будет внутри».

Кровать и плита внутри оказались.

А еще оказалась маленькая кухонька и холодильник, отделенные от гостиной короткой перегородкой, шкаф, два кресла и стул, чистая на вид уборная с ванной, раковиной и унитазом, и даже (вот уж где неожиданность) телевизор. Чистый широкий черный экран, совсем новый на вид. Пульт аккуратно крепился на зажим‑держатель, встроенный прямо в стену.

Я удивленно крякнула. Совсем не плохо для начала. Сколько‑то здесь продержаться можно будет, не пятизвездочный люкс, конечно, но и не спартанская келья. Кондиционер, к безмерному облегчению, нашелся тоже. Пусть старенький, чуть скрипучий, но исправно дующий холодным воздухом при включении. Кнопки для обогрева не было, что‑то мне подсказывало, что с такой проблемой жители Тали не сталкивались.

В приподнятом настроении после осмотра комнаты, я водрузила сумку на кровать и принялась расстегивать замок. Затем остановилась на полпути. Задумалась. Нет, сначала душ – потом сумка. Время у меня есть, ехать больше никуда не нужно, значит можно сначала освежиться, а потом уже изведывать содержимое врученного мне чемодана.

Проверив, что дверь заперта на замок, я отправилась царствовать в ванную комнату.

Холодный душ на время прогнал усталость и наступающий сон. Отыскав на кухне стакан и наполнив его водой из‑под крана, я вышла на маленький балкон, что притаился за бежевыми занавесками. Стоило отворить створки, как дар речи покинул меня. Горы. Настоящее кольцо гор затянутое мерцающим раскаленным от жары воздухом, сложенное из огненно‑красного камня, высилось на горизонте. Я поднесла ладонь ко лбу, защищая глаза от резкого света, и присвистнула. Какой же они должны быть высоты, если даже отсюда выглядят столь внушительно? И неимоверно красивым должен быть в этом райском уголке закат.

«Мдаа… Райский уголок. Это тебе не отпуск в тропиках. – Укорила я себя. – Иди займись делом».

Войдя в прохладную комнату, я поставила стакан и направилась к сумке. Пришла пора узнать, чем снабдила меня Корпорация. Еще раз проверив, что дверь надежно заперта, я села на кровать и откинула крышку.

Прямо сверху лежал ворох летней одежды: несколько маек, шорты, два топа и одна блузка.

– Как насчет платья для коктейлей? – Пробубнила я, выворачивая обновки в сторону.

Прямо под майками лежала запечатанная упаковка трусов (из серии «Неделька»), несколько пар носков и щетка для волос.

– Замечательно. Кто из вас мерил мой размер и когда? – Продолжала ворчать я, выудив из стопки носок и пытаясь нацепить его на ногу. Носок оказался в пору. Стоило предположить, что нижнее белье тоже подойдет.

Отодвинув носки и «Недельки» к майкам, я, наконец, обнаружила посылку, которую уже вероятно ждал неизвестный мне Ларош и пакет с деньгами.

– Ого! – Я изумленно смотрела на пять тугих пачек, стянутых бумажной лентой. – Сколько же здесь?

Торопливо пересчитав купюры, я констатировала, что являюсь обладательницей пятидесяти тысяч. Много это или мало по местным меркам? Наверное, по мнению корпорации этого должно хватить на дорогу до Лароша и выезд из Тали. Может быть, если что‑то останется, то я смогу оставить это на личные нужды? Надо будет это прояснить…

Неожиданно раздавшийся стук в дверь заставил меня поспешно скидать все обратно в чемодан.

Дата добавления: 2015-05-26